БЕЗ НАУКИ – БЕЗ ЖИЗНИ
Научно-техническая сфера с 1991-го погружена в жесточайший кризис – и только к концу 1990-х наметились первые узкие тропинки для выхода. На начальном этапе экономических преобразований бюджетные ассигнования сократились во столько раз, что науку вообще исключили из числа стратегических государственных приоритетов. Централизованная система управления развитием науки и техники была разрушена. Надежды же на автоматическое действие рыночных механизмов не оправдались. В развитых странах давно известно: рынок близорук и лишь в редчайших случаях как-то способствует долгосрочным программам с не вполне очевидным исходом. В результате отечественная наука была поставлена на грань выживания. Впоследствии такой подход признан управленческой ошибкой. По сути же это грубейший стратегический просчёт.
По данным министерства образования и науки «с 1989 по 2004 год за рубеж уехали порядка 25 тысяч учёных, около 30 тысяч ежегодно работают за границей по временным контрактам. Это составляло на тот момент 5–6% от общего научного потенциала России. То были наиболее востребованные и самые продуктивные учёные».
Страну покидает научная элита. Непотопляемый Фурсенко традиционно успокаивает президентов: мол, доля потерь не так велика. Но забывает добавить: Запад «слизал с молока все сливки», и у нас осталось в основном то, с чем хорошей «каши не сваришь».
Говоря о причинах оттока кадров из России, называют низкий уровень оплаты труда, необеспеченность материально-технической и приборной базы, низкий престиж статуса учёного в России. Сегодня число занятых в науке в России составляет – по министерским данным – менее 40% от уровня 1990-х.
Но главная беда – даже не в скудном финансировании. Губительна прежде всего «невостребованность результатов фундаментальных и прикладных исследований экономикой» – предупреждал более четырёх лет назад вице-президент РАН, лауреат Нобелевской премии Жорес Алфёров. «Без радикальной диверсификации сырьевого уклона российской экономики, создания инновационных технологий в базовых перерабатывающих отраслях с получением продукции высокого передела, инвестиции в науку теряют смысл… Десятки процентов одарённых старшекурсников уходят в бизнес с естественно-научных и технических факультетов. Случаев, когда учёный-соотечественник вернулся бы из-за рубежа, чтобы заниматься наукой на родине, я что-то не припоминаю», – утверждал великий физик.
«Можно довести до аварийного состояния основные фонды научно-технической сферы, но, взявшись после этого за ум, сравнительно быстро отреставрировать их. Можно достаточно оперативно обновить приборный парк и оборудование, внедрить самые современные информационные системы. Всё это возможно, но при одном решающем условии – если для этого имеется необходимый кадровый потенциал! – сказано в справке ещё 2003-го года, представленной профсоюзом работников РАН в Совет безопасности России. – Для восстановления же разрушенного кадрового потенциала может не хватить даже самых самоотверженных усилий нескольких последующих поколений».
Словом, нет мозгов – нет и проблемы их утечки. Значит, можно отчитаться о правильно проведенных реформах.
