Глава сорок первая
Раздвинув занавеси, Дьявола я не увидела, но ощутила его, как дуновение горячего воздуха в лицо. Значит, у него эмоции были так сильны, что он не закрылся как следует.
Золотые тигры – мастера самообладания: им приходилось веками скрываться от «Арлекина», но сейчас эмоции Дьявола прорывались через этот привычный контроль. Я пошла по следу этой энергии и нашла его сидящим возле камина, спиной к стене, мускулистые руки обнимают колени, прижимая их к груди, голова на эти колени склонилась, и виден лишь водопад светлых волос с переливами светлого и темного – от почти белого до темно-желтого. Прямым волосам хватало длины, чтобы скрыть лицо плачущего Дьявола полностью. Он на пару дюймов выше Никки, в плечах не так широк, но все равно крупный мужчина. И вот он сжался в такой комок, что едва виден за большим креслом, отгораживающим каменный фальшивый камин. Одет он был в белую футболку и светло-синие джинсы, босой, так что весь он был светлым контрастом красному и золотому декору гостиной.
Пока я шла к нему, охранники тихо испарились – теперь это была моя проблема. Да, черт побери, не только теперь – всегда. Из-за ревности Ашера с Дьяволом встречалась только я, так что теперь это так и было – только он и я. Я быстро помолилась, прося о мудрости, потому что не знала, что сказать, но мне известно, что иногда не важно, что ты скажешь, а важно, что ты хочешь что-то сказать, что просто ты здесь.
Я подошла к нему и тронула шелк его волос. Дьявол судорожно, прерывисто вздохнул, поднял голову. Мелькнуло залитое слезами лицо, моргнули глаза, где янтарно-коричневый ободок вокруг зрачка был окружен светло-голубым ярким кольцом, и Дьявол обхватил меня за бедра, притянул к себе, ткнулся всем телом в раздвинутые колени, почти обернул меня вокруг себя, насколько мог. В сидячем положении его голова доставала мне выше пупка. Вдруг я почувствовала, какая я маленькая.
Поглаживая его волосы, я приговаривала:
– Ничего, Дьявол, ничего.
Он замотал головой, вытирая лицо о мою футболку, и сумел сказать хриплым от слез голосом:
– Совсем не ничего. Еще как чего.
– Ашер уедет только на месяц, а потом вернется.
– Я его люблю, Анита. Люблю по-настоящему.
– Это же прекрасно, Дьявол.
– Никогда раньше не был влюблен.
Я наклонилась над ним, обняла его, потому что в первый раз это бывает невероятно больно.
– Это прекрасно и страшно, правда? – спросила я.
Он обернулся ко мне, и я шагнула назад, чтобы нам смотреть друг на друга.
– Да. Потому что он и прекрасен, и страшен.
– Вот да, – кивнула я. – Прекрасен и страшен – это именно о нем.
– Если бы он тебя услышал, решил бы, что ты про шрамы.
Я погладила Дьявола по щеке, пальцами по контуру лица.
– Я ему предлагала попытаться исправить эти шрамы. Он отказался.
– Он боится.
– Я знаю. Мне пришлось бы срезать приличный кусок кожи, сделать новую рану и проверить, смогу ли я залечить ее сексуальной энергией. Если не получится, ничего другого делать не будем.
– Он боится снова приобрести идеальную красоту.
– Почему? – удивилась я.
Он пожал мощными плечами, мышцы шевельнулись на руках, обнимающих мои ноги, колени уперлись ему в грудь. Я бы упала, если бы он меня не держал. Я обняла его за шею и за плечи, а он просунул голову между моими грудями.
– Я пришла тебя утешать, – рассмеялась я.
Он потерся лицом о груди:
– Вот это утешительно.
Я посмотрела на него, прищурившись:
– Это ты так хочешь сказать, чтобы я на эту тему не говорила?
Он потыкался лицом, пока не нащупал сосок, потом стал тереть его губами, пока не почувствовал, что я на его прикосновение реагирую.
– Нет, я так хочу сказать, что давно уже не трогал груди, и мне девушек не хватает. Я его действительно люблю, Анита, вот правда, но если он хочет, чтобы я бросил всех, кроме него, то для этого я его люблю недостаточно.
Он снова начал легко поглаживать мне сосок губами.
У меня запрыгал пульс на шее, тело начинало реагировать на прикосновение.
– Любовь побеждает не все, – сказала я.
– И глупо думать, что все? – спросил он.
– Нет, не глупо. Есть люди, для которых одного достаточно, а вот для тебя… – Он продолжал тереться лицом. – Я не знаю никого другого, такого бисексуального. – Он лизнул мне сосок через футболку – длинным движением языка. У меня в голосе появилось придыхание. – У тебя и правда нет предпочтений – мужчина или женщина, тебе важна личность. – Он широко раскрыл рот, захватил столько моей груди, сколько влезло. У меня пульс бился так, что мешал говорить. – Таким, как ты, нужно и то, и другое, без этого плохо. – Его зубы стали давить, медленно, пока давить, не кусать. – Я так понимаю, что ты больше не хочешь разговаривать.
Голос у меня звучал придушенно.
Он, не выпуская грудь из зубов, мотнул головой.
– В спальню? – предложила я.
Он снова мотнул головой, чуть сильнее дернув мне грудь, и я не могла не закрыть глаза на мгновение.
– Здесь?
Он кивнул, прикусив мне грудь, и тихо зарычал.
– Боже мой, Дьявол! – выдохнула я.
Он усмехнулся, не разжимая зубов, а в глазах у него читалась смесь озорства, желания и его собственного характера. Дьявол – он Дьявол и есть, и кличку свою заработал честно. Я задрожала, а он стал теребить мне грудь, теребить, пока я не выкрикнула его имя.