1

Вот что значит забвение, подумал Рорк. Оно способно не просто привести здание в негодность, а полностью его разрушить. Он это уже наблюдал. Год за годом, по кирпичику – и дом, считай, умер. По его мнению, этот процесс коварнее урагана или землетрясения, поскольку убивает медленно и беззвучно, без гнева и страсти, зато с глубочайшим презрением.

А может, он слишком сентиментален? Ведь это строение на протяжении десяти с лишним лет служило лишь жалким прибежищем для крыс да наркоманов. Но при наличии воображения и существенных вложений это, словно ссутулившееся, старое здание можно вернуть к жизни, и тогда оно еще послужит.

Воображения и финансов у Рорка хватало, более того – он получал удовольствие от возможности употреблять их по своему усмотрению. И прихоти.

К этому объекту он присматривался уже более года, с долготерпением кошки перед мышиной норкой выжидая, когда владеющая зданием не слишком надежная фирма пошатнется еще сильней. Одновременно он держал ушки на макушке и прислушивался ко всем слухам касательно реконструкции, новых источников финансирования или окончательного банкротства фирмы.

Как он и предполагал, истина оказалась где-то посередине, и дом был выставлен на продажу. Но Рорк опять торопиться не стал, выжидая удобного момента, пока нереальная, с его точки зрения, начальная цена не снизилась до разумных пределов.

Но и тогда он еще немного выждал, понимая, что финансовые затруднения компании-собственника заставят ее в конце концов согласиться на еще более низкую цену – правда, для этого пришлось немного поволноваться.

Разумеется, покупка, как и продажа недвижимости – да, впрочем, и всего другого, – это бизнес. Но в то же время и игра, причем для него – весьма увлекательная, такая, в которой ему особенно нравилось одерживать верх. Для него по степени азарта и удовлетворения бизнес почти не уступал воровству.

Когда-то он промышлял кражами, чтобы выжить, а позже делал это по инерции, поскольку воровство стало для него своеобразной игрой, в которой он к тому же оказался чертовски силен. Но те времена для него давно остались в прошлом, и Рорк редко сожалел о том, что прекратил свои темные делишки. Что правда, то правда: эти делишки позволили ему накопить кое-какой первоначальный капитал, но потом он существенно его приумножил, а теперь в полной мере научился распоряжаться нажитым. Когда он думал о том, от чего отказался и что в результате приобрел, то приходил к заключению, что это было лучшее решение в его жизни.

Сейчас он стоял между каменных стен своего последнего приобретения, высокий человек с поджарым и хорошо натренированным телом. На нем был безупречно сшитый костюм темно-серого цвета и накрахмаленная сорочка цвета торфяного дыма. С одной стороны от него стоял приземистый прораб по имени Пит Стаски, с другой – его главный архитектор, аппетитная Нина Уитт. Вокруг суетились рабочие, заносившие инструмент и обменивавшиеся громогласными репликами в попытке перекричать уже звучавшую музыку отбойных молотков, столь хорошо знакомую Рорку по бесчисленным стройкам, которые он вел в разных уголках планеты.

– Ну, остов-то, надо признать, еще крепкий, – проговорил Пит, перекатывая во рту черничную жвачку. – Конечно, насчет работы я спорить не собираюсь, но все же должен в последний раз предупредить: снести его совсем и отстроить заново было бы дешевле.

– Может, и так, – согласился Рорк, в чьем голосе слышались еле уловимые ирландские корни. – Но эти стены достойны лучшей участи, чем полное разрушение. Так что мы их выпотрошим и начиним тем, что придумала для них Нина.

– Дело хозяйское, – отозвался Пит.

– Вот именно.

– Не пожалеете! – заверила Нина. – Для меня это всегда самый волнующий момент! Снести то, что отжило свой век, и открыть себе простор для его возрождения.

– Никогда не знаешь, что обнаружишь во время сноса. – Пит поднял кувалду. – Однажды нашел целое новое крыльцо в фанерном ящике – его так и не распаковали. А еще брошенную стопку журналов аж за 2015 год.

Он покачал головой и протянул кувалду Рорку:

– Первые несколько ударов – ваши. Это хорошая примета – чтобы начал владелец.

– Я сам хорошая примета. – Рорк с веселым выражением снял пиджак и протянул Нине. Оглядел обшарпанную, грязную стену и улыбнулся при виде украшавшего ее безграмотного граффити.

– Начнем здесь, пожалуй, а? – Он взял кувалду, примерился к ее весу, размахнулся и ударил в гипсовую стену с такой силой, что Пит одобрительно крякнул.

Дешевый материал разлетелся в щепки, выплюнув из себя серую пыль и обломки.

– Нарушаете правила техники безопасности, – прокомментировал Пит. – Хорошо еще, что такая дохлая стенка не обвалилась целиком. – Он презрительно мотнул головой. – Хотите, можете вдарить еще пару раз, она, глядишь, и совсем развалится.

Рорк рассудил, что дурацкое возбуждение от процесса разрушения вполне соответствует человеческой натуре. Он еще раз ударил кувалдой в стену, разнося вокруг фонтан гипсовой крошки. Затем в третий раз. Как и предсказывал прораб, большая часть стены осыпалась. За ней открылось узкое пространство с хилыми опорами и еще одна стена.

– Это что за хрень? – Пит придвинулся и хотел заглянуть внутрь.

– Погоди. – Отложив кувалду, Рорк взял Пита за локоть и сам протиснулся внутрь.

Между разбитой им стеной и следующей, в нескольких футах дальше, лежали два длинных свертка, обернутых в толстую пленку.

Но он уже и сам видел, что это такое.

– Да уж… Действительно, нахрен этот долбаный мир.

– Это же… Черт!

– Что там? – мимо Пита протиснулась Нина, продолжая держать в руках пиджак Рорка. – Ой! Боже мой! Это же… Это же…

– Трупы, – закончил за нее Рорк. – Точнее, то, что от них осталось. Пит, ребят придется притормозить. Кажется, мне надо проинформировать жену.

Рорк забрал из дрожащих пальцев Нины пиджак и достал из кармана аппарат.

– Ева, – проговорил он, когда лицо жены появилось на экране. – Похоже, мне тут нужен полицейский.

Лейтенант Ева Даллас стояла перед разрисованным граффити, закопченным кубиком трехэтажного здания с деревянными оконными рамами и ржавыми решетками и недоумевала, за каким чертом Рорку понадобилась эта рухлядь. Но коли уж он ее купил, значит, рассчитывает извлечь какую-то прибыль. Но сейчас это было не главное.

– Может, это еще и не трупы.

Ева обернулась на свою напарницу – детектива Пибоди, закутанную в теплое пальто, как какой-то эскимос – если допустить, что эскимосы носят пуховые фиолетовые пальто.

Если так и дальше пойдет, конец 2060 года будет ознаменован для них обморожением ног.

– Раз он сказал трупы, значит, трупы.

– Ну да, наверное. Отдел убийств: наш рабочий день начинается в тот момент, когда заканчивается ваш. И так постоянно, – согласилась напарница.

– Вышей этот слоган себе на наволочке.

– Лучше на футболке.

Ева поднялась по двум разбитым ступеням бетонного крыльца и вошла в двустворчатые металлические двери. При такой работе, подумалось ей, раннее начало дня всегда обеспечено.

Это была высокая худая женщина. На ногах – крепкие сапоги, одета в длинное кожаное пальто. Взъерошенные порывистым ветром короткие непослушные волосы гармонировали по цвету с коньячным оттенком ее глаз.

Когда Ева распахнула дверь, та заскрипела, как убитая горем, охрипшая женщина. При первом же взгляде на царящую в вестибюле грязь и запустение на лице Евы, таком же худом, как вся она, с характерной ямочкой на подбородке, отразилось недоумение. Но оно быстро сменилось бесстрастным выражением, взгляд сделался хладнокровным, и она вновь превратилась в стопроцентного полицейского.

За ее спиной Пибоди негромко выдохнула:

– Фу!

Хотя в душе она была с ней согласна, Ева промолчала и шагнула вперед к людям, сгрудившимся у разбитой стены. Вперед вышел Рорк.

Казалось бы, подумала она, в своем дорогом костюме делового воротилы, с роскошной шевелюрой шелковистых черных волос, ниспадающих едва ли не до плеч, и лицом, на котором так и читалась благосклонность фортуны, он должен был выглядеть здесь совсем неуместно. Однако это было не так, ее муж казался абсолютно на своем месте, и было заметно, что он держит ситуацию под полным контролем.

– Лейтенант! – Его дерзкие синие глаза на мгновение задержались на ее лице. – Пибоди! Прошу извинить за причиненные неудобства.

– У вас тут трупы?

– Похоже на то.

– Тогда это для нас не неудобство, а работа. Где они? Там, за стеной?

– Да, точно. Насколько я успел понять, целых два. И конечно, я ничего там не трогал, после того как проломил стену и их обнаружил. И остальным трогать запретил. Уж порядки-то ваши я знаю.

Да, наши порядки он знает, подумала Ева. Не хуже, чем она – его. Непререкаемый босс, отлично держит себя в руках, а внутри – сдерживаемое бешенство.

Она знала, что его так бесит: его объект, его приобретение – и кто-то посмел сделать его местом преступления! Местом убийства. Поэтому она проговорила тем же деловым тоном:

– Пока не разберемся, нельзя сказать, с чем мы имеем дело.

– Разберетесь. – Он погладил ее по руке легким прикосновением. – Достаточно одного взгляда. Ева, я думаю…

– Не надо мне пока говорить, что ты думаешь. Лучше, если я войду, не имея никаких предположений.

– Ну да, конечно. Ты права. – Он подвел ее к проему в стене. – Лейтенант Даллас, детектив Пибоди, Пит Стаски. Наш прораб.

– Здрасьте, – процедил Пит и ткнул в надпись на своей строительной каске. – При сносе чего только не увидишь! Но такого…

– Никогда не знаешь заранее. А кто та женщина в костюме? – спросила Ева Рорка, оглянувшись на даму, сидящую на каком-то перевернутом ведре, обхватив голову руками.

– Это Нина Уитт, наш архитектор. Никак в себя не придет.

– Ясно. Мне нужно, чтобы вы все сдали назад.

Надев на руки резиновые перчатки и бахилы поверх сапог, Ева подошла к пробитой стене. Пролом был неровный, с рваными краями, но в самом широком месте достигал двух футов ширины, а в высоту шел почти от пола до потолка.

Как и Рорк до нее, она увидела два длинных мешка, один поверх другого. Он не ошибся в своей оценке.

– Осторожно ступайте, леди! То есть лейтенант, – поправил себя Пит. – Эта перегородка… Стойки уж больно хлипкие. Надо мне вам каску добыть.

– Все в порядке. – Ева присела на корточки и посветила фонариком на мешки.

Одни кости, подумалось ей. Ни следа одежды, ни клочка – во всяком случае, ничего такого не видно. Зато видно – в каких местах крысы прогрызли пленку, чтобы добраться до своей добычи.

– Известно, когда эту стену поставили?

– Достоверно – нет, – ответил Рорк. – Я, пока мы вас ждали, покопался в документах, чтобы узнать, выдавалось ли разрешение на подобное внутреннее переустройство. Ничего такого не было. Связался с бывшим собственником – точнее, с представителем фирмы-владельца. Если им верить, на момент покупки объекта стена уже стояла, а это было года четыре назад. Сейчас вот жду, когда перезвонит тот, кто владел домом до них.

Можно было сказать, чтобы он предоставил это ей, но зачем впустую тратить слова и время?

– Пибоди, вызывай-ка экспертов! И пошли заявку на криминалиста-антрополога. Экспертам скажешь, что нам потребуется осмотр трупов, а также отпечатки со стен и полов.

– Будет сделано.

– Думаешь, могут быть еще? – негромко спросил Рорк.

– Проверить надо.

Она вышла и посмотрела на мужа.

– Придется на время все ваши работы приостановить. До дальнейших распоряжений.

– Да я уж понял.

– Пибоди снимет с вас показания и запишет все контакты, после чего можете быть свободны.

– А ты? – спросил Рорк.

Она сбросила пальто.

– А я примусь за дело.

Вернувшись к месту преступления, Ева начала наговаривать на диктофон детальное описание завернутых в мешки трупов.

– Скелетные останки двух жертв, каждая завернута в материал, похожий на плотную пленку. В пленке имеются отверстия, внешне похожие на следы проникновения грызунов. От этого доступ воздуха к телам увеличился – и теплого, и холодного, – продолжала она негромко. – И это, по всей видимости, ускорило разложение. Пока никаких данных о времени возведения этой перегородки нет. Определить на месте время смерти не представляется возможным.

Оставив в покое мешки, она попыталась лазерной рулеткой измерить рост погибших.

– Черт, сантиметры… – ругнулась она при виде цифр на экране. – Переведем в человеческие меры… то есть в футы. – Она, нахмурясь, прочла новые показания.

– Жертва номер два, верхняя: рост примерно пять футов. Жертва номер один, нижняя: четыре фута одиннадцать дюймов.

– Дети, – из-за ее спины констатировал Рорк. – Это были дети.

Он не стал входить внутрь, а остался в проеме.

– Для определения возраста мне понадобится судмедэксперт. – Ева сокрушенно покачала головой. Рорк был не просто свидетель. И даже не просто ее муж. Он реально помогал ей в расследовании бессчетного числа дел. – Да, по всей видимости, дети. Но утверждать определенно не могу. Ступай, пусть Пибоди снимет с тебя показания.

– Она сейчас Нину опрашивает. – Рорк обернулся – Пибоди продолжала беседовать с потрясенной архитекторшей, вся ее коренастая фигура выражала сочувствие. – Еще не закончили. А пока я мог бы тебе тут помочь.

– Не самая лучшая идея. Давай попозже. – Ева стала осторожно стягивать пленку с жертвы номер два. – В черепе никаких отверстий не видно – стало быть, явных признаков черепно-мозговой травмы нет. Видимых повреждений шеи тоже. Никаких вмятин или переломов в области грудной клетки. – Она надела очки-микроскопы. – На левой руке имеется трещина, повыше локтя. Возможно, результат удара. Вот этот палец с виду искривлен, но не мне об этом судить. Пока никаких повреждений, которые можно было бы квалифицировать как причину смерти, я не вижу. Идентификацию пусть проводят судмедэксперты, по скелетным останкам ничего не определишь. Ни одежды, ни обуви, ни украшений, ни каких бы то ни было личных вещей.

Продолжая сидеть на корточках, она снова повернулась к Рорку.

– Я вижу одни голые кости. Но обычно у мужчин линия челюсти более квадратная, а здесь, по-моему, прослеживается некоторая округлость. А вот тазовые кости у мужчин, как правило, более массивные. Это, конечно, только предположение, и оно требует подтверждения, но, на мой взгляд, это женские останки.

– Девичьи.

– Повторяю: это только гипотеза. А насчет времени и причины смерти у меня даже гипотез никаких нет. Может, удастся установить, когда эту перегородку поставили, потому что, скорее всего, ее воздвигли специально, чтобы спрятать тела. Имея эту дату и заключение судмедэкспертов, мы сможем приблизительно вычислить время смерти.

Она поднялась.

– Для установления личностей мне потребуется заключение экспертов. Как поймем, кто они такие, сможем начать выяснять, как они сюда попали.

Сделав все, что было в ее силах на данный момент, Ева вышла и встала рядом с Рорком.

– Они почти одного роста, – заметил он.

– Да. Возможно, один тип жертв. Девушки, близкие по возрасту, может быть, по телосложению и расе. Может, были убиты вместе, а может, и нет. Видимых повреждений я не обнаружила, но экспертиза покажет. Подожди.

Она направилась к Пибоди, та как раз закончила с Ниной.

– Извините меня, я вам совсем не помогла. Все это так ужасно! Я еще никогда не видела… – Нина обернулась на пролом в стене и быстро отвела взгляд. – Я даже толком не разглядела, но…

– Когда вы получили эту работу, вы не осматривали стены? Пол? – начала Ева.

– Мы, конечно, несколько раз обошли здание. Сняли замеры. Рорк распорядился выпотрошить здание и всю планировку и отделку сделать заново. У нас есть синьки и техзадания – архитектурные и инженерные. Скелет-то… – она запнулась и побледнела. – Я хотела сказать, остов у дома крепкий, а вот внутри – труха. Много дешевых материалов, убогий дизайн, все на живую нитку – и так на протяжении нескольких десятков лет. А в довершение еще и много лет без обитателей.

– Сколько именно?

– По нашим данным, здание не эксплуатировалось – во всяком случае, по бумагам – лет пятнадцать. Я немного покопалась в его истории – просто чтобы иметь отправную точку для новой планировки.

– Пришлите мне, что у вас есть. Сейчас можете быть свободны. Вам есть на чем добраться?

– Могу взять такси. Со мной все в порядке. Обычно я не такая… трепетная. Можно мне еще парой слов с Рорком перекинуться, пока я здесь?

– Конечно. – Ева переключилась на Пибоди. – По-моему, это дети.

– Черт! Даллас!

– Не на сто процентов, но, судя по первому осмотру, у меня сложилось такое впечатление. Мне надо, чтобы ты сняла показания с Рорка, так будет лучше. А я займусь прорабом. – Она обернулась на первого криминалиста, возникшего в массивных железных дверях. – Буквально через минуту.

Поскольку на данный момент делать ей больше было нечего, кроме как руководить, Ева дала задание экспертам, быстро сняла краткие, но выразительные показания с Пита, после чего вернулась к Рорку.

– Лучшее, что ты для меня сейчас можешь сделать, это выяснить по максимуму все про это здание за последние пятнадцать лет. Кто, когда, что… Понимаешь?

– За пятнадцать лет? Думаешь, они здесь столько пролежали?

– Если здание все это время никак не эксплуатировалось, вероятнее всего, да, это случилось где-то в этом промежутке. Ну, еще на разложение какое-то время ушло. Если получится добыть для меня сведения на этот счет, а еще лучше – и за предыдущие пять лет, то нам уже будет от чего отталкиваться.

– Значит, ты их получишь.

– А вон там – что это такое? Где в стене дыра? – Ева указала на проем.

– Должно быть, прежние хозяева исследовали старые коммуникации. На втором этаже есть похожий проем, где они, судя по всему, изучали состояние труб.

– Жаль, что сюда нос не сунули. Трупы обнаружили бы раньше, а тебе дом достался бы дешевле.

– Он мне и так дешево достался. Как раз когда они убедились, что проводка и трубы безнадежно изношены, они и кинулись изыскивать финансирование. И искать инвесторов. Но ни то ни другое не удалось.

– А тут как раз явился ты и так удачненько эту развалюху подобрал.

– Можно и так сказать. И развалюху, и эту начинку в придачу.

Она понимала, что у него на душе.

– Могу дать гарантию, что когда их сюда затащили, ты собственником здания не был. Зато ты их нашел, а они этого давно ждали. Тут уж ничего не поделаешь, Рорк. Тебе надо идти, у тебя сегодня наверняка еще десять тысяч встреч.

– Сегодня не десять, а всего тысячи две, так что могу еще чуть-чуть задержаться. – Он наблюдал, как два криминалиста в неизменных белых костюмах и бахилах исследуют другую стену.

– Ладно, но мне надо… – Дверь снова со скрипом распахнулась, и Ева осеклась.

Вошедшая женщина выглядела так, словно явилась на съемочную площадку. Алое, как поле маков, длиннополое пальто, летящий шарф – будто серебристо-серая вуаль поверх красного. Из-под пальто виднелись серые сапоги на высоких шпильках. Дерзкий красный берет венчал аккуратно уложенные черные волосы, короткая треугольная челка завершала образ.

Незнакомка сняла солнечные очки в красной оправе, явив миру голубые глаза, являвшие собой экзотический контраст с гладкой смуглой кожей. Сунув очки в необъятную серую сумку, она достала аппарат в изысканном чехле и начала снимать все на видео.

– Это еще что за?.. – Ева решительным шагом пересекла пыльное помещение. Наверное, какая-то журналистка в поисках сенсации. – Здесь, между прочим, место преступления! – попробовала возмутиться она.

– Вот именно. Очень полезно бывает четко запечатлеть обстановку. Доктор Гарнет Девинтер. – Она протянула руку, сжала Еве кисть и крепко тряхнула. – Судебный медик-антрополог.

– Я вас не знаю. А где Фрэнк Бисом?

– Фрэнк месяц как ушел на пенсию и переехал во Флориду. Теперь на его месте я. – Она пытливо посмотрела на Еву. – Я вас тоже не знаю.

– Лейтенант Даллас. – Ева ткнула пальцем в закрепленный на брючном ремне жетон. – Позвольте взглянуть на ваше удостоверение, доктор Девинтер.

– Пожалуйста. – Она сунула руку в сумку, в которую, по внешнему виду, впору было запихнуть целого пони, и достала документы. – Мне сказали, у вас тут скелетные останки двух человек.

– Все верно. – Ева вернула удостоверение. – Завернутые в пленку, со следами проникновения грызунов – мне так думается. Их обнаружили, когда начали снос здания. Вон за той перегородкой.

Она показала жестом, потом подвела Девинтер к пролому.

– Так… А вот вас я знаю. – При виде Рорка лицо фотомодели оживилось. – Помните меня?

– Гарнет Девинтер. – К изумлению Евы, он нагнулся и расцеловал красотку в обе щеки. – Сколько лет прошло? Пять? Шесть?

– Да вроде шесть. Я читала, вы теперь женаты. – Девинтер широко улыбнулась обоим. – Поздравляю вас обоих. Вот уж кого не ожидала здесь увидеть, Рорк…

– Он владелец здания, – пояснила Ева.

– А… Не повезло. – Девинтер посмотрела наверх, по сторонам, вниз. – Развалюха, да? Но вы ведь спец по возрождению недвижимости.

– Такой же, как вы – по костям. Ева, – обращаясь к жене, сказал Рорк, – нам повезло, что она здесь. Гарнет – одна из лучших судебных медиков-антропологов в стране.

– «Одна из»? – переспросила Девинтер и рассмеялась. – Надоело сидеть в офисе в Восточном Вашингтоне, вот и ухватилась за возможность получить освободившееся здесь место. Так сказать, заняться живым делом. И еще я решила, что моей дочери Миранде перемены тоже не помешают, – пояснила она.

– Отлично. Здорово. Может, попозже удастся всем вместе где-то посидеть, пропустить пивка с орешками. И… даже не знаю… может быть, вы для разнообразия не прочь и на останки взглянуть? Так – чтоб руки занять, – перевела разговор Ева.

– Сарказм. Ух ты! – Девинтер, ничуть не смущаясь, сняла пальто. – Ничего, если я?.. – Она сунула пальто Рорку. – Сюда идти? – Ева кивнула, и она двинулась к проему, снова включив диктофон.

– Запись у меня есть, – заметила Ева.

– Предпочитаю иметь свою. Вы раскрыли пленку сверху.

– После того, как все полностью записала.

– Все равно.

– Вы без спецодежды, – заметила Ева, когда Девинтер уже занесла ногу, чтобы шагнуть внутрь.

– Вы правы, конечно. Никак не привыкну к порядкам. – Она достала из сумки белый костюм эксперта. Расстегнула и ловко скинула сапоги и поверх облегающего черного платья натянула комбинезон. Затем достала банку со специальным составом, образующим на коже пленку, и намазала руки.

Не расставаясь с сумкой, она протиснулась в пролом в стене.

– Приятельница? – процедила Ева мужу.

– Знакомая. Но особа впечатляющая, скажи?

– Это ты верно заметил, – ответила Ева и тоже вошла внутрь.

– Верхние останки…

– Жертва Два.

– Хорошо. Жертва Два имела рост приблизительно метр пятьдесят.

– Чуть больше, я измерила. Примерно такая же и Жертва Один, немного поменьше.

– Не обижайтесь, но я измерю сама, для своего отчета. – Сделав замеры, Девинтер утвердительно кивнула. – По внешнему виду, форме черепа, лобковой дуге могу сказать, что Жертва Два женского пола, возраст от двенадцати до пятнадцати лет. Вероятнее всего, белая. Явных признаков повреждений не вижу. Трещина правой плечевой кости свидетельствует о перенесенном переломе. Скорее всего – в возрасте двух-трех лет. Кость срослась плохо. Еще имеется перелом правого указательного пальца.

– Больше похоже на вывих, чем на перелом, – сказала Ева.

– Согласна. У вас хороший глаз! Такое впечатление, что кто-то схватил ее за палец и выкрутил, пока сустав не щелкнул.

Девинтер достала очки-микроскоп, приладила на лице, легонько стукнула по ним пальцем, включив фонарик с лучом, направленным вниз.

– В зубах несколько дырок, постоянные зубы, которые прорезываются к двенадцати годам, уже наличествуют. Одного зуба нет. Еще я вижу повреждение глазницы. Левой. Старая травма.

Девинтер медленно и методично осматривала скелет.

– Повреждение капсулы плечевого сустава. Опять похоже на вывих – кто-то схватил за руку и с силой вывернул. Вот здесь еще: стрессовый перелом левой лодыжки.

– Жестокое обращение. Классические признаки.

– Согласна, но все эти повреждения мне надо будет исследовать в лабораторных условиях.

Она обернулась к Еве, глаза ее за линзами специальных очков казались огромными.

– После этого смогу сказать поконкретнее. Теперь мне надо ее переместить, чтобы осмотреть останки Жертвы Один.

– Пибоди! – позвала коллегу Ева.

Та просунула в проем голову.

– Слушаю, шеф!

– Помоги-ка мне поднять эти кости.

– Только осторожно! – предостерегла Девинтер. – Хорошо бы их вообще вынести, и пускай Доусон готовит к транспортировке. Знакомы с Доусоном?

– Да. Давай, Пибоди, поднимаем и выносим.

– Бедная девчонка! – вздохнула та, потом ухватилась за пленку и вместе с Евой подняла мешок, как гамак. – А что это за супермодель? – негромко поинтересовалась она, когда они перенесли останки в главную комнату.

– Новый судебный антрополог, – ответила Ева и окликнула стоявшего в стороне мужчину: – Доусон!

Старший криминалист обернулся, и она помахала.

– Скажи, чтобы готовил останки к перевозке, – велела она Пибоди, а сама вернулась к Девинтер.

– Примерно того же возраста. Учитывая строение черепа, могу предположить смешанную расу. Скорее всего, помесь азиатской и негритянской крови. Во мне этого тоже намешано. И опять никаких внешних повреждений. Заживший перелом большеберцовой кости, чистенький.

Девинтер медленно и аккуратно перемещалась вокруг скелета.

– Других повреждений или переломов не вижу. Все повреждения, в обоих случаях, старые, давно зажившие. Ни одно не было причиной смерти и не было получено непосредственно перед смертью или незадолго до нее.

В луче ее фонарика что-то сверкнуло.

– Погодите-ка! – Ева нагнулась и через глазницу вгляделась в глубь черепа. – Там что-то есть. – Схватив пинцет из своего набора инструментов, она просунула его внутрь и подцепила крошечный источник мерцания.

– Вот уж воистину глаз-алмаз! – похвалила Девинтер. – А я пропустила.

– Серьга.

– Думаю, серьга в нос. Может, в бровь. Гвоздик совсем короткий, так что склоняюсь к первому варианту. Выпала в процессе разложения.

Ева сунула находку в пакет для вещдоков и запечатала.

– Попробуем получить ДНК и начнем лицевую реконструкцию. Полагаю, вы захотите установить личность так скоро, как только наши возможности позволяют.

– Правильно полагаете.

– А вот установление причины и времени смерти может затянуться дольше. Мне потребуется подробная история здания, время возведения перегородки и первоначальное назначение объекта.

– Данные уже собирают.

– Отлично. Пусть Доусон этот скелет тоже подготовит к отправке. Я начну над ними работать незамедлительно и свяжусь с вами, как только появится что-то существенное. Надеюсь на плодотворное сотрудничество, лейтенант!

Ева снова ответила на рукопожатие, и тут раздался крик.

– Тут у нас еще один!

Она переглянулась с Девинтер.

– Похоже, вы еще здесь не закончили.

– Как и вы.

К тому моменту, как они закончили, было обнаружено двенадцать тел.