Глава 17. Оккупация
– Начинается забортный шум, – сообщил Подолян.
– Надо же, – вяло удивился Николай, – тут есть чему шуметь?
– Скоро вибрации пойдут… Ждем торможения.
Воронин глянул на обзорник.
– Это что под нами? Как колея…
– Чтобы ты понимал – это каньоны Иус и Титониум, они параллельные. Наш южнее.
– Наш – это Иус? А, ну да…
– Шум увеличивается… Вибрации тоже… Есть торможение!
– А то я не заметил…
Навалилась перегрузка, но терпимая.
Посадочный модуль тряхнуло, и он завис.
Затем медленно опустился на выпущенные опоры, качнулся, и все стихло.
– С прибытием! – выдохнул Ашот.
– Быстро отсюда!
После длительной невесомости даже слабое тяготение Марса нагрузило тело – словно невидимую гирю повесили на шею, и ходи с ней.
Неуклюже выбравшись из модуля, Воронин сошел на плотный красноватый песок и быстро осмотрелся.
Пустыня.
Она была тускло-оранжевая, усеянная изъеденными каменными обломками, и шла волнами-дюнами.
На севере поднимались слоистые горы с плоскими верхушками, выстроившиеся в гряду, а с другой стороны задирался южный склон каньона Иус, крутой и ступенчатый.
В его толще перемежались лава, пепел и пыль, а у основания громоздились рухнувшие камни и целые скалы, громадными языками тянулись оползни.
Вверху, на круче, виднелись ниши отрыва, и узкие вертикальные борозды програбывали обрыв до самого низа.
А посреди «острова», намытого древними потоками, пузырились белые купола и параллелепипеды базы «Королев».
– Бегом!
Спотыкаясь и охая, Подолян припустил к базе.
Воронин бежал следом, поглядывая в тускло-розовое небо, с которого едва слышно доносился вой тормозных двигателей – десантные модули шли на посадку.
Впрочем, их только называли так – десантные.
Обычные посадочные модули: снизу МПА – марсианский посадочный аппарат, сверху МВА – марсианский взлетный аппарат.
Модуль садится, бравые космопехи совершают подвиги, защищая демократию и свободу, после чего отбывают восвояси – набиваются в МВА и взлетают на орбиту.
А использованный МПА остается на Марсе, как отработанная ступень.
Тут один из модулей сел впереди, словно преграждая путь к куполам.
По откинутому трапу сбежали пятеро с автоматами наперевес, за ними еще полдесятка.
– Стой! – послышалось в наушниках. – Руки за голову! На колени!
Николай сцепил зубы, но послушался.
Подолян замешкался, и пуля ударила в песок прямо перед ним, выбрасывая злой фонтанчик.
Ашот поспешно бухнулся на коленки.
Подбежавшие космопехи, обнаружив русских пилотов, растерялись сперва, а потом один из них, с наклейками сержант-майора на скафандре, спросил на корявом русском:
– Кто ви есть? Отвеч-шать!
– Пленные с корабля «Леонов», – изложил «легенду» Воронин. – Когда Хоршем приказал тормозить, я понял: надо валить. Вот мы и… здесь.
– Вирджил! Обыскать!
Космопех неловко козырнул, тыкаясь перчаткой в шлем, обшмонал Воронина, изъяв «стечкина», и кое-что по мелочи.
– Поч-шему Хоршем нач-шал тормош-жение?
– Да я-то откуда знаю? – очень натурально удивился Николай. – Они говорили о чем-то с лейтенантом Поттером, а потом… Вы лучше у Поттера спросили бы.
– Второй лейтенант Поттер погиб, – сообщил сержант-майор и дернул стволом. – Имя? Должность? Звание?
– Николай Воронин, командир ТМК «Леонов». Капитан запаса. Кстати, вы не представились, сержант.
– Сержант-майор! Хайме Ромеро. А теперь назовите мне хотя бы единственный прич-шина для того, чтобы я вас не расстреливал!
– Да ради бога… Я единственный пилот на Марсе, а вот он, – Воронин ткнул пальцем в Ашота, – единственный бортинженер. И если кто-то и может спасти вашу задницу, так это мы с ним. Ну, и наш корабль, разумеется.
– Какой, к дьяволу, корабль?!
– «Леонов», какой же еще.
– «Леонов» взорван!
– Брехня, сержант. Это вам Хоршем наврал. Мы с этим пройдохой договорились: он нас не трогает, а мы ему отдаем тонну золота…
– Какого, к дьяволу, золота?
– К примеру, того, что при обыске спер Вирджил.
Космопех, засопев, медленно достал из нижнего кармана скафандра плоский самородок величиной с оладью.
Сержант-майор принял драгметалл, небрежно бросив: «Вещественные доказательства!»
Пристально глянув на Николая, он велел переключиться на приватный режим.
– Что случ-шилось на орбите? – спросил он.
– Думаю, Хоршем просто не пожелал делиться с Поттером, вот и решил от него избавиться.
– С риском для ш-жизни?
– Чем только не рискнешь ради ста миллионов долларов…
Вряд ли Ромеро поверил в воронинскую легенду, но она его вполне устраивала.
– Вирджил! Мигель! Отконвоировать и запереть!
– А запирать где, сэр?
– Найдем, где! – отрезал сержант-майор. – Ведите!
– Да, сэр.
И Воронина с Подоляном повели.
Когда они выбрались на Главную улицу «Королева», Николай малость успокоился.
Похоже, база была покинута.
«Молодцы, – подумал Воронин, – успели!»
Автономные корпуса базы, соединенные переходниками, казались выморочными, как в городе-призраке.
Космопехи врывались в тамбуры, обыскивали жилые купола и технологические бункеры, но никого не находили.
Четверо служак скрылись в шлюзе главного купола, а на счет «пять» здание разнесло взрывом.
Громадное облако пламени вспухло на месте купола, разметывая обломки, сбивая с ног.
Три космопеха в обгоревших, растерзанных скафандрах вылетели из огненной тучи и попадали на песок.
У двух тел не хватало рук или ног, у третьего недоставало головы.
«Три – ноль, в нашу пользу», – подумал Воронин «с глубоким удовлетворением», как писали в советских газетах.
Турищев и Андреев, проходчики из бригады Вальцева, дружно выдохнули, наблюдая подрыв главного купола:
– Классно!
– Вот тебе и ботан, – философски заметил Леха Андреев.
– Не называй Семку так, – строго сказал Жека.
– Теперь не буду. Кто бы подумать мог, что в нем стержень окажется!
– И не говори… Как думаешь, отсюда стрелять есть смысл?
– А почему нет?
– Ну, у этих же скафы из кевлара.
– Фигня! Пульки у нас остренькие – уколоться можно, энергии у них до хрена… Ох, ты! Глянь! Там наши вроде! Видишь?
– Ага!
Турищев посмотрел в оптику.
– «По-до… лян», – прочитал он надпись на скафандре у пленного, что был пониже ростом. – «Во-ро…» Да это Воронин! С «Леонова»!
– Что делать будем? – нахмурился Андреев.
– Что и собирались, – буркнул Евгений, – напомним пиндосам, кто в доме хозяин. Освободить наших с наскоку нереально, у них тут целый взвод!
Алексей кивнул, соглашаясь, и протянул задумчиво:
– Я во-он того уделаю, с краю. Вон, руками машет.
– Вижу. Тогда щас кое-что его соседу прилетит…
Проходчики выстрелили почти одновременно.
Космопеха, машущего руками, снесло выстрелом – он скатился с бархана и остался лежать, нелепо раскинув ноги.
Его сосед словно переломился в позвоночнике – пуля пробила хваленый кевлар со спины и провертела дыру в организме.
Правда, спереди пуля не вышла, застряла в оболочке скафандра, но служивому хватило.
Космопехи тут же залегли, открыли огонь, с МВА двух модулей застрекотали бортовые пулеметы, однако «партизаны» уже упылили – их краулер спешил прочь по низинке между двумя дюнами.
«Наука и жизнь», Россия:
«Есть ли жизнь на Марсе?» – лет восемьдесят тому назад этому вопросу посвящали целые лекции.
Ученые теоретизировали, не имея на руках ни единого козыря.
Даже несомненные открытия, совершенные в 20-х годах российскими, американскими и европейскими роверами, подвергались сомнению, вплоть до того, что два вида бактерий, обнаруженных в Долине Маринер, были объявлены контаминацией.
Дескать, микроорганизмы были занесены на Марс с Земли, где они и мутировали, приспосабливаясь к новым условиям.
И только знаменитая черная колючка положила спорам конец.
Это крошечное растение со сверхдлинным корнем исключительно редко встречается.
На самом деле цвет его не черный, а темно-фиолетовый.
Развивается черная колючка чудовищно медленно, а от холодов ее спасает то, что в тканях растения содержится не вода, а перекись водорода.
Она довольствуется инеем, снегом и туманом, служа символом стойкости.
Ученые предполагают, что черная колючка сохранилась с тех далеких времен, когда на Марсе было тепло и текла жидкая вода.
Воистину, жизнь непобедима!»
