Глава 7
Смотрю. Смотрю, приоткрыв рот, и глазами хлопаю. А там, за окном, на осеннем холоде и мокрой от бесконечных дождей брусчатке, сурово маршируют несколько десятков мужчин.
Сам внутренний двор довольно маленький, поэтому колонна очень часто разворачивается, дабы сменить направление и не врезаться в стену, а потом… ну да, марширует дальше!
Форменных курток на мужчинах нет — только штаны, сапоги и рубахи. Причём рубахи эти уже мокрые. Лица заметно раскраснелись, и пар при дыхании идёт, но колонна движется бодро, уверенно и неотвратимо. Так, что любо-дорого посмотреть! Ну вот я и…
Смотрю. Смотрю, упершись в стекло носом, и всё так же глазами хлопаю. И сильно над всей этой ситуацией недоумеваю, но…
— Ну а как ты хотела? — всё-таки снисходит до ответа Дантос. — Всерьёз полагала, что им ничего не будет?
Мм-м…
Маленький дракон зажмуривает глазки и, не оборачиваясь, кивает. Да, именно так я и хотела. В смысле именно на такой вариант событий и рассчитывала!
Ведь ты человек умный и адекватный. Ты не можешь не понимать, что всем, даже твоим воинам, нужно хоть иногда расслабляться. А тот факт, что к ним в компанию затесалась я… так ясно же, что не на аркане дракона тащили. То есть стражники в моём появлении не виноваты. Значит, и наказывать их…
— Конечно, не виноваты, — перебивает Дан, а я…
Зажмуриваюсь пуще прежнего, ибо понимаю внезапно: кроме гарнизонных вояк есть ещё и Натар. До сего момента я была убеждена, что блондинчик, несмотря на обещания, его не тронет, ибо Натар — сородич, друг и вообще. Но теперь в украшенную шипастым гребнем голову закрадывается сомнение.
Где он? Что с ним?
— Хм… А разве он не с остальными? — вслух удивляется властитель Керна. И я открываю глаза, чтобы снова на внутренний двор уставиться.
В этот момент колонна останавливается и по команде отдельного, видимо, не подпавшего под наказание вояки, разворачивается. Получается, они теперь лицом к окнам библиотеки стоят, и я, приглядевшись, таки обнаруживаю пропажу.
Из груди вырывается вздох облегчения, а герцог Кернский хмыкает.
И тут же в тишине библиотеки звучит ворчливое:
— А можно потише? Вы мешаете.
Вернон! Вот теперь понятно, почему в моменты работы маг в своих покоях запираться предпочитает. Он же невыносим!
Впрочем, продолжать разговор мы всё равно не собирались. Не знаю, чем там занялся Дантос, а лично я снова к стеклу прилипла. Окно располагалось высоко и довольно далеко, так что зрителя стражники даже не заметили. Зато я была внимательна как никогда.
Смотрю!
Вижу, как исполняющий обязанности главного вскидывает руку, и понимаю — он что-то говорит. После этого мужчины делают стремительный манёвр, рассредоточиваясь по двору, ложатся и начинают от брусчатки отжиматься! Бодро, слаженно и весело!
Первое время я считаю, но потом сбиваюсь. А они всё отжимаются! Причём в прежнем ритме и с прежней скоростью.
Когда длительность упражнения переходит все разумные границы, их «предводитель» снова рукой машет, и воины поднимаются на ноги, чтобы начать приседать.
А за приседаниями идут прыжки и наклоны — что совсем уж в ступор маленькую красивую меня вводит. В итоге крылатая девочка не выдерживает. Соскакивает с подоконника, подходит к светлости и, сделав ну о-очень честные глаза, просит:
— Можно я к ним схожу, а?
Отрываться от изучения учётной книги Дантос не желает, но ответа я всё-таки удостаиваюсь:
— Что, тоже хочешь научиться маршировать?
Мне требуется минута времени и очень много сил, чтобы сдержать желание куснуть эту белобрысую ехидну. А она… ну в смысле он…
— Ладно, сходи, — говорит ворчливо. — Только без глупостей.
Вот теперь карликовый дракон подскакивает и мчится к двери. Нет, можно, конечно, и сразу, то бишь через окошко, но к людям, которых наказывают из-за тебя, лучше подходить незаметно. Ну так, на всякий случай. В частности, на случай, если придётся убегать.
Но убегать не пришлось!
Едва вышедшего во внутренний двор дракона заметили, пространство наполнилось радостью. А секундой позже я с удивлением осознала, что эмоции посвящены не только мне. Просто все эти отжимания, приседания и наклоны никем в качестве какого-то слишком строгого наказания не воспринимаются. Стражники, страшно сказать, даже довольны устроенной для них экзекуцией!
В миг, когда я протиснулась на внутренний двор, мужчины шагали на месте. Только шаг был не обычный — они колени едва ли ни к подбородкам подтягивали. Однако это полуакробатическое упражнение не помешало Брумсу широко улыбнуться и воскликнуть:
— О, кто пришёл!
Миг, и со всех сторон посыпалось:
— Ой, Астра!
— Привет, Астра!
— Астра, ты как?
— Сильно от их светлости влетело?
Мм-м… И вам привет. Я? Да замечательно! А насчёт «влетело» — бывало и хуже. Например, когда я коллекцию солдатиков из глаэйского стекла грохнула.
— А мы второй день отрабатываем, — сообщил кто-то.
— И завтра будем, — добавил другой.
— И послезавтра! — вклинился третий.
А четвёртый пояснил:
— Но мы легко отделались! Думали, их светлость что-нибудь поизвращённее придумает. Он может. Он такой!
Увы, но вот тут диалог прервался. Просто в ситуацию тот, кто всем этим безобразием командовал, влез.
— Разговорчики! — зычно воскликнул он. И добавил много тише: — Дыхалку берегите, она ещё понадобится.
Воины подчинились безропотно — пространство снова заполнил дружный сап и грохот сапог. Но один из стражников от коллектива всё-таки отбился. Он вышел из строя и неспешно направился ко мне.
Крылатая девочка чуть стушевалась и непроизвольно присела на задних лапах. Хотела плюхнуться на попу и обвить лапки хвостиком, но вовремя вспомнила, что стою на влажной, не слишком чистой брусчатке. То есть если сяду, то попа тотчас испачкается, а испачканная попа — это моветон, тем более в случае такой умницы и красавицы, как я.
В итоге — вот. Стою и смущённая, и растерянная, и счастливая одновременно. А Натар подходит, опускается на одно колено и, взяв мою морду в ладони, начинает вглядываться в глаза.
Это длится несколько секунд, но кажется, что вечность. И я снова тушуюсь и пячусь в желании отстраниться, но сородич не пускает.
— Почему их светлость назвал меня не Наилем, а Натаром? — тихо, почти шёпотом вопрошает он.
Всё, маленький дракон не выдерживает. Пусть ничего дурного не произошло, он зажмуривает глазки и предпринимает новую попытку вывернуться. А Натар…
— Астра, — произносит мужчина задумчиво.
Он словно пробует это имя на вкус, а потом замирает, чтобы не просто уставиться, а прямо-таки впиться взглядом в покрытую золотыми чешуйками морду. Чувствуя это, я отваживаюсь приоткрыть один глаз, и…
Натар не сказал, но готова поспорить на сундук с розовыми бриллиантами: друг детства ещё два дня назад обо всём, включая личность одарённого, догадался. Но поверил в свою догадку только сейчас.
Шок, который отразился в его глазах, был так приятен, так мил. А шквал эмоций, которые сородича захлестнули, никакому описанию не поддавался. Глядя на это дело, попытки вырваться я оставила. Некоторое время позволила себе понаслаждаться эмоциями Натара, а потом не сдержалась, и… лизнула мужчину в нос.
Вот теперь Натар вздрогнул и очнулся. Правда, только для того, чтобы качнуться вперёд, схватить карликового дракона в охапку и сжать так крепко, что я едва не завизжала.
— Быть не может! — изумлённо выдохнул он. — Астрид! Наша мелкая глупышка!
И ничего я не глупышка. Впрочем… да. Да, ты прав. Но… Бес меня пожри, а какая разница?!
Собственные эмоции тоже зашкалили, они были даже сильнее, чем в момент первой встречи. Я стояла в объятиях Натара и едва не плакала. Тот факт, что за нами могут наблюдать через окно библиотеки, не волновал, ибо я верила — светлость поймёт.
Внимание со стороны «наказанных» воинов также не беспокоило — ведь ничего особенного не происходит! Ну кроме того, что я в очередной раз даю повод задуматься о разумности дракона. То есть убиваю свою конспирацию на фиг!
Когда я начала задыхаться и беспокоиться за целостность своих костей, сородич таки соизволил отпустить. Он отстранился, окинул новым ошарашенным взглядом, явно оценивая мой образ и вспоминая табу на анимализм. Потом судорожно глотнул воздуха и спросил:
— Герцог знает?
И раньше, чем я успела кивнуть, сам сообразил:
— О чём я? Конечно, знает. Если бы не знал, он бы не бросался на каждого, кто в твою сторону посмотрит.
Я невольно фыркнула и расплылась в клыкастой улыбке, а Натар резко замер. Следующий вопрос сопровождался чувством настороженности и даже гнева:
— Ты с ним по собственной воле? Или Дантос тебя принудил?
Вопрос был, в общем-то, логичен, но я подобного не ожидала. И мысленно рассмеялась! И отрицательно качнула головой!
Вот после этого злиться бывший сосед перестал и прикрыл глаза, дабы перевести дух. А едва пришёл в себя, спросил:
— Мы можем встретиться как люди? Можем поговорить?
Я подумала и кивнула.
Да, можем, правда, мне бы хотелось согласовать вопрос с Даном. Думаю, это будет правильней и безопасней. Да и вообще… он мне как бы жених. Причём нас не только родители, даже старейшины благословили. Представляешь?
Натар, конечно, не представлял. Прежде всего потому, что слышать мои мысли не мог. В результате сказал невпопад:
— Я до безумия рад видеть тебя живой.
Маленький дракон улыбнулся и отступил на два шага.
— Ву! — Я тоже рада, Натар. Очень-очень! И мы обязательно поговорим как люди. Ты, главное, опять не пропади. Ладно?
Слышать мысли сородич по-прежнему не мог, но у меня возникло чёткое ощущение, что друг друга мы всё-таки поняли. Это стало поводом вильнуть хвостом, развернуться и, стуча когтями по брусчатке, посеменить прочь. Обратно в замок. К Дантосу!
Лежу. Лежу в знакомом кресле, установленном в столовой, лениво поглядываю на предающихся чревоугодию людей, без энтузиазма вдыхаю ароматы, которыми от стола веет, и с лёгкой грустью вспоминаю разговор насчёт встречи с Натаром, коий между мной и герцогом Кернским состоялся.
Вспоминаю как подошла, сделала честные глаза и подробненько, с обоснованием, свою просьбу изложила, а он…
— Обязательно поговорите, Астрёныш. Но чуть позже, ладно?
Я состроила недоуменную морду, протянула вопросительно:
— Ву-у-у?
— Позже, — повторила светлость. — В данный момент я слишком плохо свою магию контролирую. Боюсь прибить твоего друга ненароком. Я ведь даже Вернона едва не прибил.
Последние слова стали поводом для секундного ступора и долгого тяжкого вздоха. С одной стороны, конечно, приятно, что Дан столь бурно на потенциальных соперников реагирует, но в случае с Натаром «потенциальный» — слово всё-таки не подходящее. Он скорее «невозможный», так как уж чего, а поводов для романтики у нас нет. К тому же сородич женат. Да и вообще! Вообще нас связывает только детство. А ревновать к детству…
— Нет, — перебил Дан. — Вас связывает не только это. Существует ещё одна немаловажная деталь.
Пространство заполнила тишина. Герцог смотрел прямо, а дракон хмурился, пытаясь понять, на что же собеседник намекает. А когда всё-таки сообразил, тяжко вздохнул и опустил глазки.
Нет, милый. Тот факт, что у нас с Натаром полная биологическая совместимость, ничего не меняет.
— А если однажды ты очень сильно детей захочешь? — понизив голос до едва различимого шёпота, спросил собеседник. — Так сильно, что станет плевать на всё остальное?
— А если однажды детей захочешь ты? — парировал дракон жёстко. — Мне посчитать, сколько женщин, способных подарить тебе потомство, находится поблизости? И тоже всех поубивать?
Герцог Кернский поджал губы и разумно не ответил. Я же развернулась и, деловито повиливая попой, отправилась прогуляться по замку. Возводить ситуацию в степень трагедии я всё-таки не собиралась.
Да, детей у нас с Дантосом никогда не будет, но может, Леди Судьба даст взамен что-нибудь иное, не менее чудесное? Впрочем…
Погружаться в мысли о том, что ничего чудеснее не бывает, не хотелось. И мне даже удалось выпихнуть эти размышления из головы, но не навсегда. Едва оказалась в примыкающей к столовой гостиной и увидела Дантоса в компании «юной», «свежей», и… биологически совместимой Катарины, мысли вернулись. А в груди зародилась искра драконьего пламени и дикое желание подкараулить эту девицу в каком-нибудь тёмном коридоре и прибить на фиг!
И даже тот факт, что светлость держит виконтессу в качестве… ну фактически пугала, смягчающим обстоятельством не стал. Я успокоилась лишь после того, как блондинчик бросил Катарину на Вернона, подошёл ко мне и, присев на корточки, принялся гладить по чешуйчатой голове.
Ну а потом людей пригласили за стол, а я проследовала к установленному для дракона креслу. Понюхала выставленные здесь миски и, придя к выводу, что кушать при наших гостьях по-прежнему не готова, запрыгнула на кресло, и вот… лежу.
Лежу! Поглядываю на людей, вдыхаю ароматы, вспоминаю и грущу. Но опять-таки стараюсь не слишком в эту грусть проваливаться. А ещё слегка, самую малость, к беседе, которая за столом ведётся, прислушиваюсь. И временами закатываю глаза, потому что сил моих нет. Нервов, кстати, тоже всё меньше.
— Бедная. Бедная леди Виолетта! — вещает Сиция с придыханием. — Это же надо так неудачно, на пустом месте…
— Ой, ну бывает, — отзывается Катарина. — Помнишь, как в позапрошлом году наша прачка, Милка, почти так же…
— Да, помню. Но Милка не грациознее коровы, а тут…
— Ну…
Пауза. Активный стук столовых приборов. И дальше:
— Но, сказать по правде, никаких серьёзных повреждений я у леди Виолетты не нащупала, — признаётся графиня.
— А растяжение? — «удивляется» виконтесса.
Сиция пожимает плечами, накалывает на вилку несколько кусочков салатного листа и отправляет всё это дело в рот. А пережевав, сообщает:
— Если быть предельно откровенной, я в этом диагнозе не уверена.
Графиня переводит взгляд на Вернона в явной надежде, что тот подхватит тему и задаст вопрос, на который горе-лекарь напрашивается, но маг этот взгляд игнорирует. Он вообще не с нами (ну то есть не с ними), а где-то там — то ли в пушистых вечерних облаках, то ли ещё дальше.
В итоге тот самый вопрос задаёт Дантос.
— Хотите сказать, что леди Виолетта симулировала?
— Ой, ну что вы! — восклицает Сиция. При этом жесты графини громогласно кричат об обратном. — Не симулировала, конечно, но…
Гостья лопочет что-то ещё, а крылатая девочка в который раз закатывает глаза и мысленно вздыхает. Вот же заразы. Мало того что общий уговор про недельную отсрочку нарушили, так теперь ещё и это. Ведь «куколка» поступила как велено — уехала, дабы мама с дочкой про симуляцию не рассвистели. А они… Впрочем, учитывая подлянку с балом, это можно назвать правом на месть, но всё равно подло. И Дантос такую откровенность вряд ли оценит.
Мой прогноз оказался верен — герцог Кернский не оценил. Других вопросов не задал и вообще на еде сосредоточился.
Но маме с дочкой это отсутствие внимания не понравилось, и женщины поменялись местами. Сиция замолчала, а на арену вышла Катарина.
— Ой, знаете, моя модистка в конце весны ездила в Литаран и привезла такую замечательную пудру, — прощебетала виконтесса. И добавила с бо-ольшим энтузиазмом: — Не как обычные, а на основе семян пюриса!
— Чего? — оторвавшись от тарелки, хмуро переспросил Дан.
Девушка ответила нарочито-бодрой улыбкой и с тем же энтузиазмом продолжила:
— Ну пюрис! Фрукт такой. Он ещё на яблоко похож. В южных странах, у кромки Дальнего океана произрастает.
— Ужас, — вполголоса прокомментировал Дан, а витавший в облаках Вернон, наконец, очнулся и, выслушав тираду Катарины, явно о своём возвращении в реальность пожалел.
Но виконтесса не смутилась. Едва мужчины вернулись к еде — продолжила:
— Так вот, из семян пюриса получается удивительная, мерцающая мука. Она ложится гораздо ровнее любой другой основы. А в смеси с фиолетовой и розовой глиной приобретает совершенно замечательный оттенок. Говорят, он будет ужасно модным в следующем сезоне.
Последняя фраза адресовалась Вернону, и тот едва удержался от желания покрутить пальцем у виска. А Дантос прожевал кусок мяса и спросил хмурым тоном:
— Леди Катарина, с чего вы взяли, что нам с господином Верноном интересна эта дурацкая пудра?
Было очевидно — блондинчик не шутит, он в самом деле не понимает и раздражён всерьёз. И виконтесса с графиней сообразили! Чтобы тут же застыть, а через миг дружно отодвинуться и захлопать ресницами. Ну а маленькая красивая я… выпала-таки из кресла.
Просто, в отличие от Дана с Верноном, я ответ на вопрос знала и клянусь — никак не могла не помереть со смеху, глядя на эту композицию! Хмурый герцог, готовый переквалифицироваться в лекаря-мозгоправа Вернон и две охотницы, согласные на всё, лишь бы зацепить мужчину!
Интересно, что планировалось дальше? Подарить блондинисто-брюнетистой парочке по пудре и помаде? Или предложить к чемодану «кузины» несколько своих?
Жаль, ответа мы так и не узнали. Впрочем, даже согласись Катарина и Сиция поделиться планами, я бы всё равно не услышала. Здесь и сейчас я могла лишь одно — лежать, хрюкать и беспомощно дрыгать лапками.
Сны. Я уже упоминала, как сильно их ненавижу?
А про то, что сны отвечают мне взаимностью, рассказывала?
Так вот… с момента знакомства с Дантосом сновидения настоящую войну мне объявили — мучили едва ли не каждую ночь, сцены из моего прошлого подкидывали и вообще терзали.
Но пять недель назад, когда мы с Дантосом и Верноном выехали из Рестрича в Керн, это противостояние вроде как закончилось. Не знаю почему, но никаких изматывающих нервов картинок мне больше не снилось. Более того — впервые за последние девять лет я вовсю наслаждалась бессвязной белибердой, а просыпаясь, ничегошеньки не помнила. И это было счастьем! Самым-самым настоящим!
Вот и в этот раз беды не предвиделось…
После ужина я собиралась заглянуть на кухню, но, прислушавшись к себе, поняла, что всё-таки не голодна. Поэтому траекторию движения изменила — отправилась вслед за светлостью, в его покои.
Когда остались одни, выдала Дантосу историю, которая легла в основу сегодняшней выходки Катарины. Затем выслушала ну о-очень широкий спектр ругательств и, хихикая, потопала в ванную.
Герцог Кернский, недолго думая, поспешил составить крылатой девочке компанию, и в итоге водные процедуры сопровождались ворчанием насчёт того самого чемодана и герцогской репутации, которая с моим появлением куда-то не туда катится.
Маленький дракон, обнаружив в рассуждениях про репутацию здравое зерно, слегка смутился и развёл лапками. И снова расхихикался, когда блондинчик принялся делиться выводами касательно степени умственного развития Катарины и Сиции.
Дальше, когда вернулись в спальню, дракон запрыгнул на кровать и нескромно развалился на подушках. С лёгкой улыбкой пронаблюдал, как герцог Кернский избавляется от прикрывавшего его бёдра полотенца и забирается под одеяло. Как блондинчик вытаскивает из-под подушки один из журналов учёта — тоже видела, но этот процесс, в отличие от предыдущего, струн моей души не задел.
Едва Дантос зашелестел страницами, я прикрыла глазки и принялась с упоением вдыхать пьянящий мужской запах… И именно в процессе этого вдыхания плавно уплыла в непроглядную беззвёздную тьму. То есть уснула.
А потом меня настиг он! Весь такой яркий, выпуклый и до того реалистичный, что опознать в нём сон смогла далеко не сразу. Ну а когда опознала… подумала и решила не противиться. В конце концов это только иллюзия, разве нет?
…На сей раз никаких воспоминаний. Более того, сон походил на весточку из будущего. Я не видела места, в котором происходило всё действо, во снах подобные странности в порядке вещей, зато остальное — очень даже.
Во-первых, я сама. Утончённая леди в восхитительном белоснежном платье, серебряных туфельках и тонкой, расшитой серебряной нитью фате.
Во-вторых, герцог Кернский. Одетый преимущественно в чёрное, с белой розой в петлице, Дан выглядел таким благородным и красивым, что я сама себе завидовала.
Ещё были служители храма в количестве трёх человек. Они стояли напротив нас и недовольно поджимали губы. Просто прибывшие на торжество гости выражали своё ликование до того громко, что начать церемонию было невозможно.
Гостей собралось очень много. Причём тут были не только аристократы, но и простой народ. Они стояли за нами, на вполне приличном расстоянии, но, несмотря на столпотворение, обернувшись, я сразу отыскала в толпе родителей, брата и Юдиссу.
Дальше вглядываться не пыталась, но точно знала, кроме родных на церемонии присутствуют Юдиссин муж, господин Вейн с госпожой Эйрен, и некоторые другие, включая моего бывшего наставника — старейшину Ждана. И пусть принадлежность к народу метаморфов больше не имела значения, данный факт искренне радовал.
Но самым главным было всё-таки не это. В смысле не платье, не церемония и даже не папа с мамой. Самым важным являлось ощущение какого-то особенного, прямо-таки нереального счастья, причём никак со свадьбой не связанного. Оно наполняло меня от макушки до пят и будило желание обнять весь мир.
Чувства Дантоса, как ни удивительно, были созвучными и столь же сильными. Казалось, ещё секунда, и хозяин Керна плюнет на приличия, подхватит меня на руки и начнёт кружить.
Возможно, так он, в конце концов, и поступил, но я об этом не узнала — просто в следующий миг зыбкая реальность сновидения дрогнула, а картинка изменилась.
Мы с Дантосом оказались за праздничным столом. Вернее, за отдельным столом, предназначенным для молодожёнов. В окружении множества изысканных блюд и напитков, а также тысяч и тысяч цветов, которые были буквально всюду.
Там, на пару ступенек ниже, простирался большой зал. Он был заставлен столами и до отказа заполнен людьми. Но простолюдинов уже не обнаружилось — только благородные, богатые и очень уважаемые люди, к числу которых, что очень порадовало, и мои родные относились.
А справа от нас, на похожем возвышении, устроилась императорская семья в полном составе. И в миг, когда я взглянула в сторону высочайших гостей, Роналкор широко улыбнулся и поднял бокал.
— Счастья молодым! — басисто воскликнул император.
После этого пришлось отложить вилку, мысленно вздохнуть по нетронутой ещё белой рыбе и подставить губы для поцелуя. Угу, опять! В сотый раз за этот прекрасный, но бесконечный день.
И несмотря на то что поцелуй, как упоминалось, был сотым, Дантос не халтурил! Их светлость был горяч и напорист, нежен и одновременно суров, упоителен и бесконечно желанен…
Когда картинка сновидения вновь сменилась, меня с головой накрыло осознание: я абсолютно счастлива, но участвовать в первой брачной ночи отказываюсь! Не потому что не хочется — просто сил нет. Причём никаких.
Герцог Кернский эту позицию принял без возражений, но стоило мне стащить с себя платье и упасть на кровать — подкрался, лёг рядом и принялся гладить подушечками пальцев мои щёки, шею, плечи и грудь.
А потом целовать… причём не столько губы, сколько все вот эти перечисленные места!
Кажется, ничего особенного. Кажется, всё невесомо и очень ненавязчиво. И никакого повода убитой усталостью жене восстать из мёртвых, но… Ладони скользнули вверх по сильным мужским рукам и остановились на плечах. Тело призывно выгнулось, а с губ сорвался совершенно неприличный стон.
Дантос тихо усмехнулся прямо в ухо, я же мстительно выпустила коготки и выгнулась вновь. Под напором желания сковавшая тело усталость рассыпалась в пыль, и теперь я была готова на многое, лишь бы получить своё. Но…
— Малышка, а давай ты для начала проснёшься? — донёсся до сознания насмешливый голос, и я застыла, чтобы через миг вздрогнуть и шокированно распахнуть глаза.
Я обнаружила себя именно там, где засыпала — в постели герцога Кернского. Вот только от золотой чешуи и хвостика даже следов не осталось. Здесь и сейчас я была не Астрой, а Астрид. Лежала поверх одеяла, плотно прижатая к обнажённому мужскому телу, и пыталась справиться с бешеным сердцебиением.
Минута на то, чтобы прийти в себя, и шумный выдох. Магические светильники уже погашены, следовательно, есть надежда, что в момент моей трансформации Дантос спал. В случае если герцог Кернский бодрствовал, света камина вполне достаточно, но… Леди Удача, миленькая, пусть процесс изменения останется для блондинчика тайной, а?
Да, этот момент ужасно, просто бешено, смущал! Но я всё-таки спросила:
— Ты… видел?
И трусливо зажмурилась, едва герцог Кернский кивнул.
Ву-у-у! Трансформация, тем более в зверя, это ведь такой ужас, такое уродство! Как теперь в глаза этому мужчине смотреть? Как теперь…
Додумать я не смогла. Меня отвлёк влажный поцелуй в губы и ладонь, нагло заскользившая по обнажённому бедру. Ещё миг, и эта ладонь попыталась протиснуться между плотно сжатых ног, чем вызвала небольшую, но всё-таки волну возмущения.
Я распахнула глаза в намерении сообщить Дантосу, что я тут, вообще-то, стыжусь и страдаю, а он…
— Я требую продолжения. — В голосе герцога Кернского прозвучала умопомрачительная хрипотца. — Сейчас.
Нет, это был не приказ, а просьба, но отказать я не могла. Звук его голоса и блеск глаз в один миг разметали все сомнения и страхи. Я прекрасно помнила, что Дантос видел, как меня корёжит, как меняются кости, форма черепа и всё-всё, но стыда больше не испытывала.
Более того, я вдруг поняла: если он готов принять меня такой, значит, все слова о любви — самая чистая, самая честная правда.
Это осознание опьянило окончательно, и когда губы герцога Кернского накрыли мой рот, я отдалась поцелую со всем неистовством. Я раскрылась навстречу движениям этого почти идеального мужчины и глухо застонала в миг, когда мы соединились в единое целое.
Но стон был лишь началом. Первым аккордом симфонии, призванной разбить тишину осенней ночи. И мне очень хотелось, чтобы ночь не кончалась, чтобы наш древний, словно само мироздание, танец длился вечно.
А позже, когда страсть угасла и мы обессиленно рухнули на подушки, подумалось: и всё-таки в нашей биологической несовместимости есть свои плюсы. В частности, нам не нужно беспокоиться о контрацепции. Уж в чём, а в этом вопросе мы полностью свободны…
Меня разбудил дразнящий аромат кофе. Он был едва уловимым, но настолько ярким, что глаза сразу распахнулись, а тело выгнулось, стремясь сбросить остатки сна.
Сладко зевнув и отметив, что дверь спальни закрыта, я прислушалась к драконьей сущности и узнала — снаружи, то есть в гостиной, Дантос и Полли хозяйничают.
Горничная, безусловно, сервировала завтрак. А герцог Кернский, судя по всему, данный процесс контролировал. Я воспользовалась моментом, чтобы выскользнуть из-под одеяла и скрыться в ванной комнате.
Трансформация? Ну… мысль о возвращении в тело карликового дракона мелькнула, но я решила не торопиться. Вместо превращения шагнула под душ и отдалась упругим, горячим струям. А когда покончила с водными процедурами и, привычно завернувшись в полотенце, вышла в спальню, сразу угодила в капкан рук.
Герцог Кернский был уже одет, причёсан и вообще хорош. Смотрел своими внимательными серыми глазищами и улыбался. Я тоже улыбнулась, но гораздо сдержанней. И тут же услышала:
— Спасибо, что осталась человеком.
Ещё одна улыбка, и я отстранилась. Хитро стрельнула глазками в сторону гардеробной, спросила не без подколки:
— Мой чемодан ещё там?
Дантос сразу приобрёл насмешливо-грозный вид, сложил руки на широкой груди и, помедлив, кивнул. Потом добавил:
— Там ещё туфли. Я их утром, пока ты спала, выкрал.
Мм-м… какая прелесть.
Улыбка моя стала прямо-таки запредельной, а Дан притворно нахмурился. В миг, когда я сделала шаг в сторону гардеробной, снова поймал и накрыл губы поцелуем.
Голова мгновенно закружилась, сердце запело, но я держалась вполне достойно! Даже стонать и запускать пальцы в блондинистые волосы не пыталась.
Думаю, именно моё приличное поведение стало главной причиной того, что поцелуй не перерос в нечто большее. И этот факт очень даже порадовал, ибо любовь любовью, но после ночной акробатики мне ужасно хотелось есть.
Дантос против завтрака тоже не возражал и в итоге пленницу свою отпустил. И даже вышел в гостиную, дав возможность, не смущаясь, покопаться в платьях, лентах и панталонах.
Однако, несмотря на предоставленную свободу, я не наглела. Потратив на сборы не больше четверти часа, вышла вслед за герцогом, но, увидев стол, замерла в недоумении. Дело в том, что он был сервирован совсем не так, как обычно. Предполагалось, что завтракать будут не человек и дракон, а двое… людей.
— А как же конспирация? — справившись с эмоциями, выдохнула я.
Герцог Кернский, который ждал у окна и в момент моего выхода обернулся, пожал плечами. Потом сказал:
— От Роззи, Полли и Жакара прятаться бесполезно — они эту ситуацию уже раскусили. А раз так, то почему нет?
Я нахмурилась и только теперь сообразила, что за все дни пребывания в замке не видела в этих покоях никакой иной прислуги, кроме столичной горничной и столичного же мажордома. Получается, остальной челяди вход на личную территорию светлости воспрещён? Получается, разнести сплетню действительно некому?
Этот факт, безусловно, воодушевил, и уже через минуту я принимала ухаживания герцога Кернского, который сперва выдвинул для леди стул, а потом, когда усадил меня и уселся сам, принялся наполнять наши тарелки вкусностями, приготовленными Роззи.
В том, что касается еды — это было, как всегда, волшебно, но возможность почувствовать себя женщиной оказалась не менее важна. Одно плохо, несмотря на искреннее желание сохранять хладнокровие, я сияла, как магический фонарик, и почти не могла отвести глаз от Дана.
Блондинчик такому вниманию радовался, меня же собственная реакция сильно нервировала. Дантос, безусловно, лучший мужчина в мире, но любить его…
Так. Стоп!
Вспомнив о том, о чём забывать вообще не следовало, то есть о способностях некоторых титулованных особ к локальной телепатии, я усилием воли отмела все мысли и досадливо закусила губу. В попытке понять, были ли мои мысли прочитаны, вновь подняла глаза на Дантоса, прислушалась к драконьей сущности и… облегчённо выдохнула.
Нет, всё-таки не слышал. Точно не слышал. Совсем-совсем!
— Астрид? — выдернул из размышлений Дан, и я слегка вздрогнула. — Астрид, а как так получилось, что ты превратилась сегодня ночью? Почему это произошло?
Я пожала плечами, прожевала и сказала честно:
— Не знаю.
А потом подумала и призналась:
— Раньше я тоже превращалась, но наоборот. В смысле из человека в дракона.
Герцог Кернский подарил задумчивый взгляд, а через миг новый вопрос задал:
— Я был убеждён, что перевоплощение — это очень больно, но ты даже не проснулась.
Пришлось вновь пожать плечами.
— Понятия не имею, почему так происходит. Когда перевоплощаюсь сама, то есть по собственному желанию, всегда больно, а тут…
Я замолчала, а Дан сочувственно вздохнул.
Остаток завтрака прошёл в ненапряженном, но всё-таки молчании. Не знаю, о чём размышлял Дантос, а лично я пыталась решить: сменить форму по завершении трапезы или так остаться?
Вообще превращаться в дракона не хотелось, но здравый смысл шептал, что это лучший вариант. Хотя бы потому, что, будучи драконом, я не так остро на присутствие их светлости реагирую. А это в моей ситуации важно.
Угу, именно так — важно! Ибо постель постелью, а любить я по-прежнему не готова. Любовь приводит к катастрофам! И моё явление в кабинет к старейшине Нилу — одно из ярчайших подтверждений данной мысли…
Что делать с чувством, которое уже вспыхнуло? Не поддаваться! Если сосредоточиться и очень захотеть, то его можно задушить на корню и из сердца своего выдернуть. И мне, если намерена жить вдали от неприятностей, следует именно такой линии поведения придерживаться. А раз так, то превращение в дракона — единственный из всех вариантов.
К тому же кто-то до сих пор не спросил моего согласия на брак, и раз так…
— Как насчёт Натара? — ворвался в мысли голос Дантоса. — Ты готова встретиться с ним после завтрака?
Едва не подавившись кусочком кекса, я подняла голову и уставилась вопросительно. Что? Встреча? Но ещё вчера ты упирался всеми лапами!
— Думаю, я выдержу, — угадав ход моих мыслей, сказал блондинчик. И после паузы: — Ну что? Зовём?
Я подумала и… кивнула.
Порог личного кабинета герцога Кернского Натар переступил очень решительно, а потом замер. Я тоже застыла, и даже дышать на пару секунд разучилась, но быстро опомнилась. Стремительно, словно за мной бесы гонятся, пересекла кабинет и повисла у друга детства на шее.
— Я ужасно рада, — прошептала тихонько, а Натар…
Сержант замкового гарнизона стиснул так крепко, что рёбра затрещали. А через миг приподнял и начал кружить. Тот факт, что я пищу и делаю нелогичные попытки вырваться, мужчину не волновал. Наличие в помещении Дантоса — тоже.
Сам Дантос стоял у той же двери и хмурился, но прервать это далёкое от этикета приветствие не пытался. Впрочем, злоупотреблять терпением герцога никто не пробовал. Натар довольно скоро поставил пищащую меня на ноги и, обхватив руками лицо, принялся смотреть в глаза.
Печать вечного недовольства, которая держалась на физиономии сородича как приклеенная, временно исчезла. В кои-то веки я могла наблюдать тёплую, радостную улыбку, и мне эта улыбка очень нравилась.
— Ты… так меня напугала, — наконец выдохнул Натар. — Твоё исчезновение, твой побег… это…
Мужчина резко замолчал и притянул ближе. Обнял крепче прежнего, зарылся носом в волосы. Потом отстранился и добавил:
— Я так надеялся тебя догнать, Астрид!
Не выдержав, я опустила глаза и кивнула. И зажмурилась, дабы осознать и навсегда отпустить это запоздавшее и уже неактуальное признание. Вслух Натар не сказал, но интонации были красноречивее слов — когда-то этот вечно хмурый мальчишка любил! А я не понимала.
Новое объятие было нежнее и заботливее. Оно несло столько тепла, что я едва не разревелась. И лишь теперь нашла в себе силы ответить:
— Ты бы не догнал. Я… меня…
Нет. Нет, сказать про поджидавшего на перекрёстке Ласта язык не повернулся! Но друг детства не настаивал, и допрос в его намерения не входил. По крайней мере сейчас.
Ощутив мою нервозность, Натар успокаивающе погладил по щеке и вновь отстранился. Подарил ещё одну удивительную улыбку и, кивнув на герцога, задал другой, куда более приятный вопрос:
— Как так вышло, что их светлости известно, а?
Я отвела глаза и, вопреки моменту, слегка смутилась. Просто мне детали разоблачения вспомнились. Угу, те самые!
Но пересказывать историю про внезапное возвращение с охоты я, конечно, не собиралась. Вместо этого сказала о главном:
— Угадай, откуда мы в Керн приехали.
Друг детства глянул вопросительно, а через миг замер.
— Нет, — после о-очень долгой паузы, неверяще выдохнул он. — Невозможно!
Я подарила хитрую улыбку и пожала плечами, а Натар опять застыл, чтобы через миг звонко хлопнуть себя по лбу и воскликнуть:
— Розовые алмазы! Ну, конечно!
Дальше события слегка смазались и смешались.
Во-первых, герцог Кернский… Он сложил руки на груди и переспросил:
— Что-что?
Во-вторых, сам Натар. У сородича глаза на лоб полезли и челюсть слегка отпала. Когда же стражник с этой своей реакцией справился, в звенящей тишине кабинета прозвучало:
— Так это алмазы из Лабиринта? Но как такое возможно?!
Ещё миг, и уровень общего изумления достиг пика. Дан был искренне шокирован осведомлённостью стража, ну а тот… собственно, он — метаморф и побольше светлости о Лабиринте знает.
Оба одновременно раскрыли рты в явном намерении засыпать друг дружку вопросами, но я этот ужас пресекла.
— Давайте присядем? — предложила решительно.
Мужчины нахмурились и дружно кивнули.
— Я не распространялся насчёт алмазов, — отхлебнув давно остывший кофе, буркнул герцог Кернский. — Лично отнёс ларец в сокровищницу, а в том, что доступ к хранилищу имеется только у меня, сомнений нет.
— Значит, вы о содержимом ларца сказали, — предположил Натар.
Хозяин замка недовольно поджал губы и нахмурился, пытаясь вспомнить, и…
— Да, — после непродолжительной паузы, признал он. — Я упомянул алмазы в разговоре с Верноном. Как раз по прибытии, когда собирался отнести ларец в сокровищницу.
— И кто был рядом? — подтолкнул страж.
— Хирим, — недовольно признался Дантос. И пояснил, будто кто-то не в курсе: — Дворецкий.
Натар хмыкнул, а мне вспомнились седые волосы, по-стариковски мутный взгляд и предельно неторопливая походка. Хирим был не просто старым, а прямо-таки древним. А ещё он частенько переспрашивал, но про алмазы, глядишь ты, сразу расслышал.
Вслед за этим пришло другое, не слишком приятное воспоминание: леди Сиция и Катарина. Ведь мымрам от аристократии про розовые алмазы известно, и не значит ли это…
Так. Стоп. Тот факт, что гостьи знают, с дворецким не связан. В смысле это не делает Хирима осведомителем Итереков. Тут, как ни крути, всё банальнее. Готова спорить на деньги: дворецкий услышал, по большому секрету поделился с ближним, а дальше процесс было не удержать. Вон, даже до замкового гарнизона докатилось.
— Да, в казарму эта весть пришла через прислугу, — помедлив, сказал Натар. — Но как очень большая тайна.
— Представляю, — поморщился Дантос.
Натара тоже слегка перекосило. Потом друг детства бросил быстрый взгляд на меня и опять к светлости вернулся.
— Так как вам удалось? — понизив голос, полюбопытствовал он. — И… почему вы до сих пор живы?
Разговор ожидаемо затянулся. Не слишком вдаваясь в подробности, Дантос поведал о вынужденной поездке в Рестрич и встрече со старейшинами. Про испытание, которое Нил с Дурутом выдумали. И про рандеву с древним червём.
По мере этого рассказа глаза Натара становились всё больше. Когда же герцог Кернский добрался до подземной пещеры, мне пришлось встать и сходить за стаканом воды, ибо стражнику заметно поплохело.
Зато герцог Кернский, глядя на реакцию собеседника, наоборот, повеселел. И я невольно закатила глаза, мысленно обзывая Дантоса несносным мальчишкой.
Фраза о договоре между народом метаморфов и императорской семьёй была брошена вроде как вскользь и, подобно рассказу о черве, стала причиной глубокого шока. Натар не знал, что говорить и как реагировать. Просто сидел, сжимал в руке опустевший стакан и часто хлопал глазами.
Потом всё-таки отмер. Вновь окинул хозяина замка пристальным взглядом и, повернувшись, уставился на меня.
— Ты всегда была неугомонной, Астрид. Но чтоб настолько…
Натар не хвалил, но я подумала и приняла эти слова как комплимент. А блондинчик прищурился, словно запоминая, и улыбнулся до того хитро, что кое-кто не выдержал.
— Что? — фыркнула я, чтобы тут же услышать:
— Ничего, малышка. Но помнится, кто-то утверждал, будто этот неугомонный характер достался ему от дракона. Мол, изначально, сама по себе, ты была выдержанней и серьёзней. И в какой-то момент я в эти сказки поверил, представляешь?
Миг, и… я задохнулась возмущением, а отмерший стражник басисто захохотал.