Клубок второй
Зигзаги Изяслава Ярославича

Наверное, стоит сделать уточнение. В прошлой главе мы выделили личность Святополка Окаянного, но ведь он никогда не достиг бы таких успехов в «окаянстве», если бы его не выдвигала и не подпирала мощная пятая колонна, киевская знать. Разумеется, особой любви к Святополку они не испытывали, их интересовали лишь собственные выгоды. Но когда на трон взошел Ярослав Мудрый, боярской касте пришлось умерить свои аппетиты. Великий князь не зря носил свое прозвище. Он по примеру отца укреплял централизованную власть. Во главу угла Ярослав ставил национальные интересы и проводил строго национальную политику. Невзирая на противодействие Византии, добился поставления русского митрополита Илариона. С крамольниками не церемонился, отправлял в ссылки и тюрьмы, после неоднократных предупреждений посадил даже брата, Судислава Псковского.

Держава расширялась, расцветал Киев. Возрастал и авторитет Руси на международной арене. Породниться с великим князем считали честью короли Франции, Норвегии, Дании, германские князья и сам византийский император. А недавнюю соперницу, Польшу, после смерти Болеслава Храброго разодрали смуты. Теперь уже не поляки силились сажать своих ставленников на русский престол. Наоборот, наши войска гуляли по Польше и возводили своих кандидатов на ее трон. Возвратили угнанных в плен киевлян, награбленные ценности. Очередной польский король Казимир был несказанно рад, что Ярослав согласился поддержать его. За это возвратил захваченное Прикарпатье, союз скрепили двойным браком. Король женился на сестре Ярослава, а свою сестру Гертруду выдал за сына великого князя Изяслава.

Наследником Мудрого должен был стать его старший сын, Владимир. Но он умер раньше отца. Остальные же дети оказались очень не похожими друг на друга. Изяслав вырос слабовольным, бесхарактерным. Святослав был его противоположностью – широкая натура русского богатыря, умел и повоевать, и от души попировать. Всеволод – взвешенный, рассудительный, начитанный, но мягкий, миролюбивый. Он был любимцем отца, последние годы постоянно находился рядом с ним. Вячеслав и Игорь были еще юными, на самостоятельную роль пока не годились.

Можно было передать трон Святославу или Всеволоду, минуя Изяслава, но Ярослав Мудрый опасался ссор и усобиц. А ведь все были родными, он каждого помнил ребенком, держал на руках, радовался первым шагам. Он решил никого не обижать, придумал систему лествицы, то есть лестницы. Установил иерархию городов – Киев, Чернигов, Переяславль, Смоленск, Владимир-Волынский. Русь остается общим владением Ярославичей, они получают города по старшинству. Киевский князь – великий, ему подчиняются младшие, но важнейшие вопросы решают сообща. Умрет Киевский великий князь – его заменяет черниговский, и остальные князья сдвигаются по «лествице» на более высокие престолы. Когда умрут все братья, таким же образом правят их дети. Сперва Киев достается сыновьям старшего, за ними идут сыновья второго по рангу, потом третьего… Кстати, наши с вами края, северная Русь, вообще считалась второстепенными. Земли по Оке, Рязань и Муром, добавили к Чернигову, а Курск, Ростов и Суздаль стали «довеском» к Переяславлю.

В 1054 г. Ярослав Мудрый отошел в мир иной, великим князем стал Изяслав. Вот тут-то оживились столичные бояре. Они получили как раз такого государя, о котором мечтали! Этот не прижмет, не будет держать в узде. Изяславом вертела его жена, полька Гертруда, а с ней бояре довольно легко нашли общий язык. Она мечтала о блеске, старалась обеспечить будущее собственных детей. Столичные вельможи выражали полную готовность подыгрывать ей, стали лучшими друзьями. Изяслава тесно обсели тысяцкий Коснячко, Перенит, Никифор, Чудин, вместе с Гертрудой принялись регулировать великого князя.

Тут как тут очутились евреи. Выделяли деньги на пышное строительство дворцов, на любые прихоти. Проторили дорожку к Гертруде, подмазались к ней подарками. А за ссуды великий князь расплачивался подрядами, льготами, привилегиями. Отдуваться приходилось простонародью. Увеличивались подати. Облагали так, чтобы хватило всем – в казну, боярам, евреям, чиновникам. Вельможи из окружения Изяслава прибирали к рукам села, деревеньки. Крестьяне, еще вчера вольные, вдруг оказывались боярскими.

Подсуетились и греки: после смерти митрополита Илариона заплели интриги, и Изяслав порушил начинания Ярослава по созданию национальной церкви. Снова позвал византийцев. Это вызвало конфликт вокруг Киево-Печерского монастыря. Теперь именно он стал вторым русским церковным центром в противовес византийской митрополии. К тому же преподобный Антоний Печерский смело обличал беззакония и злоупотребления властей. Преподобный Феодосий Печерский вступал в споры о вере с иудеями, и доходило до того, что ему грозили смертью (в православной стране!).

А великий князь Изяслав по наветам своих приближенных и евреев додумался до того, чтобы вообще разогнать монастырь. Что ж, монахи взяли иконы и зашагали в Чернигов, во владения Святослава. Ужаснулись не вельможи, не бояре. Ужаснулась Гертруда. Она вспомнила, что в Польше смута началась как раз с гонений на православных монахов. Надавила на мужа, напугала его. Тот переполошился, послал гонцов догонять монахов и извиняться. Отношение к Печерскому монастырю резко изменил, принялся задабривать обитель. Делал крупные вклады, сам принялся регулярно туда ездить. Особенно тронули его беседы с преподобным Феодосием. Изяслав умилялся и каялся, вместе с преподобным молился, садился за скудную монастырскую трапезу…

Но система лествицы начала давать сбои. Сперва умерли младшие братья Ярославичи, Вячеслав и Игорь. А Изяславу с Гертрудой, конечно же, хотелось расширить собственный удел, обеспечить своих детей. При поддержке греческого духовенства и бояр закон о наследовании был подтасован. Не по духу, а по формальным признакам. Было установлено: если князь не занимал киевского стола, то его дети становятся изгоями. Они выбывают из лествицы, лишаются права наследования. «Ступенечки» власти их больше не касаются. Они могут получить уделы только от полноправных родственников, если будут служить им в качестве вассалов. Для Изяслава поправка в законах стала очень выгодной. Владения покойных братьев, Смоленск и Волынь, перешли к нему как выморочные.

Но подрастающие изгои, ясное дело, остались недовольны. Начались междоусобные конфликты. К ним добавились и другие войны. А в Полоцке правил троюродный брат Ярославичей, Всеслав. Он почувствовал, что Русь явно ослабевает, и принялся откровенно разбойничать. Напал и пограбил Новгород, окрестности Пскова. Правда, Ярославичи выступили на него вместе. Несколько раз громили его, разоряли его города, и Всеслав запросил мириться. Однако советники подсказали Изяславу, благоразумно ли отпускать его? Опять же Полоцкое княжество будет не лишним.

Великий князь согласился на переговоры с противником. Целовал крест, что не причинит ему зла. Но когда Всеслав приехал, клятва была нарушена. Его схватили и бросили в киевскую тюрьму. Преподобный Антоний Печерский обличал, что совершен великий грех, предрекал кару. А между тем прокатившиеся войны усугубили напряжение в Киеве. Государь и его вельможи постарались переложить все издержки на простой народ. А захваченные трофеи придворная верхушка поделила между собой. Рядовым не досталось ничего. Семьи раненых и убитых не получили никаких компенсаций, и киевляне зароптали.

Но в это же время произошла грандиозная передвижка в южных степях. Печенегов разбили половцы. Прежние хозяева степных пастбищ отступали, перетекали на Балканы. А возле русских границ появились новые соседи, многочисленные, энергичные, агрессивные. В 1068 г. они впервые нахлынули на наши земли. Братья Святослав Черниговский и Всеволод Переяславский привели дружины к великому князю. Поскакали побыстрее, без пехоты. Но масса половцев опрокинула их отряды и обратила в бегство. Степняки принялись разорять окрестности Киева, жгли деревни. Народ забурлил на улицах. Требовал выдать оружие, чтобы прогнать врага. Но… бояре боялись вооружать людей. Знали, насколько они озлоблены против городской верхушки. Как бы не повернули копья и мечи против обидчиков!

Киевляне поняли, почему не созывают ополчение, и это стало последней каплей. Город восстал. Кричали: зачем нужен такой князь? Кто-то вспомнил, что имеется другой князь, Всеслав – сидит в тюрьме. Его пленили обманом, это придало ему ореол невинной жертвы. Толпа бездумно ринулась освобождать Всеслава, Изяслав успел удрать из Киева.

Кстати, в это же время второй брат, Святослав, повел себя иначе. Он-то с жителями Чернигова не конфликтовал. Вооружил горожан, вывел в поле 3 тыс. ратников, пехота ощетинилась копьями. Отбросила орду из 12 тыс. половцев, оттеснила в реку и потопила. В результате положение установилось своеобразное. В Чернигове оставался править Святослав, в Переяславле Всеволод, а в Киеве теперь сидел полоцкий самозванец! Однако братья отлично знали, что в мятеже виноват сам Изяслав. Поэтому подавлять его даже не пытались. Сам напакостил, сам и разгребай.

Ну а Изяслав отправился вовсе не к младшим братьям. Он поехал в Польшу. К своему племяннику и брату жены Болеславу II Смелому. Молил выручить, вернуть на трон. Хотя поляки никогда бесплатно не помогали. Однако Изяслава это ничуть не смутило. Он предложил такую же плату, как когда-то Святополк Окаянный – богатое Прикарпатье с соляными копями, железными и свинцовыми рудниками. При подобном раскладе вопрос решился мгновенно, и польская армия выступила на Киев.

Причем князюшка, выбранный киевлянами, оказался настолько же ненадежным, как большинство выборных властителей. Образ защитника простонародья выдумали те, кто сажал его на престол. Теперь эти сказки лопнули, как мыльный пузырь. Рисковать ради повстанцев Всеславу было абсолютно незачем. Вывел киевское ополчение в поле, а ночью сбежал от поденных, ускакал к себе в Полоцк. Только тогда мятежники отрезвели. Взвыли, спохватились каяться. Послали делегации к Святославу и Всеволоду. Просили заступиться, чтобы Изяслав не отомстил. Что ж, братья не отказались выступить посредниками. Заключили компромиссный договор: Киев покоряется без боя великому князю, но и он простит горожан. На престол он вернется только со своей дружиной, а чужеземцев удалит. Обе стороны приняли этот вариант, целовали крест.

Но Изяслав опять солгал. В Киев пустил впереди себя сына Мстислава, который никаких клятв не давал. Он казнил 70 предводителей восстания, многих ослепил и побросал в тюрьмы. А без поляков великий князь чувствовал себя слишком неуверенно, вступил в город с полками Болеслава. Договаривался, чтобы тот не уходил, обещал взять на содержание его войско. Хотя повторилась такая же история, как полвека назад, у Святополка Окаянного и прадеда нынешнего польского короля. Оккупанты грабили и насильничали, а русские взялись их резать по ночам. Болеслав обиделся, поругался с Изяславом. Понимание ситуации у них оказалось разное. Великий князь полагал, что чужеземцы должны обеспечивать его безопасность, а Болеслав возмущался, почему Изяслав не обеспечивает безопасность его громил. Собрал тех, кого еще не зарезали, и увел на родину.

Тут уж задергался великий князь. Киевлян он снова озлобил, да и братья были не в восторге от случившегося. Изяслав начал выкручиваться. Заюлил перед братьями, решил купить их поддержку. Ради этого уступил изрядную часть своих владений – Новгород, Смоленск. Но ведь и убытков терпеть не хотелось! Вместо утраченных областей великий князь задумал прихватить для своих детишек Полоцк. Поставил братьям условие – возобновить войну против сбежавшего Всеслава. Дескать, он источник всех бед и смут.

В 1069 г. войско во второй раз выступило в Белоруссию. Осадило и взяло Полоцк, его великий князь отдал сыну Мстиславу. Однако намеченные комбинации очень быстро поехали наперекосяк. Мстислав уже показал свой нрав расправами в Киеве. Аналогично повел себя и в Полоцке. Он быстро умер при неясных обстоятельствах, и великий князь отдал княжество второму сыну, Святополку. Хотя второй был не лучше старшего. Жестокий, жадный, похотливый. Для таких князей и их дружинников Полоцкое княжество было лишь добычей. Вели себя как интервенты, грабили, притесняли жителей, тащили на забаву женщин. Но партизанская война в Белоруссии была еще опаснее, чем в Киеве. Всеслава поймать никто не мог, он после каждого поражения скрывался, а народ поднимался против захватчиков. Из чащобы летели стрелы, нападали неуловимые отряды. Киевляне безнадежно завязли.

А на западе обозначился еще один фронт. Польский Болеслав напомнил о договоре – отдать Прикарпатье. Выполнить обещания Изяслав никак не мог. Что сказали бы подданные и братья, если бы он начал разбазаривать русские земли? Он увильнул от исполнения обязательств, и Болеслав начал войну. Изяслав выступил против него лично, но был позорно разбит. Поляки сожгли Брест, силой захватили города Червонной Руси. Снова пришлось обращаться к родственникам, войну против Болеслава возглавил племянник, Владимир Мономах – он среди Рюриковичей зарекомендовал себя лучшим полководцем, отобрал у врага утраченные владения.

Ну а всеми этими неурядицами, в свою очередь, пользовались половцы. Киевские дружины погибали в Белоруссии, а степняки совсем разгулялись и опустошали окрестности Киева. Но и Белоруссия была потеряна, оттуда пришлось уйти. В народе закипало возмущение. Поговаривали, не прогнать ли Изяслава? Не заменить ли его Святославом Черниговским? Он-то защищает подданных от внешних врагов, не позволяет хищничать ни приближенным, ни евреям. Крестьяне, горожане, воины, монахи, стали уходить из Киева в Чернигов.

Но подтолкнул события сам Изяслав. Теперь он завидовал братьям, злился на них. А если не удалось овладеть Полоцким княжеством, то государь придумал головоломный поворот: в 1073 г. вступил в переговоры с вчерашним врагом, Всеславом Полоцким. Предлагал заключить союз против собственных братьев, Святослава и Всеволода, а в случае победы сулил отдать Смоленск.

Да не тут-то было. От Изяслава уже отшатнулись собственные бояре. Они-то чувствовали, что ситуация в Киеве грозит новым восстанием. Недавно чернь громила их дворы, повторять не хотелось. Чтобы предотвратить взрыв, они задумали пригласить популярного Святослава, а переговорами с Полоцком великий князь сам подставился. Бояре сразу донесли об этом в Чернигов. Святослава предательство возмутило глубочайшим образом. Он позвал из Переяславля Всеволода, предъявил факты: вот, мол, полюбуйся. Сколько уже бед и глупостей натворил Изяслав, мы с тобой терпели, как-то сглаживали. Ну и дождались благодарности, он на нас злоумышляет.

На сборы братьям много времени не понадобилось, они подняли полки и повели к Киеву. Великий князь в панике запер ворота, но Святослав и Всеволод не собирались штурмовать город. Встали рядом и объявили старшему: он лишается великого княжения и может убираться куда хочет. А столичные жители уже забурлили, вооружались, кричали за Святослава. Видя, что деваться некуда, Изяслав сдался. Его не торопили. Он несколько дней грузил обоз, казну, богатства и покатил по наезженной дорожке к западной границе. Опять сунулся в Польшу к Болеславу II. Но король помнил, как Изяслав обманул его с прикарпатскими городами. В компенсацию за прошлые расходы отобрал большую часть казны великого князя и выгнал его вон.

От поляков Изяслав отправился к германскому императору Генриху IV. С поклоном вручил то, что уберег от поляков – золотые и серебряные сосуды, деньги. А для большего веса добавил родную страну. Пообещал признать себя вассалом Германии, платить дань, если поможет сесть на престоле. Идти на Русь для Генриха было никак не с руки, на пути лежали Польша, Венгрия. Император решил хотя бы попугать русских. В Киев явились немецкие послы, требовали вернуть трон Изяславу, стращая войной. Но Святослава их демарши, разумеется, не впечатлили. Как, интересно, Генрих думает воевать? Издалека мечом махать? Великий князь радушно угостил послов, выделил щедрые подарки и отправил домой. Делегаты доложили императору, что с таким могущественным государем враждовать не стоит, и в целом немцы остались довольны. От одного князя что-то получили, от другого получили, а на большее рассчитывать не приходилось.

Тогда Изяслав и его супруга послали сына Ярополка в Рим. Он от имени отца целовал туфлю у папы Григория VII, отдавал Русь под его верховную власть, выражал готовность сменить веру на католическую. Нетрудно понять, что папа был в полнейшем восторге. Эдакая держава сама шла к нему в руки! Ярополк принес присягу ему на верность, и в 1075 г. Григорий направил к Изяславу посольство, «утвердил» его на киевском княжении как своего вассала. Отписал в Польшу. Указывал Болеславу, что грабить изгнанников нехорошо, приказывал помочь. Правда, сперва Болеславу было совсем не до папских пожеланий. Его лупили в хвост и в гриву немцы и чехи! Он воззвал о спасении как раз в Киев. Молил, чтобы Святослав его выручил. Подписали договор, Польша отказалась от поддержки Изяслава, ей на помощь двинулась армия Мономаха, раскидала чехов.

Святослав вообще проявил себя неплохим властителем. Вразумил половцев, Русь обрела долгожданный мир. Великий князь начал предпринимать меры по восстановлению справедливости. Народ полюбил его. Только Печерский монастырь не поступился строгой принципиальностью. Его игумен, преподобный Феодосий, обличал, что Святослав занял трон незаконно, нарушил братскую любовь. На литургиях по-прежнему поминал великим князем Изяслава, а новому властителю повторял: «Уступи престол старшему брату». Но Святослав умел уважать смелых и честных людей. Он стал приезжать к св. Феодосию, приглашать к себе во дворец.

Монахи давно уже задумывали вместо ветхого деревянного храма поставить большой, каменный. Святослав указал лучшее место для храма, выделил деньги на строительство. Мало того, сам взял лопату, копал канаву под фундамент. Преподобный Феодосий смягчался, начал поминать на службах Святослава, хотя и вторым, после Изяслава. Но из-за границы пришли потрясающие новости: Изяслав изменил православию и Руси! В 1074 г., лежа на смертном одре, св. Феодосий благословил Святослава и его сына Глеба. Но правление Святослава оказалось коротким. У него обнаружилась опухоль, и во время операции государь умер. И тогда-то польский Болеслав сразу забыл, как Святослав спасал его, выделил армию для Изяслава. Пускай Русь ослабеет в усобицах! А он выполнит папскую волю, да и украденную казну можно не возвращать! Изгнанник будет без того благодарен.

В это время на Руси великое княжение принял третий брат, Всеволод. Он вывел войско и встретил Изяслава у р. Горынь. Но спокойный и мягкий Всеволод был совсем не настроен драться с братом. Пригласил съехаться один на один и предложил: а чего нам делить-то? Обоим уже не так долго осталось жить, и перерезать друг друга на старости лет? Отправляй назад своих наемников, возвращайся в Киев и будь по-прежнему государем. Обнялись, плакали, клялись забыть прошлое.

Изяслав утвердился в Киеве, Всеволоду предоставил второй по рангу Чернигов. О своем обещании перейти в католицизм и подчинить Русь папе Римскому великий князь благоразумно не вспоминал. Но примирился он отнюдь не со всеми родственниками. Обидевший его Святослав умер, зато оставались его сыновья. Глеб правил в Новгороде, Олег – на Волыни, Роман – в Тмутаракани. Как пригодились бы эти уделы для самого Изяслава и его детей! Придворные крючкотворы покумекали и подтасовали к ним закон об изгоях. Если Святослав занимал киевский престол не по праву, то он его как бы вообще не занимал! Не был великим князем. Значит, его дети выбывают из лествицы, лишаются уделов.

Новгород Изяслав передал своему отпрыску Святополку. Глеб не стал дожидаться, пока его выгонят, ушел с экспедицией новгородцев на север и погиб в стычке с чудью. Хотя поговаривали, что его погубил Святополк, послал вдогон своих людей. Давыд, серенький и робкий, согласился прислуживать великому князю. У Олега отобрали Волынь. Но Роман в далекой Тмутаракани отказался повиноваться. К нему сбежал Олег, перебрался еще один князь-изгой, буйный Борис Вячеславович. Они тайно заслали гонцов в Чернигов, горожане до сих пор глубоко чтили Святослава, сочувствовали его сыновьям.

Кроме того, изгои наняли половцев. В 1078 г. русские князья Олег и Борис впервые сами навели на Русь «поганых». Князь Всеволод приказал собирать воинов, но черниговцы изменили ему. Он сумел вывести на бой лишь собственную дружину. Лавина неприятелей захлестнула ее. Большинство бояр и воинов полегли в рубке. Всеволод вырвался с небольшим отрядом, ускакал в Киев. Изяслав встретил его тепло и дружески. Обласкал, утешил, что не бросит в беде: «Если нам княжить в Русской земле, то обоим, если быть изгнанными, то вместе. Я положу за тебя свою голову».

Между тем орды половцев растеклись по земле, разоряли ее, набирали пленных и добычу. Изяслав мобилизовал киевлян и волынян. Владимир Мономах поднял на помощь отцу и дяде суздальцев и смолян. Их рати соединились под Переяславлем. Пошли к Чернигову, разгоняя половцев. Но и Олег с Борисом собрали массы степняков, привели отряды тмутараканской вольницы. Построились к битве. Изяслав и Всеволод уступили общее командование лучшему военачальнику, Мономаху. У изгоев командовал Борис. О переговорах он даже слышать не желал: разобьем великого князя, и вся Русь будет наша! Азартно скомандовал атаку.

Отборные киевские, смоленские, суздальские дружины смели противника одним таранным ударом. Борис скакал впереди своего воинства и погиб первым, нанизанный на копья и втоптанный в пыль сотнями копыт. Половцы и тмутараканцы покатились прочь. А престарелый Изяслав оставался со вторым эшелоном, с пехотой. Строил ее, ободрял, сам встал вместе с простыми ратниками. Пехота не понадобилась, конница обошлась без нее. Но один вражеский всадник, оторвавшийся от своих и ошалевший, выскочил откуда-то сбоку и сразил Изяслава копьем. Что ж, великий князь Изяслав Ярославич натворил в жизни немало ошибок и пакостей. Однако напоследок как будто старался искупить все плохое. Вступился за брата. Спасал подданных, очистив страну от нашествия степняков. Получил смертельную рану в строю рядовых ратников. В общем, Господь даровал ему неплохой финал. Но у Изяслава остались детишки…