Кот-вампир
Мистер Эверард Мейнелл, рассказавший в письме эту историю лорду Галифаксу, приходился ему племянником со стороны брата, преподобного Фредерика Вуда, который сменил фамилию на Мейнелл, унаследовав поместье в Хоар-Кросс.
Я просто обязан рассказать Вам самую необычайную историю, которую только что услышал и тороплюсь записать, чтобы не забыть никаких подробностей.
Я сидел в своем клубе после обеда, курил и пил кофе, и тут ко мне подошел приятель, которого я долгое время не видел. Мы стали беседовать на разные темы. И наконец он сказал, что с ним случилось одно необыкновенное происшествие.
В прошлое воскресенье он отправился в Истборн, чтобы провести уик-энд с друзьями, немного подышать свежим воздухом и восстановить силы после периода напряженной работы, сопровождавшейся продолжительным недосыпанием. Субботним вечером, когда он прибыл на место, в доме уже собралась веселая компания, и он искренне порадовался тому, что наконец выбрался из Лондона.
До того как он успел переодеться к обеду, его внимание привлекло необычное поведение кота, который вышел встречать его в переднюю и стал проявлять всяческие знаки симпатии, начал тереться о его ногу и попытался забраться на плечо. Это удивило моего приятеля, и ему стало даже не по себе, потому что он всегда питал к котам некую необъяснимую неприязнь. Но поскольку кот явно старался выказать ему свое расположение, он позволил животному пойти за ним наверх, однако в спальню его не пустил. Когда он вышел к обеду, кот все еще ждал его у двери и последовал за ним в столовую, где такая преданность стала предметом шуток. Тот же спектакль повторился, когда настало время ложиться спать. И вновь кот остался за дверями спальни. Все воскресенье кот продолжал вести себя таким странным образом, делая отчаянные попытки добраться до шеи моего приятеля. В воскресенье, перед сном, ему чуть ли не силой пришлось выдворять кота из комнаты.
Благодаря морскому воздуху и царившей вокруг тишине он моментально погрузился в глубокий безмятежный сон, что ему не удавалось уже много недель. Через некоторое время он стал постепенно просыпаться от странного ощущения в боку. По его собственным словам, ему казалось, что он «дышит лишь одной половиной тела». Одновременно он почувствовал дурноту и слабость, заставившие его перевернуться на бок и попытаться снова заснуть. Но тут он почувствовал острую боль в области сердца. Он приложил туда руку и нащупал что-то теплое и лохматое. Он поднялся и обнаружил кота, спрятавшего голову у него под мышкой, а ночная рубашка с той стороны была пропитана кровью. Он спрыгнул с постели, кот перестал сосать и отполз на другой конец кровати, принявшись шипеть на него со злобой, превосходившей прежнюю любовь. Нечего и говорить, что мой приятель тут же вышвырнул его из комнаты.
В ходе дальнейших расспросов выяснилось, как удалось коту проникнуть в спальню. Мой приятель попросил разбудить его пораньше, чтобы он успел на поезд. Лакей, однако, перепутал время и вошел в спальню на час раньше, в шесть часов вместо семи; открыв дверь, он нечаянно впустил кота и не смог снова его выдворить. Мой друг проснулся в семь тридцать, так что у кота было в распоряжении полтора часа, за которые он смог высосать довольно много крови, хотя ему приходилось лизать ее через рубашку. На теле моего приятеля остались следы от кошачьего языка.
Это было чрезвычайно неприятное происшествие, и то, что кот сразу же стал выказывать моему другу какую-то жутковатую симпатию, делает эту историю еще кошмарнее. Когда мой приятель вернулся в Лондон, он проконсультировался с двумя докторами, которые уверили его, что рана совершенно чистая, и рассеяли его опасения, что кот мог страдать бешенством.