Глава 13
В поисках истины
Совещание в кабинете Флегонтова началось ровно в девять. Все были на месте, никто из следственной группы не опоздал.
– Ну что, Сергей, ты – первый. Давай доложись, – Флегонтов сделал приглашающий жест, адресованный Дуло.
Сергей заговорил, не вставая со стула:
– Начну с Милькиной Сусанны Васильевны… Был у нее в офисе, разбирался с делами. Есть несколько скользких, о которых пока рано говорить, еще нужно с ними работать…
– Почему бы не рассказать? – спросил Флегонтов. – Как говорится, одна голова – хорошо…
– А две – пока лишние, – срезал его Дуло. – Я сам должен во всем разобраться.
– Сколько времени тебе для этого нужно?
– Неделю.
– Напоминаю: преступление резонансное. Неделя-другая, и нас начнут подгонять. Что еще?
– Я говорил с Евсеевым. Но прежде хорошенько прощупал. У него серьезные «терки» с компаньонами по бизнесу.
– Что за бизнес? – поинтересовался Морозов.
– Розничная торговля продуктами.
– Магазины?
– Штук десять в Москве и два десятка в Подмосковье.
– В чем суть разногласий? – спросил Юрий Флегонтов.
– Пока не известно. Разговор с Евсеевым был малосодержательным. Короткий и по телефону. Но полгода назад Евсеев написал заявление в прокуратуру, где обвинил партнеров по бизнесу в желании расправиться с ним и присвоить весь бизнес.
– Это серьезно.
– В разговоре он все опроверг. Еще сказал, что это неактуально.
– Возможно, только для Евсеева, но не для его компаньонов.
Дуло продолжил:
– Так или иначе, детали этой истории, как и ее продолжение, узнаю, только встретившись с Евсеевым. А он пока избегает меня. Не берет трубку.
– По Евсееву все?
– Нет. У него роман с замужней женщиной. Ее муж уже начистил Евсееву чавку.
– Это она была с ним в ресторане?
– Она.
– Шалава, – проронил оперативник Морозов. – Вот из-за таких, как она…
– Не морализируй, – прервал его Юрий. – Давай только по делу. – Он снова обратился к Сергею: – Откуда знаешь про чавку?
– Евсеев заявление в полицию написал, ввиду причинения вреда своему здоровью.
– Вот сволочь! – не сдержался Морозов. – Он еще и пишет. Да я бы такому не то что…
– Василий! – одернул его Флегонтов. – Так возмущаешься, что можно подумать, у тебя самого вся голова в оленьих рогах!
– Тьфу… тьфу… тьфу… – переплевался Морозов. – Я даже не женат! Какие рога?
– Тема, как мне кажется, мелковата для гранатометного обстрела ресторана, – продолжил Сергей. – Хотя чем черт не шутит.
– Все у тебя?
Дуло кивнул.
Со своего места поднялась Курочка:
– Ну, теперь я. Только у меня – практически пусто. Опросила сотрудников ресторана. Никто не видел, где наш наводчик провел десять минут перед взрывом. Так что он мог быть где угодно: в туалете, в вестибюле, на улице…
– Вот что я думаю, – Сергей на мгновение задумался. – Помните, журналист Стас Успенский сказал, что у наводчика упал телефон?
Все закивали.
– А что, если его телефон разбился? – Он расширил область предположений: – Ну, например: забарахлил, отключился, испортился.
– Та-а-ак… – заинтересованно придвинулась Курочка.
– Следуя логике, делаем допущение, что если этот человек – тот самый наводчик, то в определенный момент он должен был позвонить или подать сигнал – например, послать эсэмэс.
– А если телефон вышел из строя… – подхватила Нина Витальевна.
– Тогда все планы к чертям. И вот результат: во-первых, ему пришлось уйти раньше времени и тем самым привлечь к себе внимание, что в этой ситуации нежелательно.
– По-твоему, все было спланировано? – поинтересовался Флегонтов.
– Думаю, для начала наводчик должен был съесть обед, который он заказал. И это логично. Потом уйти и позвонить сообщникам. Еще у меня есть предположение, что стрелять из гранатомета должны были с другой точки и с большего расстояния.
Курочка спросила:
– Почему?
– Вспомните привязанную к дереву ленту. Она имела смысл только при этом раскладе.
Флегонтов поддержал:
– Возможно, ты прав.
– И вот что я хочу тебе посоветовать, Нина Витальевна. – Дуло посмотрел на помощницу. – Обойди все магазины, ателье, парикмахерские, кафешки, что располагаются справа от ресторана, но слишком далеко не ходи.
– На Остоженке? – удивленно спросила Курочка. – Почему?
– Потому что он шел мимо ресторана оттуда, и я его видел. У него было всего десять минут. Вот и прикинь: нужно дойти до места, позвонить и вернуться обратно.
– Все поняла.
– Что с журналистом? – Флегонтов напомнил Курочке: – Сама напросилась.
Она покраснела:
– Перечитала все его публикации, побывала в редакции «Ночного дозора» и встретилась лично.
– Каков результат?
– Он очень интересный и содержательный человек.
Мужчины за столом молча переглянулись.
– Я не о том, – заметил Флегонтов.
– А я о том! – Курочка возмутилась. – У него резкие статьи. Не исключаю, что Успенский мог задеть чьи-нибудь интересы, и его заказали.
– В таком случае попробуй очертить круг подозреваемых. Готов поспорить, у тебя получится немаленький список.
– А что делать.
– Да… – протянул Морозов. – Газетенка еще та. Паршивая газетенка.
– Ну что, Вася? – Флегонтов поднял глаза и посмотрел на Морозова. – Дождался. Дошла и до тебя очередь.
– Лучше б не доходила, – проворчал тот и с ходу начал «строчить»: – Автомобилей такой комплектации, такого же года выпуска, черного цвета по всей Москве и Подмосковью набралось тридцать пять.
– Ну вот, – заметил Сергей, – а ты плакал.
Не обращая внимания на колкое замечание, Морозов продолжил:
– Три автомобиля находятся в продолжительном ремонте. По датам проверил. Два находились вне нашего региона. Есть доказательства. Пять машин я уже видел и получил подтверждение, что ни одна из них не могла быть в то самое время возле ресторана «Камилла».
– Как выглядят твои доказательства? – спросил криминалист Тимофеев.
– Отследили их местонахождение по времени с помощью городской системы видеонаблюдения.
– Нам эта система уже подсуропила… – проворчал Валерий Иванович. – Была машина – и вот ее уже нет.
– Разберемся, – сказал Сергей Дуло.
Флегонтов обратился к Морозову:
– Когда с этим закончишь?
Тот мысленно посчитал:
– Осталось двадцать пять машин. Две недели – не меньше.
– Что ж, могу только просить: постарайся закончить быстрее. Теперь – Тимофеев. Что скажет криминалист?
– Криминалист вас порадует, – произнес Валерий Иванович.
– Это хорошо.
– Застукал я вашего наводчика.
– Где?! – Вопрос прозвучал в несколько голосов.
– Его запечатлела камера банкомата в ближайшем отделении Сбербанка за два часа до взрыва.
– Номер карточки определил?
– И не только.
– Что еще?
– Есть имя, адрес и телефон, на который производился автоплатеж.
– Что могу сказать, – Флегонтов развел руками. – Грандиозно, Валерий Иванович!
– Если бы вы знали, чего это стоило!
– Настоящий прорыв.
– Надеюсь. – Скромно потупившись, Тимофеев заметил: – В банкомате наводчик снимал деньги, довольно большую сумму: триста тысяч рублей.
– А такую можно снять в банкомате? – Курочка удивилась.
– Если у тебя золотая «Виза». – Тимофеев достал из папки листок: – Вот его фотография с камеры банкомата.
Сергей протянул руку:
– Можно взглянуть?
– Пожалуйста. – Валерий Иванович достал еще один лист и передал Флегонтову: – А здесь – вся информация.
Между тем Дуло сказал:
– Это он. Вне всяких сомнений – это наводчик. Его я видел в окне.
– Хорошо бы узнать, откуда взялись триста тысяч. Кто их перечислил.
– Над этим уже работают.
– Надеюсь, в рамках закона? – осведомился Флегонтов.
– В рамках, в рамках… – успокоил его Валерий Иванович.
Сергей взял у Юрия листок с информацией и прочитал вслух:
– Перепелкин Максим Янович, пятьдесят девятого года рождения, Новгородская улица… Кто поедет?
– Точно не ты, – заверил Флегонтов. – Найдем, кто поедет. Ты занимайся своими делами.
– Я его видел.
– Ничего, дадим фотографию. Все будет о’кей. Ты, кстати, подумал?
– О чем?
– О том, что покушаться могли на тебя?
– Подумал. У меня нет таких заморочек.
– Столько лет работы в Следственном управлении, и нет заморочек? Позволь тебе не поверить. – Решив на время закрыть эту тему, Флегонтов поднялся и прошелся по комнате. Так же, как недавно это делал полковник Яковлев. – Теперь поделюсь своими результатами. Разговор с хозяином ресторана «Камилла» убедил меня в том, что версия конкурентной борьбы отпадает.
– Сергей сразу сказал, – усмехнулся Морозов.
– Сергей, как всегда, прав. – Флегонтов изменился в лице, но быстро взял себя в руки. – У меня все. Идите работать.
Флешбэк № 2
Москва
Май 1874 года
Бесчувственное тело Наины Кузьминичны обнаружил ее домашний лакей. Она лежала на полу, у окна в большой круглой зале. В доме тотчас поднялась суматоха, хозяйку на руках перенесли в спальню и положили на кровать поверх покрывала.
Послали за врачом. К тому времени, когда он явился, Наина Кузьминична пришла в чувство.
– Что с вами, голубушка? – спросил доктор.
– Меня погубили… – задыхаясь, сообщила Наина Кузьминична. – Огра-а-абили!
Осмотрев Ферапонтову, он взял ее за руку и вынул из кармана часы.
– Это дурно, – заметил доктор, не отводя взгляда от циферблата.
– Погуби-и-и-или-и-и. – Вдова зарыдала. – Боже мой! Боже мой!
– Не нужно так волноваться. – Спрятав часы, доктор поднялся со стула. – Как вижу, я здесь не нужен. Примите успокоительных капель и вызывайте полицию. – Сказав эти слова, доктор откланялся.
Швейцар кликнул дворника и послал его за полицией. Тот привел городового. Потолкавшись в сенях, городовой решил сходить за околоточным надзирателем.
Через час он вернулся, приведя с собой не только околоточного, но и участкового пристава. Наверх, в спальню к вдове Ферапонтовой поднялись только двое: околоточный надзиратель Сорокин и пристав Антон Максимович Головин. Городовой же вышел на улицу и стал прохаживаться возле подъезда.
Наину Кузьминичну к тому времени уже нарядили в домашнее платье. Она лежала, укрытая одеялом, причесанная, убранная, в нарядном ночном чепце. К приходу полицейских вдова успокоилась, однако, увидав их, вновь зарыдала.
– Здравствуйте, сударыня! Что у вас приключилось? – спросил участковый пристав.
Ферапонтова громко высморкалась, встряхнула платок и вытерла слезы.
– Здравствуйте, господа… Меня ввели в заблуждение и похитили бесценную вещь.
– Какую же? – спросил полицейский.
– Сначала я должна рассказать про особу, которая сегодня явилась в мой дом. – Вдова хотела заплакать, но передумала.
– Преступница – женщина?
– Довольно молодая, красивая и, судя по платью, из общества.
Околоточный заметил вполголоса:
– Вот еще новость.
– Вам известно ее имя? – спросил Головин.
Наина Кузьминична подала знак, и горничная тотчас поднесла полицейским бумаги.
– Вот, прошу изучить документы, которые предъявила мне эта дама.
– Векселя? – Головин пробежал глазами один, а затем и второй. Увидев означенные суммы, он поднял глаза. – Возможно ли это?
– Вы правы, сумма чудовищна. Я поддалась панике. Уму непостижимо, на что Петр Васильевич их издержал. О чем только думал, делая подобный расход!
– Вы признали перед ней векселя? – спросил Головин.
– Конечно же нет! – гневно возразила вдова. – Они подложные!
Полицейский вновь изучил документы:
– Сударыня, кажется, вы правы. Это подделка, и очень искусная.
– В первые минуты я не владела собой…
– Чего хотела эта особа? – Пристав Головин заглянул в вексель: – Вдова титулярного советника Мария Ивановна Бунчак-Высоковская.
– Она потребовала немедленно уплатить по векселям. В противном случае пообещала предать дело огласке.
– И что же вы?
– Я умоляла…
Околоточный и пристав переглянулись. Последний удивленно спросил:
– Зачем же?
– Дело в том… – Вдова утерлась платком. Сквозь ткань и ее распухшие пальцы голос звучал глухо: – Дело в том, что эта дама…
– Бунчак-Высоковская… – вставил околоточный надзиратель.
– Эта дама и мой муж были любовниками.
– Она представила вам доказательства измены вашего покойного супруга? – спросил участковый пристав.
– Да, передала мне его письма.
– Письма вашего мужа этой особе?
– Письма… – растерянно прошептала вдова. – Но там ничего не было.
– Прошу вас объясниться более внятно.
– В конвертах лежала чистая бумага без каких-либо знаков.
– Как же вы поступили?
– Ах, я не знаю! – Ферапонтова замахала платком и вновь разрыдалась. – Я боялась огласки и того, что наши семейные дрязги вызовут осуждение в обществе.
Участковый пристав оправил мундир и выпрямил спину.
– Сударыня, смею доложить – вас обманули. Вы имели дело с мошенницей, а не с приличной дамой из общества. Скорее всего, она не была любовницей вашего мужа.
– Так найдите ее немедленно! Теперь вы знаете ее имя! – воскликнула Ферапонтова.
– Полагаю, что имя этой дамы, как и векселя…
– Все подложное? – шепотом осведомилась вдова.
– Именно так.
– Смею заметить, вы ясно выразились, сказав, что не признали перед ней векселей, – сказал околоточный надзиратель. – Отчего же она их вам отдала?
– Боже мой, как вы глупы! – воскликнула Ферапонтова. – Да ведь я заплатила!
Немного помолчав, участковый пристав нахмурился.
– Весьма неразумно. Вы передали мошеннице всю требуемую сумму?
Ответом прозвучало утробное рыдание Ферапонтовой:
– Я заплатила во много раз бо-о-ольше!
– На сколько больше изволили заплатить?
– Я отдала ей бесценную вещь.
– Какую?
– Она сама предложила, узнав, что я не могу собрать нужной суммы.
– Милостивая сударыня, вы изволите уклоняться от ответа на мой вопрос, – сказал Головин.
– Бог с вами! – Вдова перестала плакать.
– Извольте ответить, что именно вы передали мошеннице.
Наина Кузьминична опустила глаза. После минутного молчания она проронила:
– «Нуар Де Ла Рош».
– Что это? – переспросил околоточный надзиратель Сорокин.
– Я передала ей бесценный бриллиант «Нуар Де Ла Рош».
– Но как он попал к вам? – холодно произнес Головин.
– Это мне не известно. Бриллиант хранился в сейфе у мужа.
– Позвольте вам не поверить. Сию же минуту извольте ответить, иначе я буду вынужден передать дело следствию, и вы сами можете оказаться в невыгодном положении.
Наина Кузьминична Ферапонтова закрыла глаза и мертвенно побледнела. Она лежала бездвижно и беззвучно, как труп.
– Врача! – дурным голосом закричала горничная.
– Не нужно. – Этот другой, спокойный голос принадлежал несчастной вдове. – Ты, Фимка, уйди. – Ферапонтова открыла глаза. – И дверь за собой притвори!
Оставшись в комнате с двумя полицейскими, она покорно спросила:
– Что вам угодно знать?
– Сударыня, вам, вероятно, известно, что черный бриллиант «Нуар Де Ла Рош» был похищен у чернокожего князя, который прибыл в Москву из Центральной Африки. Драгоценный камень украл его слуга-переводчик, с которым знатный вельможа путешествовал по России. Мошенника не успели предать суду, однако нашли его мертвое тело. Бриллиант безвозвратно исчез. Теперь вы говорите…
– Покойный Петр Васильевич купил его за половину цены, пообещав не предавать сделку огласке.
– Значит ли это, что ваш покойный супруг имел отношение к смерти слуги-переводчика?
– Бог с вами! – Вдова истово перекрестилась. – Помилуйте! Это положительно невозможно. Он имел дело с частным поверенным.
– Но Петр Васильевич не мог не знать об этой нашумевшей истории. О ней писали в газетах.
– В том-то и дело, батюшка, что мой Петр Васильевич об этом слыхом не слыхивал.
– Для чего же он дал обещание не предавать сделку огласке?
– Его попросили, он согласился, – уклончиво проронила вдова.
Участковый пристав поворотился к околоточному надзирателю:
– Что ж, Иван Иванович, пропажу нужно искать.
– А как же быть с ними… – околоточный посмотрел на вдову.
– А это не нам с вами решать. Придется доложить полицмейстеру.
– Что ж делать сейчас?
– Искать воровку и камень. – Головин вновь обратился к вдове: – Сударыня, извольте нам его описать.
Ферапонтова сложила указательный и большой палец правой руки так, что получился неровный круг, и продемонстрировала эту фигуру:
– Покойный муж говорил, что в нем триста карат.
– Изрядная вещица, – крякнул Сорокин.
– Бриллиант лежал в футляре красного бархата.
– Теперь опишите мошенницу.
– Я не в силах говорить о ней без чувства упрека, – простонала Наина Кузьминична.
– Сударыня, вы не оставляете выбора…
– Она стройна, молода и красива, – отрывисто, не без злобы сообщила вдова. – Большего сказать не могу.
– Какие у нее волосы?
– Уложены в прическу и вьются.
– Извольте обозначить их цвет.
– Русые.
– Глаза?
– Кажется, карие. И очень подвижные!
– Других примет не припомните?
– Бородавка… Да! На ее правой щеке – миниатюрная бородавка. Она заметна сквозь пудру. – Ферапонтова прикрыла глаза. – Господа, я больше не в силах…
Полицейские откланялись и покинули ее спальню. Спустившись в сени, забрали у швейцара фуражки, перчатки и вышли на улицу.
У подъезда их поджидал городовой.
– Позвольте обратиться, ваше высокоблагородие!
– В чем дело, братец?
– Здешний дворник имеет вам доложить!
– Так позови его, чего же ты ждешь?
Городовой скованно дернул рукой, и к ним подбежал маленький вертлявый татарин в черной шапочке и дворничьем фартуке.
– Рассказывай, братец, что видел.
Татарин указал рукой на место, где недавно стояла коляска.
– Та мадама приказала извозчик везти на Хитровка.
– Сам слышал?
– Сам.
Пристав взглянул на околоточного:
– Что будем делать, Иван Иванович?
Сорокин не торопясь пригладил усы:
– Если хитрованка – найдем.
