Приложения
Свидетельства бывших жильцов гайдсвилльского «Дома привидений»
Сообщение миссис Энн Пулвер
В 1844 году дом занимали супруги Белл, у которых я иногда работала. Они часто звали меня. Главное, что я должна была делать, — убирать их жилые комнаты. Однажды утром, когда я пришла, миссис Белл сказала мне, что плохо чувствует себя, плохо спала. Когда я спросила о причинах, она ответила, что ей вдруг стало почему-то тревожно и почудилось, что по комнатам кто-то ходит. Разбудив мистера Белла, она попросила его закрыть все окна, чтобы успокоиться. Я спросила, что она об этом думает. Возможно, крысы, — так она ответила. Впоследствии она снова говорила о том, что в доме было шумно, но что издавало эти звуки — не сказала.
Сообщение Мисс Лукреции Пулвер
Я провела в этом доме вместе с супругами Белл всю зиму. Я работала на них часть дня, подавала на стол и шла в школу. Так прошло почти три месяца. Частенько по вечерам что-то стучало под моей кроватью. Ночуя в этой спальне, я зачастую слышала стук и ночами. Помню, как-то мне почудилось, что в кладовой кто-то есть. Спальня от кладовой отделена лестницей.
Как-то у меня осталась ночевать мисс Аврелия Лоузи. Ночью она поднялась и закрыла окна и двери. Кто-то, как ей почудилось, бродил сначала по кладовой, потом пошел в погреб, и там шаги затихли. При этом в доме мы были одни, с нами был лишь мой брат, спавший рядом. Я считаю, это было около полуночи. В одиннадцать мы еще не ложились, а услышав шум, и вовсе не могли уже спать. Мистер и миссис Белл отдыхали на Берлинском озере и собирались вернуться на следующий день.
Эти показания — доказательство, что уже в 1844 году в доме можно было услышать необычные шумы. С 1846 по 1847 год в доме жила другая семья (Уикмены), также столкнувшаяся с необъяснимыми явлениями.
Сообщение Миссис Ханны Уикмен
Я слышала о загадочных звуках, тревоживших предыдущих владельцев дома, в котором теперь живет мистер Фокс. Мы жили там полтора года, после чего переехали. Целый год у нас была возможность слушать тот же стук: казалось, что стучали за дверью. Я уже легла, когда мой муж пошел к двери, желая узнать, кто стучал, но за ней никого не было. Стоило ему лечь, стук раздался опять. Он поднялся, снова подошел к двери и открыл ее. Он разозлился, решив, что это дети соседей хулиганят, и сказал: «Пусть стучат сколько хотят, но никто меня не одурачит», или что-то вроде того. Когда в дверь снова постучали, он встал и вышел наружу. Боясь, что на него нападут, я просила его не выходить. Но он не послушался, а вернувшись, сообщил, что никого не нашел. Всю ночь стук продолжался. У нас нет объяснения тому, кто это был или что это было: казалось, ходят в погребе. Но дом был стар, и могли где-нибудь отойти доски и стучать под порывами ветра. Через несколько дней наша малютка-дочь разбудила нас среди ночи, громко крича; спала она в комнате, откуда слышны были непонятные звуки. Все мы: я, муж, слуги — поднялись и поспешили к ней. Нам пришлось долго успокаивать ее, прежде чем она смогла говорить: сидя в постели, она кричала и плакала. Она сказала, что нечто скользнуло над ее головой, но она не знает, что это было. Еще она сказала, что напугало ее прикосновение этого чего-то к ее лицу. Напугана она была очень сильно. На часах была половина первого. Мы забрали ее к себе, мне пришлось долго укачивать ее, прежде чем она уснула. Только через несколько дней она вернулась к себе в спальню. Ей было тогда восемь.
Больше ничего необъяснимого не случалось, но муж рассказывал, как как-то ночью он услышал, как его зовут по имени, но не смог понять, откуда звучал голос. В ту ночь я оставалась у больной подруги, присматривая за ней, и дома меня не было. Тогда мы и не думали, что в дом могут приходить духи.
Сообщение Майкла Уикмена
Ханна Уикмен — моя жена. Мы жили в доме, в котором сейчас живет мистер Фокс (он говорит, что странности там иногда случаются). Мы там жили полтора года. Как-то вечером (была почти полночь) я услышал стук. Казалось, что стучат в дверь. Я не стал отвечать «Войдите», как делал всегда, а пошел к двери и открыл ее. Там было пусто, но стоило мне лечь, и снова раздался стук. Я быстро поднялся с кровати и столь же быстро подбежал к двери, но за ней снова никого не было, и в постель я вернулся с мыслью, что кто-то глупо шутит. Прошло несколько минут, и стук раздался снова. Тогда я решил всерьез заняться проблемой, встал и вышел наружу. Вглядываясь во мрак, я обошел дом, но никого не нашел. Тогда я закрыл дверь на защелку и спрятался за ней, полагая, что схвачу шутника. Через пару минут дверь завибрировала — в нее стучали. Я распахнул ее в одно мгновение и выскочил наружу. Снова обошел дом, но тщетно. Испугавшись, моя жена просила меня не выходить. Я и сейчас не могу объяснить, что это было…
Через ночь, так же примерно в полночь, я был разбужен явственным зовом — кто-то окликал меня. Звучал голос, казалось, где-то в южной части дома. Я сел в кровати, но ничего больше не услышал, как ни старался. Оставшись в постели, я не мог уснуть, потому что ожидал, что меня позовут снова. В ту ночь жены дома не было. Позже, выслушав мой рассказ, она высказала предположение, что я просто видел сон. Она боялась всех необъяснимых шумов и случаев в этом доме.
Похожие истории я слышал от людей часто, но связи между ними и стуком в нашу дверь не видел, и уж точно не думал об этом как о чем-то сверхъестественном. Если будет нужно, я готов присягнуть в истинности моего рассказа.
О сестрах Фокс
Фрагмент из статьи в «Нью-Йорк трибьюн» за авторством Гораса Грили, посвященной сестрам Фокс и их медиумическим талантам.
Вчера из Нью-Йорка уехала миссис Фокс с тремя дочерями — они вернулись в Рочестер; в городе они пробыли три недели, и на каждом серьезном сеансе ими проявлялись загадочные силы, влияющие на нас. Влияние это не могли воспринять посетители, наделенные проницательностью и настроенные скептически, которые толпой спешили к ним, даже если их не приглашали. Они регулярно подвергали осмотрам и проверкам номера отеля, часами бывали в незнакомых домах; в тайне от медиумов клали под ковер стекло, чтобы экранировать электричество; женщины, представлявшие все разнообразие комитетов и вообразившие себя полицейскими, устраивали обыски, не давая никому выйти из помещения без их досмотра. Потому сейчас нет веры никому из тех, кто хочет примерить на себя роль разоблачителя и заявить, что сестры получали стук фокусами. Вряд ли их оппоненты смогли бы представить сколько-нибудь правдоподобную теорию, объясняющую сущность явлений, показанных на сеансах. Последние десять-двенадцать дней своего путешествия сестры посещали семьи, всерьез заинтересовавшиеся их даром (от отеля они отказались). Исследовать их таланты в таких условиях можно было куда спокойней и тщательнее, чем в отеле, где бывали толпы случайных людей, которых влекло любопытство или предубеждение, а не разумный интерес. Наша цель — не только поблагодарить их, но и внимательно исследовать сообщения из потустороннего мира, с которым сестры непосредственно связывались.
Мы пожертвовали на это свое свободное время, выделив три дня и отказавшись ненадолго от своих обязанностей. Было бы малодушием не признать, что с самого начала мы были уверены в их честности и чистой совести. Медиумы не мошенничали, какой бы природой ни обладал стук. Мы смогли убедиться в этом в ходе своей экспертизы. Они ни в коей мере не вели себя, как шарлатаны, и, как нам кажется, никто из имевших с ними дело не заподозрил бы их в том, что для получения стука они применяют рискованные, недобросовестные и позорные трюки. Столь долго обманывать публику не по плечу ни одному шарлатану — ему пришлось бы пользоваться разными трюками, чтобы светлым днем сотни людей не смогли понять, какие уловки он использует, в чем разгадка его фокусов. Для мошенника естественно избегать обсуждения этой темы; леди же спокойно и свободно беседовали о природе стука. Они честно излагали свой богатый жизненный опыт, говорили о порожденных ими сенсациях, о тревоге соседей, о развитии Спиритизма, которое они наблюдали и в котором принимали участие с самого начала. Если бы все это было фальсификацией, они не говорили бы об этом, рискуя запутаться в клубке противоречий, как те, кто пытался оценить эти поразительные феномены в прошлом или настоящем (многие из них так неразумны, что, однажды оказавшись во власти заблуждения, уже не могли поменять свое мнение).
Не стоит, разумеется, ждать одинаковой оценки таких необычных событий. Вполне нормально, что мнение общества формировали побывавшие на сеансах. И можно считать, что те, кто приходил в толпе и всего лишь за час, просто могли быть сбиты с толку происходившим. У них появлялось множество вопросов, причем далеко не всем духи отвечали стуком или шумом. Следовало еще и успеть уследить за тем, какие буквы показывают звуки, какие слова составляют. Можно понять, отчего некоторые пришедшие уходили со смешанным чувством или вовсе с неприятием. Редко кто бывал полностью убежден в реальности увиденного и услышанного. Кроме того, публичные условия демонстрации таких феноменов, отталкивающих для многих из-за связи с потусторонним миром, совершенно не подходили для того, чтобы кого-то убеждать. Но те, кто видел эти феномены в условиях, более подходящих, когда имелась возможность исследовать их, могли бы уверенно подтвердить: звуки и шумы производили не миссис Фокс и не ее дочери, и не кто-то из их знакомых. Что вызывало эти звуки и откуда они возникали — вот важные вопросы, ответить на которые помогло бы глубокое исследование. Чтобы утверждать, что эти феномены вызваны силами естественными или сверхъестественными, нужно хорошо знать скрытые законы вселенной. Медиумы же утверждали, что потусторонние силы сообщили им: подобные явления знаменуют начало нового века. Этот способ общения наиболее эффективен, при нем духи могут, обретя тело, стать ближе к человеку, связаться с ним. То, что манифестации наблюдались многими, означает, что они широко распространены и значимы в процессе общения с теми, кто не повенчан со смертью. Впрочем, нам известно слишком мало, чтобы говорить с полной уверенностью.
Но даже сама запись всех вопросов, заданных нами в течение двух часов, и ответов на них, полученных с помощью стука, послужит нам защитой от обвинений в том, что мы не сделали все возможное для поддержки Учения, в котором такие явления считаются общением с духами покойных.
Дополнение к свидетельствам четы де Морган
Сообщение профессора де Моргана
О том, как отношусь ко всему этому, я говорил со своим другом, тогда еще пребывавшим в добром здравии и не расположенным подозревать в происходящем результат хитрых трюков. Он ответил мне: «Это весьма необычно; мне нужно посетить миссис Хайден самому, без сопровождения и рекомендаций. Я сам проверю сплетни, не принимая во внимание то, что думают другие». Он, как и решил, посетил сеанс, а потом вернулся ко мне с отчетом. Он сообщил, что расположился с карандашом и алфавитом перед складным экраном, сам спрашивал и получал ответы и при этом продвинулся дальше, чем я. С миссис Хайден они были с глазу на глаз. Явившийся дух рассказал ему трагичную историю своей смерти. Друг сказал мне потом, что «проникся благоговением» и практически позабыл о собственной предубежденности.
Это послужило толчком к началу цепи не менее примечательных происшествий, как печальных, так и оставивших след в истории Спиритизма, а в целом весьма полезных для убедительного доказательства реальности событий. Основа многих историй — реальные факты, но по сути своей они не соответствовали глубине и основательности Спиритизма. Самый серьезный и исследованный персонаж из тех, кого я встречал, — знаменитый призрак Джиля Скроггинса. Если подобные ему и были духами, то они подтвердили, что мошенники и лжецы есть в загробной жизни, и их там не меньше, чем в нашем мире. Как говорила Мэг Додс, почему бы и нет? Чтобы узнать истину, потребовались упорство и тщательность. Шум вокруг загадочных происшествий периодически утихал, пока они не напоминали о себе снова. Интерес к ним не ослабевал никогда. Уже почти тринадцать лет они повсюду волнуют общественность. За это время многие заявляли, что интерес к «спиромании» понизился. Но в некоторых случаях, таких как происшествие с Томом Муром, оппоненты Учения были вынуждены признать свою неправоту. Даже если допустить, что все это чушь, как не раз утверждалось, внимание, уделяемое явлениям, скорее принесло пользу движению и философии возможности и невозможности. Без крайностей, конечно, не обошлось, но в том, что касается разоблачений, они случаются часто. Та же никчемная дуэль в прессе, связанная со спором о том, считать ли Спиритизм заблуждением или шарлатанством. Однако противостоящая ему философия в равной мере может быть и тем, и другим. Я не знал лично ни мистера P., ни мистера Q. Но я верю тем, кто знал обоих. Они сообщали, что рассказ мистера P. о том, как он встречался с призраком, был убедительнее, чем заверения мистера Q., что увидеть подобное невозможно. Такие утверждения никогда ничем не подкреплены.
Фрагменты из «Паблишерз серкуляр», приведенные далее, говорят о появлении книги миссис де Морган и отлично оценивают критический дар профессора де Моргана.
Вполне объяснимо, что рядовые литераторы и те, кто сочиняет захватывающие истории, любят преувеличивать и использовать в сюжетах нереальность. Но тому, что известный автор работ по математической логике, дифференциальному исчислению и теории вероятности, которые признаны повсеместно, будет выступать в роли убежденного поклонника духов и уделять серьезнейшее внимание стукам, столоверчению и подобным частям Спиритизма, большинство людей только удивится.
Вероятно, трудно найти для написания наших обзоров другого, кто опровергал бы не соответствующие действительности доводы или разоблачал невеж, вообразивших себя учеными, так же успешно, как мистер де Морган. Стиль его легко узнать — он ясен, логичен, остроумен и экстравагантен. Не исключено, что те, кто настроен скептически, менее всего ожидали увидеть его занявшим сторону мистера Хоума и миссис Ньютон Крослэнд.
По заявлению мистера де Моргана, он абсолютно уверен, что не только видел, но и слышал то, что принято относить к спиритическим феноменам. Объяснять их лишь мошенничеством, случайностью или заблуждением противоречило бы здравому смыслу.
Сообщение миссис де Морган
Вот уже десять лет я пристально слежу за так называемым Спиритизмом. Впервые я встретилась с ним на сеансе с участием миссис Хайден из Нью-Йорка. Никакие слова не смогли поколебать мою уверенность в ее честности. Первая же наша встреча, когда она еще даже не знала моего имени, убедила меня, что дело не в обмане и не в моей доверчивости…
Просидев как минимум четверть часа, мы начали сомневаться в успехе. Неожиданно слабо завибрировал центр стола. Миссис Хайден, которая раньше выглядела чем-то встревоженной, спокойно сказала: «Они идут», и это было отмечено нами с удовольствием. Кто приближался? Ответ не был известен ни нам, ни ей. Звуки становились все громче, словно желали доказать нам свою истинность. Миссис Хайден произнесла: «Среди нас дух, желающий поговорить с кем-нибудь из вас, но поскольку ваши имена мне неизвестны, я буду указывать на вас поочередно, пока дух стуком не отметит того, с кем хочет говорить». Подтверждая, что это его желание, наш незримый партнер стукнул. Затем миссис Хайден стала указывать на присутствующих. То, что стук прозвучал, лишь когда миссис Хайден показала на меня (а я сидела последней), удивило меня и немного раздосадовало — я вовсе не так сильно хотела говорить с духом, как прочие. Затем я стала называть буквы алфавита. По правде говоря, я не испытывала желания сообщать имена моих дорогих друзей и родных, но и ограничиваться намеками не хотела. Как же я удивилась, когда из букв оказалось составлено имя моего близкого родственника, умершего семнадцать лет назад и носившего ту же фамилию, что и я в девичестве (а не после замужества). После этого было получено такое сообщение: «Я счастлив с Ф. и Дж.» (вместо полных имен приведены сокращения). Мне пообещали, что я смогу поговорить со всеми тремя — последние двое ушли из мира двадцать и двенадцать лет назад соответственно. Для многих, кто присутствовал при получении предложений посредством стука (как и для меня), реальность происходящего была несомненна, но некоторым это представлялось очевидным трюком.
После встречи с миссис Хайден миссис де Морган и ее друзья экспериментировали в частном порядке и в результате обнаружилось, что многие члены ее семьи и знакомые в той или иной степени обладали способностями медиумов.
Братья Дэвенпорт
По словам профессионального фокусника Гудини, прояснить вопрос, спириты или мошенники братья Дэвенпорт, помогает фрагмент их письма в газету «Баннер оф лайт» (1868), отправленного в ответ на заявление этой газеты о том, что их не следует считать настоящими медиумами:
«Странно, что есть люди, скептики они или спириты, которые верят подобным заявлениям после того, как мы четырнадцать лет подвергались преследованиям и противостояли оппонентам, вплоть до скандалов в Ливерпуле, Хардерсфилде и Лидсе, где взбешенная грубая толпа угрожала нам расправой. Мы потеряли семьдесят пять тысяч долларов — все наше имущество было разгромлено. И все из-за того, что мы не хотели отречься от Спиритизма, признав себя мошенниками, а толпа продолжала преследование, желая признания. В заключение мы должны сказать: мы осуждаем все подобные заявления, потому что они лживы».
Медиумические способности преподобного Стэнтона Мозеса
О своем опыте левитации Стэнтон Мозес пишет:
«Однажды стул, на котором я сидел, перенесся в угол и поднялся в воздух примерно на фут от пола. Затем он стукнулся об пол, а я остался висеть в углу. Нашарив карандаш в кармане, я отметил на стене уровень моей груди в подвешенном состоянии. От нее до пола было около шести футов. Мое положение практически не изменилось, после я очень аккуратно опустился на стул. То, что я был легче, чем воздух, стало для меня настоящим шоком. Я не был ни в трансе, ни без сознания, но тело мое не чувствовало никакого давления. Голова моя, как выяснилось при взгляде на отметку, была почти у самого потолка. Позже доктор Р. говорил, что звучание моего голоса было очень необычным — он раздавался прямо из угла, при том что, если судить по отметке, смотрел я в сторону стола. Подъем мой не был похож на подъем лифта, он был очень неспешным и плавным. Удивительнее всего было, что тело мое было легче воздуха. Поза моя, как уже сказано, не изменялась. Я левитировал, а после опустился на свое место».
Другой фрагмент, в котором говорится о подобном происшествии:
«28 августа 1872 года семь предметов из разных комнат дома оказались в комнате, где проходил сеанс. Через два дня предметов было четыре, и они были другими; среди них имелся маленький колокольчик, обычно располагавшийся в гостиной, которая находилась рядом с комнатой для сеансов. Газ не был прикручен в холле и гостиной, там было светло, и если бы двери приоткрылись хоть на миг, темная комната была бы освещена. Но этого не произошло. За репутацию и здравомыслие доктора Карпентера, способного в любое время подтвердить, что двери не открывались, мы можем поручиться.
Маленький колокольчик всегда был в гостиной. Мы отчетливо слышали его звон в соседней комнате, отделенной от нас дверью. Как же мы удивились, когда он зазвучал совсем близко от нас, хотя двери оставались закрытыми! То, что он звонил в комнате сеанса, очевидно. Было впечатление, что он, непрерывно звоня, сделал круг по комнате. Закончив, он опустился на стол невдалеке от моего локтя. Потом зазвенел у моего носа, сделал круг около моей головы и, звеня у лиц участников сеанса, сделал еще круг по комнате. Не углубляясь в теорию, скажу, что произошедшее опровергает все психоаналитические доводы, то есть не стоит и пытаться объяснить с помощью психоанализа столь сложные феномены».
«Духовное свечение» и материализовавшаяся рука на сеансе 10 августа 1873 года, описанные доктором Спиэрсом:
«Прямо против меня от стола отделился большой шар света и проплыл на уровне наших лиц, растворяясь в воздухе. Это повторялось несколько раз: шар поднимался то против меня, то справа или слева от медиума. На следующий день мы попросили шар опуститься на середину стола, и он выполнил это. По размеру он был примерно с грейпфрут, порой создавалось впечатление, что на нем какая-то обертка. Дух, руководивший медиумом, который впал в транс, сказал мне, что ему хочется поместить шар света в руку медиума. Когда у него не вышло, он сообщил, что рядом со мной раздастся стук. Практически тотчас шар материализовался из воздуха и опустился на столешницу рядом со мной. „Видите? Теперь слушайте, я постучу“. Шар трижды очень медленно поднялся и блеснул на столе. „Сейчас продемонстрирую его в руке“. Возник очень яркий большой пучок света, внутри которого можно было разглядеть руку духа. Его пальцы шевелились прямо у моего лица. Выглядело это весьма убедительно и натурально».
Стэнтон Мозес описывал пример проявления могучей психической силы:
«Как-то на сеанс попал случайный человек, что было необычно. Дух, осуществлявший контроль над сеансом, не пришел, психические проявления были довольно обыкновенны. Когда мы снова собрались на другой день, он проявился, и раздавшиеся в комнате сильные удары были поистине незабываемыми: дух словно бил по столу тяжелым молотом изо всех сил. Стук был очень громким, казалось, стол сейчас развалится на куски. Надеясь успокоить бушующего духа, мы тщетно двигали по столу руками. Тяжелые удары сотрясали все помещение, становясь все сильнее. Дух выражал свое недовольство так всякий раз, когда сеанс посещал случайный человек. Мы никогда больше не повторяли этого опыта, и я не уверен, что мы не встретим такое же выражение недовольства, если нарушим „правила“ снова».
Из письма мистера Губерта Уэйлза к автору (1926)
Не думаю, что существует связь между тем, что я читаю, и результатами, которые получаю. Могу точно заверить, что не читал ни одной вашей публикации на эту тему. Я намеренно не стал читать «Раймонда» и основанные на нем работы, чтобы не исказились мои собственные результаты. В то время я читал, как вам известно, «Протоколы» Общества психических исследований, и в них не было ничего о «загробной жизни». В разное время мною были получены (как видно из моей книги, прилагаемой к письму) подтверждения тому, что у духов, существующих после смерти в устойчивых условиях, есть невидимые для нас тела. У них, как и у материальных тел, есть своя плотность. На вид они похожи на человеческие тела, но более красивы. У духов нет возраста, они не ощущают боль, не желают богатства, не сокрушаются о бедности; они одеваются и едят, но не спят, впадая вместо этого в состояние, похожее на бодрствование под гипнозом, — «оцепенело лежат». После периода более короткого, чем жизнь на земле, они переходят на следующий этап существования, обретая похожие мысли, вкусы и чувства; их начинает тянуть друг к другу. Среди них есть пары, состоящие в браке, причем не обязательно они состоят из супругов, встретившихся здесь, потому что любовь есть и там. Но она лишена противоречий, заставляющих супругов враждовать и мешающих состояться счастливой семье. Умерев, люди тотчас же впадают в полубессознательное состояние расслабления (этот период у каждого свой).
Они не понимают физической боли, но периодически ощущают «интеллектуальное беспокойство». «Болезненная смерть» для них абсолютно неведома. Религии ничего не сообщают о загробной жизни. На самом деле в ней куда больше счастья, чем на земле.
Никаких слов, похожих по значению на слово «работа», я не получал, но знаю, что духов одолевают разные интересы. Может быть, там на этот процесс смотрят по-другому: для нас работа всегда значит «работать для жизни», но все нужды духов оказываются удовлетворены мистически, сами по себе. Понятия «наказание» я также не встречал, но знаю, что там начинается новая жизнь, позволяющая людям нравственно и интеллектуально расти, чего они не могли сделать в земной жизни. Счастье для них — помогать тем, кто не способен сразу оценить свое новое положение и получить от него наслаждение из-за невысоких моральных качеств, с которыми они попали в загробный мир.
notes
