Нурали Латыпов

Книга: Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории

Исторические монологи

Возлюби врага своего

Здесь речь пойдёт о бережном отношении к врагу. Этому учит история как древнейших, так и новейших времён.

Где-то полторы тысячи лет назад после двухмесячной персидской осады пала византийская пограничная крепость Амида в верховьях Тигра, прозванная Чёрной за стены, сложенные из тёмного базальта. Толщиной около трёх метров и высотой двенадцать, укреплённые восемью десятками башен, длиннее всех прочих фортификационных сооружений мира, кроме разве что Великой Китайской стены. Взять эти стены штурмом не удавалось никак и никому.

Город пал лишь после того, как осаждающие нашли плохо засыпанный подземный ход, а монахи, охранявшие внутренний его конец, заснули с перепою. Так — неудачно для византийцев — началась первая в шестом веке война. Но далеко не последняя.

Две величайшие державы тогдашнего мира более столетия разоряли огромные пространства Ближнего Востока и обескровливали друг друга. В конце концов, в первой половине седьмого века Восточная Римская империя одержала окончательную победу над Персией. Но победа Византии оказалась более чем пирровой. Падение Персии создало на громадных пространствах вакуум власти. В него ринулся с юга новый враг. Арабские кочевники, воодушевлённые новой религией — исламом, гнали ромеев вплоть до стен Константинополя.

Новое противостояние — с переменным успехом — растянулось на восемь веков. Завершили его уже не арабы, а исламизированные ими турки. Несколькими волнами они вливались в Малую Азию с Востока уже с середины одиннадцатого века. Их экспансия совпала с окончательным разрывом между двумя христианскими церквями Рима и Константинополя.

Византия перестала существовать в тысяча четыреста пятьдесят третьем. Но если бы не разгром Персии в своё время и неразрывно с ним связанное ослабление Византии — вряд ли исламский халифат смог бы так развернуться.

А если бы не взятие христианского Константинополя на копьё теми же крестоносцами с Запада, едва ли можно было ожидать от турок такого могущества на Востоке.

Упадок Византии привёл к вторжению турок в Европу и их четырёхвековому господству на Балканах. Столетия прошли в непрекращающихся войнах с Австрией, Польшей, затем — Россией. Восстания против турецкого засилья стоили сотни тысяч жизней грекам, албанцам, славянам, румынам и другим народам.

Так что даже злейшего врага иной раз приходится терпеть. Иначе освободившаяся политическая валентность может насытиться чем-нибудь несравненно более жестоким.

Ранее российским политикам был крайне неугоден Шеварднадзе, поскольку нам не нравились его половинчатость, его шашни с Америкой, да мало ли ещё что.

Но пока он возглавлял Грузию и выступал против нас, Россия автоматически оказывалась потенциальным благодетелем для любого его оппонента. И вот он, в том числе и усилиями России, ушёл — и кто хлынул в образовавшийся вакуум? На место умеренного и осторожного Шеварднадзе явился пассионарный радикал Саакашвили.

Вообще, как показывает опыт тех же греко-персидских войн, проблема заполнения политического вакуума зачастую жизненно важна. Поэтому иной раз врага не только можно, но и нужно пощадить. Не обязательно в надежде на то, что сам он если и не превратится в друга, то по крайней мере перестанет быть помехой (вчерашний враг может стать сегодняшним покупателем и завтрашним союзником). Но хотя бы до тех пор, пока не найдётся приемлемая замена.

Вероятно, именно поэтому Джордж Буш-старший не стал в своё время — хотя и мог — добивать Саддама Хусейна. Его аналитики так и не нашли безопасных для запада путей заполнения пустоты на месте свергнутого диктатора (как известно, любой диктатор особо заботится об отсутствии потенциальных преемников — хотя бы в пределах его досягаемости). Оставлять же в жизненно важном для США регионе хаос было бы, по меньшей мере, не мудро.

Впрочем, теоретически не исключено, что на место Саддама изыскивали приемлемого для США кандидата. И вряд ли он ожидался намного порядочнее и добрее своего предшественника.

Страна, привыкшая к диктатуре, легко срывается в бунт, если ослаблять ошейник слишком быстро. Но США к этому не привыкать. Ещё Фрэнклин Делано Рузвельт сказал: «Сомоса, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын». С тех пор (как, собственно, и до того) США не раз демонстрировали готовность беречь своих сукиных сынов — по крайней мере до тех пор, пока держава в этом заинтересована.

Мы же своих сукиных сынов не просто не бережём. Мы от них избавляемся, как нарочно, тогда и так, чтобы создать себе как можно больше осложнений. Прекратив поддержку (довольно недорогую даже по меркам тогдашней российской экономики), Наджибуллу сдали моджахедам как раз в тот момент, когда распад СССР особо обострил проблему защиты южных границ. Хонеккера в последней степени рака объявили здоровым, чтобы выдать как раз туда, где гуманное обращение со смертельно больными признано одним из главнейших признаков цивилизованности. Есть и совсем свежие примеры, это наше попустительство «из соображений демократии» расправе над Ливией и её лидером Муаммаром Каддафи.

В России, как правило, мало кто способен просчитать последствия своих шагов прежде, чем эти шаги делать. Даже Ленин, признанный одним из величайших политических практиков XX века, руководствовался лозунгом Наполеона: «Главное — ввязаться в драку, а там разберёмся». Но ввязывались так часто, что подчас не успевали разобраться.

Неуступчивая Восточная Римская империя сражалась со столь же «упёртой» Персией — и совершенно не думала о хаосе пустынь Аравийского полуострова и Средней Азии, откуда и вышли в конечном счёте её могильщики. Да и крестоносцы, грабившие Константинополь, точно не думали о далекоидущих последствиях собственной алчности.

Как выразился один из последователей Омара Хайяма:

От мудрого совета не беги,
Врагов на всякий случай береги.
Когда друзья становятся врагами,
Друзьями нам становятся враги.

Воспоминания о ГКЧП

Хотел бы вернуться к одной дате, событиям, которые всё менее и менее пафосно освещаются. По прошествии времени, осмысливая пройденное, я счёл необходимым поделиться с телезрителями некоторыми соображениями. Я имею на то право, поскольку в августовские дни 1991 года я работал членом инновационного совета при российском премьере Иване Степановиче Силаеве.

Я находился в Белом доме в те дни, видел всё происходящее, видел, как действует федеральная власть в лице ГКЧП, разумеется, и как организовывает противодействие группировка Ельцина. Бывал, например, на совещании так называемого госсекретаря Бурбулиса, у Руслана Имрановича Хасбулатова, у других…

Первый вывод, который я сделал, глядя на действия федералов, что они хотят и переворот совершить, и Конституцию соблюсти. Про такое говорит народ — и на ёлку вскарабкаться, и задницу не уколоть. И у меня уже тогда создалось впечатление, что эту группку людей сумел завести Михаил Сергеевич Горбачёв, хотя, конечно, прямо он эту комбинацию не расписал, но он сумел намекнуть им, завуалировано дал знать: «Вы видите, мол, до чего обнаглел этот Ельцин, до чего он доведёт страну… даю вам карт-бланш. Но сам я как нобелевский лауреат мира не могу принимать явное участие». Расчёт же его был прост. Победят ГКЧПисты — легитимный президент страны Горбачёв таки вернётся. Не победят — демократически настроенный президент в стороне, к тому же ставший узником совести. Но это что касается действий тогдашних федералов.

Сепаратистская сторона была ничем не лучше, а даже ещё и хуже. Я видел эти баррикады. Ельцинскую власть защищало весьма ограниченное число людей. Это в Центре, в Москве группировались радикальные демократы, но большая часть симпатий страны были изначально скорее на стороне ГКЧП. И если бы, например, у Геннадия Ивановича Янаева не дрожали при телесъёмке руки, всё могло сложиться иначе.

Их дрожание свидетельствовало о слабости, неправоте или неуверенности в том, что он поступает верно, о нервозности, граничащей со страхом и безволии. Режиссёр мастерски сфокусировал внимание телезрителей на этом. И как говорила героиня Нонны Мордюковой: «Хороший ты мужик, но не орёл»…

А вот я думаю, если бы во время Великой Французской революции было телевидение и стояла бы скрытая камера в доме Жана Поля Марата… Удалось бы справиться с Жирондой? Казнили бы короля? Чтобы унять нестерпимый зуд, вызванный неизлечимой кожной болезнью, Марат дни напролёт лежал в ванной; в этом положении он сочинял революционные вирши и там же получил удар кинжалом… Так было в реальности. Свидетельства же тогдашних пиарщиков сохранили нам другой образ революционера — взрывной темперамент, пылающие очи, распахнутый ворот рубашки, обнажающий грудь.

Я не знаю, кто подсказал Ельцину эту идею, но именно он, подражая известному большевику, киношно влез на броневик. И это символизировало столь же страшные потрясения для страны, как в октябре семнадцатого.

Конечно, у Белого дома было и много молодых, романтически настроенных людей, охваченных азартом борьбы, жаждущих приключения. Именно для них, я лично видел, как к баррикадам грузовики подвозили ящики с продуктами, но ещё больше ящиков было с водкой. Не скупился теневой бизнес. Молодёжь, подогретая спиртным и проповедниками, жаждала действий.

Именно ельцинские политтехнологи провоцировали пролитие крови. И как раз ГКЧП, который можно за многое справедливо критиковать, боялся эту кровь пролить. Ельцинисты улучили момент и подсекли на этом гкчпистов, спровоцировав нападение молодёжи на уходящую танковую колонну, так пролилась кровь. Первая кровь.

И ещё о федеральной власти образца девяносто первого года. Да, я уважаю попытку остановить развал страны. Но деятели ГКЧП подставились — и подставили всю страну. Когда корреспондент французской «Монд» предложил мне написать пятистраничный анализ происшедшего, я ответил, что суть событий укладывается буквально в одну фразу: «Нельзя делать переворот с пустой головой и полными штанами!» Надо быть последовательными: или переворот, или легитимные процедуры. В итоге они сели между двух стульев. То, что на стратегию ума не хватило, понятно. Но непонятно, почему его не хватило даже на тактику. Неужели нельзя было в указ о приостановке деятельности политических движений и партий включить и саму КПСС? Неужели нельзя было не объявлять своим официальным печатным органом газету «Правда»? ГКЧП опёрся на инфраструктуру, уже породившую в элитах повальную аллергию, и в итоге не только скоропостижно скончался сам, но и забрал в могилу партию. А ведь она — при всех присущих ей проблемах — была арматурой страны.

Ельцин два года спустя, в девяносто третьем при следующем перевороте проявил изворотливость и, самое главное, решительность. Как говорил поэт: «Хоть тупы они, как пробки, это не беда, но зато они не робки — парни хоть куда!»

В тот же девяносто первый год, да и сейчас, для меня непостижимым остался странный факт, что два русских человека разрушили страну, которую создавали русские люди. Такие, как Алексей Петрович Ермолов, Александр Михайлович Горчаков, как тот же Скобелев, например. Ведь и Советский Союз был как раз Великой Россией.

Горбачёв мог, превозмогая гордыню, передать союзную власть Ельцину. Или Ельцин через свои амбиции мог не зажигать сепаратистский бикфордов шнур.

Это тёмное прошлое, но есть и туманное настоящее. Ведь Россия способна выжить только будучи великой. Это и дух, это и земля, это и народ. В нынешнем состоянии, увы, наша страна не притягивает к себе. Всё, что откололось, притягивают к себе США, Китай, Евросоюз. Если дело пойдёт и дальше так, то части и без того усечённой России снова пойдут кому-то в качестве дешёвого строительного материала.

Гетманское золото

Небольшой пример из истории новейших информационных войн.

Предание гласит: в годы правления Петра Великого гетман Павлó Леонтьевич Полубóток решил осуществить свою давнюю мечту — отсоединить Украину от России. Сделать Украину отдельным государством, независимым от других стран. Когда же Полуботок почувствовал, что проиграл и должен погибнуть, он решил помочь хотя бы своим детям. Именно поэтому перед отъездом в Петербург он якобы переправил за границу и положил в один из английских банков целый бочонок с золотом. Через какое-то время гетман был схвачен слугами Петра Первого и умер в декабре тысяча семьсот двадцать четвёртого в Петропавловской крепости.

Шли годы, десятилетия, века. А наследники Полуботка, по стечению разных обстоятельств, так и не получили золото. Лишь в конце тысяча девятьсот тридцатых правительство СССР наконец решило поставить вопрос «по-государственному». Для этого в Москве провели съезд всех здравствующих потомков Павлá Полуботка, с целью доказать их права на получение наследства. Собралось чуть менее трёхсот человек. К открытию всесоюзного съезда выпустили брошюру с текстом самого завещания и списком кровных наследников. Однако потом так и не было сделано реальных шагов для получения «золота Полуботка».

Наступил 1941-й, и всем стало вроде бы уже не до гетманского наследства. Но двое из потомков Полуботка, по их свидетельству, лично передали оригинал завещания гетмана в министерство финансов СССР, чтобы получить с Англии деньги, так нужные родине для победы. Правительство СССР якобы предъявило документ и попросило англичан выплатить деньги наследникам. Подсчитав выплаты, с учётом набежавших за два с лишним века процентов с этого «бочонка», англичане поняли, что сумма слишком велика. Тогда они стали искать в законодательстве лазейку для отказа от выплаты.

И нашли. По английским законам XVII–XVIII веков документы должны были храниться в свитках. Завещание гетмана было сложено, а не скручено (так его было удобнее хранить), что и послужило причиной формального отказа. Таким образом, Англия осталась при золоте, а завещание осталось на хранении в архивах СССР.

Уже в 1980 годах завещание гетмана неожиданно всплыло — на этот раз в США. Какой-то российский эмигрант предложил английскому правительству передать оригинал завещания всего за один процент от накопившихся денег. Но английское правительство отказалось от сделки, ибо владелец документа не являлся законным наследником гетмана Павлá Полуботка.

На этом историческом анекдоте можно было поставить точку. Но гетманская звезда вспыхнула ярко, когда разваливали Советский Союз. Если звёзды зажигают, это кому-нибудь нужно! На Украине большинство граждан голосовало за сохранение СССР. Но им постепенно стали внушать, как хорошо жилось бы на мифическое золотишко Полуботка, если оно достанется исключительно самостийной. Боливар не выдержит двоих. Зачем делиться с клятыми москалями?

Между прочим, на подобную наживку в те же годы поймали русскоязычное большинство Латвии и Эстонии. Сыграв на обыкновенном эгоизме, нашим соотечественникам в Прибалтике сулили житие на острове благополучия. Разумеется, в случае отделения от материка — Союза. И пусть там в РэСеФеСеРе бедствуют, но Прибалтика будет процветать, получив независимость. И ведь поверили! Большинство поверило… И стало в итоге негражданами.

Но вернёмся к гетманскому золоту.

Сочинённое для взрослых в конце концов переходит к детям. Легенда конца восьмидесятых была включена в середине девяностых в «Рассказы по истории Украины» (автор — Виктор Мисан), утверждённые министерством образования этой страны как учебник истории для 5-го класса средней школы. В этом «учебнике» сказано дословно так:

«Согласно завещанию гетмана, забрать вложенные средства мог или сам Полуботок, или его наследники, но только тогда, когда Украина станет свободным государством. По оценкам экономистов, на каждого жителя Украины приходилось бы более 30 кг золота! Так это или нет — должны выяснить историки».

На каких таких экономистов ссылался автор, утверждая, что на каждого жителя Украины приходилось бы почти два пуда золота?

Во-первых, если даже наследство существует и потомки Полуботка, проживающие на территории Украины, когда-нибудь и вернут себе его часть, украинское правительство получит — в виде налога на наследство — лишь малую долю предполагаемой суммы.

Во-вторых, любой школьник, перемножив желанные тридцать кило на пятьдесят миллионов украинцев, выяснит, что Англия «задолжала» Украине полтора миллиарда килограммов золота. Это более чем вдесятеро превышает общие мировые запасы добытого золота. Мировая добыча золота составляет сегодня около двух миллионов килограмм в год. Значит, для полного возврата долга всему миру пришлось бы работать на Украину около семи с половиной веков.

Дело, конечно, не в этих сумасшедших числах. Для уважающего историю человека важно лишь то, что подобной, мягко говоря, некорректной подачей легенд под видом фактов в своё время сознательно заморочили головы народу иллюзией несуществующих прав на мифическое золото и тем самым добились выгодных для себя результатов референдума. Не исключено, что отдельные граждане Украины всё ещё верят этому мифу…

И это лишь один пример из истории современных информационных войн…

Государственный порядок из общественного хаоса

Есть такая фраза Льва Толстого, на вопрос: «Каких людей больше, плохих или хороших?», он ответил: «Хороших людей на свете больше, но плохие — лучше организованы». Почему же нормальные — мы все, которые в большинстве — проигрывают в организации ненормальным?!

Комсомольская, партийная, профсоюзная организации — все они по-своему упорядочивали советское общество. Не последнюю роль в доминировании Порядка над Хаосом играл и Комитет государственной безопасности СССР.

Я был молодым преподавателем ВУЗа, когда меня пригласили на беседу к высокопоставленному офицеру КГБ.

Родители перепугались. И вовсе не потому, что они считали, будто я в чём-то провинился. Они опасались, что меня пригласят на работу в эту всемогущую по советским временам организацию. Вывод родители сделали правильный. Опасались не напрасно. Пригласили…

— Очень уважаю оперативную и аналитическую работу Вашей организации, — сказал я полковнику, — но презираю стукачество, и такой вариант, если Вы его имеете в виду, даже не рассматриваю. Трудиться осведомителем пусть и на благо страны — не для меня, — ответил я в юношеском запале.

Офицер рассмеялся и уточнил: «Это тоже помощники. И у любой спецслужбы мира они есть». На том и расстались.

Эхо тридцать седьмого года, когда стукачи могли за вольную фразу, анекдот погубить человека и его семью, когда многие ГПУшники обзаводились комфортным жильём, выживая из родных пенат старую интеллигенцию… и так далее… наложило свой отпечаток на наше отношение к осведомителям. На загнивающем Западе и по сей день порядок поддерживается благодаря тому, что если буквально соседи увидят тебя творящим «зло», неважно, большое или маленькое, тут же доложат, куда надо. Это проблема, но не главная.

Главная проблема — качество материала самой секретной спецслужбы России. На это сетуют и нынешние ветераны КГБ СССР Качество же определяют — при всём при том, что техника далеко шагнула вперёд — две компоненты. Это интеллект и чистота. Начнём со второй, благо на эту тему высказывался сам Дзержинский: «Чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками».

А мне вспоминаются слова известного правозащитника, знаменитого физика, нобелевского лауреата, академика Андрея Дмитриевича Сахарова, сказанные им в восемьдесят девятом году: «…благодаря своей элитарности КГБ оказался почти единственной силой в СССР, не затронутой коррупцией».

Они весьма примечательны, ведь если это вырвалось из уст самого Сахарова, немало претерпевшего от Комитета, то, значит, именно так оно и было.

Разложение КПСС, я считаю, началось с нефтяного изобилия, разложившего страну в середине правления Брежнева. К сожалению, в конце концов, ржа коснулась не только сторонников «развитого социализма», но и органов.

Кого-то ушли во времена Ельцина в качестве неблагонадёжных, то есть не прогнувшихся под него, когда расстреливали Российский парламент. Кто-то ушёл сам… Вакансии в органах безопасности заполнили по остаточному признаку.

Элитарность, о которой говорил Сахаров, помогла бывшим сотрудникам Лубянского ведомства устроиться на высокооплачиваемые места в Роснефть, Газпром и прочие структуры. Так следом за нефтегазовым развращением партийного аппарата настал черёд и элиты спецслужб.

За минувшие с тех пор годы силовые структуры в нашей стране неоднократно перекраивались и реформировались. На преданных — генеральские звёзды сыпались все два десятка лет, как дождь с неба. Сколько кандидатских и докторских было защищено в эти годы — диссертаций по безопасности страны и гражданского населения?! А безопасностью в итоге не пахнет.

Может, настало время призвать на службу государству старые кадры из всех частных охранных бюро, из всех правлений всевозможных корпораций, особенно нефтегазодобывающих? Вернуть на профильную работу — Родину защищать. А дабы это состоялось, платить им те же деньги, что они получают ныне. Откуда их взять, эти деньги? Хороший вопрос. Если вычистить от блатных офицеров те же банки и госмонополии, освободившиеся ставки дадут как раз эти деньги. Тогда и корпорации, и службы станут поэффективнее.

Мы разбрасываемся и сравнительно молодыми кадрами. Приведу такой пример. В девяносто девятом году в наукограде Обнинске Федеральная служба безопасности задержала сотрудника Института США и Канады Российской академии наук Игоря Вячеславовича Сутягина. Ему было предъявлено обвинение в государственной измене. Следствие длилось четыре года, и хотя на мой взгляд доказательств вины Сутягина прокурором представлено не было, он получил пятнадцать лет.

Вся вина Сутягина оказалась в том, что он внимательно читал открытые публикации, скажем «Красной Звезды», сопоставлял и анализировал официальные публичные источники информации, делал выводы из прочитанного и по бедности продавал эти сведения за бугор.

Прокурор сам признал, что (цитирую): «…мышление обвиняемого характеризуется высокой способностью к анализу, установлению логических связей».

«Так даже если Сутягин и нанёс ущерб стране, надо этот урон возместить, опираясь на те же феноменальные способности заключённого! То, что он умеет делать, называется работой с открытыми источниками, извлечением из них секретов. Но именно это и составляло во все времена главную суть разведки. Посадите его в комфортную шарашку типа охраняемой виллы, дайте ему зарубежные печатные и электронные материалы… И пусть сидит, вычисляет для Родины. А Родина пусть пополняет его банковский счёт нефтяными деньгами. Не жалейте их, господа! Окупятся сторицей, нежели если бы он работал на лесоповале, как обычный зэк. Иногда и один в поле воин», — предлагал я в одной из телепередач ещё в то время, когда Игорь Вячеславович сидел.

Итог таков. В июле 2010-го, на одиннадцатом годе лишения свободы, Сутягин был помилован президентом Дмитрием Медведевым… но в рамках операции по обмену его и ещё трёх граждан России, осуждённых за шпионаж в пользу США и Великобритании и отбывающих наказание, на десяток россиян взятых под стражу в США в июне.

Вот так нерационально мы относимся к тому, кто имеет светлую голову!

И вновь о стабилизации климата

Как вы помните, вот уже несколько лет подряд Европу поражают катастрофические наводнения и столь же пагубные засухи. Главную их причину принято видеть в глобальном потеплении, а спасение положено искать в шаманских плясках вроде Кётского протокола.

Между тем и наводнения, и засухи наблюдались ещё тогда, когда температуры в Европе были куда ниже нынешних. Более того, они гармонично сочетаются со сколь угодно сильными зимними морозами. Поэтому ясно: их причина — вовсе не в каких-то изменениях климата, а в том, что долины большинства европейских рек застроены на всём протяжении.

Рейн долго называли сточной канавой Европы. Сейчас — после десятилетий внедрения безотходных технологий — назвать реку сточной невозможно. Но канавой она осталась: вдоль неё почти непрерывна линия зданий, зато отсутствуют пологие берега. Они-то и преобразуют сколь угодно мощный приток воды в широкий — но невысокий и поэтому практически безопасный — разлив.

Спасти Европу от регулярных наводнений могут лишь громадные накопители атмосферной влаги, способные поглощать её быстро, а отдавать очень медленно и равномерно.

Крупнейший такой накопитель в Европе известен давно — это полесские болота. Ещё в советское время было доказано. Причём, как это у нас водится, «от противного».

В 1960-х годах мелиораторы попытались осушить полесские болота, чтобы расширить посевные площади. Первые же успехи проекта обернулись такими тяжкими и разнообразными последствиями на многие сотни километров вокруг, что болота пришлось немедленно затопить вновь.

Разумеется, полесские болота — далеко не единственный в Евразии стабилизатор погодных процессов. С учётом господствующих направлений переноса воздушных масс очевидна ключевая роль ещё и монгольских и казахских степей, и остатков Аральского моря, и нашей собственной тайги.

Все эти природные зоны как бы образуют единую Евразийскую климатическую платформу. На ней строится вся система погодо- и климатообразующих процессов на континенте. Без сохранения всех стабилизаторов климатическая система Евразии разваливается независимо от каких бы то ни было глобальных потеплений и похолоданий.

Немалая часть компонентов Евразийской климатической платформы находится в самой России. Со странами, где лежат остальные звенья платформы, Россия традиционно поддерживает особо близкие отношения. Наше участие в проектах, обеспечивающих сохранение и развитие этой природной цепи стабилизаторов, не только неизбежно, но и полезно всей Евразии.

Для нас же самих весьма важно, что в систему стабилизации климата входит и Среднерусская возвышенность — в частности, Московская область. Следовательно, состояние подмосковных лесов, рек и болот сказывается на погоде не только Москвы, но и Западной Европы. С другой стороны, уровень Москвы-реки связан с теми же факторами, чьё воздействие порождает европейские наводнения.

Нестабильность содержания влаги в атмосфере — далеко не единственный из этих факторов. Едва ли меньше роль буферной влагоёмкости почвы.

Я уже отмечал, что Рейн практически на всём своём протяжении окружён районами сплошной застройки. Скажем, в среднем его течении — Рурском бассейне — найти открытый участок грунта вряд ли проще, чем отыскать золото и алмазы в тамошних шахтах. Понятно, вся вода, выпадающая в виде осадков в окрестностях Рейна, ни на минуту не задерживается в почве (за отсутствием таковой), а скатывается прямо в реку. Разве что в шахты что-то просочится, но оттуда воду немедленно извлекают мощные насосы и сбрасывают всё в тот же Рейн.

Другой традиционный источник европейских наводнений — Дунай — набирает силу в горах, где слой рыхлой почвы впору измерять в микронах. Естественно, все горные ливни мгновенно поднимают уровень реки.

Впитывающей способности сельскохозяйственных угодий среднего и нижнего Дуная просто не хватает для компенсации колебаний потока, стекающего с гор.

В Подмосковье ещё в 1990-х открытых почв — лесных и сельскохозяйственных — хватало, чтобы удержать основную часть осадков. Паводки на здешних реках были достаточно скромны и сравнительно безопасны.

К сожалению, в последнее десятилетие подмосковные поля и леса постепенно уступают место — в лучшем случае коттеджной застройке, а то и вполне урбанистическим пейзажам. Их влагоёмкость непрерывно снижается. Это не только мешает стабилизации содержания воды в атмосфере, но и не позволяет предотвращать разрушительное воздействие воды, уже из атмосферы выпавшей.

Объёма водохранилищ, созданных для снабжения столицы питьевой и технической водой, пока хватает, чтобы сдерживать сезонные колебания уровня самой Москвы-реки. Но дальнейший рост подобных колебаний во всём регионе способен очень скоро исчерпать этот резерв. И тогда Москва рискует разделить судьбу западноевропейских городов, ежегодно теряющих от наводнений десятки жизней и миллиарды долларов.

Чтобы предотвратить подобное развитие событий, необходимо остановить дальнейшее преобразование природных ландшафтов Подмосковья в сплошные массивы зданий и промышленных сооружений. Расширение Москвы практически до границ Калужской области грозит всему региону в случае хищнической вырубки лесов и застройки берегов рек крупной экологической катастрофой.

Предложения о прекращении строительства в городской черте и переходе к массовой жилой застройке окрестностей следует признать пагубным для природы во всех отношениях.

Выход один, это включение Подмосковья в единую с Москвой систему управления природным хозяйством ради стабилизации погоды и на Русской равнине, и в Европе вообще.

И грянул бой…

Хотя нынешний год юбилейный для битвы Бородинской, я хочу вернуться на триста лет и три года назад, когда состоялась знаменательная Полтавская победа. Военное поражение шведов, с которого начался закат некогда могучего королевства, стало для нас ныне обыденным фактом. На самом же деле и на этом поприще можно сыскать немало творческих идей.

Начнём издалека. Примерно за год до битвы под Нарвой Пётр Первый существенно нарастил численность своих войск, собрав на скорую руку не менее двадцати пяти новых пехотных и двух кавалерийских полков.

Должно быть, вернувшись из Европы, он вполне трезво оценивал способности своей армии и полагал, что сможет сломить силу шведов скорее числом, чем умением. При осаде крепости до высадки основной армии Карла Двенадцатого, у Петра было не менее сорока тысяч человек — против полуторатысячного вражеского гарнизона.

Но даже и после подхода главных шведских сил — порядка двенадцати тысяч, под Нарвой русские имели почти что четырёхкратное превосходство в живой силе, а на одно шведское орудие приходилось более четырнадцати русских.

Но царь Пётр оставил расположение своих войск, сознавая, что такой численный перевес в битве с высокоорганизованным врагом явно недостаточен. Он не хотел, как видно, принять на себя горечь поражения. Он не мог позволить себе, выражаясь современным языком, такого антипиара.

Командование осадой Пётр перепоручил французскому фельдмаршалу, герцогу Карлу-Евгению Круа, имевшему богатый послужной список. Герцогу довелось в составе австрийской армии побеждать турок. Но шведы — не турки.

В сильный снегопад армия Карла вплотную приблизилась к русским позициям и с марша взяла передовые укрепления вместе со всей артиллерией. Началась паника, кавалерия Шереметева бросилась к реке, потеряв на одной только переправе не менее тысячи человек. Завидев это бегство, дрогнули и побежали пехотные части.

Оглушённый внезапным появлением шведов, воюющих не по правилам, Круа вскричал: «Пусть сам чёрт воюет с этой сволочью», переломил о колено шпагу и сдался Карлу вместе с группой других иностранных офицеров, состоявших на русской службе. Хладнокровие сохранили преображенцы, семёновцы и Лефортовский полк, они сражались до темноты, отходили в порядке и сумели избежать пленения. Армия Петра потеряла три четверти состава убитыми и пленёнными, то есть не менее тридцати тысяч, потери шведов едва превысили две тысячи.

Надо отдать должное Петру, ему удалось извлечь уроки из горестного поражения. В последующие годы им были воспитаны национальные офицерские кадры. Пётр ввёл единые стандарты на стрелковое оружие и артиллерию, а также — обязательный приставной штык.

Как отмечают военные специалисты: «введение штыка усиливало армию вдвое. Это связано с тем, что перед этим половина рот снабжалась фузеями, половина холодным оружием. При этом в бою участвовала лишь половина армии — на дальних дистанциях велась стрельба, в рукопашном бою действовала остальная часть войска. Введение же приставного штыка позволяло легко переходить от рукопашной к стрельбе и наоборот». Это, как мы увидим, значительно помогло в битве Полтавской.

Преуспел царь и в новшествах по части фортификаций. Появившись в шестнадцатом столетии (а по некоторым данным еще в период Столетней войны), редуты как основная форма укреплений применялись еще три века. Они исчезли только в начале Первой мировой войны с развитием мощной артиллерии.

По мнению отечественных специалистов в области военной инженерии, именно Пётр Первый впервые применил редуты на Полтавском поле сражения как передовые опорные пункты для расстройства наступающих боевых порядков шведов. Доселе таких укреплений в полевых условиях наступательного боя на открытой местности никто не применял. Разве лишь при осадах.

Петр приказал построить всего десять редутов (шесть в линию и четыре — перпендикулярно линии первых шести). Они представляли собой четырехугольные земляные укрепления со рвами и брустверами и располагались на расстоянии трёхсот шагов один от другого. Замысел состоял в том, чтобы, измотав шведские войска на редутах, нанести им затем сокрушительный удар в полевом сражении. Так оно и произошло. Система укреплений своим перекрестным огнём нанесла шведам, и без того уступающим русским в численности, громадный урон.

Построив полки для решительной атаки, Пётр I обратился к войскам с речью: «Воины! Вот пришёл час, который решит судьбу Отечества. И так не должны Вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру вручённое, за Отечество. Не должна вас также смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого, которой ложь вы сами своими победами над ним неоднократно доказывали. А о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего!»

Нашим читателям без сомнения известна знаменитая поэма Пушкина «Полтава», но это сочинение профессионального автора. А вот ещё одно произведение, написанное в те же годы костромским крестьянином и песенником Иваном Молчановым на основе канта Петровской эпохи. Оно пошло в народ и живёт до сих пор в многочисленных переделках:

Было дело под Полтавой,
Дело славное, друзья!
Мы дрались тогда со шведом
Под знаменами Петра…

Песня передаёт легенду, как пуля сбила с Петра шляпу, потом поразила под ним коня, наконец, расплющилась о нательный крест государя…

Ценой больших потерь враг всё же преодолел редутную линию, но встретился лоб в лоб с боевыми порядками русской армии. В открытой штыковой схватке и под угрозой окружения конницей Меншикова шведы были разбиты.

Они потеряли убитыми и пленными тридцать тысяч человек, наши потери не превышали и пяти тысяч. Пётр сполна взял реванш за Нарву.

В немалой степени этой славной победе способствовала изобретательность царя-реформатора, кою и нашим нынешним реформаторам всячески желаю.

Из истории мирового креатива

Давайте ещё раз совершим экскурс в историю. И вновь во времена великих людей и деяний — в XIX век, в эпоху Наполеона.

За ходом нидерландской кампании императора Франции внимательно следила вся Европа. Страны коалиции устали от войны не меньше самой Франции. И если бы Наполеону удалось продержаться до зимы (тогда в снегу воевали разве что русские), его противники скорее всего согласились бы на достаточно затяжное перемирие. Упрочив за зиму собственную экономику, наладив традиционно сильную сеть дипломатических интриг, Франция могла к весне добиться распада враждебной коалиции.

Больше всего от такого сценария пострадала бы, конечно, Британия. Правительство, долгие годы бросавшее в пламя войны и собственные ресурсы, и всех союзников, в одночасье оказалось бы банкротом. И не только политическим: несметные миллионы, вложенные в истребление единственного реального конкурента, оказались бы выброшены безвозвратно. А государственные долговые обязательства были бы в лучшем случае заморожены на долгие годы, а то и вовсе обесценены.

Лондонская биржа ждала известий с материка как манны небесной. Малейший слух оборачивался тысячами распоряжений о покупке или продаже. Но кроме слухов, ничего не было и не могло быть: мир ещё не опутала телеграфная паутина.

Один из крупнейших лондонских финансистов — глава британской ветки банкирского дома Ротшильдов — озаботился получением надёжной информации заранее. По всей Европе стояли его кареты с лучшими лошадьми, каких только можно было тогда купить за деньги. А уж среди коммерсантов того периода истории не было равного Ротшильду по готовности вкладывать деньги в перспективные проекты.

Конная эстафета в считанные часы домчала пакет с известиями о разгроме французов до берега Ла-Манша. Там уже ждали корабли, также купленные Ротшильдом. От меловых скал Дувра новые кони понеслись в Лондон. И Ротшильд получил заветные известия прямо посреди главного торгового зала биржи.

Было ясно: ещё через несколько часов весть о британско-прусской победе дойдёт до всех. И тогда государственные обязательства, доселе обесцененные политической неопределённостью, вновь станут надёжными — следовательно, дорогими. Скупив их немедленно, можно было через пару дней изрядно обогатиться.

Именно так поступил бы в ту пору любой биржевой игрок, получивший эксклюзивную информацию. Но не Ротшильд. За ним следили тысячи глаз. Вслед за ним скупать бумаги немедленно бросилась бы вся биржа. И ему удалось бы обогатиться лишь на той незначительной доле обязательств, которые он добыл бы первым приказом на покупку.

Ротшильд представлял себе ход мыслей коллег по бирже куда отчётливее, нежели они — его. Разница в уровне рефлексии — мышления о самих мыслях — позволила ему принять решение, по тем временам совершенно неожиданное.

Принесённую депешу он прочёл в центре зала. И, лихорадочно сунув её в карман, бросился продавать все правительственные ценные бумаги, которые у него — как и у любого биржевика — к тому времени были.

Надёжность и оперативность ротшильдовой информационной службы к тому времени была общеизвестна и многократно подтверждена. Если великий банкир, повинуясь полученным сведениям, продаёт британские обязательства — значит, Британия проиграла. Избавляться от облигаций побеждённого бросились все. За считанные минуты бумаги стали ненамного ценнее той самой бумаги, на которой были напечатаны.

И тогда, повинуясь незаметному знаку банкира, десятки его тайных агентов занялись скупкой. Вскоре Ротшильд покинул биржевой зал обладателем чуть ли не всех обязательств британского правительства. А ещё через несколько часов биржевики рвали на себе волосы, узнав, от каких сокровищ только что избавлялись за бесценок.

Впрочем, это был не последний творческий манёвр легендарного финансиста. Чего-чего, а денег ему хватало и до Ватерлоо. А вот чего не хватало предельно остро — так это общественного признания.

Еврей со множеством родственников на континенте особым уважением замкнутой британской дворянской касты не пользовался. Даже несмотря на то, что его род ещё в Средние века обзавёлся титулом баронов Священной Римской империи. Сама эта империя, только что исчезнувшая под натиском всё того же Наполеона, уже не освящала своим авторитетом красный щит (rot schield!) на баронском гербе.

Ротшильд ещё раз использовал изобретательский приём инверсии. С биржи он отправился в министерство финансов. И попросил оплатить ему государственные обязательства не по номиналу, а всего лишь по той бросовой цене, по которой он их скупил. Да и то лишь потому, что правительство Британии не вправе что бы то ни было принимать вовсе безвозмездно.

Но разницу между номиналом и ценой скупки Ротшильд всё же получил. Разумеется, не деньгами. А новым — уже чисто британским — титулом, доступом в высшие круги общества и власти, возможностью в дальнейшем заключать контракты с правительством в приоритетном порядке… Да мало ли выгод может получить человек, столь неординарно распорядившийся зависимостью государства от себя!

Банк Ротшильдов процветает до сих пор. Достаточно напомнить, что он входит в пятёрку финансовых организаций, ежеутренне определяющих цену золота на лондонском — и, следовательно, на мировом — рынке. Основы могущества этого банка заложены ещё в глубоком Средневековье тысячами сделок с мелкими германскими князьками. Но непревзойдённым его сделал именно тот из Ротшильдов, который оперативной информацией и собственными нестандартными ходами подчинил себе на несколько часов усилия двух могущественных империй.

Надеюсь, этот исторический пример — один из великого множества — вполне убедительно показывает: креативный способ действий оправдывает себя всегда и везде. В любой сфере человеческой деятельности, в любых странах, в любые времена.

К истории одной эпиграммы

Я не раз и не два выражал восхищение гением Пушкина. Но сегодня хотел бы вернуться к роковым моментам в жизни поэта, ведь даже случайное во многом закономерно.

Не секрет, что в сравнении со многими столь же пылкими современниками, Пушкину многое прощалось как по молодости лет, так и за восхитительный поэтический дар. Хотя не во всём и не всегда поступки юноши Пушкина как человека этичны как с точки зрения девятнадцатого века, так и в глазах нынешних, даже самых лояльных моралистов. Как раз эта его младая неразборчивость отзеркалилась, отразилась в судьбе поэта самым роковым образом, когда пришла пора зрелости.

Мне вспоминается злая и несправедливая эпиграмма поэта на одного из выдающихся деятелей Истории Российской, графа Михаила Семёновича Воронцова. Томимый любовной жаждой, Пушкин завёл роман с женой осмеянного им графа, и «терзаемый ревностию» к законному супругу сочинил известные всем нам ещё по школьной программе строки:

Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.

А ведь жизнь графа Воронцова была целиком посвящена служению России. В двадцать один год он прикомандирован к войскам на Кавказе, участвует во многих стычках с горцами, являя личное мужество и храбрость. В ходе гибельной экспедиции русских войск в Закатальское ушелье в январе 1804 года Михаил Воронцов едва не погиб.

Год спустя он участвует в боевых действиях против шведов в Померании в составе десантных войск генерал-лейтенанта графа Толстого. Ещё через год — воюет против французов и командует первым батальоном прославленного гвардейского Преображенского полка. В ходе войны с Турцией, будучи уже командиром пехотного полка, начальствует над особым отрядом русской армии, который первым врывается на Балканы. Между прочим, занимает пресловутую Плевну, сражается ровно в тех местах, что и семьдесять лет спустя другой прославленный генерал — Скобелев.

Когда Наполеон вторгся в пределы России, граф Воронцов находился под началом Багратиона, его дивизия защищала Смоленск, а в ходе Бородинской битвы почти вся она полегла у деревни Семёновской. Воронцов и сам был ранен, но, отправляясь на лечение в имение, взял с собою несколько десятков раненых офицеров и более трёхсот покалеченных войной солдат. Все они получили усилиями и деньгами графа отменный уход.

По возвращении в строй Воронцов, командуя корпусом, столкнулся в заграничном походе непосредственно с полками самого Наполеона. Русские не дрогнули, их потери были раза в полтора меньше, чем у неприятеля. Три года под началом графа Воронцова состоит оккупационный корпус русской армии во Франции. Он вынужден продать полученное по наследству имение тётки, чтобы расплатиться с французскими кредиторами за кутежи своих офицеров и гусар.

Пути Михаила Воронцова и рядового служащего десятого класса его канцелярии Александра Пушкина пересеклись лишь в июне 1823 года, когда император назначил графа генерал-губернатором и наместником Новороссии и Бессарабии.

Тоже своего рода маленькая месть царя вельможе. Дело в том, что по возвращении оккупационного корпуса из Франции Александр Первый устроил смотр и выразил неудовольствие по части недостаточно быстрого шага солдат на плацу. Ответ Воронцова был достоин Суворова, он передавался из уст в уста и сделался широко известен: «Ваше Величество, — ответил Воронцов, — этим шагом мы пришли в Париж!»

Прибыв в Одессу, новый генерал-губернатор отнёсся к подчинённому не как к обычному клерку. Граф прекрасно понимал, что перед ним большой поэт. Пушкин был зван на обеды к Воронцову каждый день, ему предоставили возможность работы с графской библиотекой. А там было что почитать, ведь Воронцов, получив образование в Лондоне, привёз с собой немало образцов западного вольнодумства.

Однако поэт, будучи пылкой натурой, использовал часы посещения не только на ниве литературного творчества. Предметом его вздыханий и любовных преследований стала жена генерал-губернатора Елизавета Воронцова. И тогда Воронцов сильно изменил своё мнение о Пушкине, как о человеке. Посему из ревности в конце концов он отрядил сего канцеляриста в издевательскую экспедицию по ловле саранчи. В ответ появилась упомянутая мной эпиграмма.

Чтобы оградить от «компромата» жену, Воронцов направил в марте 1824 года письмо в Петербург, и уже не первое, где были такие осторожные строки, адресованные графу Нессельроде, сподвижнику государя: «Удаление Пушкина отсюда будет лучшая услуга для него… Если он будет жить в другой губернии, то избежит влияния здешнего опасного общества».

Содержание письма стало известно не только императору, но и поэту, поскольку оно проходило канцелярию, а там по дружбе поэту дали взглянуть на текст. В июле Пушкина отправили в отставку и предписали удалиться в Михайловское. Как раз в этот момент граф находился в командировке, и у Пушкина оставалась неделя на решительный штурм Елизаветы Воронцовой. Биографы находят всевозможные намёки на успех этой операции в самих пушкинских стихах. Так в ещё одной эпиграмме Пушкин изобразил себя Давидом, а Воронцова — Голиафом, коего он, мальчишка, победил.

Сдалась ли Наталья Николаевна, когда годы спустя на приступ пошёл небезызвестный Дантес, в считанные месяцы разрушив семейную идиллию Пушкинской четы?! Вспоминал ли сам поэт на смертном одре, как сам кавалерийским наскоком вторгся в жизнь семьи Воронцова?! Круг замкнулся. Ошибки молодости вернулись к их свершившему с неумолимостью рока.

Пушкин, смертельно раненный на дуэли, мученической смертью закрыл все счета.

Престарелый же «полу-милорд» Воронцов будет отправлен на Кавказ верховным наместником. Он продолжит дело генерала Алексея Петровича Ермолова, чьим советам последует в дальнейшем служении России и чью дружбу сохранит до последних дней жизни. Вот такой исторический «анекдот».

«Круппс». Исторические истоки могущества

Как-то довелось мне покупать себе кое-какую бытовую технику. Оказавшись в магазине перед выбором, среди длинного ряда товаров я выбрал тот, что имел лучший бренд. Едва ли найдётся современный человек, не слышавший о марке «Круппс» и вообще об этих оружейно-стальных магнатах.

Предприятие Круппов получило имя в честь своего основателя Фридриха, который, впрочем, едва сводил концы с концами и по отзывам немецких специалистов был по сравнению со своим сыном Альфридом полной бездарностью. Фридрих умер в сорок лет, оставив после себя четырём сыновьям кучу долгов, а также полуразвалившееся строение мануфактуры, на котором было всего пять наёмных рабочих, не получавших жалования.

Но вот в самом начале XIX века в условиях континентальной блокады, когда английская литая сталь в Европу не поступала, один из Круппов — это был как раз Фридрих — решил обогатиться на производстве дефицитного литья. Ив 1811 году он основывает фабрику, вкладывая около тридцати тысяч имперских таллеров в «индустриальное дело». Ему не повезло, Наполеон был разбит, англичане получили возможность беспрепятственно снабжать Европу своей металлоплавильной продукцией.

Последние десять лет жизни Фридрих Крупп постоянно был на грани разорения и балансировал на ней до самой смерти. Ему приходилось зачастую самому, как простому рабочему, заниматься литьём, бесконечно долго экспериментируя с тиглями. А человек это был одержимый. И в конечном счёте, он оказался первым из немцев, кому удалось методом проб и ошибок добиться изготовления литой стали.

Заслуги его сына Альфрида Круппа перед семейством наиболее значимы. Как и отец, он ночами просиживал над опытными тиглями (чтобы добиться мелкозернистости плавки), конструировал хитрую систему передачи от водяного колеса к механизмам предприятия… Он же и первым решил внедрить на производстве паровой молот, хотя двигатель был ещё слабосильным и не получалось одновременной работы и кузницы, и токарной мастерской. Длительное время и этот Крупп едва сводил концы с концами, Альфриду пришлось бы совсем туго, если бы не поддержка зажиточных родичей.

Но Крупп не стыдился ни работы, ни учёбы и даже откровенного воровства — он поехал сперва во Францию, затем и в Англию — Ливерпуль и Шеффилд, впрочем, выдавая себя за потенциального заказчика, а на самом деле занимаясь промышленным шпионажем.

Конечно, он и сам был отличным конструктором, но в значительной мере успехи Круппа в последующие годы объясняются и тем, что у Альфрида был дар углядеть и первым начать использовать изобретения других людей. Так произошло, прежде всего, с чужой разработкой машинного способа изготовления ложек и вилок, присвоенной Круппами. Чертежи валков братья Круппы бесстыдно скопировали у доверившегося им изобретателя. А теперь представьте себе, насколько это был ходовой товар! Кстати, воровство произошло очень вовремя: чтобы расплачиваться с рабочими своей фабрики, Альфреду пришлось заложить семейное серебро.

Но то технологическое опережение в вопросах производства литья, что набрала фабрика Круппа в 1840-50-е, наконец, дало о себе знать. Германия нуждалась в железных дорогах, а поезда — в бесшовных венцах для колёс. Это изобретение Крупп по праву запатентовал сам в 1852 году, а эмблемой его быстро растущей фирмы стали три переплетённых кольца, то есть обручи железнодорожных колёс. Десятилетиями выпуская этот продукт, Альфрид Крупп превратился в крупного промышленника.

Разумеется, и литые бесшовные стальные стволы ружей и орудий в сравнении с прежними бронзовыми были поразительно износостойки. Десять лет подряд Крупп боролся с прусским чиновничьим аппаратом, и… победил его, продав несколько единиц новоиспечённой боевой техники в Россию и Францию, он добился государственного заказа в Германии сразу на несколько сотен орудий.

Эти орудия позволили Пруссии выиграть войну с Данией. В благодарность король Пруссии пожаловал Круппу дворянский титул, но фабрикант отказался от высокой чести, заявив буквально, что «это не соответствует его желаниям».

Прибыль Альфрид вкладывал в новые промышленные объекты, среди которых был и тысячетонный кузнечный пресс, а этот чудовищный механизм позволил ему изготавливать как крупнокалиберные орудийные стволы, так и гигантские корабельные валы, которые очень кстати подоспели к эпохе океанских лайнеров.

Предприятие Круппа процветало, когда вдруг, неожиданно, его промышленные шпионы донесли из Англии об открытии Генри Бессемера. Тот запатентовал модернизированный метод изготовления стали. Суть которого в том, что жидкий доменный чугун насыщался кислородом из вдуваемого в него воздуха во вращающемся конверторе — «бессемеровской груше». И, позавидовав англичанину, Крупп решил получить аналогичный патент в Германии. Он предоставил скопированную техническую документацию бессемеровского метода на утверждение экспертам, но англичане успели оповестить немцев о своём первенстве, и Круппу не удалось получить на своё имя этот патент.

И всё же платить Бессемеру Альфрид не собирался. Он начал производство стали по-пиратски, в одном из цехов своей фабрики. Секрет Круппа раскрылся только в год, когда Пруссия разгромила империю Наполеона Третьего, то есть почти пятнадцать лет спустя. Но поскольку решающий вклад в победу над французами внесли именно дальнобойные пушки Альфрида Круппа, на его прежнюю кражу посмотрели сквозь пальцы. К тому же бессемеровская технология позволили немцам заменить все быстро изнашивающиеся рельсовые пути из чугуна на долговечные стальные.

Как раз в это время Маркс и писал Энгельсу, что все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путём.

Но если Круппы и пахали, и воровали, что бы написал Маркс о большинстве нынешних олигархов, которые только воровали?!

Об истоках русского терроризма

Поговорим об истоках русского терроризма.

В августе 1879 года возникла самая значительная, хорошо законспирированная организация этого разночинского периода — «Народная воля».

Она сделала политический террор главным орудием своей борьбы, устроила настоящую охоту на царя-реформатора Александра Второго и уже на второй год после своего создания добилась своей цели — его убийства. На счету народовольцев ликвидация целого ряда и других крупных сановников империи.

Разумеется, каждая террористическая организация занимается и так называемыми «экспроприациями», то есть добывает средства для своей «борьбы». Часто именно с этих ограблений и начинается её деятельность: в числе актов, совершённых «Народной волей», необходимо отметить кражу в херсонском банке ещё на заре своего существования. Посредством подкопа народовольцы похитили свыше миллиона рублей, хотя деньги очень скоро были найдены полицией.

Желябов, Перовская, Фигнер, Кибальчич — эти фамилии смутно припоминает бывший ученик советских школ, когда речь заходит о народовольцах. Может, ещё назовут собственно Александра Ульянова, старшего брата вождя мирового пролетариата.

В любой современной террористической организации есть лидер. Это самый агрессивно настроенный представитель движения. А остальные — лишь попавшие под его влияние исполнители. Террором управляет сравнительно малая группа, а осуществляют его сотни. Хотя в «Народной воле» числилось около пятисот участников, а поддерживали организацию тысячи человек, она объединяла, на мой взгляд, в первую очередь, политических идеалистов. Там было много ярких личностей, преданных своему делу настолько, что они, например, могли добровольно сдаться властям, чтобы разделить судьбу ранее арестованных соратников по борьбе.

Программа «Народной воли» содержала многие требования и нынешней демократии: всеобщего избирательного права и постоянного народного представительства, свободы слова, совести, печати, собраний… Это для своего времени была прогрессивная программа, но дьявол кроется в деталях, а негодные средства девальвируют ценности конечной цели.

Как пишет Роберт Грин в книге «Тридцать три стратегии войны»: «Народная воля» покажет всем, что царизм — вовсе не тот несокрушимый монолит, каким он себя представляет: царизм уязвим, с ним можно совладать. Народовольцы поняли, что с помощью одного в общем-то малозначительного события, взрыва бомбы, можно запустить цепную реакцию: страх, вызванный у властей, приводит к ужесточению режима и репрессиям, это приносит известность группировке террористов, вызывает симпатии к ним в обществе и усиливает непопулярность правительства, следствием становится дальнейший рост радикализма, а это ведёт к новому витку репрессий — и этот цикл многократно повторяется по нарастающей, приводя в итоге к революционной вспышке…»

Мы учили с вами ещё в школе, как «Народная воля» проводила революционную агитацию и пропаганду во всех слоях грамотного населения. Их газеты стремились взлелеять идею политической борьбы с царизмом под девизом «Теперь или никогда!». В подготовке восстания, а также в его осуществлении «Народная воля» главную роль отводила своей организации. Народные крестьянские массы должны были играть вспомогательную роль.

И хотя многократно перед нами разыгрывалась эта сцена с мудрым Володей Ульяновым, который, переживая казнь старшего брата, говорит: «Мы пойдём другим путём», путь был очень похожим. Лихие головорезы — Камо, например — тоже экспроприировали в пользу большевистской партии, которая численно превышала народовольческую только в десять раз. Но при перевороте, гордо именуемом потом Великой Октябрьской Социалистической революцией, Ленин опирался на пролетариат — хоть и меньшинство населения империи, но лучше организованное по условиям производственного процесса.

В сравнении с пришедшими им на смену эсерами народовольцы были сущими романтиками. Они реально верили в то, что делают. И готовы были идти на смерть за свою идею. Благодаря этому «Народная воля» оказала влияние на целое поколение молодёжи конца девятнадцатого века. А молодёжь в силу малого жизненного опыта не всегда и не вполне чётко осознаёт, что такое хорошо и что такое — плохо.

Далеко не все отправились в Сибирь — и при царе, и при Сталине. Многие повзрослели, остепенились, а их борьба и натиск не переступили кухонного порога. Но основная часть народовольцев жила яростно и яростно ненавидела, а когда шла на смерть, знала, что Там… ничего не будет, ни рая, ни ада — небытие. Это у религиозных террористов смерть просто переход из одного состояния в другое, причём смерть для них даже кажется более предпочтительной, ибо бронирует билет в райские кущи.

Поражает то, что «Народная воля» при сравнительной малочисленности смогла устроить удачную охоту на царя, раз за разом, не с первой и не со второй попытки. А полиция так и не смогла спасти государя. Почему?

Во-первых, мало кто знает, что весь жандармский корпус империи в те годы составлял всего три тысячи человек. Накануне Февральской революции семнадцатого года по некоторым данным, подумать только, на двухмиллионный Петроград, столичный город, было ВСЕГО три тысячи чинов полиции. Не то, что теперь!!

Во-вторых, как это ни парадоксально прозвучит, им тогда и в голову не могло прийти, что царя можно убить. Особа священная! Ещё Николай Первый свободно прогуливался по столице без провожатых, а императрица, жена Николая Второго, гуляла с детьми в Александровском саду, не чураясь горожан.

Всё течёт, всё меняется. В конечном счёте, и народовольцы, и большевики виноваты в том, что, например, общественный транспорт стал экзотикой для наших нынешних властителей.

Об исторических истоках мирового терроризма

В качестве ведущего телепередачи «Мнения Знатоков» я как-то рассуждал о народовольцах, чья организация положила начало русскому терроризму.

Пожалуй, невольно возгордишься, читая того или иного иностранного автора, не видящего бревна в собственном глазу.

Так, не без интереса для себя, можно сказать, запоем, проглотил я книгу Роберта Грина «Тридцать три стратегии войны». Но готов поспорить с этим писателем, возводящим напраслину на нашу страну, как колыбель мирового терроризма. В частности, Роберт Грин пишет, что деятельность «Народной воли» наложила отпечаток на всю последующую историю человечества: она подняла волну терроризма во всех концах света, включая и Соединённые Штаты». Якобы последователями «Народной Воли» именно на этой волне были убиты президенты Джеймс Гарфилд в 1881 году и Уильям Мак-Кинли — в девятьсот первом.

«Народная воля», — считает автор, — можно сказать, дала рождение всем основным элементам современного терроризма. Благодаря усилиям народовольцев окончательно вырисовалось его лицо. Народовольцы верили, что если убьют достаточное количество губернаторов и министров, а тем более уничтожат самого царя, то режим не устоит, он рухнет в бесплодных попытках защитить себя. Даже реакция и репрессии играли, по сути дела, на руку террористам, вызывая глухое недовольство, ведущее в итоге к страстно желаемому ими событию — революции. Тем временем о «бомбистах» писали в газетах, косвенно способствуя популяризации их идей и привлекая на сторону народовольцев сочувствующих во всём мире. «Народная воля» целилась в правительство, но с готовностью шла на то, чтобы в результате терактов погибали и обычные люди. Падение царского режима, считали они, стоит нескольких жизней, к тому же бомбы наносят меньший урон, чем их кровавая альтернатива — гражданская война».

Могу привести пример из прошлого, который докажет ошибочность утверждений Роберта Грина. Но сперва о хитросплетениях судьбы. Подумать только, в 1917 году она оставила по разные стороны власти Александра Фёдоровича Керенского и Владимира Ильича Ульянова! А между тем в далёком Симбирске семьи Керенских и Ульяновых некогда связывали дружеские отношения. Фёдор Михайлович Керенский, родной отец будущего председателя Временного Правительства, после смерти Ильи Николаевича Ульянова — отца вождя революции — по мере своих сил оказывал участие в судьбе детей Ульяновых. Более того, уже после ареста и казни народовольца Александра Ульянова, он дал брату политического преступника — Владимиру Ульянову, будущему Ленину — положительную характеристику для поступления в Казанский университет.

Парадоксом судьбы следует считать и ещё более давнюю историю. Мы же как-то говорили об Омаре Хайяме, поэте, учёном, изобретателе, прославленном в веках. Но мало кто знает, что его школьным товарищем по медресе в городе Нишапур был некто ал-Хасан ибн ас-Саббах. Этот перс более известен под прозвищем Горного Старца, и он — создатель крупнейшей террористической организации за восемь веков до «Народной воли». Это так называемая секта Хашашаинов («курителей гашиша»), или, в европейском произношении, «ассассинов».

Провидению было угодно, что именно ассасины и убили покровителя Омара Хаяма и многих других учёных — выдающегося деятеля Древнего Востока, величайшего из визирей империи Сельджукидов — Низам ал-Мулка. Его имя означает «основатель порядка в стране».

Малик-шах, непосредственный начальник Низам-ал-Мулка, беспощадно преследовал врагов ислама, искореняя ересь. Его противниками были исмаилиты, коими и руководил Хасан ибн ас-Саббах. Штаб ассасинов находился в неприступной крепости Аламут — в переводе «гнезде орла» — на горной вершине, высоте более двух тысяч метров. В ста километрах от нынешнего Тегерана.

Султан Малик-шах писал Горному Старцу дословно следующее: «Ты, Хасан ас-Саббах, создал новую религию и общину и, вводя народ в заблуждение, выступаешь против Владыки всех времён. Собрав вокруг себя некоторых невежественных горцев, ты говоришь им льстивые слова, и они побуждают народ взяться за оружие. Ты осмеиваешь халифов, которые являются повелителями правоверных, опорой державы и народов и на которых покоится вера и государство… Сжалься над своей душой и душами своих последователей, не подвергай себя и их уничтожению. Не надейся на прочность своих крепостей и знай наверняка, что если твоя крепость, название коей Аламут, окажется даже на седьмом небе, я с помощью Всевышнего сотру её с лица земли».

На это сотрясание воздуха ассасины ответили, что султан подпал под влияние лживых доносов своего визиря. Но ты приди и возьми, если так смел! И разразилась война.

Низам-ал-Мулк был убит ассасинами, когда возвращался в Багдад из поездки по стране. Зашёл он на неприметное сельское кладбище, на котором, впрочем, были захоронены сподвижники самого Пророка. «Какое счастье для человека, который будет лежать рядом с ними!» — сказал визирь. И это были его последние слова. Спустя буквально тридцать шесть дней не без участия тех же ассасинов погиб и султан. Гигантская империя зашаталась.

За полтора последующих века ассасины лишили покоя все правящие династии от Средиземного моря до Персидского залива. Практически неуловимые, как ниндзя, ассасины уничтожили за этот срок сотни халифов и султанов, военачальников и представителей духовенства. Вычистив элиту персидско-турецкого Востока, они дестабилизировали политическую ситуацию на обширном геополитическом пространстве, чем способствовали приходу и утверждению там Чингизидов, которые попутно разорили и гнездо ассасинов — Аламут.

Но эстафета и технологии террора были уже запущены во времени и пространстве. А вы говорите, Россия — родина терроризма?!

Персидское возрождение

Много у нас нынче рассуждают о противостоянии на международной арене — в политике и экономике — двух нынешних сверхдержав, Китая и США.

Но конечно, спектр геополитических оппонентов Соединённых Штатов Америки далеко не исчерпывается одним Китаем. Мало кто у нас обратил внимание на то, как блестяще маленький Иран переиграл огромные Соединённые Штаты по части стратегии.

Становится очевидным: рано или поздно персы создадут своё ядерное оружие — единственную в современном мире гарантию неприкосновенности. Но Ирану важна не столько ядерная программа, сколько возвращение на международную сцену в качестве наследника древней и некогда могучей Персидской державы, чья культурная традиция превышает четыре тысячи лет.

Эта империя долгое время не знала себе равных. Правда, в четвёртом веке до нашей эры Александр Македонский разгромил её, прекратил правление династии Ахеменидов и сам стал властителем доброй половины тогдашней Ойкумены — изученной греками части обитаемого мира. После его смерти новая держава распалась. Но менее чем через век Иран возродился в образе могучей Парфянской империи. И ещё пять веков был ключевым игроком на Ближнем Востоке и в Средней Азии, успешно сражался даже с римлянами, чья принципиально новая военная и политическая организация преодолевала сопротивление любых других тогдашних государств и племён, и остался в целом самостоятельным.

И после римлян Иран пережил несколько нашествий — вначале арабов, потом монголов, наконец, турок. Сменилась даже религия — древний зороастризм вытеснен шиитской версией ислама. Но, невзирая на все эти перемены, иранцы сохранили и индоевропейский язык, и культуру, и менталитет…

Земли Ирана лежат на одном из ключевых для всего мира путей — из Китая и Индии в Европу и обратно. Вдобавок они граничат с одним из главных источников энергии — Ближним Востоком. Обстановка на Ближнем Востоке сейчас настолько нестабильна, что без договорённости с Ираном Соединённые Штаты заведомо не смогут разрулить ситуацию в этом регионе. Выражаясь шахматным языком, США попадают в своеобразную вилку. Ведь Иран мог быть серьёзным помощником в решении актуальнейших для США — вследствие стратегических ошибок предыдущей администрации — проблем в Ираке и Афганистане.

В апреле 2009 года администрация Барака Обамы даже призналась, что уже не рассматривает Иран как элемент «оси зла». Президент США тогда обратился с поздравительной новогодней речью к иранцам, причём его выступление сопровождали титры на фарси.

Принято сравнение недавнего противостояния Штатов и Ирана с шахматной партией, где американцы играли белыми, а иранцы — чёрными. Кстати, именно персы принесли шахматы в Европу из Индии, они давние и умелые игроки. Один из экспертов по Ближнему Востоку, Геворг Мирзаян, говорит, что: «В классических шахматах стратегия победы чёрных строится на ошибках белых, а Соединённые Штаты за эти годы сделали слишком много ненужных и нелогичных ходов на ближневосточной шахматной доске».

Правда, даже если Штаты и будут стремиться к сотрудничеству с Ираном, этого не поймёт израильское лобби в стране, да и само государство Израиль — главная уже более четырёх десятилетий точка американской опоры поблизости от самых изобильных и дешёвых в мире нефтяных месторождений.

Между тем сам Иран — вопреки агрессивной риторике некоторых тамошних фанатиков — никогда не ставил всерьёз задачу уничтожения Израиля, а использовал его в качестве внешнего пугала, отвлекая собственных граждан от внутренних межнациональных конфликтов. Главная цель Ирана в том секторе — выход в Средиземное море через Ливан.

Иран старается занять место в мире сообразно своим ресурсам, включая демографический потенциал и уровень культуры. Уже в ближайшие десять лет он может стать ключевым игроком в Азии, а ещё через десять — в мире.

По мнению экспертов, экспансия Ирана будет мирной: для конфликта он слишком плотно окружён — и арабами, исповедующими суннитскую версию ислама, с Юга, и полезными самому Ирану Турцией и странами СНГ с Севера. Турция способна обеспечить переброску персидских углеводородов в Европу, а Россия пока ещё поставляет в Персию высокотехнологичное оборудование и вооружения.

Тем не менее главным внешнеторговым партнёром Ирана является уже Китай. Европейцы будут вынуждены пойти на самое широкое сотрудничество с иранцами хотя бы уже ради того, чтобы Китай там окончательно не закрепился. И даже не столько европейцы, сколько американцы, в высшей степени не заинтересованные в широком и глубоком китайском присутствии в этом ключевом регионе.

Вероятно, в ближайший десяток лет Иран будет оставаться вещью в себе, накапливать силы и сосредотачиваться — модернизировать промышленность, привлекать зарубежные передовые технологии, расширять нефтегазодобычу. Эта страна занимает второе место в мире как по доказанным газовым месторождениям, так и по запасам нефти. И когда неизбежный послекризисный экономический бум вновь потребует массированной поставки энергоносителей — Ирану куда легче будет её обеспечить, чем нашим олигархам, давно забывшим о самой возможности освоения новых промыслов и совершенствования наследства советских времён.

Что же касается нас и наших интересов в этой стране, фактически Россия уже потеряла Ирак. Мы, похоже, потеряем и Иран, поскольку в стратегической игре на выживание руководствуемся в лучшем случае тактическими соображениями, а то и вовсе сиюминутными интересами, не видим дальних перспектив, не умеем делать сколько-нибудь долгосрочных прогнозов. Кроме того, как писал в своё время Илья Ильф: «Мало любить советскую власть, нужно ещё и работать». Так вот — у нашей власти, с моей точки зрения, последние четыре года точно не наблюдается реальной, умной, до изнеможения работы на внешнеполитическом поприще…

Равнение на Столыпина?

Несколько лет назад в конкурсе «Имя России» в число призёров ОРТ попал Пётр Столыпин. Когда разваливали Советский Союз, о нём вспоминали разве что монархисты. Но после реформаторы подняли его на щит. И по этому поводу мой небольшой репортаж «с петлёй на шее».

В 1912 году в Киеве открыт памятник Петру Столыпину. На нём слова: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия». После революции Советская власть убирает памятники прежнего режима. Разрушен и этот монумент.

При крутых поворотах истории массы первым делом рушат памятники — это самое простое, чтобы выразить презрение к прошлому.

Что вырастает на пустом месте? Ненависть? Или боль за поруганную историю? Какой бы трагичной она ни была — это наша история. Какими бы ни были деятели, которым воздвигали монументы — они часть нашей истории. Если, конечно, эту историю не приукрашивать, как это модно сейчас среди нынешних придворных режиссёров.

Столыпина существующая власть тоже устраивала. Он отдавал все силы её укреплению. Карьера его стремительна. После Петербургского университета он чиновник министерства государственных имуществ. Потом служил в министерстве внутренних дел. Становится самым молодым в России губернатором — в Гродно, а затем в Саратове. В 1906 году Столыпин назначен министром внутренних дел, после он ещё вдобавок и председатель Совета министров. Ему едва исполнилось сорок пять.

Современник писал: «Баловень судьбы… Власти он достиг без труда и борьбы, силою одной лишь удачи и родственных связей. Нарастающая контрреволюционная волна сразу вознесла Столыпина на огромную высоту, на которой он и себе, и другим казался великаном».

В характере министра не было уклончивости. Он железной рукой подавлял вольный дух «великих потрясений», душил печать, закрывал профсоюзы, разогнал Думу, боролся с национальным движением окраин империи.

Одно из направлений его аграрной политики — освоение земель Сибири. Крестьян насильно гонят в дальние края на постройку пресловутых фермерских хозяйств, каковые Столыпин наблюдал на западных окраинах империи. Каждая семья получает в собственность сорок пять гектаров, немалое по тому времени пособие в двести рублей. За один девятьсот восьмой год за Урал переброшено почти миллион человек. Отсюда и «столыпинские вагоны».

И не удивительно, что десять лет спустя переселенцы, вытуренные на восток со всего запада России, включая Украину, составили опору большевиков и помогли красным разгромить Колчака, опиравшегося на коренных жителей. Есть и такая, вполне правдоподобная версия…

Быстрота и натиск кажутся порой эффективней, чем постепенность. Вот и фигура Столыпина симпатична далёким потомкам силой, уверенностью, решительностью. А тогда?

В его бытность премьером по всей России учреждён особый режим. Столыпин исходит из того, что крестьян нужно принуждать быть самостоятельными. Диктаторски подавляя террор, Столыпин, безусловно, укреплял систему власти. Но он же и ослаблял её, либерально преобразуя село. Ведь около половины крестьян, вышедших из общины, разорялось. На селе слой лояльных фермеров рос, но в городах увеличивалась прослойка недовольных пролетариев!

В местностях, объявленных на военном и чрезвычайном положении, действуют военно-полевые суды. Решения выносятся в течение суток в упрощённом порядке — без участия прокурора и адвоката. Обжалование и ходатайства о помиловании не допускаются, приговор к смертной казни приводится в исполнение немедленно. За восемьдесят достолыпинских лет в России приговаривалось к смертной казни в среднем всего девять человек в год. При Столыпине казнили в среднем по тысяче триста человек в год. Нередки стали казни ни в чём не повинных людей. Судей, выносивших слишком мягкие приговоры, увольняли с работы.

Военно-полевые суды ожесточают общественное мнение. В Госдуме главный объект ненависти оппозиции — Столыпин. Премьер-министр кидает в зал: «Умейте отличать кровь на руках врача от крови на руках палача». Обращаясь к Столыпину, депутат Родичев крикнул: «Прекратите кровавые расправы. Они пятнают наши суды. Довольно того, что уже зовут… — депутат выдержал паузу, сделал вокруг шеи красноречивый жест, будто накидывая петлю, и закончил: —… столыпинским галстуком». Столыпин с горечью восклицает: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия».

Усилиями недалёких манипуляторов Столыпин стал именем России постсоветской. А в России царской не было более ненавидимого человека.

Илья Ефимович Репин согласился написать портрет Столыпина для Саратовской думы только по уговорам друзей. Они сказали: в его портретах зловещая сила — кого он изображал, те вскоре умирали. Репин закончил портрет — через некоторое время премьер едет в Киев, где его настигает выстрел.

Однажды дочь Льва Толстого обронила: «Столыпин влюблён в закон». Тот ответил резко: «Столыпин влюблён в виселицу». Толстой публично осуждает творимое Столыпиным в знаменитом «Не могу молчать!»: «Ужаснее всего то, что делается это не по увлечению, чувству, заглушающему ум, как это делается в драке, на войне, в грабеже даже, а, напротив, по требованию ума, расчёта, заглушающего чувство… И в то время главные виновники этих дел в полной уверенности того, что эти дела — дела полезные и даже необходимые!»

Вражда между обществом и властью нарастала. Крестьяне ненавидели помещиков с такой страстью, с какой сегодня ненавидят олигархов. Столыпин думал о величии России, а получалось, что сам создавал великие потрясения и революционную ситуацию. По сути именно он и расчищал дорогу для прихода к власти большевиков. Дальше известно: революция, гражданская война…

Нужны ли нам новые Столыпины? Нужны ли России новые потрясения?

Северный Путь и Южный оазис

Уже не первый десяток лет с настойчивостью одержимых нам повторяют тезис о диверсификации экономики, уходу от сырьевого уклада.

Но мысль эта так и остаётся на уровне благих пожеланий, воз и ныне там. На понижательной волне мирового экономического кризиса сырьевым придаткам, типа России, несомненно, сложнее выстоять и сохранить независимость.

Между тем наш самый северный сосед — Норвегия, похоже, сумела слезть с нефтяной иглы, хотя остаётся крупнейшим после Саудовской Аравии и России экспортёром. Почти половина стоимости экспорта Норвегии приходится на нефть и газ. Но есть одна существенная деталь. Все запасы этого сырья не на суше. Они сосредоточены вдоль западного берега Скандинавии, омываемого Северным и Норвежским морями на шельфе, а то и еще глубже.

Поскольку это существенно усложняет добычу, требуется высокий уровень технологий. В середине 70-х годов на гребне нефтяного бума правительство Норвегии направило поток шальных долларов на их развитие. И когда к началу 1980-х нормы добычи близ берега упали, норвежцы уже обладали плавучими платформами, что позволило бурить сравнительно далеко в море. В последующие годы у них появились и подводные буровые, а процесс добычи нефти во многом автоматизировался. Прогнозы, сулившие стране полное исчерпание доступных запасов нефти и газа между 2005–2012 годами, не оправдались, поскольку аналитики не учли высокой технологичности, сложившейся в добывающей отрасли страны. До 75 % оборудования и технологий, используемых в Норвегии, отечественные.

Значительная, сравнимая с нефтью и газом, часть экспорта Норвегии приходится на цветные металлы, а вот третье место занимает рыбная и прочая морская продукция. Дело ещё в том, что среди скандинавских технологий, в которые своевременно был вложен их, отечественный, капитал — выращивание на специальных фермах лосося и форели.

Да-да! Половина всей рыбы, идущей из Норвегии на экспорт, выращена, а не поймана в Океане! К началу девяностых годов прошлого века на фермах Норвегии производилось не менее ста пятидесяти тысяч тонн рыбы, а ныне, спустя двадцать лет, выращивается более миллиона тонн. Ну, а через десять лет доля выращенной рыбы будет составлять около 90 % рыбного экспорта Норвегии.

В переводе со старонорвежского Норвегия означает «Северный Путь», Норд Уэй. И быть может, России также следовало бы двинуться путём северным, видя яркий и успешный пример норвежской экономики, нежели стремиться подражать банановым республикам.

Впрочем, далеко не всё там так «бананово-лимонно», как некоторые считают. Сингапур, скажем, уже совсем не тот, что во времена Вертинского.

В 2009 году в Москве состоялся глобальный инвестиционный и финансовый форум, где я и обратил внимание на выступление представителей стран Персидского залива. Разумное устройство Объединённых Арабских Эмиратов являет собой показательный пример. Оказалось, что арабы озабочены не столько текущим финансовым кризисом, сколько экономикой посткризисного мира. Являясь крупнейшими экспортёрами нефти, Объединённые Арабские Эмираты — это парадоксально, но факт — вкладывают всё новые и новые значительные средства в технологии альтернативной энергетики.

Например, известно, что на Землю попадает всего лишь одна миллионная часть энергии, излучаемой Солнцем. Но даже это количество во много раз превышает энергопотребление всей планеты.

«Альтернативная энергия скоро станет реальностью, — произнёс генеральный директор Abu Dhabi Investment Company Назем Фавваз Аль Кудси. — Старая школа гласит — не инвестируйте в то, что может повредить твоему бизнесу. Однако новая школа говорит, что вы всё равно останетесь в энергетическом бизнесе, будь это нефть или альтернативная энергия. У России есть все исследовательские ресурсы, и вы не страдаете от недостатка инженерной мысли, чтобы не заняться тем же».

Уже к концу 2008 года на территории Арабских Эмиратов должны были ввести в эксплуатацию пробную гелиостанцию диаметром всего 100 м, под строительство которой правительство Эмиратов выделило пять миллионов долларов. Ранее исследователи швейцарского Центра электроники и микротехники разработали проект гигантских «Солнечных островов» — плавучих электростанций, которые благодаря зеркалам и способности менять свое положение вслед за дневным светилом генерировали бы оптимальное количество солнечной энергии.

95 % острова занимает энергогенерирующая поверхность, она разворачивается с помощью винтовых электромоторов вслед за солнцем. Кроме того, это плавучий остров, громадный пустотелый тор, нет никакого громоздкого фундамента. Кстати, это решает и вопрос свободной земли, которую далеко не каждое государство способно выделить под масштабную стройку. Не знаю, запущена ли такая станция в Персидский залив, испытания арабы хотели провести в бассейне, построенном в пустыне, чтобы отладить конструкцию и исправить возможные недостатки.

Проект «Солнечные острова» отличается при всём при том сравнительно низкой стоимостью. Она достигается за счёт отказа от дорогих фотоэлектрических преобразователей и установки более дешевых зеркальных концентраторов параболической формы. Словом, конструкторская мысль не дремлет, а главное, не спят и власти предержащие, вкладывающие капиталы в высокие технологии.

Мы давно уже, как пел незабвенный Визбор, покорили Енисей. Не уверен, что строим до сих пор ракеты. Зато, похоже, в области балета по-прежнему впереди всей планеты. Но балет — это для любителей танцевального искусства. А высокие технологии — для миллионов и сотен миллионов. Есть о чём задуматься!

Упущенный шанс Горбачёва

Дам волю памяти и вернусь к счастливому в своих ожиданиях и несчастному по результатам времени перестройки.

Ещё где-то в конце 60-х годов прошлого века Джулиан Саймон, профессор экономики университета штата Мэриленд, похоронил все надежды мира на стабильность сырьевого благополучия. Как только то или иное сырьё дорожает из-за возникшего дефицита, инженеры и учёные начинают искать ему замену. И находят. Соответственно спрос на сырьё — а значит, и его цена — падает.

Суслов, похоронивший реформы Косыгина и подсадивший нашу страну на нефтяную иглу, не дожил до краха своей политики. Реорганизация западной экономики — утепление зданий, разработка экономичных автомобилей, внедрение энергосберегающих технологий производства — заняла около десяти лет. Уже Андропов, став генсеком, убедился: нефтяная роскошь заканчивается, и без радикальных изменений в советской экономике не обойтись.

Горбачёву и вовсе пришлось решать сразу все проблемы, накопившиеся за годы мирового нефтяного дефицита: они разом проявились, когда цена нефти вошла в штопор. Никому не под силу в одночасье сделать всё, что нужно было делать последовательно десятки лет.

Однако правитель эпохи перемен вынужден действовать вопреки чаяниям если не всего народа, то весьма ощутимой его части. С демократическими канонами такое не согласовать. Демократия строится на вере: народ всегда прав.

Ещё в разгар перестройки это противоречие отметили некоторые аналитики. Они советовали Горбачёву не насаждать в стране демократию теми же методами, какими Екатерина Великая насаждала картошку. По их мнению, Горбачёв должен был править авторитарно — жёстко ограничить политические свободы, но в то же время освободить экономику.

Решительные меры были, увы, не в характере Горбачёва. Он предпочитал, в духе русской поговорки, и рыбку съесть, и косточками не уколоться. А на серьёзные повороты ему просто ни воли, ни интеллекта не хватало.

Мне кажется, что Михаил Сергеевич был в принципе готов в той или иной степени покончить с наследием брежневской эпохи, привить стране навык публичного спора. Но уходящее время выстрелило по нему Чернобылем и «Адмиралом Нахимовым». После таких залпов он уже не мог твёрдо держаться на ногах и потому поспешил заручиться поддержкой Запада… в ущерб реальным интересам собственной страны.

В истории нашей армии в разные времена было немало разрушительных глупостей. Но в период братания с НАТО особенно. Скажем, Горбачёв вместе с ракетами средней дальности ликвидировал целый класс ракет меньшей дальности. А ведь они под договор с американцами не подпадали. Более того, у Запада ничего подобного не было и ещё много лет не могло появиться. Чрезмерная политическая инициатива серьёзно подорвала возможности обороны отечества, эта и многие другие услуги западному миру.

Вспомним, как рьяно клялись партнёры Горбачёва, что восток Германии останется демилитаризованным. Но почему-то «забыли» оформить свои клятвы договорами. Теперь НАТО непосредственно граничит с Россией не только в Беринговом проливе и на Кольском полуострове, но и по большей части нашего западного рубежа — да и на южные, плодороднейшие и уязвимейшие, регионы нацеливается. Интересно, был бы Горбачёв так покладист на переговорах с другом Колем, если бы представлял себе хоть малую долю неизбежных последствий?

Чем популярнее он становился на Западе, чем больше был масштаб решаемых им международных вопросов, тем хуже шли дела в стране, за судьбу которой он отвечал. До некоторого времени это затмевали и пассионарность населения страны, и всеобщая надежда на яркого и сравнительно молодого лидера, и массовая симпатия к нему. Но в какой-то момент произошёл обвал популярности — с катастрофическими последствиями не только для лидера, но и для всей России.

Несмотря на синдром хромой утки, даже после форосского сидения Горбачёв оказался символом всеобщего пассивного (по отечественным традициям предпочтительного) противостояния неудавшемуся путчу и поэтому мог ещё многие годы оставаться хотя бы номинальным главой государства.

Воистину поразительно наше умение проигрывать, собрав на руках многие козыри. Ведь как бы то ни было, несмотря на все сбои и откаты, в Советской России — Советском Союзе — к середине 80-х годов накопилась критическая масса знаний, технологий и специалистов, способных двигать страну по магистральному пути прогресса без дальнейших потрясений. Правда, на этом пути всё ещё лежали идеологические предрассудки, накопленные за века борьбы с собственным народом и десятилетия противостояния всему остальному миру. Но как я считаю, их устранение в принципе не требовало радикальной ломки. Можно было устраивать апгрейд не компонентам системы и не её общей структуре, а только программному обеспечению.

Увы, Горбачёв смог только поставить задачу перепрограммирования, но так и не понял, каким образом можно её решать. А очередной правитель — Ельцин — даже не попытался ограничиться перепрограммированием, а устроил один из крупнейших переворотов в российской истории. Причём пошёл по пути даунгрейда (down grade — вниз на ступеньку). Ельцин отказался не только от значительной части людей и территорий, неразрывно связанных с подвластным ему регионом, но и от большинства производственных и культурных возможностей, накопленных трудом многих поколений.

«Мы с Горбачёвым едины стратегически — у нас только тактические разногласия», — сказал он. В моём представлении это были два сиамских близнеца, которые ревниво спихивали друг друга — не задумываясь о том, что спихивали они по сути страну, — в пропасть. Оба были тактиками, или, проще говоря, интриганами-карьеристами. Править такой страной им было не по плечу. Но правили… И это главное, что я ставлю в вину кадровой политике аппарата ЦК КПСС.

Циклы Кондратьева

Не зря ещё Иисус сказал: «Пророк везде пророк, только не в доме своём и не в отечестве своём». Ещё несколько лет назад наши экономические руководители судорожно метались в поисках западных рецептов спасения от кризиса, пришедшего к нам как раз с Запада. Между тем ещё в 1920-х наш соотечественник Николай Дмитриевич Кондратьев не только предсказал будущую экономическую лихорадку, но и объяснил, почему от неё не спасут привычные лекарства.

Уже в XIX веке западную экономику сотрясали регулярные спады производства. Их внимательно изучил Уильям Стэнли Джевонс. Их теорию создал Карл Маркс — и решил, что рано или поздно очередной кризис перепроизводства уничтожит весь капитализм. Но все исследования касались только самых очевидных колебаний — с частотой около трёх лет и около десятилетия. Ведь их причину удалось понять довольно быстро. Три-четыре года занимала реакция производителей на текущие колебания спроса. Десять лет — характерное время полной смены производственного оборудования.

На рубеже веков Израиль Гельфанд, более известный как Александр Парвус, впоследствии профинансировавший октябрьские мероприятия Ленина, заявил, что капиталистической экономике присущи длительные циклы колебаний. В нисходящей фазе колебания очередной кризис развивается острее и излечивается дольше, тогда как в восходящей фазе кризис, порождённый теми же причинами, слабее и короче.

Затем уже нидерландские экономисты, набрав немалую статистику не только по колебаниям ценовой конъюнктуры, но и по натуральным показателям производства, торговли, занятости, миграции, создали теорию волнообразной эволюции при капитализме.

Решающий шаг в разработке полноценной теории — не только исследующей форму явления, но и определяющей его содержание — принадлежит Николаю Дмитриевичу Кондратьеву. Он был специалистом прежде всего по сельскому хозяйству — успел даже поработать заместителем министра продовольствия в Временном правительстве Керенского. Но большой учёный редко ограничивается одним узким направлением поиска.

Кондратьев понимал недостаточность статистики. Особенно при неизбежных различиях самих циклов. Их длина колеблется от сорока пяти до шестидесяти лет — около 30 %. Правда, период классических кризисов варьируется ещё больше — от семи до одиннадцати лет, то есть на добрых 40 %. Но причина кризисов хотя бы понятна. А длинные циклы откуда?

Николай Дмитриевич нашёл эндогенные — то есть внутренние, неотъемлемые от рыночной экономики — причины длинных волн. Он писал: «Каждая последующая фаза цикла есть следствие кумулятивно накапливающихся условий в течение предыдущего времени». В основе самодвижения и саморазвития цикла лежит механизм накопления, концентрации, распыления и обесценивания капитала.

Кондратьев выделил три вида равновесного состояния экономики.

Равновесие первого порядка — между обычным рыночным спросом и предложением. Отклонение от него порождает колебания товарных запасов. Производство реорганизуется довольно быстро, и малый цикл — три-четыре года.

Равновесие второго порядка — между разными отраслями. Отклонения от него вызывают межотраслевой перелив капитала, вкладываемого в оборудование. Характерный срок тактической реконструкции — около десятилетия — порождает классические кризисы перепроизводства.

Наконец, равновесие третьего порядка, изученное Кондратьевым, касается инфраструктуры производства — коммуникаций, промышленных зданий, квалифицированной рабочей силы, методов создания новой техники. Осуществление стратегических преобразований растягивается на пару поколений.

Сегодня некоторые сторонники Кондратьева вычленяют ещё и двадцатилетние циклы, связанные со сроками перехода изобретений в технически эффективные решения. Ведь каждая творческая находка должна обрасти множеством меньших усовершенствований и уточнений, снимающих противоречия между исходным замыслом и неизбежными трудностями его осуществления. Структура инновационной экономики пока слабо исследована теоретически, так что ход развития этих циклов ещё малопонятен. Но уже можно предположить, что кондратьевский цикл складывается из двух инновационных. В первом накапливается комплекс изобретений, взаимно обеспечивающих работу друг друга, а во втором из этого комплекса благодаря инженерным усовершенствованиям выжимаются все возможные результаты.

Резонно предположить, что два кондратьевских цикла образуют ещё более длинный. Его можно связать с развитием широчайшего спектра изобретений на основе фундаментального научного открытия. Например, всё нынешнее изобилие полупроводниковой электроники опирается на физику твёрдого тела, а та в свою очередь возникла только по завершении построения квантовой механики.

Если верно предположение о порождении циклов наукой, то сейчас мы пребываем примерно в той же фазе цикла, которая в прошлый раз обернулась Великой Депрессией. Но даже и без этого легко видеть: мировая экономика переживает фазу инновационного цикла, соответствующую большому спаду всех сырьевых цен вследствие появления новых способов использования сырья.

Мир находится на спаде кондратьевского цикла, чья фаза подъёма спасла западную экономику от последствий валютного кризиса 1960-х. Понятно, приёмы вроде рейганомики, полезные в те годы, нынче могут только ускорить наше падение. А как вести себя на спаде волны — Кондратьев, увы, не подсказал: его расстреляли ещё в тридцать восьмом.

Выход один, искать новых Кондратьевых, холить, лелеять, беречь их светлые умы!

Четыре нейтралитета Европы

Поговорим о некоторых особенностях политики, и главным образом — о нейтралитете ряда стран Европы. Таковых по сути четыре.

Традиционно нейтральная чуть ли не с первой трети XIX века Швеция, кстати, конституционно монархическая страна. Своим выбором и последующим процветанием королевство обязано выдающемуся политику, некогда маршалу наполеоновской Франции, Жану Батисту Жюлю Бернадотту.

Бернадотт, он же король Швеции — Карл Юхан Четырнадцатый, основатель ныне царствующей династии шведских государей, правил двадцать шесть лет, а фактически он почти тридцать четыре года определял основные направления развития Шведского государства, неизменные и по сей день! Результат налицо!

Финляндия, некогда шведское владение, потом — часть Российской империи, получившая суверенитет юридически из рук Ленина. Участие во Второй мировой войне сперва — на стороне гитлеровской Германии, потом — на стороне союзников, кажется, навсегда отвратило политиков этой страны от кровавых баталий.

Наиболее древний нейтралитет формально — швейцарский, провозглашённый в XVIII веке и нарушенный только раз, да и то извне.

Швейцария сейчас — это конгломерат из более чем двух десятков кантонов, земель, каждая из которых имеет права суверенного государства со своим правительством, законами и судом.

Это одна из самых древних европейских демократий, основанная более семисот лет назад, в августе 1291 года, когда представители трёх первых, лежащих в альпийских долинах, кантонов дали друг другу клятву. Они обещали хранить мир и помогать друг другу в борьбе против династии западно-германских государей Габсбургов. Первое августа — Национальный праздник Швейцарии.

В начале четырнадцатого века пешие швейцарские крестьяне с примитивным оружием, но очень манёвренные, наголову разгромили неуклюжее рыцарское воинство Священной Римской империи.

Именно с тех пор швейцарская пехота и считалась лучшей в Европе.

Историки свидетельствуют, что «в течение двух последующих веков швейцарские войска одерживали одну победу за другой над феодальными армиями герцогов, королей и кайзеров». Успех объединяет. Двести лет спустя со дня первой победы в Швейцарском союзе насчитывалось уже тринадцать кантонов.

Правда, затем почти два века религиозных распрей едва не раскололи крестьянскую конфедерацию, которая все же сохранила себя, и к началу наполеоновских войн состояла из двух десятков суверенных земель.

Чтобы поправить финансовое положение республиканской Франции, Наполеон санкционировал вторжение в Швейцарию. Последующие пятнадцать лет так называемая «Гельветическая республика» находилась под властью французов. Они навязали швейцарцам чуждые законы, например, устранявшие всякую самостоятельность регионов, по-швейцарски «кантонов».

Но когда Наполеон был разбит союзниками, Венский конгресс 1815 года в марте признал за Швейцарией вечный нейтралитет и определил незыблемость её границ.

Акт о том был подписан представителями фактически всех европейских стран в Париже 8 (по старому стилю) ноября того же года.

В первую очередь нейтралитет гарантировали победители — Россия, Англия, Австрия и Пруссия, а также Швеция, Испания, Португалия и, наконец, хитроумием Талейрана, Франция.

Документ гласил: «Державы признают торжественно через сей Акт, что пользы европейской политики требуют нейтралитета, неприкосновенности Швейцарии и независимости её от всякого чуждого влияния… Державы с удовольствием признают, что в затруднительных обстоятельствах Швейцария доказала, к каким важным усилиям и пожертвованиям она готова была для блага общего и успехов дела, которое защищали все державы Европы и…. что Швейцария вполне достойна выгод, утверждаемых за нею…»

Четвёртая европейская нейтральная страна — Австрия. В ходе двух мировых войн она утратила статус великой державы, но зато уже сама, спустя сто сорок лет после Швейцарии получила такой же гарантированный нейтралитет.

Её статус, установленный Государственным договором о восстановлении независимой и демократической Австрии в мае пятьдесят пятого, поддерживали два противостоящих блока — НАТО и Организация Варшавского Договора. Это — неизбежное следствие тогдашней поляризации мира.

Документы подписали «Союзные и Соединённые державы» — СССР, Великобритания, США и Франция. СССР принадлежал к одному лагерю, а остальные три великие державы — к другому.

Могут возразить, что акт о нейтралитете Австрии продиктован победителями побеждённому, и он мог включать требования, неприемлемые для уже существующего суверенного государства. Но по тексту договора пятьдесят пятого года видно: он рассчитан именно на дальнейшее существование вполне суверенной Австрии. Нормы демократического поведения перечислены в нём с полного согласия самих австрийских властей.

Кстати, гарантии, данные Австрии в связи с нейтралитетом, оказались важны не только для неё самой. Они даже в самые жёсткие дни холодной войны были одним из пунктов согласованного взаимодействия противоборствовавших в ней сторон.

Стабильно нейтральная Австрия стала не точкой противостояния, а одним из немногих связующих звеньев разделённого мира. И сумела извлечь из этой роли немалую пользу — например, в качестве торгового посредника.

Правда, сейчас в Австрии многие считают, что её нейтралитет устарел и для дальнейшего развития полезнее вступление в НАТО. Но даже самые горячие сторонники такого развития не отрицают, что нейтралитет был необходимым этапом австрийской истории, без которого переход от тоталитаризма к демократии и благосостоянию мог не состояться вообще.

Быть может, и советский период нашей отечественной истории был таким же необходимым переходом от аграрной царской России к ракетно-ядерной державе? Интересно, переходом к чему окажется нынешняя Россия!

notes

Назад: Часть 3 История и нации

Дальше: Примечания