Мой дедушка, Реджинальд Истон, гостил у нас в Динхам-холле, Ладлоу, около сорока лет назад, должно быть, в году 1890-м. Его спальня находилась рядом с моей, и между нашими комнатами была дверь. Однажды утром меня разбудили отчаянные крики: «Артур! Артур!». Я побежал в соседнюю комнату и увидел деда, сидевшего на кровати и совершенно потрясенного. Он сказал, что ему приснился ужасный сон. И в ответ на мою просьбу он поведал мне следующую историю.

Ему снилось, что он остановился у своего старого друга в Брид-Холле, Старфордшир. В один чудесный день он прогуливался по парку и дошел в конце концов до деревенской церкви. Отворив калитку, он прошел мимо памятников и надгробий до старинного крыльца. Ступив на него, мой дед услышал похоронный звон. И вместо того чтобы войти в церковь, вновь вернулся на тропинку, намереваясь, пока не закончатся похороны, осмотреть кладбище. Тут он увидел похоронную процессию, проследовавшую к старому крыльцу, и, спросив имя умершего, с удивлением услышал, что это один из его старых друзей, мистер Монктон из Саммерфорд-Холла, что расположен в нескольких милях от того места. Итак, он передумал и вошел в церковь, чтобы присутствовать на службе, сев сзади. Как только гроб поставили у алтаря, к деду подошел сухонький старый церковный служка отвратительной наружности и сказал:

– Я знаю, что вы старинный друг мистера Монктона. Не проведете ли вы процессию к семейному склепу после отпевания?

«Викарий, чье лицо напоминало печеное яблоко, наспех совершил отпевание, гроб подняли на плечи четверо мужчин и понесли к семейному склепу, – рассказывал мой дед. – Старичок-служка снова подошел ко мне, указывая путь. Мы спустились на несколько пролетов, затем мне пришлось согнуться, чтобы войти через старинную дверь в усыпальницу, где стояла подставка для гроба. Вокруг находились еще тридцать или сорок гробов членов этой семьи, некоторые совсем обветшали и сгнили от времени так, что из них выглядывали скелеты. Как только гроб опустили на подставку, все вышли наружу, а служка, вновь оказавшийся рядом, выбил у меня из рук факел, который мне дали раньше, так что он полетел в грязь на полу. Я услышал, как закрылась дверь и щелкнул замок. Мечась по склепу, я кричал, чтобы меня выпустили, но мои вопли остались без ответа.

Так я провел около получаса, как вдруг услышал громкий треск. Тут я сказал себе: „Слава богу, они наконец-то пришли за мной», – но, к своему неописуемому ужасу, я понял, что ошибся и что шум доносится из гроба старого Монктона. Его разлагавшийся труп поднялся и направился ко мне. Я бегал вокруг гроба, преследуемый Монктоном, пока он наконец не настиг меня и не повалил на пол. Вонзив ногти мне в щеку, он раздирал мое лицо. Я изо всех сил боролся, чтобы сбросить его с себя, но безрезультатно. Затем я проснулся и, к своему несказанному облегчению, увидел льющийся в окно солнечный свет».

На следующий день дедушка получил известие, что мистер Монктон умер в ту самую ночь.

Профессор Дж. М. Тревелиан пишет, что профессор Клиффорд, упомянутый в первом рассказе этого раздела, «без сомнения, блестящий, всеми любимый и некогда знаменитый Уильям Кингдон Клиффорд» Среди его друзей были сэр Фредерик Полок, который написал его биографию, и сэр Лесли Стефен, поместивший статью о нем в Национальном биографическом словаре. Профессор У. К. Клиффорд умер на Мадейре в 1879 году, его тело похоронено на кладбище Хайгейт.