Глава 33. Победа
ТМК «Янцзы» вышел на околомарсианскую орбиту, и в модуле связи «Королева» стало не протолкнуться – кроме Светика и Томули тут постоянно находилась Яна, координируя и согласовывая, планируя и рассматривая.
Заглядывали все, кому не лень, из модуля постоянно неслись разноголосые реплики на русском, китайском, испанском, турецком, хинди.
Под вечер того же дня МПК с «Янцзы» совершил посадку в районе новой русской станции, которой суждено было стать «Порт-Аресом».
А пока посадочный комплекс плавно опускался, видимый с «Королева», как букашка.
Персонал базы припозднился, наводя блеск и чистоту – к обеду ожидали гостей.
И они не заставили себя ждать – легкий китайский транспортер, смахивавший на огромный, длинный краулер, подкатил вовремя и высадил пассажиров – седого, благообразного Чжая Цзюньлуна, профессора Нанкинского университета; чернявого и подвижного Жоржи Карвалью, когда-то, говорят, игравшего за «Сантос»; сурового Халита Карахана, истинного османа; смуглого и очень сдержанного Митхуна Рампада, известного роботехника.
Было много шума, был скромный банкет, после которого общая тусовка распалась на группки по интересам, а Воронин, наевшись и напившись, заскучал и ушел по-английски.
На следующее утро Николай поднял заспавшегося Ашота, позвал Генку и стал готовить к полету уцелевший МВА.
Пора было и честь знать.
На Марс он прибыл с грузом, как командир корабля.
Так уж вышло, что ему пришлось вести в бой «марсиан», но война кончилась, пора на Землю.
Сомнения вызывало техсостояние «Леонова».
Выдержит ли ТМК обратный полет? Не подведет ли?
Вот и надо это выяснить, проверить все системы, буквально прощупать, вылизать каждый отсек.
Космос не прощает небрежения.
Проводы были недолгими. Правда, собрались все, кто смог прийти.
Не было только Яны.
С девушкой Николай попрощался раньше, и она сказала, что не выйдет помахать ему платочком. Расплачется еще…
– Ну, прилетайте еще! – ухмылялся Леха.
– Пра-ально! Заглядывайте.
– А я тут блинчиков напек! – сказал дядя Вано. – Тепленькие еще…
– Спасибо! – улыбнулся Воронин. – Спасибо всем, и до свиданья!
В люк МВА он залез первым, устроился, поерзал, стал оживлять пульты.
Топлива в баках было в обрез – слили все, что плескалось в десантных модулях, но до «Леонова» должно хватить.
Впрочем, Николая беспокоил вовсе не старт.
Вот, как ему быть, если нужно стартовать к Земле, а надо оставаться на Марсе?
Потому что тут Яна, и она не хочет, чтобы Колечка улетал.
Хуже того, Колечка и сам этого не хочет.
И как разорваться между долгом и… долгом?
Долгом – и желанием.
Любовью, чего уж там…
Яне он не признавался, постеснялся.
Вернее, просто не захотел все усложнять.
Согласитесь, странно получается: ты говоришь девушке о любви – и улетаешь!
А что делать? Вот, что?
– Приготовиться к старту, – пробурчал Воронин.
– К старту готов, – ответил Царев.
– Готов! – поспешил Подолян и солидно добавил: – Тестирование прошло, можно активировать двигательные системы.
– Старт!
МВА вздрогнул, под ногами взревели двигатели, разнося вибрацию.
– Подъем!
На маленьком обзорном экране качнулся горизонт, и Марс стал уходить вниз, расширяясь, выказывая все больший простор.
Движки заныли на одной ноте, набирая скорость, и вот уже потемнело небо, прорезалась черная пустота, забрызганная звездами.
Раскручивая спираль траектории, МВА покинул Марс, удаляясь к Деймосу.
Увидав ТМК, Воронин улыбнулся – он уже успел соскучиться по кораблю.
– Дальность – один километр. Все идет штатно.
– Команда на стыковку прошла.
Деймос, такой крошечный с Марса, надвинулся исполинской горой. На его необъятной каменистости блестел маленький кораблик.
– Дальность – четыреста метров.
– Переходим к причаливанию. Скорость ноль пять.
Стыковочный узел плавно надвинулся, скользнул вбок, МВА дернулся.
– Есть стыковка!
Воронин молча кивнул и отстегнулся.
Раскрыв люк, он проплыл в рабочий отсек «Леонова».
Даже пахнет по-прежнему – обивкой, смолопластом, чуточку ку-смазкой, озоном.
– Давайте, сразу к двигателям, – распорядился Николай. – Кто с СПК, кто так И, помолясь…
Началась работа.
Не столько тяжелая, сколько кропотливая, требующая предельной внимательности.
А утомление – от масштабов.
Одно дело – прибор осмотреть, другое – сотни приборов, несчетные погонные метры кабелей и волноводов, а тебе надо каждый квадратный сантиметр прощупать, промерить тестером, «прозвонить».
И не хочешь, а умаешься.
Первую ночь на корабле Воронин спал плохо – отвык спать в невесомости, «в кармане» – в спальниках, подвешенных на переборку.
Хорошо было на Марсе, в нормальной постели…
Николай вздохнул, вспомнив Яну.
К обеду экипаж закончил с приборно-агрегатным отсеком.
ЯРД и реактор были в норме, мелкие отклонения не в счет.
Перекусив, решили заняться обшивкой МОК и МПК.
Воронин проник в посадочный комплекс и забрался в переходный отсек, что как бы над центральным постом управления – там Царев, пока командир с бортинженером были в плену, установил боевой модуль с «Либерти».
Все, как надо, сделал – приварил снаружи, укрепил откосинами, кабель управления провел внутрь МПК и вывел на главный пульт.
Подумав, Николай не стал вести демонтаж. Мало ли…
– Команди-ир! – воззвал Ашот. – Вызов!
– С Марса?
– «Гагарин» вызывает!
– Ну, ни хрена себе…
Воронин живо нырнул в люк, проплыл, отталкиваясь, и затормозил перед пилотской кабиной.
– Командир ТМК «Леонов» слушает.
– Колян? Привет! Узнал?
– Тимка? Ты?
– Я! Я! – Тут голос сразу построжел. – Колька, мы тут все наслышаны про твои подвиги…
– Здрасте! Какие еще подвиги?
– Не скромничай! Тагвелл Гейтсби – знаешь такого?
– Нормальный мужик. Хоть и американец, но с мозгами.
– Во-во! Он нам много чего передал. С картинками! И Вальцев постарался – талант у человека. Пишет так, что не оторвешься! Хотя вроде и проходчик.
– Бригадир!
– Ну да… Так я к чему это все… В общем…
– Не тяни кота за… сам знаешь, за что.
– В общем, на орбиту выходит «Гея». На ней три десантных модуля и «Спейскобра».
– Та-ак…
– Колян, мы бы им дали жизни, но они нас опередили. Двигатели на разгоне, идем с тройным ускорением…
– Тим, чего ты оправдываешься? Как успеете, так и успеете. Этой мрази на всех хватит. Ладно… Мы будем принимать меры, а вы держите нас в курсе. О'кей? Черт, прицепился этот дурацкий американизм… С «Королевым» пока не связывайтесь – Большая антенна подорвана, у них аппаратура берет только с орбиты. Мы им все что надо скажем, а вы на «Леонов» названивайте. Мне нужны координаты «Геи», высота орбиты, наклон… Ну, ты в курсе. Все, я побежал. Пока, Тим!
– Пока…
Воронин отложил наушники и заученным движением нырнул в скафандр.
– Все все слышали? – осведомился он.
В голосе у Николая позванивал металл, поэтому Ашот высказываться не стал, кивнул только.
– Генка, ты со мной. Стрелком пойдешь.
Царев кивнул – и вытянулся, серьезно ответил:
– Есть.
Усмехнувшись при виде огорченного лица Подоляна, Воронин сказал:
– Ашот, мне нужна связь с «Гагариным», понял?
– Понял… – вздохнул бортинженер.
– Ну, раз понял, живо радиограмму в «Королев» и в «Порт-Арес».
Штурман живо облачился в скафандр и выплыл следом за командиром корабля.
– «Спейскобра» – вот где самая как бы зараза, – сказал он озабоченно. – МПА мы снесем, а вот штурмовик… Там броня.
– Влупишь ему в дюзу, и никакая броня не спасет.
– Ну, это если повезет.
– Поглядим.
Воронин уже закрывал внешний люк, когда приплыл Ашот, крича:
– Коля-ян! «Гея» вышла на орбиту!
Скороговоркой выдав нужные цифры, он наконец вдохнул.
– Принято. Бди!
– Бдю… – вздохнул Подолян. – Тьфу! Бду. Блин, замучил ты меня!
Посмеиваясь, Николай задраил люк Улыбка его подтаяла.
– Расстыковка.
– Есть расстыковка.
МПК слегка повело.
Импульсами СОМ аппарат получил небольшое ускорение – гладкий камень Деймоса с редкими кратерами поплыл назад.
На обзорные экраны вполз Марс.
Огромный, он занимал почти весь экран.
– Ты их видишь?
– Нет, командир. «Гея» как бы на той стороне.
– Сколько у нас времени?
– На завершение витка им нужно еще полчаса. Еще минут пять, и «Гея» окажется над Долиной Маринер.
– Если они решат десантироваться…
– Мы успеем.
– Да черт его знает… Атаковать модули надо на спуске, иначе какой смысл?
– Ну да…
Европейский корабль уже можно было рассмотреть невооруженным глазом.
Внизу медленно прокатывался Марс.
Проходили над равниной Хриса – это было своеобразное устье Долины Маринер.
– Пошла расстыковка! Они начали десантирование!
– Спуск!
Сквозь обшивку донеслось шипение двигателей – МПК тормозил, понижая высоту орбиты.
Только бы их не заметили…
А если заметят, пусть примут за спутник…
Марс постепенно расплывался, словно уплощаясь и теряя шарообразность.
На пределе видимости Воронин различал десантные модули – три крошечных конусика.
Они постепенно теряли высоту, по дуге приближаясь к поверхности планеты.
Дута упрется в каньон Иус…
«Спейскобры» не было видно.
МПК хватит и одного ее «укуса» – и полетят клочки по марсианским закоулочкам…
– А если это простой визит вежливости?
– Ага, – буркнул Николай, – а «Спейскобра» в почетном эскорте…
Пиликнул вызов с «Леонова».
– Да!
– Чтобы ты понимал, – просипел звучатель, – это не простые десантные модули, это апгрейд – у них есть горизонтальный маневр. «Гагарин» перехватил пару шифровок… В общем, амеры учли опыт прошлого десанта. На этот раз они приступят к наземной операции лишь тогда, когда сотрут «Королев» в пыль на подлете. А потом уже зачистят, чего осталось…
– Что на них, кроме пулеметов?
– Ракеты. И бомбы.
– Ясненько…
Над каньоном Иус все стало ясно – целью космопехов был именно «Королев».
Если бы «Гея» обеспокоилась безопасностью «Порт-Годдарда», десантные модули перешли бы на вертикальный спуск чуток раньше.
– Пора!
Воронин бросил МПК вниз.
Не истребитель, чай, но кой-чего и мы могем…
– Генка! За пульт. Ты стрелком – не против?
– А что ты спрашиваешь? – удивился Царев.
– В каждом модуле – отделение космопехоты…
– Если враг не сдается, – усмехнулся Геннадий, – его уничтожают. А-а… Я понял. Как сказать… Ты подумал, что я могу подумать… будто самую грязную работу на меня сгрузил? Команди-ир… Ты и так два корабля спустил, и это не считая «Энтерпрайза»! Может, и мне дашь чуток порезвиться?
– Резвись! – ухмыльнулся Николай.
– Управление принял.
На мониторе картинка сменилась – это оружейный модуль перешел в режим нацеливания.
– Генка! Ты женат?
– Ага! Дочке уже четыре годика.
– Семейный, значит, человек…
– Ага.
– И рискуешь…
– У-у… Ты еще не знаешь, как мы с Дашкой рисковали в 33-м! Тогда такая заварушка была… Помнишь, когда в Москве путч случился? Так я даже благодарен тем путчистам, а то так и не познакомился бы с Дашуней. Кстати, знаешь, какая у нее девичья фамилия? Жданова.
– Во, как у президента.
– Почему – как… Он мой тесть.
– Во! Тебя поздравить или посочувствовать?
Царев рассмеялся.
– Да не, Георгий Анатольевич – мужик стоящий. Вот, если бы я его «дочечку» обидел, мне бы прилетело. А так…
– Видел, видел я твою Дашуню… Провожала тебя на Байконуре. Она?
– Другой не держим!
– Да-а… – вздохнул Воронин. – Такую обижать нельзя, если ты включил мужика и забыл выключить… Так Взялись, Генка!
Посадочный комплекс снизился, оказываясь в кольце десантных МПА.
Царев тут же включил боевой модуль.
Очередь снарядиков величиной с банан вошла в ближайший МПА, отмеченный единицей, разворотив пару сферобаллонов и двигатель малой тяги.
Десантный модуль резко накренило, почти переворачивая – и еще три снаряда поразили МВА.
Модуль плавно пошел вниз, замедленно кувыркаясь и брызгая огнем из сопел.
Соседние модули – «двойка» и «тройка» – тут же открыли огонь, и МПК содрогнулся.
Послышался резкий свист уходящего воздуха.
Царев навел пушку в упор, и все ее шесть стволов ударили залпом, ощутимо закидывая посадочный комплекс.
Почти все снаряды вошли в МВА «двойки», как в мишень.
Десантный модуль продолжал снижаться, только выхлопы из дюз стали прерывистыми.
И вдруг погасли вовсе.
Аппарат начал свободное падение…
Струи пуль с «тройки» пронизали МПК, а потом стартовала ракета.
Оставляя дымный шлейф, она понеслась, слегка вращаясь вокруг оси.
– Держись!
Воронин резко затормозил, и ракета скользнула под кормой, попадая под пламенные струи двигателей.
Реактивный снаряд не сожгло, он не взорвался, но попав в мощную турбуленцию, оказался отброшен вниз, где и затерялся.
Геннадий выпустил пару очередей по маневрировавшему десантному модулю, но тут им самим пришлось уворачиваться – на экране мелькнул хищный силуэт «Спейскобры».
Орбитальный штурмовик заложил вираж, и Царев не стал дожидаться, пока тот примется расстреливать МПК – учинил обстрел сам.
Две короткие очереди унеслись к «Спейскобре», и на экране замигала красная надпись: «Боеприпас израсходован».
– Приплыли…
Снаряды все же нанесли штурмовику урон, наделав дыр в плоскостях и повредив киль.
Наверное, именно поэтому «Спейскобра» не смогла уничтожить МПК сразу – не заладилось с наскоку.
Штурмовик вошел в боевой разворот, а десантный модуль решил, видно, отомстить за сбитых собратьев – навел пулемет.
Воронин в эти секунды вспомнил Яну – и как-то внутренне успокоился.
Нет, не так.
Покоя в душе не было. Наличествовала некая отрешенность, нацеленность.
Николаю было понятно, что враги, спустившиеся на поверхность Марса, могут принести Яне неприятности, и даже смерть.
Это и раньше было ясным, но теперь он ощутил то, чего еще никогда не испытывал: его жизнь не так важна, как Янина.
Он всегда с иронией относился к героям, жертвующим собой, поскольку считал, что не самому следует помирать, а сделать так, чтобы в живых не остались твои враги.
– Держись!
Николай добавил тяги и повел МПК вверх, заходя под десантный модуль с «тройкой» на боку.
Он не собирался идти на таран, просто хотел ненадолго состыковаться с МПА – тогда «Спейскобра» не станет стрелять, опасаясь задеть своих.
Выхлоп качнул аппарат, а в следующую секунду комплекс сотрясся.
Верх МПК по форме напоминал усеченный конус, и вот этот-то конус и въехал в МПА, проламывая нижнюю раму, раздавливая сферобаллон, гася пару движков.
До поверхности оставалось каких-то пять километров, а МПК, не в силах жонглировать десантным модулем, входил в прецессию – не стойкая пара разваливалась.
МПК почти набок лег, десантный модуль отцепился и полетел дальше, плавно переворачиваясь и выпуская парашют, а вот посадочный комплекс выровнялся.
В этот-то момент и показалась «Спейскобра» – она слегка пикировала, заходя на цель.
Сверкнула маленькая ракетка. Она прошла, выцеливая горячее, вот только обозналась – ударила не по двигателям, а по верху МПК, раскаленному огнем ЖРД десантного модуля.
Ударило так, что разорвало переходный отсек, и в огромную дырищу заглянуло розовое небо.
У Воронина перехватило дыхание – осколок или поражающий элемент пробил скафандр, огнем обжигая левое плечо.
«Спейскобра» сделала «горку» и вновь покатилась вниз.
«Еще одна ракета – и кирдык…»
Неожиданно над дырой в небо промелькнула стремительная тень, смазанная от скорости.
Это был Су-126, отдаленно похожий на старую «Спираль».
Следом пролетел еще один.
Американский штурмовик и хотел бы смыться, да никак.
Правда, звено Су-126 разделилось – ведомый предоставлял ведущему право расправиться с нарушителем.
«Джентльмен…» – подумал Николай, теряя сознание.
Как «Спейскобре» оторвало крыло и вырвало правый двигатель, он уже не видел…
…Очнулся он от жажды.
Пить хотелось просто нестерпимо.
Разлепив глаза, Воронин увидал покатый потолок гермокупола.
Круглый иллюминатор, задернутый кокетливой занавесочкой, цедил багровый закатный свет.
Сделав попытку приподняться, Николай без сил рухнул обратно на подушку.
Ух, и прижало его…
Видать, задело серьезно. Кровищи, наверное, вытекло…
Отсюда и слабость.
Воронин подвигал левой рукой, и у него это не получилось.
Перекатив голову по подушке, он разглядел белый кокон, скрывавший конечность.
Эге-ге… Да ему и ногу зацепило!
Уделали его янкесы. Ничего, им тоже досталось!
Тут открылась дверь, и показалась Яна.
Она осторожно внесла поднос со стаканом-«грушей», следя за тем, чтобы сосуд не съехал, и подняла глаза, лишь переступив комингс.
Посмотрела на Воронина и радостно вскрикнула.
Стакан, конечно же, упал, но почти не разлился.
Девушка быстро подобрала «грушу» и бросилась к Николаю.
– Проснулся! – воскликнула она.
Опустившись на коленки рядом с койкой, Яна нежно провела ладонью по небритой щеке Воронина.
– Вернулся, вот, – выговорил он. – Передумал я на Землю лететь… Что мне там делать? Без тебя…
Рожкова продолжала улыбаться, только по щекам у нее текли слезы.
– Тебе нельзя разговаривать… – пробормотала она, шмыгая носом.
– Я чуть-чуть… Мне надо сказать тебе три вещи. Во-первых… Я люблю тебя.
Девушка сжала его пальцы.
– Я тоже тебя люблю…
Губы у Николая расползлись в глуповатой улыбке.
– Во-вторых… Выходи за меня замуж.
– Я согласна!
Подождав, пока сердце малость угомонится, Воронин договорил:
– В-третьих… дай мне попить.
Яна протянула ему «грушу», и Николай потянул в себя холодный… сок? Нет, это был компот.
Ух, хорошо!
Ну, счастье не бывает долгим – в двери заглянул Гоцман и залучился.
– Я всегда говорил, что красивая девушка – это замечательная терапия! Ну-с, как себя чувствуете?
– Да не так, чтобы очень… Мне что, и в ногу прилетело?
– Милый мой, да мы на вас семь дырок заштопали!
– А я и не почувствовал… Доктор, мы всех сбили?
– Всех! Одному, правда, удалось сесть – он парашют выпустил вовремя, – да только Вальцев с ребятками расстрелял модуль из пулеметов. Один только и выжил, у меня валяется. Пришлось его отдельно устраивать – кричит по ночам. Ладно, отдыхайте. Яна, вам тоже лучше уйти – девчачью терапию надо принимать понемногу. У пациента сил едва хватает, чтобы рот растянуть в улыбке!
Яна огорчилась, но послушалась.
И потянулись долгие, тягучие дни выздоровления.
Побыть в одиночестве Воронину удавалось редко, его палата напоминала проходной двор.
То девушки заявятся, то «ребятишки» Вальцева всей бригадой, то новенькие, прибывшие на «Гагарине», то журналюги с того же ТМК, то «разноцветные» гости с «Порт-Ареса».
Однажды Таг Гейтсби прибыл «с официальным визитом», как временный администратор «Порт-Годдарда».
Лучше всего бывало вечером, когда заходила Яна.
Они тогда запирали двери и шушукались…
…Две недели спустя Воронину разрешили вставать, и он впервые прошкандыбал на улицу.
Его приветствовали мужчины, ему улыбались девушки, даже строгая Антонина Ивановна кивала благосклонно.
А потом подошла Яна.
Обняла. Прижалась. И стало совсем хорошо.
Базу Николай не сразу узнал.
Поднялось новое главное здание, а жилые гермокупола протянулись еще одной улицей.
За ними поднималась блестящая колонна – ректификатор какой или что-то в этом роде, чтобы дейтерий выдавать на-гора.
А на белой стене энергостанции кто-то вывел торопливо и размашисто: «Марс наш!»
Согласен, подумал Николай, щурясь на солнце.
– От паршивцы! Накалякали уже, – добродушно пробурчал Вальцев. – «Марс наш»… А чего? Пра-ально!
«The World Times», Нью-Йорк:
«На конференции в Белом доме президент Хайме Фуэнтес официально заявил, что администрация США не имеет никакого отношения к трагическим событиям, произошедшим в космосе, и на Марсе, в частности.
«Мы всегда стремились развивать добрососедские отношения с Россией, – отметил он, – и приходится только сожалеть о том чудовищном недоразумении, которое произошло по вине заговорщиков и могло привести к еще большим несчастьям».
Обвиняемые в заговоре генерал Фокс и директор НАСА Лэнг Мейси находятся в розыске».
«Норт-Америкен икзэминер», Вашингтон:
«Как следует из докладов спецагентов ФБР, подозреваемые в заговоре против государства Вэнкаутер Фокс и Лэнгдон Адамс найдены.
Генерал Фокс застрелился на своем ранчо «Лейзи Эс» в Колорадо, а мистер Адамс обнаружен мертвым в ванне номера мотеля «Холидей Инн» на въезде в Даллас, штат Техас.
Экс-директор НАСА вскрыл себе вены…»
