Глава первая
Сфера из космоса
Истину правдивую говорим мы вам. Достигнет вселенная точки «Омега», она же «Альфа», и обретёт мироздание душу, да так словно та была изначально. Дарует ей душу мессия жертвой своей. Так свершится. А знаки тому времени будут следующими: сперва проломят реальность трещины…
Пророчество на стене древнего храма предтеч.
Горд Зимин шёл по коридорам дворца. Он чувствовал на себе любопытные взгляды, но внимания не обращал: привык. Его чёрная с золотым форма космогатора всегда привлекала взоры людей, нелюдей впрочем, тоже. Взгляды скользили вверх по лицу, на мгновение задерживаясь на головном обруче, скрывавшем имплант. Некоторые украдкой делали охранные знаки.
Провинция, – подумал Горд, – дальняя галактическая провинция.
На глаза ему попалась девочка лет десяти, одетая в длинное до пят платье, та уставилась на него круглыми от испуга глазами. Наверняка будет рассказывать подругам, что видела ужасного изменённого. Не удержавшись, он тряхнул волосами. По стенам и потолку на мгновение забегали разноцветные пятна. Благодаря какой-то невероятной мутации волосы Зиминых при ярком освещении разбрызгивали свет точно призма.
– Ой, – сказала девочка, и застыла широко раскрыв рот. На её щеке был вытатуирован знак высшей касты.
Сопровождающий подвёл его к узкой высокой двери зелёного цвета, закруглявшейся наверху. Возле двери стояло несколько часовых. Горд не сомневался, что это лишь показуха: весь дворец был наверняка доверху набит охранной автоматикой.
– Курьер к его величеству! – громогласно объявил сопровождающий.
Часовые раздвинулись, очевидно, они уже получили инструкции. Массивная дверь ушла в стену. Сопровождающий остался снаружи, сделав знак Зимину заходить. Не без некоторого любопытства Горд вошёл. Всё-таки не каждый день приходится видеть монархов.
В отличие от всего роскошного дворца, комната за дверью была оформлена в строго деловом стиле: Дисплеи, несколько терминалов связи, экраны. Сейчас большинство из них были выключены. За простым столом, в высоком резном кресле располагался средних лет человек, верхнюю часть головы которого окружал золотой зубчатый обруч. Это и был Родислав – король Горгоны.
Рядом стоял ещё один мужчина, вероятно, кто-то из знати. Горд не разбирался в принятых у местных татуировках.
Подняв голову от бумаг, монарх посмотрел на Зимина. Он спокойно глядел ему в лицо, не произнося ни слова. Так же молча, Горд протянул ему запломбированный саквояж. Родислав взломал печати, вынул биокристалл и приложил к виску, на короткое время сосредоточась. Потом он положил биокристалл на место, и некоторое время сидел, что-то обдумывая.
– Я дам ответ завтра, к восьми часам местного времени, – сообщил король, наконец. – Его доставят прямо к вам на корабль. Пока можете отдохнуть.
– Не оплачено, – сказал Горд.
Он был сама невозмутимость.
Монарх чуть прищурился. Он был слегка удивлён.
– Простите? – произнёс он.
Зимин решил пояснить.
– Космогатора можно нанять либо на время, либо на количество рейсов. Гильдии был заказан полёт только в один конец.
На лице стоявшего рядом вельможи на миг прорвалось возмущение. Очевидно, он полагал, что заказы его патрона гильдия должна выполнять бесплатно, да ещё и оказанной честью гордиться. Как же жди, – не без иронии подумал Горд.
Король Родислав моргнул.
– Да, конечно, необходимая сумма будет переведена на счёт гильдии сразу после окончания разговора. Но корабль должен быть готов к взлёту сразу после получения послания.
– Безусловно, – подтвердил Горд.
Что бы подготовить к полёту маленькую юркую «Ласточку» времени практически не требовалось.
Король склонился над бумагами, явно давая понять, что аудиенция окончена. Горд, отвесил короткий поклон. Уже на выходе он услышал сказанное вельможей отнюдь не тихо:
– Значит правда, что гильдийцев не интересует ничего кроме денег. Ему даже нет дела до того, что сейчас возможно решается судьба династии.
В голосе короля прозвучало лёгкое удивление.
– Почему ты считаешь, что ему должно быть дело до нашей династии, брат?
А король то ничего, с понятием, – одобрительно подумал Горд. – Во всяком случае, мании величия у него точно нет.
* * *
Плавная мелодия подобранная самим Гордом прозвучала в тесной каюте, как сигнал побудки. Космогатор вскочил, сделал для бодрости несколько простых упражнений, и, выйдя наружу, четыре раза обежал вокруг «Ласточки».
Вытянутая сигара небольшого кораблика немного походила на доисторический атмосферный истребитель без хвоста. Даже выпуклости гравитационных килей в конце корпуса, при некоторой фантазии, можно было принять за воздушные стабилизаторы.
Дул небольшой ветерок, светало. До обещанного монархом ответа оставалось чуть больше часа. Зимин остановился напротив люка и уже собрался забраться внутрь, что бы слегка перед полётом перекусить, когда к нему обратились.
– Вы космогатор, настоящий?
Горд повернулся. Перед ним стояла девочка, лет, пожалуй, двенадцати. С секунду Зимин с интересом её разглядывал. Юное создание имело рыжие волосы, курносый нос и веснушки на задорной физиономии. На редкость спокойные янтарные глаза сильно контрастировали с остальной внешностью. В отличие от других женщин Горгоны, поголовно носивших длинные платья, эта очаровательная особа была одета в просторный, зелёный комбинезон.
– Нет, я игрушечный, – невозмутимо сообщил Горд, удивлённый тем, что решил ответить хоть что-нибудь. Обычно дурацкие вопросы он игнорировал. Успокойся, – сказал он себе, – это всего лишь ребёнок.
Столь ироничный ответ девочку совсем не смутил.
– Никогда раньше не видела космогатора, – сообщила она.
– Да, эта планета обычно не пользуется услугами гильдии. В вашем галактическом секторе даже нет её отделения.
Равнодушно сообщив это, Горд шагнул, было во внутрь «Ласточки».
– Сударь, позвольте мне осмотреть ваш корабль, – негромко попросил ребёнок.
Горд повернулся, ещё раз внимательно посмотрев на девочку. Что-то в этом дитя его привлекало, возможно, чисто детские непосредственность и любопытство. Почему, собственно нет? – решил он.
– Хорошо, – произнёс Горд, – только недолго. – Мне где-то через час стартовать.
Он чуть посторонился, освобождая проход, и девочка немедленно устремилась вовнутрь. Очевидно, ей не объясняли, как опасно оставаться наедине с незнакомцами. Горд шагнул следом, и люк за ним затворился.
– Кстати, – поинтересовался он, – у тебя не будет никаких неприятностей, если застукают в моём обществе?
– С чего бы? – недоуменно поинтересовалась малышка.
Космогатор предпочёл промолчать. Он вдруг решил, что у него нет желания рассказывать ей о том, что на слишком многих планетах, таких как он, считают отступниками, которые своими мозговыми имплантами исказили дарованный людям божественным мирозданием образ.
Они находились в небольшом грузовом отсеке. Сейчас он был пуст. Быстро его оглядев, и найдя не заслуживающим внимания девочка шагнула к ведущей в кабину лестнице. Но, взявшись за перила, остановилась.
– Меня зовут Герда, – сообщила она, повернувшись лицом к космогатору, – Герда Мир.
Звездолётчик не слишком интересовался именем девочки: какой смысл, если они меньше чем через час расстанутся, почти наверняка навсегда. Но теперь следовало назвать своё, хотя бы из вежливости.
– Горд Зимин.
Он вдруг подумал, что их имена очень похожи. Забавный каприз судьбы.
Решив, что с формальностями покончено, Герда стала подниматься наверх. Кабина слегка выступала над корпусом, ещё больше увеличивая сходство «Ласточки» с доисторическим самолётом.
Кроме этих двух помещений в ней была лишь только крохотная каюта. Все звездолёты этой серии были маленькими корабликами, не когда не предназначавшееся для длительного пребывания в космосе.
Их преимущество заключалось в другом: в колоссальной скорости.
Управляемые космогатороми, мозг которых был напрямую подключён к бортовому компьютеру, они с невероятной юркостью маневрировали в сплетениях квантовых коридоров гипера. Перелёт с одного края галактического диска на другой, они совершали всего за восемь часов. Тогда, как обычному среднему кораблю требовалось для этого около десяти месяцев. Услуги гильдии стоили очень не дёшево, и сказать, что обычному человеку они были не по карману, значило сильно упростить ситуацию.
Внутри кабины находились два кресла, одно за другим. Заднее почти всегда пустовало. Космогаторы редко летали парами. С обеих сторон кресел и перед передним протянулись пульты. Элементов управления было не много: основная часть данных проходила через имплант.
– Как я вам завидую, – произнесла Герда.
– В самом деле? – слегка удивился Горд, – И в чём же?
– Вы можете летать, где хотите, – Ни у одного другого пилота, – нет подобной свободы.
Это было не совсем так, но Зимин не стал её поправлять.
– Можно я посижу за пультом? – попросила Герда.
– Ну, посиди.
Он подумал, что девочка ему нравится, и немного сам на себя удивился. Обычно его трудно было пронять.
Герда опустилась в кресло. Через прозрачный материал кабины хорошо просматривался космодром. По сравнению с маленьким кораблём космогатора, остальные звёздолёты казались раздувшимися китами. Кое-где ползали рабочие механизмы.
– Только не трогай ничего, – запоздало сказал космогатор, скорее на всякий случай, чем из реального опасения. Во-первых, Герда выглядела слишком умной для того, что бы совершить подобную глупость. Во-вторых, ничего страшного всё равно б не случилось: основной пульт был сейчас попросту заблокирован, к тому же обладал превосходной «защитой от дурака».
– Ну, разве, что вот здесь.
Горд показал на небольшой боковой пульт. Дитя немедленно протянуло руку. В воздухе вспыхнул виртуальный голоэкран. При приближении к населённой планете компьютер автоматически подстраивался под местную телесеть.
Теперь Горд с Гердой наблюдали средних лет толстяка, с гладко выбритой головой. Толстяк был одет в длинные серые одежды, и вещал с чего-то отдалённо похожего на амвон. Очевидно, они случайно нарвались на телепроповедь.
– Я то думала, что эта кнопка включает хоть, что-нибудь путное, – сказала Герда разочарованно. – Что я фанатиков не видала?
Толстяк блистал глазами, и что-то буквально рычал. Зимин невольно прислушался.
– Мироздание диктует нам законы космические, – гремел телепроповедник с экрана. И в нас отражён его образ. Мы что зеркала чистые. Воистину нет ничего более натуре противного, чем эти монстры-изменённые, космогаторами себя называющие, замутившие свой образ чистый иплантами богомерзкими.
– Вот дурак! – сказала Герда.
Что, правда, то, правда, – подумал Зимин. По его мнению, все фанатики походили друг на друга, как две капли воды. Хорошо хоть Герда, похоже, не слишком религиозна. О, хаос, угораздило же её нарваться именно на эту передачу.
Космогатор протянул, было руку, что бы отключить экран, но тут жрец переключился на другие язвы вселенной.
– А есть ещё такая раса нечестивая как Кавай. Эти создание единственные во вселенной способны иметь с людьми общих детей, оскверняя тем нашу кровь.
Горда пробрало откровенное омерзение.
– Эти-то чем ему не понравились, – пробормотал космогатор, – Кавай имплантами свою натуру не оскверняют.
Он, наконец, щёлкнул кнопкой, и виртуальный голоэкран погас.
– Никакой логики, – согласилась девчонка. – Вы не представляете, как местные фанатики достают.
– Так ты не планетянка! – дошло вдруг до Горда.
– Вот ещё! – дитя фыркнула. – Просто мой отец капитан наёмников, а на Горгоне хорошо платят.
Было видно, что она не прочь поболтать, но Зимин, наконец, спохватился.
– В общем, так, дочь наёмника, «Ласточку» я тебе показал, а теперь, будь добра, покинь транспортное средство. Мне скоро груз должны привезти, к слову сказать, королевский.
Ему почему-то захотелось произвести впечатление.
С сожалением вздохнув, девочка стала выбираться из кресла. Слова о королевском грузе, похоже, не вызвали в ней ни малейшего интереса. Однако получить ожидаемый груз, космогатору было сегодня не суждено.
* * *
Ритм работы диспетчерской-орбитальной, наконец, изменился: он стал более медленным. Между перемещениями кораблей на ближних орбитах образовалось некоторое окно, и старший диспетчер Клаус мог теперь немного расслабиться.
Он оглядел полутёмный зал. Всюду виднелись громады пультов. На экранах, над условным видом планеты едва заметно двигались огоньки. Все они обладали приятным зелёным светом, а значит орбиту никто не менял. Короткое мгновение покоя в напряжённой околопланетной жизни, по крайней мере, в их секторе. За северное полушарие отвечала другая база. Хотя, Клаус бросил взгляд на общую схему под потолком, там тоже не было большой интенсивности.
Лишь один из огоньков сделался жёлтым, запрашивая разрешение на измененье орбиты. Потом он засиял красным, это означало, что маневренные двигатели включены. Компьютер тут же начертил на голограмме расчётную траекторию. Пока, что отклонений не наблюдалось. Переходной путь, немного заходил в южное полушарие, и Клаус видел, как один из диспетчеров быстро склонился над пультом. Но ничего опасного не было.
Клаус следил за движением огонька, зная, что компьютер мгновенно подаст сигнал в случае любого изменения ситуации в его собственном секторе. Красный огонёк совпал с линией новой орбиты. Переходная траектория погасла, а сам огонёк вновь обрёл зелёный цвет. Теперь он находился вблизи одной из космических станций, и за дальнейшее сближение уже отвечали её диспетчеры.
Диспетчерская работа изматывала. Приходилось контролировать много орбитальных объектов. Клаус знал, что к выходу на пенсию его коллеги страдают множеством профессиональных заболеваний, как правило, нервного свойства. Иногда он даже завидовал космогаторам. Члены их гильдии, наплевав на запрет общечеловеческой церкви, поставили себе импланты, обретя прямую связь с компьютерами своих кораблей. Чрезмерное напряжение отражалось и на домашних делах, и Клаус испытывал всё больше проблем в личной жизни.
Пульт издал мелодичную трель, сообщавшую, что к планете что-то приближается из внешнего космоса. Клаус включил экран дальнего обзора. Так, вот оно. Темный цвет точки означал, что позывного тело не излучало. Он быстро пробежал руками по пульту, усиливая мощность радара. Разрешение скачком возросло.
Теперь было видно, что тело представляет собой небольшую ровную сферу. На естественный объект не похоже. Компьютер уже рассчитал и вывел на экран траекторию. Через двадцать минут объект должен был войти в зону контролируемых орбит.
Клаус вновь забегал руками по пульту. Теперь неизвестному телу был присвоен наивысший приоритет. Станция выстрелила в направлении гостя микрозондами, разогнанными до бешеной скорости. На свои места устремились пилоты буксировочных перехватчиков. Одновременно, активировалась сеть планетарной обороны: возможно неуправляемый звездолёт придётся попросту сбить. По счастью, он двигался по такой траектории, что особой опасности не представлял.
«Расчёт траекторий перехвата закончен», – вспыхнула надпись. «Старт через десять секунд».
Космическое пространство за иллюминатором озарилось мгновенными вспышками, это перехватчики начали свой разгон. Компьютер добросовестно выдавал их положение на экран. Клаус привычно проконтролировал траектории. Пока всё хорошо, если конечно не сойдут с курса.
Между тем ожил другой экран, на который транслировалось изображение с микрозондов: получив разрозненные фрагменты, мощный компьютер создал интегральный образ. Это действительно была сфера метров двадцати в поперечнике, цвета такого тёмного, что она почти растворялась на фоне космоса. Видно её было только потому, что сейчас она подходила с солнечной стороны. Объект уже не представлял собой ровный шар: сфера слегка вытянувшись в направлении планетарной гравитации, словно состояла из жидкости.
Перехватчики начали торможение, выравнивая скорость с объектом. Что же это такое, – напряжённо ломал голову Клаус. Не корабль – это ясно. Но у него было смутное ощущение, что он о чём-то подобном слышал.
На околопланетных орбитах царила некоторая суета. Траектории кораблей изменялись, уходя из опасной зоны. Клаус почти не следил за перемещениями, зная, что его подчинённые справятся. Он наблюдал за картинкой передаваемой уже с одного из кораблей-буксировщиков. По сравнению с уже полученной от микрозондов, она давала не многое.
Перехватчики медленно сближались с объектом. Ещё немного, и они упрутся в цель своими носовыми платформами, и, включив маршевые двигатели, точно рассчитанными усилиями, начнут изменять её траекторию.
– Можете определить материал оболочки? – послал вопрос Клаус.
– Нет. Отражение сканирующих лучей слишком не характерно. К тому же значительная часть спектра поглощается. Но это явно, что-то твёрдое, а не облако пыли.
Один из перехватчиков немного опережал своего собрата. По краю пульта пробегали цифры отсчитывающие время до его соприкосновения с объектом: «5;4;3». И тут связь прервалась. Точка на экране сделалась тёмной: это означало, что корабль перестал передавать позывной. Перехватчик, упёрся в сферу и вдруг отскочил от неё словно мячик от стенки. Явно лишённый управления, он начал поворачиваться вокруг оси и налетел на второй корабль, толкнув его прямо на сферу.
Клаус увидел, как приближается на экране поверхность. Потом второй экран тоже погас. На радаре было видно, как обе точки удаляются от объекта. И внезапно старший диспетчер Клаус понял, что именно пришло к ним из тёмных глубин.
Бывает ужас за пределами ужаса. Настолько сильный, что человек просто не в состоянии осознать. В один миг все мечты, надежды и стремления Клауса обратились во прах. Так же как впрочем, и его горести. У мертвецов не бывает ни того, ни другого.
Но даже сейчас старший диспетчер оставался, прежде всего, профессионалом. Он ввел ключ всеобщей тревоги полностью активирующей планетарную оборону, хотя понимал, что надежды на неё весьма мало. И тогда он сделал последнее, что ещё мог, то, что позволяло ещё спасти хотя бы кого-то. Вопреки всем инструкциям Клаус включил всеобщее оповещение. Теперь его должны были услышать даже на кораблях находившихся внизу, на поверхности.
– Всем кто меня слышит, к планете идёт смерть-сфера. Все кто могут, уходите немедленно проч. Да примет мироздание наши души.
* * *
Даже Горду потребовалась пара секунд, что бы осознать истинный смысл сообщения. Но после этого он действовал мгновенно.
Рывком швырнул девочку во вторе кресло, пристегнул ремнём, сам же бросился в первое.
– Что?!!!
Горд, не обратил внимания на её вопрос, он в него даже не вслушивался. Его руки мелькали над пультом, запуская процедуру аварийного старта. Не многочисленные индикаторы оживали, отмечая работу устройств.
Имплант активирован.
Космогатор привычно расслабился, закрывая глаза. Тело словно бы отдалилось. Теперь Горд составлял одно целое с кораблём. В мозгу зазвучали короткие подтверждения о готовности, но Зимин прервал доклад, на это просто не было времени.
Взлёт.
Звездолёт плавно оторвался от белесого покрытия космодрома.
– Ради всего святого, не вставай! – крикнул Горд Герде, не открывая глаз.
Форсаж.
Корпус пронзила вибрация. Что-то стонало. Обрушилась перегрузка, с которой не справлялись гравитационные компенсаторы. «Ласточка» поднималась с трёхкратным ускорением. Но Горд, опасался, что этого не достаточно: времени оставалось немного.
Чуткие сенсоры «Ласточки» обнаружили в пространстве зарницы атомного распада. Силы планетарной обороны пытались уничтожить смерть-сферу или хотя бы сбить её с курса. Хотя в глубине души все наверняка понимали бесполезность попыток: ещё никому не удавалось повлиять на смерть-сферу до её активации.
«Ласточка» прошла атмосферу и теперь, словно пуля, пронизывала сектор ближних орбит. Было ещё слишком рано «нырять» в «сплетение»: они не вышли даже за пределы активного гравитационного радиуса планеты. Но здесь, за пределами оказывающей сопротивление воздушной среды, Горд смог ещё более взвинтить ускорение, доведя его до пяти единиц.
Это был предел. Компенсаторы не вытягивали. Перегрузка буквально плющила. «Бедная девочка» – подумал Зимин, – «Хотя почему бедная? По крайней мере, она выживет. Во всяком случае, если им повезёт хоть немного».
Господи, – мысленно продолжил он, – не дай нам во что-нибудь врезаться. На форсаже было нельзя маневрировать свободно. А времени на расчёт оптимального курса попросту не было. Впрочем, пока всё нормально. Сейчас всё что способно двигаться уходит в глубокий космос, прочь от планеты. Во всяком случае, если у пилотов есть на плечах хоть какое-то подобие головы.
А стационарные станции и спутники это не страшно, с этим он справиться. Если наступит день, когда стационары станут препятствием для него, то он лично спустит в унитаз свой диплом космогатора, не говоря уже о нашивках мастер-пилота и члена совета гильдии.
Горд знал, что ещё через пять минут предельного форсажа двигатели попросту разнесёт на куски. Но знал и то, что времени ему хватит.
Атомные вспышки продолжались, уже почти перед самой планетой. С того момента как Горд понял, что сфера находится достаточно далеко от него, он больше не стремился её отслеживать. Не пытался, он и просчитать её траекторию. Куда бы ни угодил «подарочек», конец для планеты един.
Сейчас он всё же отыскал ее, используя оптический усилитель. Горд видел, как один из боевых крейсеров устремился к объекту на полной скорости. Это был жест отчаянья: корабль действовал как камикадзе. Командир наверняка планировал детонировать реактор и все боеприпасы в момент удара. Однако ничего не произошло, на крейсере просто погасли огни. Он отскочил от смерть-сферы, было видно, что его носовая часть сплющена, и начал удаляться по баллистической траектории. Зимин знал, что весь экипаж мёртв.
А сфера, словно не заметила столкновения. Зимин видел, как к ней приближались ещё корабли. Смотреть на это космогатор не мог. Он отключил передачу с видеосенсора.
Пора, решил Горд. Ещё одним преимуществом «Ласточки» было то, что на ней можно было уйти в сплетение почти вблизи от планеты. Но сейчас, даже для неё расстояние было критическим. Горд решил рискнуть, понимая, что если боевые корабли пошли на таран, то, значит, времени практически не осталось.
Он отключил линейные двигатели, бросив всю энергию на пространственный деформатор. Перед глазами пронеслись лица короля Родислава, его брата, встреченной во дворце девочки и даже теле-жреца проповедника. Лица людей, которые вроде бы для него ничего и не значили. Хотелось взвыть от отчаянья. Потом прямо перед кораблём на мгновение возникла чёрная воронка создающая иллюзию бешеного вращения. Корабль прошёл горловину и «рухнул» в сплетение. Больше ни на что отвлекаться космогатор не мог.
Из-за близости планеты «Ласточка» вошла в сплетение под опасным углом. Квантовые коридоры пульсировали. Даже такому опытному пилоту как Горд требовалось усилие, что бы проходить сквозь них. К тому же он никак не мог выправить крен ласточки относительно стенок. Сложность сплетения стремительно возрастала, на пределе работал компьютер. Мозг Горда с трудом успевал анализировать поступающую в него информацию. Зимин уже едва-едва выводил корабль из сложных петель, которые описывали квантовые каналы.
Он утратил всякое представление о своём положении относительно реальной вселенной. До Горгоны мог быть и километр, а мог и световой год. Ласточку развернуло уже на двадцать пять градусов относительно коридора. Звездолёт едва не задевал его стенки. Хорошо хоть квантовый тоннель в этом месте был достаточно крупным. Но Горд всё никак не мог вывести корабль в реальный космос.
Ещё один поворот. Каким-то чудом пилоту удалось не врезаться в стенки, что означало б конец. Стенки тоннелей состояли из сверхплотной материи.
Ценой огромного напряжения Горду удалось уменьшить угол наклона. И как раз вовремя, после очередной развилки коридор начал плавно сужаться. Ага, вот он выход! Расположение, правда, не слишком удачное, но выбирать не приходиться. Горд свернул, по направлению к тупику, одновременно активируя пространственный деформатор. Переднюю часть корабля окутал кокон гравитационной энергии. Конец коридора вспучился, превращаясь во вращающуюся воронку. В её конусе виднелись звёзды.
Корабль стало трясти, выход происходил в критичном режиме, как впрочем, и весь полёт. Пространственное искривление нарастало. Звездолёт стал вращаться вокруг оси, однако Горд справился. Тщательно рассчитанными гравитационными векторами он выбросил корабль наружу. Горд увидел как по «Ласточке» пробежала волна искажений, и потерял сознание.
* * *
Горд очнулся от того, что его трогали за плечо. В «Ласточке» была невесомость, как и должно, было быть в пространстве при отключенных двигателях.
Космогатор открыл глаза. Голова нестерпимо болела: следствие полёта в чрезвычайном режиме. Никаких небесных тел поблизости не было. Убедившись что корабль в безопасности, Зимин отключил имплант, потом в ручную, с пульта задал компьютеру команду на определение координат, и лишь после этого повернулся к Герде.
То, что девочка очнулась раньше него, космогатора здорово удивило. Обычно не подготовленный мозг не был способен выдержать пребыванье в сплетенье. Законы привычной евклидовой логики там не действовали, и сознание попросту отключалось. Герда пришла в себя очень быстро, и это свидетельствовало о её редкой психической стабильности.
Сейчас Герда не отстёгиваясь от кресла, протянула руку через его спинку.
– Очнулись? – не столько спросила, сколько констатировала она. В голосе девочки звучало явное облегчение, но не было даже намёка на панику.
– А теперь, – произнесла она неожиданно по взрослому, – мне бы хотелось, что бы вы объяснили, что значит этот безумный полёт. Мне, конечно, было интересно. Но с трудом вериться, что этим вы хотели доставить мне удовольствие.
Она ничего не поняла, – подумал Горд с некоторым изумлением. – Хотя откуда. С момента активации импланта, почти вся информация проходила непосредственно через компьютер. А смысл происходящего на орбите, не подготовленному человеку понять было сложно. Это в том случае если она вообще, что-либо заметила.
Ну и что спрашивается, он должен теперь ей сказать? И что спрашивается с ней теперь вообще делать? Горд впервые подумал, что, спася девочку, отныне в какой-то мере несёт ответственность за её дальнейшую судьбу. Вот уж облагодетельствовало его мироздание подарочком.
Перед внутренним взором космогатора ещё раз пронеслись все запомнившиеся ему лица горгонцев: от его официального провожатого во дворце, до короля. Надолго задержалось лицо той десятилетней малышки. Пронять Горда бывало весьма нелегко, но сейчас случай был особым. Космогатор вдруг обнаружил, что в бессильном гневе сжал кулаки. Он не раз видел смерть, но что бы такую массовую.
Обычно Зимин не плохо владел лицом, но сейчас на нём видимо, что-то всё-таки отразилось. Девочка посмотрела на него как-то странно.
– Почему вы молчите? – потребовала ответа она.
И что же я ей должен сказать? – отчаянно думал Горд. Тянуть было не возможно. Пока ещё девочка его не боялась. Но долго так быть не могло. Очень скоро она поймёт, что оказалась в довольно опасной ситуации, один на один со взрослым мужчиной.
– Герда, – произнёс он, как можно мягче, – ты помнишь последнее сообщение, перед самым взлётом, то которое о смерть-сфере.
Вспоминая, Герда наморщила лоб.
– Я не очень вслушивалась. Но ведь смерь-сфера – легенда. Наверняка, это был какой-нибудь розыгрыш.
Зимин подумал, что в её психике сработали защитные механизмы, предохраняющие от чрезмерного ужаса. Впрочем, многим было действительно проще считать смерть сферу легендой. Сам Зимин подобных иллюзий себе позволить не мог.
– Не легенда, – печально произнёс он. – Мне приходилось бывать на одной из планет вскоре, после того как вблизи от неё активировалось смерть-сфера. Весь мир подвергся мгновенному охлаждению, буквально, до абсолютного нуля. Атмосфера кристаллизовалась, перейдя в твёрдое состояние, и выпала на поверхность. А люди превратились в замёрзшие статуи. Не думаю, что они успели, что-нибудь осознать.
Вспоминая, Горд мысленно содрогнулся. Расположенная в поясе жизни планета, была холодна так, словно находилась на самой окраине системы. И что бы прогреть её до прежней температуры, светилу должно было потребоваться не одно столетие. Кругом валялись осколки ледяных тел: подвергшиеся сверхбыстрой заморозке люди падали, разваливаясь на части, словно хрупкий кристалл.
– Почему вы сейчас говорите всё это?
Но по глазам Зимин видел, что Герда уже всё поняла и теперь цеплялась за последнюю надежду. Горд знал, что ему предстояло эту надежду разрушить. И тогда он сказал безо всякой дипломатии, напрямую.
– Скорее всего, на Горгоне сейчас нет ничего живого. Мужайся Герда!
* * *
Ксеронг получил сигнал, его требовал к себе Величайший. Пространственно-временной объем, в котором находился владыка, не был в полной мере доступен такому созданию как Ксеронг. Но всех ста процентов его присутствия никто и не требовал. Ксеронг просто протянул информационный щуп сквозь реализованные узлы. На границе резиденции его остановила программа-охранник, тщательно проверила, запросила другие системы и, получив подтверждение, позволила двигаться дальше. Мгновение спустя щуп достиг центра вселенной. Теперь Ксеронг частично присутствовал в личных апартаментах владыки представлявших собой двенадцатимерный кокон. И он сразу понял, что владыка Арман не доволен.
– Чем вы можете оправдать свои действия? – пронзил Ксеронга мысленный импульс. – За последний цикл вы уничтожили целых девять населённых планет, это слишком большой перерасход ресурсов.
Визитёр сделал действие, которое в человеческом понимании походило по своему смыслу на глубокий поклон.
– Они вам известны, великий. Необходимо любой ценой предотвратить реализацию неконтролируемого нами избранного. Анализ идущего из будущего тахионного излучения, а также современных полей хаоса, указывает на то, что в этих мирах существовали разумные имевшие слишком высокую возможность реализовать подобный потенциал.
Ответ Армана не убедил.
– Ну и что? – поинтересовался он. – Подобные вероятности фиксировались неоднократно и быстро сходили на нет.
– Но сейчас они были действительно слишком крупные.
– И станут ещё крупнее по мере приближения к точке «Омега». Сейчас мы полностью контролируем подступы к «Алефу». Ни один мессия не сможет реализоваться без нашего дозволения. Когда придёт срок, мы выберем самого для нас удобного. Даже мироздание должно подчиниться нам, силам.
Ксеронг почтительно слушал.
– Я бы согласился с твоими действиями, – продолжал владыка Арманд, – если бы достижение результата было близко к стопроцентному. Но ведь имеем не понять что. То ли избранный был, то ли не был, то ли ты его убил, то ли не убил. Колебания хаос-полей чересчур велики, что бы делать конкретные выводы. В общем, так, я запрещаю массовое изничтожение столь важного космического ресурса как разумные.
В этом запрете не было и намёка на жалость. Точно так же фермер был бы возмущён новой отравой, которая вместе с вредителями уничтожила бы слишком много ценных культур.
– Ты всё понял? Тогда проваливай! – повелел Арман, получив подтверждающий импульс.
И Ксеронг начал вбирать щуп обратно, в привычный ему девятимерный объём.
