Книга: Собрание сочинений в десяти томах. Том четвертый. Драмы в прозе
Назад: ВЕЛИКИЙ КОФТА
Дальше: ГРАЖДАНИН ГЕНЕРАЛ

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
ПЕРЕДНЯЯ И ВХОД В ЕГИПЕТСКУЮ ЛОЖУ

Звучит музыка.
Шестеро детей входят парами в длинных белых одеждах, с распущенными волосами, на голове — венки из роз, в руках — кадильницы.
За ними появляются шестеро юношей тоже в белых, но коротких одеждах и тоже с венками на голове, у каждого — по два факела, скрещенных на груди. Они чинно движутся по сцене и становятся по обе ее стороны.
Хор детей
Храм уже открыт народу,
Залы, склепы — все открыто,
Воздух ладаном напитан,
Что колонны овевает.

Хор юношей
Дети, нежные побеги,
Пусть в преддверье ожидают.
Мудрецы, друзья, коллеги
Пусть к святыне поспешают.

Звучит музыка.
Братья по ложе парами — женщина и мужчина — выходят из-за противоположных кулис. Пары сходятся, раскланиваются и останавливаются у дверей ложи.
Хор детей и юношей
Мы густой одеты тьмою.
Как мы жалки, поглядите.
Пред святой стоим горою.
Духи, духи, нас впустите!

Хор за сценой
Лишь серьезность здесь пристойна.
Тьму безумья разгоните.
Чтобы Кофта спал спокойно,
Тихо, тихо подходите.

Двери распахиваются. Братья входят в ложу, двери снова затворяются, и тут подходит еще одна пара. Вся церемония и пение повторяются. Случайно или намеренно каноник и племянница входят вместе и рука об руку следуют в храмину. Они замыкают шествие. Музыка затихает до пианиссимо, дети уходят за кулисы, юноши опускаются на колени по обе стороны сцены.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Поднимается занавес, на сцене зала с египетскими картинами и убранством. Посреди залы глубокое кресло, в кресле, откинувшись, сидит некто в одеждах из золотой парчи, лицо его закрыто белым покрывалом. По правую руку от него стоит на коленях каноник, по левую — кавалер, впереди, возле каноника, — маркиза, возле кавалера — маркиз, далее племянница. Музыка постепенно смолкает.
Каноник. О возвышенный, бессмертный старец! Ты дозволяешь недостойным припасть к твоим ногам, молить тебя о благоволении и помощи. Ты спишь или, правильнее, кажешься спящим, ибо нам ведомо, что, даже пребывая в покое, ты исполнен внимания, деятелен и печешься о благе человечества. Подай нам знак, дабы мы убедились, что ты нам внемлешь, что ты нам благоприятствуешь.
Звучит музыка, всего несколько тактов. Человек под покрывалом поднимает правую руку.
Кавалер. Ты зришь перед собой людей, которые, вдохновясь обещанием достойнейшего из твоих учеников, с полным доверием приближаются к тебе в надежде, что ты исполнишь их желания. Правда, эти желания крайне различны, но даже наисложнейшее становится простым перед твоим всепроникающим взглядом, перед твоей всеобъемлющей властью. Услышишь ли ты нас, пусть даже все мы равно этого недостойны?
Музыка, как прежде. Человек под покрывалом выпрямляется.
Маркиза. Прости нам чисто женское нетерпение, дай узреть твой лик, вот уже много месяцев мы изнываем по тебе.
Музыка, как прежде. Человек под покрывалом встает и застывает неподвижно.
Маркиз. Дозволь нам приблизиться к тебе, облобызать край твоей одежды. Желания, которые столь долго дремали в наших сердцах, теперь пробудились и стали мучительными.
Музыка, как прежде. Человек под покрывалом медленно сходит по ступеням.
Племянница (тихо). Я вся дрожу.
Каноник. Не скрывай от нас более сияния твоего лица.
Все. Великий Кофта, мы просим!
Музыка, несколько быстрых тактов. Покрывало спадает.
Все (одновременно поднявшись с колен и сделав шаг вперед). Граф!
Юноши встают.
Граф (выходя вперед). Да, граф! Человек, доселе известный вам под именем, которым называет его мир в настоящее время. О вы, слепые! Жестокосердые! Скоро год, как я живу подле вас, просвещаю ваше невежество, оживляю ваш застывший ум, толкую о Великом Кофте, делаю недвусмысленные намеки, а вас так и не осеняет истина, что вы ежечасно зрите перед собой того, кого ищете, что сокровища, которых алчет ваша душа, вы каждодневно черпаете из его рук, что у вас больше причин приносить благодарность, нежели домогаться милости. Однако я сострадателен к ограниченному человеческому уму, я снисхожу к вашей слабости. Зрите же меня во всей славе моей, пусть меня узнают глаза ваши, коль скоро сердце ваше меня не признало! И ежели власть, которую я возымел над вашими умами, ослабила вашу веру, уверуйте в чудеса, которые я совершу вне вас, но в вашем присутствии.
Каноник (в сторону). Я удивлен!
Кавалер (в сторону). Я поражен!
Маркиза (в сторону). Его наглость превосходит все мои ожидания!
Маркиз (в сторону). Любопытно, к чему он клонит.
Граф. Вы ошеломлены? Вы опускаете взор? Не смеете хотя бы украдкой взглянуть на меня? Обратите же свое лицо ко мне, посмотрите мне в глаза радостно и доверчиво, отбросьте страх и воспряньте духом!.. Воистину, вы зрите перед собой человека, который не менее стар, чем египетские жрецы, не менее возвышен, чем индийские брамины, который возмужал в общении с великими мира сего, вот уже много столетий вызывающими людские восторги; человека, который стоит выше всех титулов и званий, пренебрегает земными благами, в тиши творит добро, приписываемое молвой то одной, то другой причине; который состоит в тайном, раскинувшемся по всему миру содружестве мужей, в большей или меньшей мере схожих друг с другом, редко привлекающих внимание своей личностью, но тем чаще — своими делами.
Каноник. Возможно ли, чтобы существовало множество тебе подобных?
Граф (указывая вверх). Все находит свое подобие, кроме одного Единственного!
Кавалер. Какая возвышенная мысль!
Маркиза (в сторону). Какой ловкач! Приплести к своему обману самое святое!
Граф. Вот взгляните: над этой головой не властно ни палящее солнце, ни колючий снег. Этой невооруженной простертой дланью я останавливал в пустынях Ливии рыкающего, голодного льва, этим голосом, который сейчас вещает вам, я грозил ему, покуда он не улегся у моих ног. Он признал меня, своего владыку, и я мог потом посылать его на охоту, — не для себя, ибо я не потребляю кровавой пищи, да и вообще почти не испытываю нужды в земной пище, но для моих учеников, для народа, который часто собирался в пустыне вокруг меня. Этого льва я оставил в Александрии, возвратившись, я найду в нем верного спутника.
Каноник. А другие мастера из твоего общества наделены столь же великими способностями?
Граф. Дары распределяются по-разному, ни одному из нас не дано сказать: я самый великий из всех.
Кавалер. А круг сих великих замкнут, или можно быть принятым в него?
Граф. Можно очень многим, удается очень немногим. Слишком велики препятствия.
Каноник. Если твое явление не сделает нас более несчастными, чем мы были ранее, дай нам хотя бы знак, куда следует направить свое внимание, свои помыслы.
Граф. Таково мое намерение. После всех испытаний, вами выдержанных, будет справедливо, если я проведу вас на шаг вперед и дам в ваши руки подобие магнитной стрелки, которая укажет, куда вам следует направить свой путь. Внемлите!
Каноник. Я весь обратился в слух!
Кавалер. Мое внимание достигло предела!
Маркиз (в сторону). Прелюбопытно.
Маркиза (в сторону). Что он еще собирается выкинуть?
Граф. Коль скоро человек не удовлетворен силами, данными ему природой, чает лучшего, жаждет более высокого; коль скоро он стремится ступень за ступенью приобрести несокрушимое здоровье, долгую жизнь, неисчерпаемое богатство, благосклонность людей, послушание зверей и даже власть над стихиями и духами, — он не может обойтись без глубокого знания сил природы. Вот к ним-то я и приоткрою дверь. Величайшие тайны, силы и энергии покоятся сокрыто — in verbis, herbis et lapidibus.
Все. Как, как?
Граф. В словах, травах и камнях.
Пауза.
Маркиза (про себя). В камнях? Если он про те, что лежат у меня в кармане, он совершенно прав.
Маркиз. В травах? Принято говорить, что еще не выросла та трава, которой дано увеличить отмеренный нам жизненный срок, однако вам такая трава, без сомнения, известна, ибо вы не только прожили долгую жизнь, но и сохранили всю свою силу, свой внешний облик.
Граф. Бессмертие — удел не всякого.
Каноник. В словах? Здесь мне видится главное, о мой высокий наставник! Без сомнения, вам ведом язык, ведома письменность, с помощью которых обозначают совсем иные предметы, нежели те, которые единственно и можно выразить жалкими звуками нашего языка. Без сомнения, тебе ведомы и тайные знаки, посредством коих Соломон заклинал духов.
Граф. Ведомы все, все они, и удивительнейшие знаки, которые кому-либо доводилось видеть, и слова, которые едва ли посмеют вымолвить уста человеческие.
Кавалер. О, выучи нас твоему языку, буква за буквой.
Граф. Прежде всего вам надлежит усвоить, что истина не в устах и не в слогах, ими произносимых, а в сердце, которое направляет эти слова к устам. Вам предстоит узнать, какой могучей властью над духами обладает невинная душа.
Племянница (про себя). О, боже! Сейчас он вызовет меня. Я трепещу, я содрогаюсь! Я дурно сыграю свою роль! Мне бы хотелось быть сейчас далеко-далеко отсюда и никогда не видеть этого человека.
Граф. Приблизься, прекрасное, непорочное дитя, без страха и тревоги, приблизься, исполненная кроткой радости, ибо ты предназначена для счастья, о котором столь многие тщетно мечтают.
Каноник. Что-то будет?
Кавалер. Что вы задумали?
Граф. Ждите и примечайте!
Музыка. Граф подает знак, и из пола вырастает треножник, на котором укреплена освещенная сфера. Граф подзывает племянницу и накидывает на нее покрывало, которым прежде был укутан сам, но так, чтобы не закрыть ее лица. Она становится позади треножника. В ходе этой пантомимы граф меняет надменный вид на ласковый и учтивый, можно сказать — подобострастный по отношению к племяннице. Дети с кадильницами приближаются к треножнику. Граф стоит ближе всех к племяннице, остальные группируются по собственному усмотрению. Юноши выстраиваются на авансцене. Племянница с величайшим вниманием смотрит на сферу, собравшиеся — на нее. Она пытается произнести какие-то слова, потом снова глядит на сферу, вдруг удивленно откидывается, как бы увидев что-то неожиданное, и застывает в этой позе. Музыка смолкает.
Что ты видишь, возлюбленная дочь? Не пугайся, сосредоточься! Мы все с тобой, дитя мое!
Кавалер. Что она могла увидеть? Что она скажет?
Каноник. Тише, она хочет говорить.
Племянница произносит несколько слов, но очень тихо, так что разобрать их невозможно.
Граф. Громче, дитя мое, громче, чтобы мы все тебя поняли!
Племянница. Я вижу свечи, ярко горящие свечи в великолепном покое. Теперь я различаю китайские ковры, позолоченную резьбу, люстру. Множество огней слепит меня.
Граф. Принорови свой взгляд к этим огням, смотри пристально, что ты теперь видишь? Есть ли кто в этом покое?
Племянница. Здесь — не торопите меня… здесь в мерцающем пламени свечей… я вижу даму, сидящую у стола; она пишет, она читает.
Каноник. Скажи, ты можешь ее узнать? Как она выглядит? Кто она? Не умалчивай ни о чем!
Племянница. Я не могу разглядеть ее лицо, вся фигура расплывается перед моими глазами, словно зыбкое отражение в воде.
Маркиза (про себя). Милочка моя! Как прекрасно она затвердила свой урок!
Маркиз (про себя). Достойное восхищения притворство! Великая природа, для тебя поистине нет невозможного!
Племянница. Сейчас, сейчас! Я могу отчетливо разглядеть ее платье; небесной синевы ткань, усыпанная серебряными звездами, ниспадает с ее кресла.
Каноник (маркизе). Я вполне, я совершенно счастлив! Это возлюбленная принцесса! Мне рассказывали о ее платье, синем с серебряными мушками, которые глазам этого ребенка показались звездами. Слушайте!
Племянница. Что я вижу! Великий мастер, благородный Кофта, отпусти меня! Я вижу нечто страшное!
Граф. Успокойся и продолжай: что ты видишь?
Племянница. Я вижу двух духов за креслом, они наперебой что-то нашептывают этой даме.
Граф. Уродливы они?
Племянница. Совсем нет, но я содрогаюсь от ужаса.
Граф (канонику). Духи ходатайствуют перед ней за одного друга. Узнаешь ли ты эту даму? Известен ли тебе этот друг?
Каноник (целуя ему руку). Благодарность моя да пребудет с тобой вовеки.
Племянница. Она встревожена, шепот духов мешает ей читать, мешает ей писать, она в нетерпении встает, духи исчезли. (Отворачивается.) Оставьте меня на минуту.
Граф. Спокойнее, дочь моя. Знала бы ты, под каким высоким покровительством ты пребываешь. (Поддерживает ее.)
Кавалер (про себя). Как она мила! Как привлекательна в своей непорочности! Еще ни одна девушка не казалась мне столь трогательной! Еще ни к одной я не испытывал такого расположения. Как я тревожусь за милое дитя! Шутка ли — каноник, тетушка — это небесное создание и не подозревает, в какой опасности находится! Как охотно я предупредил бы ее, спас бы, даже пожертвовав собой!
Граф. Возьми себя в руки, моя голубка, вглядись, я убежден, ты еще многое сможешь нам открыть.
Племянница (глядя на сферу). Она подходит к камину, смотрится в зеркало! Ой!
Граф. Что с тобой?
Племянница. Ой!
Граф. В чем дело?
Племянница. Ах, я вижу в зеркале каноника.
Каноник. Какое блаженство! Мастер!.. Я… как мне благодарить тебя! Ты все, все для меня сделал!
Племянница. Она вглядывается, улыбнулась, каноник исчез, она видит свое отражение.
Кавалер. Какая волшебная сила, какой дар!
Племянница (с радостным, проникновенным выражением). Вот оно!.. Теперь я вижу все вполне отчетливо! Я вижу ослепительную красоту, милое лицо. Ах, как ему пристала печаль, разлитая в его чертах!
Каноник (державший до того руки графа и осыпавший их поцелуями). Невыразимо, несказанно осчастливил ты своего раба!
Племянница. Она встревожена, комната начинает стеснять ее, она спешит к стеклянной двери, хочет выйти. Ах! Ах!
Граф. Приободрись! Еще мгновенье! Взгляни еще раз!
Племянница (растерянно). Духи стоят рядом с ней, они открывают двери, за дверями — тьма.
Маркиза (канонику). Она спешит тебе навстречу!
Каноник. Возможно ли!
Маркиза. Узнаешь сам.
Племянница. Ах! (Падает без чувств.)
Кавалер. О, боже! Помогите ей! Пощадите ее! Непростительно, что вы не отпустили ее раньше.
Маркиза. Вот нюхательная соль.
Главные действующие лица толпятся вокруг племянницы, юноши отступают с авансцены вглубь, дети робко следуют за ними. Все вместе представляют собой беспорядочную, но красивую группу.
Граф. Доверьте ее мне! Лишь небесный бальзам вернет ей силы!
Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
КОМНАТА ПЛЕМЯННИЦЫ

Племянница. Горничная.
Племянница (одевается, горничная помогает ей, затем проходит в гардеробную, возвращается с узлом в руках и идет через сцену). Что ты несешь? Что в этом узле?
Горничная. Платье, которые вы наказали отнести к портному.
Племянница. Хорошо. И чтоб завтра или послезавтра оно было готово.
Горничная уходит.
Вот я и одета, как велела тетушка… Зачем ей снова понадобился этот маскарад? Если задуматься обо всем, виденном сегодня, мне есть чего страшиться. Едва я оправилась после той ужасной сцены, меня заставляют переодеваться, а если внимательно поглядеть в зеркало, я очень похожа на принцессу, как сама ее описала. Каноник любит принцессу, и я, может статься, должна ее изображать?! В какие руки я попала?! Чего мне ждать теперь? Как ужасно злоупотребила тетушка доверием, которым я слишком поспешно ее одарила. Горе мне! Я не вижу подле себя никого, к кому могла бы обратиться. Намерения маркиза теперь ясны мне. Он тщеславный, наглый, легкомысленный человек, который уже вверг меня в несчастье и не воспрепятствует моей гибели, лишь бы избавиться от меня. Не менее опасен и каноник… Граф просто обманщик. Ах, лишь кавалер кажется мне человеком, к которому я могу обратиться. Его внешность, его поведение, его взгляды с первой минуты сказали мне, что это достойный, надежный и деятельный юноша; если не ошибаюсь, я ему тоже не совсем безразлична. Но увы! Обманутый этим наглым притворством, этой сценой с духами, он счел меня существом, достойным величайшего почтения. В чем признаться ему? Что доверить?.. Будь что будет, рискну! Мне нечего терять! Всего лишь несколько часов — а я уже на грани отчаяния!.. Как бы все ни обернулось, я напишу ему. Я увижу его, я откроюсь ему; благородный юноша может осудить меня — но не оттолкнуть. Он найдет для меня убежище! Любой монастырь, любой пансион явится для меня желанным приютом. (Пишет и читает вслух.)
«Несчастная девушка, которая нуждается в вашей помощи и о которой вы не должны думать хуже из-за того, что она доверяет вам, просит вас завтра утром уделить ей четверть часа. Будьте поблизости, я дам знать, когда останусь одна. Печальное положение, в котором я нахожусь, толкает меня на этот двусмысленный шаг».

Пожалуй, так!.. А маленький Джек для меня самый надежный гонец. (Подходит к двери и зовет.) Джек!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Племянница. Джек.
Племянница. Малыш! Ты знаешь, где живет кавалер Гревиль?
Джек. Я не раз у него бывал.
Племянница. Не возьмешься ли ты сей же час отнести ему эту записочку? Но чтоб никто не знал!
Джек. Охотно! А что я за это получу?
Племянница (передавая, ему деньги). Шесть ливров!
Джек (несколько раз повернувшись на одной ноге). У меня выросли крылья!
Племянница (передавая ему записку). Вот она!
Джек. Я скоро отработаю эти деньги. Возможно, он где-то поблизости. В это время он любит ходить в кофейню на углу.
Племянница. Хорошо бы. Но смотри, осторожно.
Джек. Давайте, давайте. На меня можно положиться.
Племянница. Ну и плут же ты!
Джек. Я могу пригодиться, ваша тетушка это знает.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Племянница (одна). До чего наглый мальчишка! И как вышколен! Такая же участь была уготована мне, и, не прояви моя тетушка излишней торопливости, она шаг за шагом погубила бы меня. По счастью, я это поняла и чувствую в себе достаточно сил для собственного спасения. Дух матери моей, помоги мне! Ошибка вырвала меня из безразличного состояния, в котором я пребывала между пороком и добродетелью. Пусть же эта ошибка станет первым моим шагом на стезе добродетели!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Племянница. Маркиза.
Маркиза. А ну-ка, покажитесь, племянница, как вы себе нравитесь в новом платье?
Племянница. Меньше, чем нравилась бы, будь оно моим.
Маркиза. Ничего, ничего, это не беда! Вам все идет!
Племянница. В том числе и обман, как вы сегодня могли убедиться!
Маркиза. К чему такие слова! (Что-то поправляет в ее наряде.) Так! Здесь должно плотней облегать, а вот эта складка должна драпироваться пышней. Скоро прибудет карета, и мы сегодня же поедем за город.
Племянница. Сегодня?
Маркиза. Да, и сегодня же вам придется сыграть еще одну роль.
Племянница. Еще одну? Вы не знаете жалости, тетушка. Мне первая стоила так много труда, что вы могли бы избавить меня от второй.
Маркиза. Именно потому, дитя мое. Еще одну, а потом третью, а потом четвертую, и это уже не будет стоить вам никакого труда.
Племянница. Боюсь, я и вполовину не так способна, тетушка, как вы полагаете.
Маркиза. А вы попробуйте. Нынче ночью вам придется сыграть очень незначительную роль.
Племянница. В таком роскошном платье?
Маркиза. Я хочу сказать, незначительную по содержанию. Вам придется изображать возлюбленную почти без речей.
Племянница. Не могу понять.
Маркиза. Я отвезу вас в один сад, отведу в беседку, дам розу и оставлю на некоторое время. К вам приблизится юноша, он упадет к вашим ногам и начнет просить у вас прощенья. Вы невнятно пробормочете «сударь» или что вздумаете; он снова начнет молить вас о прощении. Тогда вы тихо промолвите: «Встаньте», — а он попросит у вас руку в знак примирения. Вы протянете ему руку, и он осыплет ее тысячей поцелуев. «Встаньте же! — скажете вы снова. — Удалитесь, нас могут застать вдвоем!» Он проявит нерешительность, но вы подниметесь, повторите еще настойчивей «удалитесь» и сунете ему в руку свою розу. Он захочет вас удержать. «Кто-то идет», — шепнете вы и опрометью броситесь из беседки. На прощанье он захочет поцеловать вас, вы отстраните его, пожмете ему руку, скажете нежным голосом: «Мы еще увидимся», — и убежите.
Племянница. Дорогая тетушка, вы не сердитесь на меня, но задача эта тяжелая и опасная. Кто этот юноша? Кого я должна изображать? А ночь и вся обстановка разве не сделают его более дерзким? Как вы можете подвергать меня такой опасности?
Маркиза. Ты в полной безопасности, дитя мое. Я буду рядом и не стану мешкать, когда услышу последние слова. Я подойду и тем спугну его.
Племянница. Как же мне хорошо сыграть свою роль, когда я не знаю, кого должна изображать?
Маркиза. Держитесь аристократично, говорите тихо, остальное доделает ночь.
Племянница. Ах, как мне ненавистно это синее платье, эти серебряные мушки!
Маркиза. Ну, ладно. Раз уж вы все равно подозреваете, раз все равно догадываетесь… Вам предстоит изображать принцессу, а вашим кавалером будет каноник.
Племянница. Дорогая тетушка, как вы можете вовлекать несчастную одинокую девушку в такую странную затею? Я не улавливаю связи, не понимаю, какую пользу это может принести вам, но подумайте, что это вовсе не шутка. Какое суровое наказание грозит тому, кто попытается подделать руку князя, его подпись, кто дерзнет отчеканить портрет своего государя на неблагородном металле? Я же, ничтожная, должна умышленно выдавать себя за священную особу принцессы, должна, приняв ее осанку и надев заемное платье, воспроизвести облик ее высочества и попутно своим поведением бросить тень на высокую нравственность, которой славится наша августейшая повелительница? Я сама себя браню, меня должно покарать и осудить. Сжальтесь надо мной, ибо вы не спасете меня, если я предстану перед судом. Неужели вы хотите сделать меня преступницей, потому что я призналась вам в своей вине?
Маркиза. Тут уж ничего не изменишь.
Племянница (умоляюще). Тетушка!
Маркиза (повелительно). Племянница! Как только подъедет карета, вам дадут знать. Набросьте тогда свой плащ и следуйте за мной.
Племянница. Но я хотела бы…
Маркиза. Вы знаете, что вам надлежит делать, а изменить здесь уже ничего нельзя.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Племянница, позднее Джек.
Племянница. Значит, не напрасно я негодовала. Будет то, чего я опасалась. Она хочет тем или иным путем отдать меня в руки каноника, а маркиз, быть может, действует заодно с ней. От таких людей всего можно ждать, тем правильней было мое решение обратиться к кавалеру. Как себя вести сегодня, я знаю, а завтра, если я только в нем не обманулась…
Джек (в дверях). Она ушла?
Племянница. Войди же!
Джек. Было б сказано, будет сделано.
Племянница. Что ты мне принес?
Джек. Вот записочку! (Передает ей записку и подпрыгивает.) И вдобавок шесть ливров от кавалера за труды. Считайте меня и впредь своим курьером.
Племянница. Где ты его нашел?
Джек. В кофейне напротив, как я и говорил. Племянница. Он тебе что-нибудь сказал?
Джек. Он спросил, дома ли вы и одна ли. Пойду посмотрю, что там делается, по-моему, моя госпожа уезжает.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Племянница, позднее кавалер.
Племянница (читая записку). «Я умею оценить ваше доверие и бесконечно ему рад. Я уже сожалел о вас про себя. Через несколько минут я буду у вас…» Боже, что это значит? «Я не могу унять свое нетерпение до завтрашнего утра. Некоторое время я проживал в вашем доме и по случайности до сих пор сохранил ключ от парадной двери. Я пройду в вашу гардеробную, не тревожьтесь, меня никто не увидит, и положитесь во всех отношениях на мою скромность». Я в ужасном смущении! Он увидит меня в этом платье! Что я ему скажу?
Кавалер (выходя из гардеробной). Простите меня за поспешность. Но как мог бы я иначе спокойно спать этой ночью?
Племянница. Сударь…
Кавалер (пристально глядя на нее). Как вы изменились! Какое платье! Какой странный наряд. Как прикажете это понимать?
Племянница. О сударь! Я не ждала вас так скоро. Удалитесь, поспешите, тетушка уже ждет меня. А вот завтра утром…
Кавалер. Завтра утром вы готовы мне довериться, а сегодня нет?
Племянница. Я слышу, кто-то идет. Сейчас меня позовут.
Кавалер. Я уйду. Скажите только, что должен означать этот наряд?
Племянница. О, боже!
Кавалер. Чего стоит ваше доверие, если вы скрываете от меня такую малость?
Племянница. Я питаю к вам все мыслимое на земле доверие, но… но это не моя тайна, а платье…
Кавалер. Ваше платье кажется мне весьма странным. В этом платье несколько раз появлялась принцесса, не далее как сегодня духи показали вам ее в том же платье, а теперь я застаю вас…
Племянница. Не меня вините за этот маскарад.
Кавалер. Какие ужасные подозрения…
Племянница. Они справедливы.
Кавалер. Сцена с духами?
Принцесса. Обман.
Кавалер. Видения?
Племянница. Выдумка.
Кавалер. О я, несчастный! О, лучше бы вы ничего не сказали! Лучше бы вы оставили меня в сладком заблуждении! Вы разрушили прекраснейшую мечту моей жизни.
Племянница. Я пригласила вас не затем, чтобы сделать вам приятное, а затем, чтобы молить вас как благородного человека о помощи и спасении. Спешите же, удалитесь! Завтра утром мы увидимся снова. Не презирайте несчастное существо, которое смотрит на вас, как на ангела-хранителя.
Кавалер. Я погиб! Я сокрушен! Знай вы, чего лишаете меня в это мгновенье, вы содрогнулись бы и не стали просить меня о сострадании. Я больше не знаю сострадания. Вы отняли у меня веру в себя и в других, веру в добродетель, в душевную чистоту, во все великое и достойное любви. Мне больше ничто не мило, а вы требуете от меня милосердия. Моей доверчивостью постыдно злоупотребляли, а вы желаете, чтобы я доверял вам?! Вам, дважды, трижды притворщице? Какая удача, что я пришел сегодня же вечером и не оставил вам времени приготовиться, надеть маску, с помощью которой вы надеялись обмануть меня!
Племянница. Я так несчастна! Спешите! Удалитесь! Сюда идут!
Кавалер. Я ухожу, чтобы никогда больше не видеть вас!

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Племянница. Маркиз.
Маркиз (заглядывая в дверь). Вы одна? Несколько слов…
Племянница (пока маркиз выглядывает из дверей, торопливо рассматривает себя в зеркале). У меня заплаканное, растерянное лицо! Что я скажу?
Маркиз (обнимая ее и прижимая к себе). Милое, прелестное создание!
Племянница. Маркиз! Ради бога!
Маркиз. Не бойтесь, мы одни!
Племянница (высвобождаясь из его рук). Меня ждет маркиза. (В сторону.) Ах, если б кавалер был еще здесь!
Маркиз. Что с вами? У вас такой испуганный вид.
Племянница. О, боже! Требования тетушки…
Маркиз. Мне жаль тебя, милое дитя, но я намерен тебя спасти.
Племянница. Вы ведь знаете, нынче ночью я должна сыграть роль принцессы! Это ужасно! Идемте же! (Все это время она со страхом поглядывает на дверь гардеробной.)
Маркиз. Не уходите! Не уходите! Я ведь затем и пришел! Постарайтесь хорошо сыграть свою роль и ни о чем не тревожьтесь.
Племянница. Ну так идемте.
Маркиз. Нет, нет, я хотел вам сказать…
Племянница. Успеется завтра.
Маркиз. Отнюдь! Сдается мне, вы меньше боитесь предстоящего вам дела, чем надо бы.
Племянница (как и раньше). Я в полной растерянности.
Маркиз. Нынче же ночью вам предстоит еще одно удивительное приключение, о котором вы даже и не догадываетесь.
Племянница. Какое же? Вы меня пугаете.
Маркиз. А такое, что вы уедете вместе со мной.
Племянница. С вами?
Маркиз. Вы, кажется, говорите это с неудовольствием?
Племянница. Я не знаю, что мне говорить.
Маркиз. Ну так я вам растолкую. Маскарад, для которого вас нарядили, не простая шутка. Моя жена попросила каноника от имени принцессы оказать ей важную услугу, вам же надлежит выразить благодарность принцессы обманутому канонику.
Племянница (как и раньше, в смущении). Я должна дать ему розу.
Маркиз. Вполне достойная награда за такую услугу. Ибо слепая страсть подвигла нашего каноника не на что иное, как на покупку прекрасного ожерелья у придворных ювелиров.
Племянница. Ожерелья?
Маркиз. Ну да, того самого, которым мы вчера любовались, когда покупали этот перстень.
Племянница. Быть того не может!
Маркиз. Настолько может, что часть этого ожерелья уже лежит у меня в кармане.
Племянница. У вас? Что это значит?.. Нас могут подслушать…
Маркиз. Тогда подойдите ближе. (Становится возле двери в гардеробную.) Да, дитя мое. Канонику оно не принадлежало и пятнадцати минут, после чего очутилось в руках у моей жены, чтобы она могла сегодня же вечером передать его принцессе. Ах, как счастлива была она в этот миг, да и я не меньше! Безжалостно разломила она на куски дивную работу; я искренне огорчился, увидев это драгоценное украшение в столь жалком виде, и лишь премиленький пакетик, который жена дала мне с собой на дорогу, несколько утешил меня. В кармане у меня по меньшей мере на сто тысяч ливров брильянтов. Я сегодня же уеду в Англию, обращу все в наличность и накуплю вдоволь серебряной утвари и прочих драгоценностей.
Племянница (старавшаяся до этих слов скрыть величайшее смущение). Какая рискованная затея!
Маркиз. Наше дело теперь не тревожиться, а дерзать.
Племянница. Желаю вам счастья!
Маркиз. О нет, счастье принесешь мне ты! Ты должна быть и будешь моей спутницей!
Племянница. Вы намерены подвергнуть меня такой опасности?
Маркиз. Опасность для тебя будет куда больше, ежели ты останешься. У моей жены хватит дерзости играть спектакль, пока только играется. До первого платежа и даже позднее того она в относительной безопасности. А тебя я просто не могу здесь оставить на такой срок.
Племянница. Но подумайте…
Маркиз. Не знаю, как понять твое поведение. Может ли быть, чтобы ты уже отвратила от меня свое сердце?.. Нет, не может! Ты хоть и смущена, но постоянна. И не ослепляйся мнимым богатством каноника; мы сейчас богаче, чем он, которому очень скоро предстоит оказаться в весьма затруднительных обстоятельствах. Я все точно рассчитал. Уж так и быть, сыграй этой ночью роль принцессы… По настоянию жены я должен сопровождать вас, после чего немедля проследовать дальше. С этой целью я поеду в отдельной карете. Как только дело будет сделано, я в двух словах объявлю маркизе, что ты едешь со мной. Можешь слегка посопротивляться, я увезу тебя силой, а поднимать шум она не рискнет, чтобы не провалить всю затею. Но ты не слушаешь меня, что с тобой?
Племянница. Простите меня… ваше предложение… я растерянна… я умолкаю. Подумайте сами, в каком положении мы оставляем тетушку!
Маркиз. Ничего, она не пропадет, она женщина умная. Она смогла довести дело почти до конца. И мы не нарушим ее планов! Ну и довольно о ней. Я не хочу, я не могу лишиться тебя, и ежели ты когда-нибудь сомневалась в моей любви, можешь теперь убедиться, как она велика. Я не оставлю тебя здесь, где столько ловушек, столько опасностей. Безумная страсть каноника к принцессе не удержит его от прочих интрижек. Пройдет немного дней, и ты станешь его повелительницей — под покрывалом и послушной любовницей — без оного. Идем! Я так решил и от своего решения не откажусь. (Обнимает ее.) Ты моя, и я не уступлю тебя никому на свете. Жена мне никогда не мешала, а если она сумеет подобру-поздорову убраться отсюда с камнями, она на радостях простит нас… Да что с тобой, тебе нехорошо?
Племянница. Мой жребий свершился. Ведите меня, куда вам угодно.
Маркиз. Не тревожься, все идет как надо. Под благовидным предлогом я велел твоей камеристке уложить самое необходимое. Пройдет всего лишь несколько дней, и мы оденемся с головы до ног еще лучше, чем прежде. Так стоит ли брать с собой старые тряпки? (Уводит племянницу, та с безутешным видом следует за ним, бросив последний взгляд на дверь гардеробной.)

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Кавалер (выходя из гардеробной). Что мне довелось услышать, в какую пучину предательства и подлости я заглянул! О, я никогда не уважал этих людей, с которыми принужден был жить! Частенько они вызывали у меня подозрение, но, вздумай кто обвинить их в столь гнусных деяниях, я бы первый заступился за них перед кем угодно. Теперь-то я понял, прекрасная совратительница, почему ты не желала меня видеть ранее, чем завтра утром. Без сомнения, она знала, что маркиз уезжает нынче ночью, но не думала, что он принудит ее ехать вместе с ним. Она наверняка полагала, будто страсть его к ней угасла, как и ее страсть к нему. О, чудовище! Изображать такую невинность! Словно ангел божий, стояла она среди нас, и казалось, сама чистота глаголет ее устами, тогда как на деле она, наскучив одним любовником, приступала к поискам нового и поверх волшебной сферы косилась на одураченных мужчин, видевших в ней небесное созданье. Как разобраться в том, что я сейчас услышал? Как поступить? Граф и маркиза затеяли чудовищную интригу и, чтобы осуществить свой план, готовы даже употребить во зло имя нашей несравненной повелительницы, более того — готовы использовать ее облик для гнусного фарса. Раньше или позже вся история откроется и придет к заслуженному концу, но владетельному князю и принцессе она должна быть в высшей степени неприятна. Значит, мешкать нельзя… Должен ли я открыть глаза обманутому канонику? Его покамест можно спасти. Ожерелье разъято на куски, но маркиз еще здесь, их можно задержать, отнять у них камни, заклеймить обманщиков и без шума изгнать из пределов страны… Хорошо, пойду к нему… Хотя нет! Сделать это ради холодного и себялюбивого хлыща? О да, он поблагодарит меня и за избавление его от страшной опасности пообещает свою протекцию, посулит хорошую должность, едва только снова попадет в милость. Этот опыт его ничему не научит, первый же ловкач снова обведет его вокруг пальца, он будет всю жизнь следовать своим страстям безрассудно, бестолково, безответственно, будет лишь терпеть меня в своем доме как прихлебателя, будет признавать, что многим мне обязан, я же буду тщетно ждать от него реальной поддержки, ибо ему, несмотря на очень и очень недурной доход, вечно не хватает наличных денег. (В раздумье прохаживается по сцене.) Глупый, ограниченный человек! Неужели ты не понимаешь, что для тебя открывается здесь путь к счастью, о котором ты так давно мечтаешь. Каноник с полным правом высмеял тебя сегодня, как наивного ученика, а граф с не меньшим правом злоупотребил твоей доверчивостью. Ты заслужил подобный урок, ибо даже после него не сделался умней… Они и не подозревали, что просвещают тебя на свою же голову… Хорошо, так и сделаем! Бегу к министру. Он как раз в загородной резиденции, куда обманщики съедутся, будто в западню. Они не достойны снисхождения. Воздать им по заслугам, воспрепятствовать им затевать разные аферы впредь — значит оказать благодеяние роду человеческому. Поспешу: минута решает все. Если захватить их на месте, тогда все будет доказано. Брильянты, что лежат у маркиза в кармане, могут свидетельствовать против него. Монаршья воля — обойтись с виновниками по усмотрению, мне ж наградой будут не одни пустые посулы. Я вижу, как разгорается заря моего счастья с приходом дня. Нельзя мешкать ни мгновенья! Вперед! Вперед!

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
НОЧЬ

Загородный парк. По правую руку от актеров — беседка.
Граф. Ла-Флер.
Ла-Флер. Никого пока не слышно. Во всем саду ни живой души. Я озадачен. Не обманул же меня мой слух.
Граф (с напускной многозначительностью). Да, твой слух не обманул тебя.
Ла-Флер. А коли вы сами все знаете, тем лучше, значит, вы можете быть уверены, что я всегда говорю правду. Об эту пору мои господа хотели здесь собраться. Что они задумали, я не знаю. Они уехали в карете четверней и остановятся возле маленькой калитки. Я потому и попросил вас выйти с другой стороны. Сдается мне, каноник тоже сюда зван.
Граф (тем же тоном). Подожди. (Прижимает к уху мизинец.) Это кольцо говорит мне, что в твоих словах есть доля правды.
Ла-Флер. Доля?
Граф. Да. Что означает: настолько, насколько эта правда известна тебе самому. Я не всеведущ, но мое кольцо всегда открывает мне, лгут люди или заблуждаются.
Ла-Флер. Если бы я решился вам посоветовать… да вы ведь и сами знаете, как лучше.
Граф. Все равно продолжай, хочу проверить, на самом ли деле ты посоветуешь мне, как лучше.
Ла-Флер. Я вот как думал: чтобы нам тихонечко пройти по этой темной аллее и на ходу прислушиваться, не услышим ли мы чьих шагов или шепота.
Граф. Верно рассудил. Ступай вперед да погляди, свободна ли дорога.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Граф (один). Не могу понять, но, судя по обстоятельствам дела, как о них докладывает этот человек, все более чем вероятно. Маркиза зазвала сюда каноника. Мыслимо ли, чтобы ей оказалось по силам расположить принцессу? То, что я всегда считал дурацкой затеей, обманом и мошенничеством?.. Ну, уж если ей это оказалось по силам, тогда для людей нет ничего непосильного. (Уходит за левую кулису в глубине сцены.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Кавалер. Полковник швейцарской гвардии. Шестеро швейцарцев выходят слева из-за передней кулисы.
Полковник (выходит последним, в сторону сцены). Оставайтесь здесь в засаде и, что бы ни стряслось, не двигайтесь с места, покуда не затрубят рога. Когда рога смолкнут, выходите и арестуйте всех, кого найдете в саду. (Швейцарцам, стоящим на сцене.) Итак, вы ждете этого же сигнала. Четверо спрячутся у главного входа, впускайте всякого, не выпускайте никого.
Швейцарец. Войти пусть входят, а выход закрыт.
Полковник. А кто захочет выйти, того хватать.
Швейцарец. Уж мы им покажем.
Полковник. А когда рога смолкнут, приведете ко мне всех, кого задержали. Но двое пусть останутся у ворот.
Швейцарец. Слушаюсь, господин полковник. Я и мой дружок доставим вам пленных, а Михель и Дузле останутся у ворот, чтобы еще кто не ускользнул.
Полковник. Ну, ступайте, ребятушки, ступайте. Все как следует быть.
Четверо швейцарцев уходят.
А вы двое отступите шагов на десять, в кусты, остальное вам известно.
Швейцарец. Хорошо.
Полковник. Итак, кавалер, посты вроде бы расставлены. Едва ли от нас кто ускользнет. Если вас интересует мое мнение, я полагаю, что на этом месте нас ждет наилучший улов.
Кавалер. Почему, господин полковник?
Полковник. Поскольку речь идет о любовной интриге, они наверняка выберут это местечко. В остальном парке аллеи слишком прямые, лужайки слишком светлые, а этот кустарник и эти беседки достаточно густы для всяких любовных затей.
Кавалер. Я не успокоюсь, пока все не кончится.
Полковник. При таких обстоятельствах настоящий солдат как раз и должен воспрянуть духом.
Кавалер. Как солдат я предпочел бы стоять на опасном посту. Вы не посетуйте на меня, но я тревожусь за участь этих людей, пусть даже они того не стоят, и мое намерение вполне похвально.
Полковник. Не тревожьтесь! Я имею приказ самого князя и его министра покончить дело как можно скорей. На меня вполне полагаются. И князь, бесспорно, прав. Ибо если пойдут толки, если история привлечет внимание, люди могут подумать всякое, им не закажешь, а обделать дело без лишнего шума всегда лучше. И тем больше становится ваша заслуга, дорогой юноша, которая никак не должна остаться без награды. Но, сдается мне, я что-то слышу. Давайте-ка отойдем в сторонку.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Маркиз. Маркиза. Племянница.
Маркиза (маркизу, который как раз вышел на сцену). Оставайтесь все время здесь, в кустах, и не шумите. Я скоро к вам присоединюсь.
Маркиз отступает в тень.
Вот, милое дитя, та беседка, а вот и роза, остальное вам известно.
Племянница. О тетушка, дорогая тетушка, не покидайте меня, обойдитесь со мной человечно, подумайте, что я делаю ради вас, на что решаюсь вам в угоду.
Маркиза. Мы с вами, дитя мое! Только смелей! Опасности для вас нет ни малейшей, через пять минут все останется позади. (Тоже уходит.)
Племянница (одна). О, боже, пусть даже глубокая ночь скроет мой грех, что мне в том? День благословит каждое доброе дело, свершившееся в ночной тиши, и обратит к преступнику мрачный, ужасный лик.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Племянница. Каноник.
Племянница садится в беседку и держит розу в руках.
Каноник (появляется с противоположной стороны из глубины сцены). Глубокая тишина предвещает мне близкое счастье. Ни звука не слышу я в этих садах, которые милостью нашего государя предоставлены в пользование гуляющим и в хорошие вечера обычно служат прибежищем то одинокому, несчастному любовнику, то радостной и счастливой парочке. О, благодарю тебя, небесный светоч, за то, что ты сегодня оделся в легкое покрывало! И ты радуешь меня, порывистый ветер, и ты, мрачное дождевое облако, спугнувшее беспечные компании, что зачастую праздно слоняются по аллеям, заполняют беседки громким смехом и, не получая сами большой радости, отравляют другим сладчайшие минуты. О вы, прекрасные деревья, мне кажется, вы много подросли за те несколько лет, что я был разлучен с вами прискорбным для меня изгнанием. Я снова вижу вас, вижу, исполненный прекрасных надежд, и грезы, некогда посещавшие меня в тени вашей молодой листвы, теперь сбываются. Я счастливейший из смертных.
Маркиза (неслышно подойдя к нему). Это вы, каноник? Приблизьтесь же, приблизьтесь к своему счастью! Видите, там, в беседке?
Каноник. О, я поистине наверху блаженства!
Маркиза отступает в тень.
(Входит в беседку и бросается к ногам племянницы.) О, достойная величайшего поклонения смертная, о, первая из женщин! Позвольте мне безмолвно замереть у ваших ног, позвольте прикоснуться к этой руке, излив в едином вздохе свою признательность, свою жизнь.
Племянница. Но, сударь…
Каноник. Не отверзайте уста, божественная, довольно и вашего присутствия. Пусть вы потом снова скроетесь от меня, я годами смогу наслаждаться этим счастливым мгновением. Мир полон вашими совершенствами, ваша красота, ум, добродетель восторгают всех людей. Вы подобны божеству, к нему не привлекаются с иной целью, кроме преклонения, кроме просьб о невозможном. Вот и я, моя повелительница…
Племянница. О, встаньте же, сударь…
Каноник. Не прерывайте меня. Вот и я здесь, но не с тем, чтобы просить, а чтобы поблагодарить, поблагодарить за то необыкновенное чудо, которым вы спасли мне жизнь.
Племянница (поднимаясь). Довольно!
Каноник (на коленях, удерживает ее). Да, да, довольно слов, их слишком много! Простите меня! Даже боги прощают, когда мы слишком многословно просим их, хотя им давно ведомы и наши потребности, и наши желания. Простите мои слова! Но когда бедный человек хочет отдать все, чем обладает, ему не найти ничего лучше слов. Вы много даете людям, о августейшая повелительница; нет дня, не отмеченного вашими благодеяниями, но в этот счастливейший миг я дерзаю сказать, что почитаю себя единственным, кто в такой мере знает вашу благосклонность и кто может сказать себе: ее прощение возносит тебя на высоту, заведомо большую, чем та пропасть, в которую ты когда-либо мог низвергнуться. Она возвращает тебе свою благосклонность способом, который навсегда послужит залогом ее намерений, она делает твое счастье, укрепляет, увековечивает его, и все это — в одно мгновенье.
Племянница (делает шаг вперед, вынуждая тем самым каноника подняться с колен). Удалитесь, сюда идут! Мы еще увидимся.
Пока он поднимался, она протянула ему руку и, уходя, оставила розу у него в руках.
Каноник. Да, теперь я поспешу, я удалюсь, я укрощу бурное желание, которое толкает меня на величайшую дерзость. (Он бросается к ней, но тут же вновь отступает.) Нет, не опасайтесь, я уйду, дозвольте мне только договорить, ибо от одного вашего знака зависит вся моя дальнейшая жизнь. Я сознаю все, поскольку достаточно владею собой, чтобы некоторым образом пойти наперекор этой счастливой минуте. Можете навеки отвратить от меня свой лик, если вы намерены отнять у меня надежду когда-нибудь найти успокоение в этих объятиях после всех заслуженных и незаслуженных страданий. Скажите хоть слово! (Хватает ее за руку.)
Племянница (пожимая его руки). Обещаю все, все, только оставьте меня.
Каноник (прижавшись лицом к ее рукам). Вы делаете меня счастливейшим из смертных, распоряжайтесь мной безраздельно.
Вдали трубят два рога, и звуки их сливаются в весьма благозвучную каденцию. Каноник между тем стоит, прильнув лицом к рукам племянницы.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же, маркиза, Маркиз, затем полковник швейцарской гвардии и его швейцарцы.
Маркиза (вторгаясь между обоими). Поспешайте, друг мой, удалитесь, мне почудился шорох, вы ни минуты не можете чувствовать себя в безопасности, в замке могут хватиться принцессы, поспешайте, мы должны уйти.
Каноник (с трудом отрываясь). Я должен, я готов уйти. Прощайте, не заставьте меня томиться целую вечность. (Осторожно уходит налево в глубину сцены.)
Маркиза. А вы, племянница, следуйте за мной. Счастливого пути, маркиз, и как следует сделайте свое дело, а свою жену — и свою приятельницу — вы увидите в самом непродолжительном времени. Обнимите его на прощание, племянница.
Маркиз (обнимает племянницу и перетягивает ее на свою сторону). Сюда, прелестное дитя, ступайте за мной, вас ждет моя карета.
Племянница (в нерешительности). Боже, к чему это приведет?!
Маркиза (хватая племянницу за руку). Маркиз! Что это значит? Вы сошли с ума?
Маркиз. Не поднимайте шума. Она принадлежит мне. Оставьте мне это создание, в которое я безмерно влюблен, а я, со своей стороны, обещаю вам надлежащим образом выполнить ваше поручение. Я поеду в Англию, сделаю ваши дела, мы вас там дождемся и встретим честь по чести, но только оставьте мне ее.
Маркиза. Это невозможно! Следуйте за мной, племянница. Как вы находите наглость моего мужа? Отвечайте же! Или вы с ним заодно?
Племянница (нерешительно). Тетушка!..
Маркиз (увлекая ее за собой). Да признайтесь же ей, и нечего притворяться! Все уговорено! Идемте! И не сопротивляйтесь! Не то я подниму шум, а в минуту отчаяния я способен выдать нас всех.
Маркиза. Ужасно! Ужасно! Я погибла.
Рога внезапно смолкают, завершив бойкую и живую мелодию.
Полковник (возвращаясь с каноником в сопровождении двух швейцарцев). Сюда, сударь мой, сюда.
Каноник. Как вы смеете? Здесь дозволено бывать всем и каждому.
Полковник. Каждому гуляющему, не каждому преступнику. Вам не уйти, лучше сдайтесь добровольно.
Каноник. Уж не думаете ли вы, что я безоружен? (Сует руку в карман и достает оттуда пистолет.)
Полковник. Спрячьте свой пистолет. Можете выстрелить в меня, но из сада вам все равно не выйти. Все выходы перекрыты. Покоритесь своей участи, которую вы сами же по неразумию себе уготовили.
Маркиза (которая между тем внимательно прислушивалась к происходящему). Какой новый и неожиданный оборот! Давайте, перейдем на другую сторону. Если мы не будем заодно, мы все погибнем.
Маркиза, маркиз, племянница хотят перейти на ту сторону, откуда пришли, но дорогу им заступают два швейцарца.
Мы пропали!
Маркиз. Нас предали!
Племянница. Я погибла!
Каноник (оказавшийся в эти минуты подле племянницы). О, боже!
Полковник. Никому не двигаться с места! Вы все мои пленники.
Каноник (указывая на племянницу). Она тоже?
Полковник. Само собой.
Каноник. Несчастье мое так велико, что я не в силах охватить его умом.
Полковник. Не так велико, как ваше неблагоразумие.
Каноник. Я снесу любой упрек, снесу любую кару оскорбленной справедливости. Я последую за вами, заточите меня в темницу, если таковы полученные вами указания, но отнеситесь с должным почтением к этому неземному существу. Скройте, что видели, отпирайтесь, лгите, тем вы лучше послужите государю, нежели прискорбной, ужасной правдой, что его дочь, его единственная, его любимая дочь…
Полковник. Я знаю свои обязанности и вижу здесь только моих пленников, я знаю только приказы и буду их выполнять.
Маркиза. Куда же?!
Маркиз. И зачем я сюда пришел!
Племянница. Страхи мои были не напрасны!
Каноник. Ужели я — несчастнейший среди людей?! Что здесь творится? Мыслимо ли это? Как может государь поднять руку на самое дорогое, что у него есть? Моя повелительница! Друзья мои! Это я вверг вас в пучину бедствий! Почему мне было суждено родиться на свет? Почему так полюбить? Почему я не внял много раз посетившей меня мысли расточить свою нежность, свое честолюбие под другим небом, на другие предметы? Почему я не бежал? Почему, ах, почему меня неизменно влекло обратно? Я готов упрекать вас, готов бранить себя, проклясть, и, однако, задумываясь в этот миг над своей участью, я не могу пожелать, чтобы все сложилось иначе, ибо по-прежнему почитаю себя счастливцем даже в несчастье.
Полковник. Кончайте, сударь, настало время выслушать меня.
Каноник. Я готов, но сперва освободите нашу повелительницу. Возможно ли ей стоять здесь, в ночной росе, и выслушивать приговор страдальцу, в коем она принимает участие? Нет, нет, ей будет дозволено вернуться в свои покои, ей не след оставаться долее под взглядами ландскнехтов, которые радуются ее унижению. Спешите, о, спешите же, моя госпожа, кто посмеет этому воспротивиться? А человек, что схватил меня, и великаны, что наставили на меня свои алебарды, все суть ваши слуги. Ступайте, будьте счастливы. Кто посмеет остановить вас? Не забудьте только о том человеке, который после долгих ожиданий мог упасть к вашим ногам, мог признаться, что вы ему дороже всего на свете. Взгляните еще раз на его страдания, его скорбь, а затем предоставьте его жестокой, ополчившейся против него судьбе.
Бросается к ногам племянницы, та льнет к маркизе. Маркиз стоит рядом с выражением растерянности; все вместе они образуют в правой части сцены красивую группу, которая немыслима без обоих швейцарцев. Полковник и еще два швейцарца стоят слева.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Те же и граф.
Граф (которого два швейцарца подталкивают тупым концом алебарды). Говорю вам, вы до конца своих дней будете раскаиваться в этой грубости! Так встретить меня! Величайшего из смертных! Да знаете ли вы, что я граф Ростро, di Rostro impudente, почтенный и всюду почитаемый чужеземец, мастер всех тайных наук, повелитель духов…
Швейцарцы. Вот и растолковал бы все это полковнику, полковник у нас понимает чужеземные речи, а ежели кто будет упираться, мы тому с двух сторон пощекочем ребра и покажем дорогу, как нам было велено.
Граф. О люди, люди, ужели вы начисто лишены разума?
Швейцарец. Разум есть у нашего начальника. Сказано, идти прямо, прямиком, вон там он и стоит, наш полковник.
Граф (повелительно). Не смейте касаться меня!
Каноник (заслышав голос графа, приходит в себя и вздрагивает). Да, я ожидал тебя, Великий Кофта, достойнейший мастер, благороднейший среди смертных. Ты допустил своего сына до такого падения, чтобы совершить чудо, снова его поднять! Мы все в неоплатном долгу перед тобой. Мне незачем признаваться тебе, что на это приключение я отважился без твоего ведома. Ты знаешь, что произошло, ты знаешь, как несчастливо все завершилось, иначе ты не пришел бы. Этим своим явлением, о Великий Кофта, ты соединяешь больше благородных душ, чем, быть может, тебе довелось видеть за все время твоих долгих странствий по земле. Вот стоит твой друг, всего лишь несколько минут назад — счастливейший, теперь же — несчастнейший из людей. Вот дама, достойная величайшего счастья. Вот друзья, которые с живейшим участием пытались сделать все возможное и невозможное. Случилось невероятное. Мы здесь все вместе и все вместе наказаны за свое недоверие к тебе. Ежели бы ты сам нас здесь собрал, твоя мудрость и твоя мощь направили бы обстоятельства… (Задумавшись на мгновение, продолжает решительно.) Нет, не стану ничего говорить, ничего желать: сложись все, как уговорено, у тебя не было бы случая предстать во всем блеске своем, подобно deus ex machina, благостному божеству, спуститься к нам и положить конец нашей беде. (С доверчивой улыбкой приближается к графу.) Как же вы решили, друг мой? Видите, наши стражи уже словно окаменели, стоит вам сказать лишь слово, и они погрузятся в сон и забудут все, что произошло, а мы между тем счастливо уйдем восвояси. О, не медлите, мой друг, прижмите меня к своей груди, простите меня и спасите!
Граф (обнимая его, с величественным видом). Я прощаю тебе. (Полковнику.) Мы немедля уедем отсюда.
Полковник (посмеиваясь). Как же, как же!
Каноник. Какое чудо!
Маркиза (маркизу). Как это понимать? Может, он и впрямь нас спасет?
Маркиз. Я начинаю верить, что он настоящий колдун.
Полковник. Довольно с меня ваших речей, я теперь слишком хорошо знаю, как с кем обойтись. (Лицом к кулисе.) Выходите, молодой человек, вы и без того слишком надолго оставили меня в одиночестве.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Те же. Кавалер.
Кавалер. Я здесь, чтобы пристыдить бесчестных и пожалеть глупцов.
Все (за исключением полковника). Что это значит? Кавалер! Какой ужас! Не может быть!
Кавалер. Да, я здесь, чтобы свидетельствовать против вас.
Племянница. Я, я одна во всем виновата.
Каноник. Что это значит? Я с ума сойду.
Полковник. Ах, так вы знаете этого человека? Вполне понятно всё, кроме одного: как этот человек ухитрился остаться порядочным в таком обществе. Он следил за вашими плутнями, он дал знать о них государю, мне же поручено расследовать и покарать. (Канонику.) Для начала, чтобы вы поняли, куда вас заманили, кто нас заманивал и сколь гнусно вы обмануты, узнайте, какой призрак нынче вечером посмел осквернить образ нашей принцессы. (Снимает покрывало с лица племянницы.)
Каноник узнает ее и жестами выражает свой ужас.
Кавалер. Какова принцесса, таковы и духи. Вот кому вы доверяли.
Каноник. Я и вам доверял, а вы, как вижу, погубили меня.
Кавалер. Эти ничтожества воспользовались вашей слабостью и подстрекнули вас к наказуемым деяниям. Чего вы теперь ждете?
Каноник. Господин полковник…
Полковник. Успокойтесь! И для начала узнайте, сколь благородны мысли нашего повелителя, который и на сей раз готов проявить снисходительность, карая ваше легкомыслие и вашу дерзость. Да что я говорю: карать! Нет, он скорей готов вторично попытаться исправить вас, если возможно, сделать достойным великих предков, от коих вы происходите. Ваше удаление от двора, продолжавшееся два года, не пошло вам на пользу. Объявляю вам, что вы свободны, но с одним условием: не позже, чем через неделю, вы покинете пределы страны под предлогом задуманного большого путешествия. С вашим дядюшкой, которого князь очень жалует и которому доверяет, все будет обговорено и улажено. Сейчас вы можете беспрепятственно вернуться домой в своей карете, но прежде узнайте, в какую рискованную сделку вы ввязались.
Каноник. Что мне довелось услышать! Что пережить!
Полковник (маркизу). Для начала выньте драгоценности, которые лежат у вас в кармане.
Маркиз. Какие драгоценности? Знать ничего не знаю.
Швейцарец. Он тут чего-то выбросил в кусты. Упало неподалеку.
Ищут в кустах и находят ларец, который передают полковнику.
Полковник. Больше не отпирайтесь. Нам все известно. (Маркизе.) А где остальные камни? Признавайтесь. Домой вы больше не вернетесь, да и дома у вас в настоящую минуту все опечатано. Постарайтесь заслужить ту снисходительность, каковую намерены проявить по отношению к вам.
Маркиза. Вот они. (Вынимая шкатулку.) Не таким путем я мечтала от них избавиться.
Полковник (канонику). Камни вновь передадут придворным ювелирам взамен на ваше долговое обязательство. Вы же, со своей стороны, вернете поддельное письмо принцессы. Больше я вас не задерживаю. Можете идти.
Каноник. Да, я уйду. Вы заставили меня устыдиться, но не думайте, будто я унижен. По праву рождения я могу притязать на первые должности в государстве, этих преимуществ никто у меня не отнимет, а того меньше дано людям вырвать из моего сердца страсть, которую я испытываю к своей повелительнице. Передайте ей, каким счастьем подарил меня сей обман, передайте ей, что все унижения ничто по сравнению с прискорбной необходимостью еще больше от нее удалиться, жить в стране, где я даже мельком не смогу увидеть, как она проезжает мимо, но ни ее образ, ни надежда не покинут моего сердца, покуда я жив. Скажите это ей. Вас, остальных, я презираю. Вы копошились вокруг моей страсти, как жуки вокруг цветущего дерева, вы могли уничтожить листья и превратить меня среди лета в нагой сухостой, но ветви и корни вы не смогли повредить. А теперь летите туда, где вы найдете новую поживу. (Уходит.)
Полковник. Прочие же под надежной охраной и без шума будут препровождены в крепость на границе, пока следствие не удостоверится, что их плутни не возымели иных последствий. Если это будет установлено, их без шума вышлют за пределы страны и тем самым избавятся от этих мошенников. Здесь четверо, ровно на одну карету. Возьмите их, доведите до главного входа, где стоит карета, и сдайте их на руки драгунам.
Племянница. Если несчастной девушке после сурового приговора будет дозволено просить о милости, выслушайте меня. Я готова подвергнуться любому наказанию, только отъедините меня от этих людей, которые приходятся мне родственниками, называли себя моими друзьями и ввергли меня в пучину несчастья. Содержите меня под стражей, изгоните меня, но сжальтесь, сжальтесь, заточите меня в монастырь!
Кавалер. Что я слышу!
Полковник. Вы всерьез?
Племянница. О, если бы этот человек поверил в мою искренность, с нами не случилось бы такой беды. Да, кавалер, вы поступили недостойно! Благодаря неосторожности, благодаря случаю вы проведали тайну. Будь вы тем, за кого я вас принимала, вы не воспользовались бы своим открытием, ибо могли поставить в известность каноника, вернуть ожерелье и спасти девушку, погибшую теперь безвозвратно. Я понимаю, вас наградят за подобную услугу, наше горе станет тем капиталом, который принесет вам большие проценты. Я не требую, чтобы в предвидении монарших милостей и доходных мест, которые вскоре будут вам предоставлены, вы думали о слезах бедной девушки, чья доверчивость позволила вам подслушивать. Но теперь, когда вы стали важной персоной при дворе, употребите свое влияние, чтобы содействовать тому, о чем я вас просила, когда вы еще ничего не имели, или, по крайней мере, ничем не отличались, кроме взглядов, вызывавших мое уважение. Уговорите этого сурового и достойного человека отделить меня от этого общества, чтобы моя юность в чужой стране не подверглась еще большим унижениям, нежели те, которые я, увы, — уже испытала в родной. (Полковнику.) Прошу, заклинаю вас, сударь, если у вас есть дочь, от которой вы ждете радости, пошлите меня куда угодно, но только одну. Содержите меня под стражей, но не высылайте меня с ними!
Полковник. Она меня трогает.
Кавалер. Вы просите всерьез?
Племянница. О, если бы вы раньше в это поверили!
Полковник. Я могу исполнить вашу просьбу. При этом я ни в чем не отступлю от своей инструкции.
Племянница. Да, вы неукоснительно следуете инструкции, если цель — как мне думается — состоит в том, чтобы без шума положить конец преступным аферам. Не изгоняйте меня, не ссылайте в чужую страну, ибо это лишь пробудит праздное любопытство. Люди будут рассказывать и пересказывать мою историю, будут спрашивать: «Как она выглядит, эта таинственная девушка? Говорят, она должна походить на принцессу, иначе комедия с переодеванием не была бы придумана и разыграна. Где она? Хорошо бы ее увидеть, хорошо бы познакомиться». О кавалер, будь я такова, какой вы сочли меня, это происшествие было бы мне только на руку, чтобы без дорогих нарядов сделать свою карьеру в этом мире.
Полковник. Пора кончать! Тех троих отведите в карету, офицер, которому вы их препоручите, знает, что делать дальше.
Маркиз (шепотом, маркизе). Речь идет только об изгнании. Давай покоримся, чтобы не усугублять зло.
Маркиза. Ярость и досада кипят в моем сердце; лишь страх перед большими неприятностями мешает мне дать им выход.
Полковник. А теперь прочь!
Маркиза. Вспомните, господин офицер, напомните также владетельному князю, чья кровь течет в моих жилах, что мы с ним в родстве, и что, унижая меня, он попирает собственную честь.
Полковник. Лучше вы бы сами об этом помнили! Ступайте! Это далеко еще не доказанное родство уже было учтено — для вашей пользы.
Граф. Сударь, вы смешиваете с этим сбродом человека, который привык, чтобы его повсюду принимали с почестями.
Полковник. Повинуйтесь.
Граф. Невозможно для меня.
Полковник. Придется научить.
Граф. Путник, который всюду, куда бы ни приехал, сыплет благодеяниями.
Полковник. Увидим, увидим.
Граф. Которому надо воздвигать храмы, как божеству.
Полковник. Посмотрим, посмотрим.
Граф. Который утвердил себя повсюду как Великий Кофта.
Полковник. Чем же?
Граф. Чудесами.
Полковник. Так сотворите парочку-другую, скличьте своих духов, пусть они вас освободят.
Граф. Я недостаточно вас уважаю, чтобы показывать вам свою власть.
Полковник. Ловко придумано. Тогда подчиняйтесь приказу.
Граф. Я так и сделаю, чтобы доказать свою кротость, но вскоре я вновь явлюсь и открою вашему правителю такие тайны, что он с почетом вызволит меня, а вы будете скакать верхами перед каретой, в которой Великий Кофта вернется к славе своей.
Полковник. Увидим, увидим, вот только сегодня я никак не могу сопровождать вашу карету. Увести его!
Швейцарец. Полковник сказал: «Увести!» — коли не пойдете, подтолкнем вас алебардами.
Граф. О вы, несчастные, скоро вам придется стать передо мной во фрунт.
Швейцарцы (набрасываются на него). Да он, никак, хочет, чтобы за ним осталось последнее слово? (Уводят всех троих.)
Полковник (племяннице). А вы будете этой же ночью доставлены в женский монастырь, расположенный менее чем в пятнадцати минутах езды отсюда. Если ваше намерение скрыться от мира серьезно, вам будет предоставлена такая возможность.
Племянница. Мое намерение более чем серьезно. В этом мире мне уже нечего ожидать. (Кавалеру.) Только одно я еще должна вам сказать — что с собой в уединение возьму свою первую сердечную склонность — склонность к вам.
Кавалер. Не говорите так, не наказывайте меня столь сурово. Каждое из ваших слов больно ранит меня, и ваше положение представляется мне завидным по сравнению с моим. Вы вправе сказать: «Меня сделали несчастной», — а какую невыносимую боль должен испытывать я, когда говорю: «Она и тебя причисляет к тем, кто виновен в ее гибели». О, простите меня, простите порыв слепой страсти, которая по несчастной случайности, оказавшись в разладе с собой, разрушила то, что еще несколько мгновений назад было для нее самым дорогим, самым милым на свете. Нам должно расстаться! Невыразима мука, испытываемая мной. Узнайте же о моей любви и пожалейте меня. О, почему я не последовал первому побуждению и после случайно сделанного мною открытия не поспешил тотчас к канонику! Я приобрел бы друга и возлюбленную и мог бы наслаждаться безмятежным счастьем. А теперь все потеряно.
Полковник. Возьмите себя в руки!
Племянница. Будьте счастливы! Эти последние, утешительные слова навсегда сохранятся в моей памяти. (Полковнику.) По глазам вашим вижу, что мне пора идти. Да не останется ваша человечность без награды. (Уходит в сопровождении стражи.)
Полковник. Бедное создание вызывает у меня жалость. Идемте. Все прошло удачно. Ваша награда не заставит себя ждать.
Кавалер. Какой бы она ни была, эта награда, пусть даже по-княжески щедрой, чего я вправе ожидать, она не доставит мне радости, ибо я поступил недостойно. Отныне у меня остается только одно желание, одна надежда: возродить к жизни эту милую девушку, вернуть ее самой себе и целому свету.
Назад: ВЕЛИКИЙ КОФТА
Дальше: ГРАЖДАНИН ГЕНЕРАЛ