Заодно решатся и многие религиозные споры.

Взаимное отлучение от церкви, наложенное римским папой и константинопольским патриархом друг на друга в 1054-м году, официально отменено лишь в 1960-х годах – и то по формальному поводу: к моменту его провозглашения папскими послами – легатами – в Константинополе сам папа умер, и полномочия легатов автоматически прекратились. Противоречия же, приведшие к этой высшей мере церковного наказания, существуют и поныне.

Но природа большей части этих противоречий – не богословская. В конце концов, и до взаимной анафемы папы и патриархи не раз расходились – но потом возобновляли церковное общение. Да и внутри каждой из церквей постоянно спорят богословские течения – но, как правило, находят общий язык.

Главная причина столь затянувшегося раскола – политическая. Два преемника могущества Римской империи не могли поделить мир полюбовно. И до сих пор папы – как суверенные монархи – участвуют в политике куда активнее, чем надлежит смиренным пастырям агнцев божьих.

Одно из ярчайших проявлений этих политических амбиций – галичане. Православно-католическая уния, навязанная им в Бресте в 1596-м году, резко отделила этот народ и от родных украинцев, и от правивших ими тогда поляков. Споры о положении униатов на Украине в немалой степени способствовали отчуждению значительной её части от России. Да и сейчас эти споры оказываются одной из главных причин, мешающих сближению церквей.

Но если галичане сами, по доброй воле, войдут в новый союз как самостоятельная и равноправная его часть – может быть, одним поводом для продолжения древнего раскола станет меньше? А если всё же откажутся (мол, лучше быть без Украины, чем с Россией), тогда по крайней мере конфликтная территория уйдёт за пределы первоочередного внимания обеих церквей. И тогда, надо надеяться, всё же найдётся какой-то способ решения, не ущемляющий чрезмерно ничьих интересов.

Сумели же на заре христианства православные католики – то есть все, кто принял решения Никейского собора 325-го года, – найти общий язык с Арменией, принявшей христианство в качестве государственной религии ещё в 301-м – первой в мире – и поэтому исповедующей существенно иную версию, признанную в Никее ложной – еретической. В уважение к исторической заслуге Армении признано её право сохранить доникейскую традицию. Пусть она несравненно дальше от католиков и православных, чем обе эти церкви друг от друга, – но армянская церковь признана вполне христианской, а её таинства признаются всеми прочими церквями. То же право имеют и копты – потомки доарабских жителей Египта. Правда, если монофизитство – учение о чисто божественной природе Христа – попытается исповедовать кто-то, не имеющий ни армянских, ни коптских корней, он всё равно будет признан еретиком…

А если Союз действительно реинтегрирует Среднюю Азию, радикально изменится соотношение христиан и мусульман. Это потребует поиска новых компромиссов. И кто может заранее предсказать, какие богословские открытия ждут нас на пути формирования общего языка…