Глава 14

Я ткнул пальцем одну из папирос, затем уложил их аккуратно рядком и скрипнул стулом. Не следует выбрасывать вещественные доказательства. Значит, это вещественные доказательства. Доказательства чего? Что человек по случаю выкурил немного? Человек, в котором любое прикосновение экзотики находило отклик. С другой стороны, много крутых парней курит марихуану, также много музыкантов и старшеклассников, симпатичных девочек, которые отчаялись в жизни. Американский гашиш. Трава, которая росла бы везде. Сейчас запрещено законом ее выращивать. Это значит немало для такой большой страны, как США. Я сидел и пыхтел трубкой, слушая, как стучит за стеной машинка, проезжают машины по бульвару Голливуд и весна шуршит в воздухе, как бумага по бетонному тротуару, подгоняемая ветром. На столе лежали довольно крупные папиросы, а марихуана грубого помола. Индийская конопля. Американский гашиш. Доказательства. Боже, что за шляпы носят женщины! Голова раскалывалась. Точно, я сошел с ума. Я достал перочинный ножик, открыл маленькое острое лезвие, то, которым я не чистил трубку, и взял одну из папирос. Что сделал бы эксперт в полиции? Разрезал бы сигарету вдоль и, для начала, исследовал внутренности под микроскопом. Вдруг обнаружил бы что-то необычное, Маловероятно, но чем черт не шутит, эксперту за это платят. Одну папиросу я разрезал. Мундштук поддался с трудом. О'кей, я парень крепкий, разрезал и его. Из мундштука я достал свернутые в трубку кусочки плотной бумаги с напечатанными буквами. Я пытался расположить их в порядке, но они скручивались и скользили по столу, Затем взял другую папиросу и, прищурясь, посмотрел внутрь мундштука. Тогда стал работать перочинным ножиком несколько иначе. Я начал покалывать папиросу и нашел место, где начинался мундштук. Это было легко, так как мундштук был тверже. Я осторожно отрезал его и еще более аккуратно и неглубоко надрезал вдоль. Он раскрылся, и внутри оказался кусок эластичной бумаги, на этот раз неповрежденной.

Я нежно развернул ее. Это была визитная карточка. Тонкая, почти белая, с оттенком слоновой кости. На ней были напечатаны слова изящным тонким шрифтом. В нижнем углу – номер телефона в Стиллвуд Хайте. В нижнем углу – надпись: «Консультации в назначенное время». В середине, немного крупнее, но также сдержанно, напечатано: «Джул Амтор». Ниже помельче: «Психотерапевт». Я взял третью папиросу. На этот раз с большими трудностями вытянул карточку, ничего не разрезая То же самое! Осторожно засунул визитку обратно в мундштук папиросы. Трубка потухла, я положил ее в пепельницу и посмотрел на часы. Время не стоит. Я завернул две разрезанные папиросы и разрезанную карточку в кусок оберточной бумаги, целую же папиросу с карточкой внутри – в другой кусок бумаги и запер оба пакетика в стол.

Я сидел и смотрел на визитку, оставшуюся на столе. На ней не было адреса Три одинаковых визитки спрятаны в папиросы, вложенные в дешевую японскую или китайскую сигаретницу! Товар под черепаховую кость стоит от 35 до 75 центов в любом восточном магазине, где японец с исключительной вежливостью что-то шепелявит, сердечно улыбаясь вам, когда вы говорите, что «Луна Арабик» пахнет, как девочки в номерах Сан-Франциско Сейди, И все это в кармане мертвого человека, у которого была другая, очень дорогая сигаретница с хорошими сигаретами, которые он действительно курил. Может быть, папиросы ему вовсе не принадлежали. Он мог подобрать эту сигаретницу в вестибюле гостиницы и забыть про нее, ни разу не заглянув внутрь. Джул Амтор, психотерапевт. Психотерапевт! Да, да... – мои мысли стали фокусироваться на незнакомом мне человеке. Зазвонил телефон, и я рассеянно ответил. В голосе была холодная твердость полицейского, высоко ценившего себя. Это был Рандэлл. Он не лаял. Это был ледяной тип.

– Итак, вы не знали эту девушку? Она подобрала вас на бульваре, а до него вы дошли пешком? Прекрасная ложь, Марлоу.

– Может, у вас есть дочь и вам не хотелось бы, чтобы на нее бросались из кустов газетные репортеры и совали в нос свои вспышки?

– Вы меня обманули. – Только ради удовольствия. В трубке ненадолго воцарилась тишина, он что-то решал.

– Ну что ж, ладно, – сказал он, – Я видел ее, она пришла и рассказала всю историю. Она дочь уважаемого мной человека, как оказалось. – Она рассказала вам, а вы ей.

– Я ей сообщил совсем немного, – холодно сказал он. – По одной простой причине, по которой также звоню вам. Следствие должно вестись в полной тайне. У нас есть шанс накрыть эту банду, и мы собираемся это сделать.

– О, утром у вас уже новая версия! Итак, групповое убийство? Превосходно! – Кстати, это была марихуана в той симпатичной коробочке с драконами. Вы уверены, что он курил из нее?

– Абсолютно, В моем присутствии он не курил другие сигареты. Но он не был все время со мной!

– Понятно. Что ж, на этом все. Запомните, что я сказал, вам сегодня ночью. И не думайте об этом деле. От вас нам нужно только молчание. Иначе... Он остановился. Я зевнул прямо в микрофон. – Я это слышал, – зло сказал он. – Возможно, вы думаете, что это в моих силах. Одно неправильное движение, и мы сажаем вас под замок как важного свидетеля. – Вы имеете в виду, что в газетах об этом убийстве ничего не будет? – Нет, они напечатают, что убили Мэрриота, и все. Что за этим кроется, они не узнают. – А также и вы, – сказал я.

– Я предупредил вас дважды, третьего раза не будет.

– Вы слишком много говорите, – сказал я, – для человека, у которого в руках козыри. Слишком много. Он не был удивлен. Он, конечно же, повесил трубку. О'кей, черт с ним, пусть работает над этим. Я прошелся по кабинету, немного поостыл от звонка Рандэлла и выпил глоточек виски. Машинально посмотрев на часы, я не заметил, который час. Снова сел за стол. «Джул Амтор», психотерапевт. Консультации только в назначенное время". Тогда вы дайте ему немного времени и достаточно денег, и он вылечит вас от кузнечиковой чумы. Должно быть, он эксперт по несостоявшейся любви, по женщинам, которые не хотят спать в одиночестве, по шатающимся мальчикам и девочкам, не пишущим домой и проживающим свои вещи. Иногда попадаются мужчины, большие сильные парни, издающие в офисах львиный рык, а на самом деле – холодная каша под жилеткой. Но в основном его клиентура, думалось, это женщины жирные с затрудненным дыханием и тощие, сгорающие на глазах, мечтательные старухи и закомплексованные молоденькие девушки, женщины всех размеров, форм и возрастов, но с одним общим – деньгами. Богатые самки, которые тщательно выверяют счета за молоко, платя ему без разговоров наличными. Тогда кто он? Артист, распространитель слухов о себе или деловой парень, чьи визитки были завернуты в папиросы с травкой, найденные у убитого человека? Но визитки – это уже что-то. Я взял трубку и попросил оператора набрать номер в Стиллвуд Хайте.