Год назад день Лары Камерон был заполнен до отказа:

Она надела спортивный костюм и начала уже терять терпение, когда ее тренер Кен наконец явился.

— Ты опоздал.

— Извините, мисс Камерон. Будильник не прозвенел, и…

— У меня сегодня трудный день. Давай начинать.

— Слушаюсь.

Они сделали получасовую разминку и перешли к выполнению энергичных упражнений аэробики.

«У нее тело двадцатилетней, — восхищенно отметил про себя Кен. — Вот бы было здорово затащить ее в постель». Ему доставляла удовольствие сама возможность каждое утро приходить сюда, быть рядом с ней и смотреть на нее. Люди постоянно спрашивали его: «Какая она, Лара Камерон?» — и он неизменно отвечал: «Дамочка что надо».

Лара без особых усилий выполняла интенсивные упражнения, однако ее мысли в это время были заняты совсем другим.

Когда занятия наконец закончились, Кен, собираясь уходить, сказал:

— Побегу посмотреть ваше выступление в программе «Доброе утро, Америка».

— Что? — На какое-то время, занятая обдумыванием предстоящей встречи с японскими банкирами, Лара совсем забыла о своем телевизионном интервью.

— До завтра, мисс Камерон.

— Не опаздывай, Кен.

Лара приняла душ, переоделась и позавтракала в одиночестве на террасе пентхауса. Ее завтрак состоял из грейпфрута, овсянки и зеленого чая. После этого она прошла в свой кабинет и связалась по интеркому с секретаршей.

— Телефонные переговоры я буду вести из офиса, — предупредила Лара. — В семь мне надо быть в Эй-би-си. Позаботьтесь, чтобы Макс подал машину.

Выступление в программе «Доброе утро, Америка» проходило самым лучшим образом. Джоан Ланден, бравшая интервью, была, как всегда, любезна и доброжелательна.

— Последний раз вы приезжали к нам на передачу после торжественной закладки самого высокого в мире небоскреба, — напомнила Джоан Ланден. — С тех пор прошло почти четыре года.

— Верно, — кивнула Лара. — Строительство «Камерон-тауэр» будет завершено в следующем году.

— Что должна чувствовать женщина, окажись она на вашем месте? Ведь у вас позади осуществление таких невероятных проектов, а вы все еще молоды и прекрасно выглядите. По сути, вы являетесь тем идеалом, к которому так стремятся многие женщины.

— О, вы преувеличиваете, — рассмеялась Лара. — У меня просто нет времени думать о себе как об идеале. Уж слишком много дел.

— Вы считаетесь одним из самых удачливых предпринимателей в сфере операций с недвижимостью, а такого рода бизнес обычно считается прерогативой мужчин. Как вам все это удается? Как, например, вы принимаете решение, где построить свое новое здание?

— Я не выбираю место, — заявила Лара, — место выбирает меня. Вот, скажем, еду я в автомобиле мимо пустыря, но я его как будто бы и не вижу. То, что встает перед моими глазами, — это великолепный административный корпус или уютный жилой дом со всеми удобствами, в котором счастливо живут люди. Я мечтаю…

— И свои мечты вы делаете явью. Чудесно. А мы продолжим передачу после рекламной паузы.

Японские банкиры должны были приехать в 7.45. Они прилетели из Токио вечером предыдущего дня, и Лара назначила встречу с ними на столь ранний час, чтобы не дать им прийти в себя после более чем двенадцатичасового перелета. Когда же они стали протестовать, Лара спокойно сказала:

— Извините, джентльмены, но боюсь, что другого времени у меня не будет. Сразу после наших переговоров я улетаю в Южную Америку.

И японцы неохотно согласились. Их было четверо, маленьких и вежливых, и у каждого ум острый, как самурайский меч. Лет десять назад финансисты имели глупость недооценивать японцев. Теперь такую ошибку они уже не совершали.

Встреча состоялась в «Камерон-центре» на Америк-авеню. Гости намеревались вложить сто миллионов долларов в строительство осуществляемого Ларой нового комплекса отелей. Японцев проводили в просторный конференц-зал, в руках у каждого из них был сувенир. Лара поблагодарила банкиров и, в свою очередь, преподнесла им подарки, которые она заранее велела своей секретарше завернуть в простую коричневую или серую бумагу, ибо для японцев белый цвет — это цвет траура, а яркая пестрая обертка была в данном случае неприемлема.

Трисия, помощница Лары, подала гостям чай. Ларе же — чашечку кофе. Вообще-то японцы предпочли бы тоже кофе, но они были слишком вежливыми, чтобы сказать об этом. Когда чай был выпит, Лара распорядилась вновь наполнить их чашки.

В конференц-зал пришел Говард Келлер, компаньон Лары. Это был человек лет пятидесяти, бледный и худой, с рыжеватыми волосами, в слегка помятом костюме и выглядевший так, будто он только что встал с постели. Лара представила его гостям, и Келлер раздал гостям копии предлагаемого проекта инвестирования.

— Как видите, джентльмены, — заговорила Лара, — мы уже получили первую ссуду под закладную. Весь комплекс будет иметь семьсот двадцать гостиничных номеров, около тридцати тысяч квадратных футов жилых помещений для деловых встреч и гараж на тысячу автомобилей.

В голосе Лары слышалась прямо-таки неуемная энергия, в то время как изучавшие проект инвестирования японцы из последних сил боролись со сном.

Через два неполных часа переговоры закончились, они прошли чрезвычайно успешно. Давным-давно Лара усвоила одну истину: гораздо легче заключить сделку на сто миллионов долларов, чем получить взаймы пятьдесят тысяч.

Как только отбыла японская делегация, Лара встретилась с Джерри Таунсендом. Этот высокий человек, бывший голливудский рекламный агент, отвечал в «Камерон энтерпрайзиз» за связи с общественностью.

— Ваше сегодняшнее утреннее интервью по телевидению прошло просто великолепно. Уже была масса звонков.

— Как насчет «Форбз»?

— Все улажено. На следующей неделе ваш портрет будет на обложке журнала «Пипл». Видели посвященную вам статью в «Нью-йоркере»? Здорово, правда?

— Неплохо, — подойдя к своему столу, кивнула Лара.

— Сегодня на час назначено интервью журналу «Форчун».

— Я внесла некоторые изменения.

— Почему? — удивленно спросил Джерри.

— Встречусь с их репортером за ленчем.

— Хотите его немножко «подмазать»? Лара нажала кнопку интеркома.

— Зайди, Кэти.

— Хорошо, мисс Камерон, — раздалось в ответ. Лара снова повернулась к Таунсенду:

— Все, Джерри. Я хочу, чтобы вы и ваши люди сосредоточились на «Камерон-тауэре».

— Мы уже это делаем…

— Значит, надо делать больше. Мне надо, чтобы об этом писали в каждой газете и в каждом журнале. Поймите, ради Бога, это же будет самый высокий небоскреб в мире. В мире! Я хочу, чтобы все говорили о нем. К тому времени, когда мы его откроем, я хочу, чтобы люди умоляли меня предоставить им там апартаменты и магазины.

— Ясно, — вставая, произнес Джерри. В офис вошла Кэти, ответственный секретарь Лары, — привлекательная, со вкусом одетая негритянка лет тридцати.

— Ты узнала, что он любит?

— Этот человек — настоящий гурман. Предпочитает французскую кухню. Я позвонила в «Ле сирк» и попросила Сирьо доставить ленч сюда к двум часам.

— Хорошо. Пусть накроют в моей личной столовой.

— А сколько продлится ваше интервью? Дело в том, что в два тридцать у вас встреча с банкирами в «Метрополитэн».

— Передвинь на три и скажи, чтобы они приехали сюда. Кэти сделала пометку в блокноте.

— Желаете, чтобы я прочитала вам полученные на ваше имя сообщения?

— Давай.

— Двадцать восьмого числа Детский фонд хотел бы видеть вас своим почетным гостем.

— Нет. Передай им, что я польщена, и пошли чек.

— Ваша встреча в Тульсе назначена на вторник в…

— Отменить.

— В следующую пятницу вас приглашает на официальный завтрак Женский комитет Манхэттена.

— Нет. Если просят денег, пошли им чек.

— Коалиция за всеобщую грамотность хотела бы, чтобы вы выступили с речью на торжественном завтраке четвертого числа.

— Я подумаю.

— Есть еще приглашение быть почетным гостем на учреждении Фонда борьбы против мышечной дистрофии, но здесь не получается с датами. В это время вы будете в Сан-Франциско.

— Пошли им чек.

— В следующую субботу С, устраивают ужин.

— Постараюсь быть. — Кристиан и Дебора С, были забавными людьми и добрыми друзьями. Лара любила бывать у них. — А теперь скажи, Кэти, скольких ты видишь?

— Что, простите?

— Ну, посмотри хорошенько. Сколько человек перед тобой?

Кэти уставилась на Лару.

— Вы одна, мисс Камерон.

— Правильно. Только я одна. Так как же ты хочешь, чтобы в два тридцать я встретилась с банкирами из Метрополитэн, в четыре побывала в городском Комитете по планированию, затем в пять встретилась с мэром, в шесть пятнадцать с архитекторами, в шесть тридцать явилась в Департамент жилищного строительства, в семь тридцать присутствовала на коктейле, а в восемь — на собственном дне рождения? В следующий раз, когда будешь составлять для меня расписание, постарайся шевелить мозгами.

— Простите, мисс Камерон. Вы хотели, чтобы я…

— Я хотела, чтобы ты думала. Бестолковые сотрудники мне не нужны. Перенеси встречи с архитекторами и в Департаменте жилищного строительства.

— Слушаюсь, — подавленным голосом проговорила Кэти.

— Как малыш?

Вопрос застал секретаршу врасплох.

— Дэвид? Он… С ним все хорошо.

— Наверное, большой уже.

— Почти два годика.

— Ты уже решила, в какую школу его отдать?

— Пока нет. Ведь еще слишком рано…

— Ошибаешься. Если хочешь, чтобы он ходил в приличную школу, надо позаботиться об этом еще до его рождения. — Лара что-то написала на листке. — Я знаю директора школы в Дальтоне. Скажи ему, чтобы записал Дэвида к себе.

— Я…, я вам очень благодарна. Лара не потрудилась даже взглянуть на свою секретаршу.

— На этом все.

— Да, мэм. — Кэти вышла из офиса, не зная, любить ей своего босса или ненавидеть. Когда она впервые пришла в «Камерон энтерпрайзиз», ее предупреждали по поводу Лары Камерон. «Железная Бабочка — это настоящая сука, — говорили Кэти. — Ее секретари носятся так, что теряют счет времени. Да она же тебя живьем сожрет».

Кэти помнила свою первую встречу с ней. Портреты Лары Камерон она видела в десятках журналов, но ни один из них не отображал ее облик в полной мере. В жизни эта женщина была так красива, что дух захватывало.

Лара Камерон как раз читала анкету Кэти. Она поднялась и слегка хрипловатым голосом сказала:

— Садитесь, Кэти.

Казалось, от нее исходит какая-то всепоглощающая энергия.

— Анкета что надо.

— Спасибо.

— А многое ли из этого правда?

— Простите?

— Большинство подобного рода документов, проходящих через мои руки, — просто липа. Вы хорошо знаете свое дело?

— Я очень хорошо знаю свое дело, мисс Камерон.

— Только что уволились двое моих секретарей, так что дела наворачиваются как снежный ком. Справитесь?

— Думаю, да.

— Здесь не место строить догадки. Я спрашиваю: справитесь или нет?

В тот момент Кэти не была уверена, хочет ли она получить эту работу.

— Да, справлюсь.

— Хорошо. Даю вам неделю испытательного срока. Вам придется подписать обязательство о том, что вы никогда не будете обсуждать меня и свою работу в «Камерон энтерпрайзиз». Это значит — никаких интервью, никаких публикаций, словом, ничего. Все, что здесь происходит, сугубо конфиденциально.

— Я поняла.

— Отлично.

Вот так все и началось пять лет назад. С тех пор Кэти научилась любить, ненавидеть, боготворить и презирать своего босса.

— Так какова же она? — спросил как-то муж Кэти. Это был очень трудный вопрос.

— Она необыкновенна, — ответила Кэти. — Мисс Камерон обалденно красива, и я еще не видела человека, который бы так много работал. Одному Богу известно, когда она спит. Она во всем стремится к полному совершенству, и это делает окружающих еще более ничтожными. Она в своем роде гений. Она может быть и мелочной, и злопамятной, и сказочно великодушной.

— Другими словами она женщина, — улыбнулся муж Кэти.

— Не знаю, кто она, — серьезно сказала Кэти. — Порой я боюсь ее.

— Да брось ты, милая. Не преувеличивай.

— Нет-нет, я действительно думаю, что если кто-нибудь встанет на пути Лары Камерон…, она убьет его.

Покончив с факсами и телефонными звонками, Лара связалась по интеркому с Чарли Хантером, молодым честолюбивым бухгалтером.

— Зайдите, Чарли.

— Хорошо, мисс Камерон.

Через минуту он уже входил в офис.

— Слушаю, мисс Камерон.

— Я прочитала интервью, которое вы дали газете «Нью-Йорк тайме», — сказала Лара. Молодой человек просиял:

— А я его еще не видел. Ну как?

— Вы беседовали о «Камерон энтерпрайзиз» и кое-каких наших проблемах. Он нахмурился:

— Ну, вы знаете, репортер, очевидно, исказил некоторые мои…

— Вы уволены.

— Но почему? Я…

— Когда вас принимали на работу, вы дали письменное обязательство не давать никаких интервью. Надеюсь, сегодня вас здесь уже не будет.

— Я… Вы просто не можете так поступить. Кто будет делать мою работу?

— Об этом я уже позаботилась, — отрезала Лара.

Ленч почти заканчивался. Репортер журнала «Форчун» Хуг Томпсон был внимательным, интеллигентного вида человеком с проницательными карими глазами, прятавшимися за стеклами затемненных очков в роговой оправе.

— Ленч был великолепным! — воскликнул он. — Мои любимые блюда. Благодарю вас.

— Рада, что вам понравилось.

— Честное слово, вам не стоило делать все это ради меня.

— Мне это было вовсе не трудно, — улыбнулась Лара. — Мой отец всегда говорил мне, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

— И перед тем как начать интервью, вы решили завладеть моим сердцем?

— Точно, — с улыбкой кивнула Лара.

— Насколько серьезны те трудности, которые переживает ваша компания?

Лицо Лары сделалось серьезным.

— Что, простите?

— Да бросьте вы. Подобные вещи просто невозможно скрыть. Ходят упорные слухи, что из-за предстоящих выплат по долговым обязательствам ваше предприятие может оказаться на грани краха. И при нынешнем, далеко не лучшем, состоянии рынка «Камерон энтерпрайзиз» приходится из кожи вон лезть, чтобы выжить.

Лара рассмеялась:

— Ах вот, оказывается, что про меня болтают! Поверьте, мистер Томпсон, вам не стоит слушать глупые сплетни. Знаете, что я сделаю? Я пошлю вам копии моих финансовых отчетов, и вы сами все проверите. Это вас устроит?

— Вполне. Между прочим, на открытии нового отеля я не видел вашего мужа.

— Филипу очень хотелось там присутствовать, — вздохнула Лара, — но, к сожалению, он был в гастрольной поездке.

— Как-то, года три назад, мне удалось побывать на его сольном концерте. Он великолепен! Вы уже год замужем за ним, не так ли?

— Да, и это был самый счастливый год моей жизни. Как женщине мне очень повезло. Я часто бываю в разъездах, и он много путешествует, но когда мы далеко друг от друга, где бы я ни была, я всегда могу слушать его записи.

— А где бы он ни был, он везде может видеть построенные вами здания, — улыбнулся Томпсон. Лара засмеялась:

— Вы мне льстите.

— Но ведь это сущая правда. Вы воздвигли дома чуть ли не по всей стране. Вы владеете жилыми зданиями, офисами, гостиничными комплексами… Как вам все это удается?

— При помощи колдовства, — пошутила она.

— Вы для меня загадка.

— Я? Ну почему же?

— В данный момент, уверен, вы являетесь самым удачливым предпринимателем в сфере строительства в Нью-Йорке. Ваше имя красуется на каждом втором здании города. Вы строите самый высокий в мире небоскреб, конкуренты прозвали вас Железной Бабочкой, и вам удалось развернуться с таким размахом в той сфере бизнеса, которой традиционно занимаются мужчины.

— А что, это вас волнует, мистер Томпсон?

— Нет, но что меня действительно волнует, мисс Камерон, так это то, что я никак не могу понять, кто же вы на самом деле. Если я задам этот вопрос двум разным людям, то получу три мнения. Все признают, что вы обладаете талантом блестящего предпринимателя. Вы понимаете… Я хочу сказать…, вы же не с неба свалились и сразу стали знаменитой и преуспевающей. Я достаточно хорошо знаю строителей — это суровые, крутые ребята. Как такой хрупкой женщине, как вы, удается держать их в узде?

— Наверное, я уникальна, — улыбаясь проговорила она. — А если серьезно, просто я нанимаю на работу лучших людей и хорошо им плачу.

«Упрощает, — подумал Томпсон. — Слишком уж упрощает. А правду говорить не хочет». Он решил переменить тему беседы:

— Какой журнал ни открой, везде только и пишут что о ваших успехах. Я же хотел, чтобы мой рассказ получился более личным. Ведь так мало известно о вашем прошлом.

— О, я очень горжусь своим прошлым.

— Ну и отлично. Давайте тогда об этом и поговорим. Как получилось, что вы начали заниматься бизнесом, связанным с операциями с недвижимостью?

Лара снова улыбнулась, и он отметил, что у нее была искренняя улыбка. Она вдруг стала похожей на маленькую девочку.

— Гены.

— Чьи гены?

— Моего отца. — Она указала на висящий за ее спиной портрет. На нем был изображен красивый мужчина с благородной внешностью и шапкой седых волос. — Это мой отец — Джеймс Хуг Камерон. — Голос ее сделался нежным. — Ему я обязана своим успехом. Я была его единственным ребенком. Моя мать умерла, когда я была еще совсем маленькой, так что меня воспитывал отец. Давным-давно моя семья уехала из Шотландии, мистер Томпсон, и поселилась в Глейс-Бее, что в Новой Шотландии.

— В Глейс-Бее?

— Да, это рыбацкий поселок на северо-востоке острова Кейп-Брейтон, расположенного неподалеку от Атлантического побережья. Так назвали его французские исследователи-первопроходцы. Глейс-Бей означает «ледяная бухта». Еще кофе?

— Нет, спасибо.

— Мой дед имел очень много земли в Шотландии, а отец еще больше расширил эти владения. Он был чрезвычайно богатым человеком. До сих пор там у меня есть фамильный замок неподалеку от озера Лох-Морлих. Когда мне было восемь лет, у меня уже была собственная лошадь, платья мне покупали в Лондоне, и жили мы в громадном доме с множеством слуг. Для маленькой девочки это была сказочная жизнь.

В ее голосе появилась теплота при воспоминании о давно минувших днях.

— …В Глейс-Бее зимой мы катались на коньках, посещали хоккейные матчи, а летом купались в озере. И еще ходили на танцы в «Форум» и «Венецианские сады».

Репортер старательно все записывал.

— Отец строил дома в Эдмонтоне, и в Калгари, и в Онтарио. Операции с недвижимостью были для него своего рода игрой, и он любил эту игру. Я была еще девочкой, когда он и меня научил этой игре, и я тоже полюбила ее, — со страстью в голосе говорила Лара. — Я хочу, чтобы вы поняли меня, мистер Томпсон. То, чем я занимаюсь, не имеет ничего общего с деньгами или кирпичами и стальными балками, из которых сделаны здания. Для меня прежде всего важны люди. Ведь я могу дать им удобные дома для жизни и работы, дома, в которых они смогут создавать семьи и достойно существовать. Именно это было самым важным для моего отца, и это стало самым важным и для меня.

Хуг Томпсон оторвался от записей.

— Вы помните свое первое самостоятельное дело? Лара подалась вперед.

— Конечно. На мое восемнадцатилетие отец спросил, что бы я хотела получить в подарок. В то время в Глейс-Бей прибывало очень много народу и городок становился перенаселенным. Я чувствовала, что приезжие нуждаются в крыше над головой, и сказала отцу, что хотела бы построить небольшой жилой дом. Вот он и подарил мне деньги, а два года спустя я смогла их вернуть ему. Затем я взяла ссуду в банке на постройку своего второго дома. К тому времени, когда мне исполнился двадцать один год, я уже владела тремя домами, и все они приносили доход.

— Должно быть, отец очень гордится вами. Ее губы снова тронула теплая улыбка.

— Гордился. Он назвал меня Ларой — это старинное шотландское имя, происшедшее из латинского языка. Оно означает «известная» или «знаменитая». С детских лет отец говорил мне, что в один прекрасный день я обязательно стану знаменитой. — Ее улыбка исчезла. — Он умер от сердечного приступа, будучи еще совсем молодым. — Она помолчала. — Каждый год я приезжаю в Шотландию, чтобы навестить его могилу. Для меня… Для меня было просто невыносимо продолжать жить в нашем опустевшем без него доме, и я решила переехать в Чикаго. Появилась идея создания небольших отелей экстра-класса, и я уговорила одного тамошнего банкира финансировать мой проект. Эта затея оказалась весьма успешной. — Она пожала плечами. — Ну а остальное, как принято говорить, принадлежит истории. Думаю, с точки зрения психологии можно сказать, что свою империю я создала не ради себя. Это своего рода дань уважения моему отцу. Джеймс Камерон был самым замечательным человеком, кого я когда-либо знала.

— Уверен, вы его очень любили.

— Да, очень. И он тоже меня любил. — На ее губах заиграла чуть заметная улыбка. — Я слышала, что в тот день, когда я появилась на свет, мой отец напоил буквально всех мужчин Глейс-Бея.

— Что ж, действительно похоже, что все началось в Глейс-Бее, — проговорил Томпсон.

— Вы правы, — мягко сказала Лара. — Именно там все и началось почти сорок лет назад…