ПРОПУЩЕННЫЙ ЮБИЛЕЙ
Недавнее трёхсотлетие Михаила Васильевича Ломоносова отпраздновано, на наш взгляд, далеко не так ярко, как оно того, несомненно, заслуживало. Конечно, центральные телеканалы показали несколько фильмов и передач на эту тему. Но в советское время романтизацией личности этого выдающегося учёного занимались несравненно масштабнее.
Причём вовсе не из одних ура-патриотических соображений (нынче зачастую сменяемых зеркально симметричными ура-пессимистическими). Чтобы хвастаться, надо сперва иметь, чем хвастаться. Ломоносов же создал вполне достаточно нового, чтобы его приоритет отстаивали на государственном уровне.
Вспомним хотя бы 1761-й год. Венеру, проходящую на фоне Солнца, наблюдали десятки астрономов. Все они видели светлый ободок у края диска Венеры в момент его совпадения с краем диска Солнца. Но только Ломоносов понял: этот ободок – след преломления света в атмосфере планеты. Сам он счёл объяснение столь очевидным, что даже не включил его в список своих главных трудов (и его зачастую приписывают Шретеру и Гершелю, хотя исследование Ломоносова немедленно опубликовано и разослано всем коллегам в Европе). Между тем доказательство существования инопланетной атмосферы – фундаментальное по тому времени открытие, заметно повлиявшее на становление общего материалистического взгляда на Вселенную.
Впрочем, Ломоносов не зря счёл это открытие маловажным для себя. Ведь ему принадлежит несомненный мировой приоритет в открытии закона сохранения материи: даже бесспорно великий французский химик Лавуазье пришёл к тому же выводу ощутимо позже, хотя и независимо от нашего гения. Да и его вклад в молекулярно-кинетическую теорию неоспорим и значителен. Конкретные достижения Ломоносова столь велики и разнообразны, что им уже посвящено множество серьёзных трудов, и подробная расшифровка составит не одну книгу вроде этой.
Советский взгляд на Ломоносова во многом связан не только со стремлением утвердить отечественный приоритет в науке, но и с необходимостью дать всей отечественной науке нравственные ориентиры. Эта задача, к сожалению, актуальна во все эпохи. Недавно в одном из известнейших и очень значимых для страны научных институтов крупный руководитель сделал подложный отчёт о расходовании значительных государственных средств на работы, фактически давно исполненные и опубликованные другими учёными. Ну не может наука оставаться автоматически чистенькой в общем грязном потоке. Поэтому для достижения научной истины нужны не только чисто научные, но и нравственные ориентиры.
Полагаем, учёным вообще нужна определённая степень независимости от сильных мира сего – даже тех, кто оплачивает их деятельность. Коллеги Андрея Дмитриевича Сахарова не выполнили партийную установку – оставили его действительным членом Академии наук. Уже хотя бы этот пример показывает: советские учёные сохранили упомянутые нравственные ориентиры. Если бы они ещё могли распространять их в остальном обществе вместе со знаниями, у нас было бы куда больше возможностей удержаться от разрушительных процессов, начавшихся в обществе в конце 1970-х годов, а в так называемые «лихие девяностые» вышедших на экспоненциальную – катастрофическую – траекторию развития.
Мы и по сей день опасно близки к такому ходу событий. Искренне жаль, что юбилейные торжества серьёзно омрачены неудачей уже начального этапа крупнейшего и важного для всей мировой науки эксперимента «Фобос-Грунт». Это, увы, убедительно показывает, как глубоко мы закопали всё то, что начинал Михаил Васильевич.
Тому есть, к сожалению, множество серьёзных причин, связанных с состоянием общества в целом. Остановимся на одном аспекте. Академик Пётр Леонидович Капица в одной работе, не опубликованной при его жизни, задавался вопросом: «Почему же у нас не приходят из Холмогор молодые люди, способные стать Ломоносовыми?» Его вывод неутешителен. Таланту внутренне – даже подсознательно – присуще непослушание. Дерзость ума не может не сочетаться с дерзким поведением. Мало кто из окружающих готов такое прощать. Науке жизненно необходима атмосфера, где могут свободно дышать такие нестандартные, неудобные, но выдающиеся в плане ума люди. Только тогда и можно получить Ломоносовых – в большей или меньшей степени – с завидной регулярностью.
Впрочем, в нашем нынешнем обществе главное, пожалуй, даже не воспитание спокойного отношения к неудобным и дерзким. Куда очевиднее и болезненнее современная миграционная политика.
Ломоносов состоялся как учёный во многом благодаря обучению в немецком университете. Причём он был всего лишь одним из множества молодых людей, получивших на западе не только конкретные знания, но и методологию их применения и совершенствования, а затем вернувшихся на родину ради служения на благо России. Сейчас, к сожалению, всё наоборот. Многие молодые люди обучаются в России, а затем уезжают служить западу. Нашему руководству следовало бы задуматься над причинами и последствиями такого переворачивания предпочтений. А вместо этого наша система образования преобразуется в сторону максимальной совместимости наших дипломов с западными (даже ценой заметного ухудшения методики преподавания) ради упрощения отъезда людей, получивших знания и усовершенствовавших ум усилиями всей страны.
Пётр Великий, создавая Российскую Академию наук, вовсе не случайно сказал, что не будет следовать западным образцам, вовсе не случайно соединил в одно целое гимназию, университет и академию. Император понимал: при тогдашнем состоянии российского просвещения не было ни необходимости, ни возможности разделения образования и исследования.
Правда, почву для свершений Петра подготовил ещё его отец – Алексей Михайлович, прозванный Тишайшим и поэтому заслонённый личностью сына, катастрофически недооценённый потомками. Именно при нём в Москву стали массово приглашать зарубежных специалистов. Именно при Алексее Михайловиче состоялся Самуил Гаврилович Петровский-Ситнянович – Симеон Полоцкий (в ту пору Полоцк входил в Великое княжество Литовское в составе польско-литовской Речи Посполитой – республики) – и произнёс перед царём орацию о необходимости «взыскати премудрости», то есть повысить уровень образования в царстве. Симеон основал всесословную Славяно-Греко-Латинскую Академию. Из неё вышел и воссиял математическим гением Леонтий Филиппович Телятин – Магницкий. Пётр Алексеевич получил готового отечественного специалиста в самом начале своих славных дел. Это лишь один пример. А сколько ещё замечательных людей – включая Ломоносова – вышли из академии, созданной Полоцким! Сумел бы Пётр без отцовского задела, без этой первой ступени столь высоко вознесть свою Россию? Вряд ли.
Российский научный потенциал довольно долго формировался в основном благодаря импорту специалистов. Репутация страны (в основном благодаря пропаганде нашего тогдашнего стратегического конкурента – Польши) была малоприятная. Ехали в основном за длинным рублём. Хватало и прохиндеев, и откровенною хлама. Но всё же мы довольно быстро научились фильтровать входящий поток. Вспомним хотя бы: среди зарубежных учёных, трудившихся в нашей Академии наук – математический гений Леонард Паулевич Ойлер (Эйлер), создавший несколько новых направлений математики.
Саму идею Академии внушил первому нашему императору другой гений математики (и философии). Готфрид Вильхельм Фридрихович Ляйбниц (Лейбниц) считал просвещение главной задачей правителя. Не грех вспомнить, как советы Лейбница тут же подхватил и творчески использовал сам монарх. Не зря Пётр сказал: «Аз есмь в ряду учимых и учащих мя требую» – «Я рядовой ученик и нуждаюсь в учителях».
Наши властители последних десятилетий, увы, во многом противоположны великому царю. Это касается не только образования, но даже просвещения.
Посмотрите хотя бы на наши телевизионные каналы, существующие под мудрым оком Администрации Президента! Занимаются они (за редким исключением) ровно обратным процессом – дебилизацией граждан, реализуя расхожую фразу: главный ресурс экономики – дурак, которому можно впарить всё. И мы ежедневно пожинаем плоды такой вот экономики.
В прежние века Россия привлекала иностранцев для подъёма собственной экономики и науки. Накануне войн с Наполеоном ижевские заводы подняты с нуля массовым ввозом немецких специалистов. Сделан серьёзный рывок в оружейном деле. Они перещеголяли даже знаменитое тульское производство. Кто знает, как бы сложилась война 1812-го года, если бы руководство страны в тот период не озаботилось бы наличием технологий и кадров?! Один из привлечённых мастеров в дар городу Ижевску сотворил куранты – они работают и по сей день, два века спустя.
Назовем лишь немногих привлечённых специалистов. Шотландец контр-адмирал Патрик Леопольд Джонович Гордон и выходец из Швейцарии генерал-лейтенант Франсуа Жакович Лефорт строили вместе с Петром Великим русскую армию нового типа. Датчанин капитан-командор Витус Йонассович Беринг открыл немало новых земель. Голландец Даниил Иоханнович Бернулли – фактический создатель математической физики, член Петербургской Академии наук. Другой гениальный учёный – замечательный универсал – швейцарец Леонард Эйлер и вовсе провёл в России полжизни… Как говорится, что ни фамилия – то имя.
Многие выдающиеся российские деятели – дети некогда привлечённых в страну иностранных специалистов. Сын датского переводчика и медика Иоганна Дала, Вальдемар Дал – Владимир Даль, не менее знаменитый врач и создатель «Толкового словаря живого великорусского языка». Хайнрих Фридрих Эмиль Христианович Ленц – выдающийся отечественный электротехник и физик, чьи предки перебрались в российскую Лифляндию из Померании. Михаэль Андреас Барклай де Толли – великий наш полководец, в чьих жилах шотландская и немецкая кровь. Из немецких дворянских родов, поступивших на службу самодержцам российским, мореплаватели Фабиан Готтлиб Таддеус Таддеусович фон Беллинсгаузен и Адам Йоханн Иоханн-Фридрихович фон Крузенштерн… и так далее.
Даже Джугашвили, воспользовавшись Великой Депрессией – экономическим кризисом 1930-х годов – на Западе, направил на образование, кадры и технологии те немногие ресурсы, что имел. Без привлечённых им иностранных специалистов, наверное, не состоялось бы последующего экономического рывка Советского Союза.
Постаралась и наша разведка. Речь даже не о тех сочувствующих Советской России иностранных учёных, кто передавал в руки чекистов бесценный материал. У нас было кому его использовать: наши учёные не только сверяли свои разработки с зарубежными, но одновременно шли собственными путями, во многом совершеннее западных. Но умелая работа разведчиков сыграла немалую роль в том, что, например, Бруно Массимович Понтекорво – соратник великих Ферми и Кюри – навсегда переехал в СССР и по меньшей мере тридцать лет полноценно работал в области ядерных исследований на благо нашей Родины…
Разительный контраст с тем, кого нынче привлекает на работу наше руководство. Бесчисленный поток самой тёмной – по квалификации и уровню общей подготовки – части таджиков и узбеков. Миллионами ввозим неучей, ибо эта сверхдешёвая рабочая сила выгодна ряду магнатов для получения сверхприбылей. Но самому государству это абсолютно противопоказано! Все социальные последствия ложатся на его – наши с вами – плечи. Это и рост общественной напряжённости, это и болезни – в Москве уже вывелся свой вид малярии. Вершки получают олигархи, а корешки достаются обществу.
Заметьте: мы не говорим о национальности как таковой. Приведём всего два примера. Есть в Москве блестящий врач-ЛОР Михаил Григорьевич Лейзерман. Он не одно десятилетие лечил и лечит несметное множество людей. Отделение у него работает, как часы. И вот во время кризиса в Таджикистане он смог подтянуть к себе в отделение кандидата медицинских наук Сахиба Раупова. Теперь и Раупов свой талант приложил на благо тех же москвичей и остальных россиян. Нам нужны врачи, учителя, инженеры! Они есть и в Узбекистане и в Таджикистане, есть они и в других республиках бывшего СССР. Конечно, не каждый врач из Узбекистана станет равным академику Рахиму Мусаевичу Хаитову, который ещё в советское время был иммунологом мировой величины.
Часто бывая на Украине, мы ни разу не видели там бесчисленных толп гастарбайтеров из Средней Азии. Все работы в основном выполняют местные. А мы разлагаем собственных граждан. Ведь почётен любой труд. Но платить нашему не будут – он обойдётся работодателю дороже, чем бесправный киргиз или таджик. Всё перевёрнуто с ног на голову. Таким образом мы не европеизируем Россию, а окончательно загоняем её в глубокую Азию.
Алексей Михайлович, Пётр Первый, Екатерина Великая сумели провести уникальный эксперимент, не имеющий аналогов в мировой истории. За период в два поколения в России была создана академическая наука.
«Я тебя породил, я тебя и убью…» Может, именно этой максимой руководствовались Ельцин и К°, когда взяли курс на искоренение академической науки за одно поколение.
В заключение добавим: мы очень любим спорт, но считаем, что бешеные во всех смыслах деньги, потраченные на закупку футболистов, пропадут зря, если исчезнет страна. А она исчезнет, если в ней не будет полноценной науки и техники. Поэтому мы призываем нынешних «питерских» брать пример с тех ещё «питерских» и спасать дело Ломоносова.
