Бекка Кинг знала, что Дженн Макдэниелс ненавидит ее из-за Деррика. Наверное, на это существовали и другие причины (не считая того, что у этой девицы была склонность вредничать просто так), но Деррик был главной. Вскоре после приезда Бекки на остров Уидби Деррик страшно неудачно упал – и именно благодаря его пребыванию в больнице у Бекки появилась возможность с ним познакомиться. С той секунды, когда она впервые увидела этого темнокожего паренька на пароме от Мукилтео, ее к нему тянуло. То, что он тоже почувствовал к ней влечение, по-прежнему оставалось для Бекки тем, чем было с самого начала: чудом.

Знакомясь с Дерриком, она не подумала о Дженн Макдэниелс и ее месте в жизни Деррика, и это было серьезной ошибкой. Вот только дело было в том, что рядом с Дерриком она чувствовала себя защищенной, понятой и принятой – что одна только ее внешность должна была бы сделать невозможным. Жирная корова, крашеные волосы, сильные очки, подведенные глаза, как у стареющей рок-звезды, подсевшей на наркотики… Все это было частью образа, который она должна была сохранять на этом острове в штате Вашингтон. И что совершенно не соответствовало тому, кем она была на самом деле.

Деррику каким-то образом удалось это увидеть – увидеть ее за тем фасадом, который она демонстрировала миру. Когда он оправился от травм и выписался из больницы, он ее отыскал. Он сделал ее жизнь терпимой в этом месте, где в начале осени ее оставила мать.

Теперь, к середине зимы, они очень сблизились, однако Бекка не могла впустить его в свою жизнь. Это делалось ради его собственной безопасности, но он об этом не знал. Сказать ему правду? Тогда разверзнется такая помойная яма, что их обоих захлестнет ее содержимым, и их отношениям придет конец. Что, конечно, заставит Дженн Макдэниелс сиять с макушки до самых кроссовок.

Как только Бекка вынула из уха наушник от глушилки, мысли Дженн стали громкими, словно объявления по школьному радио. За последние месяцы у нее чуть возросла способность улавливать случайные мысли окружающих, если их не забивала статика глушилки, и эти шепотки (так она начала их называть) помогали ей ориентироваться на острове. В отношении Дженн эти шепотки с самого начала дали Бекке понять, что эта девица решила стать ее врагом. Они схлестнулись уже на пароме в день приезда Бекки, а ее интерес к Деррику только ухудшил ситуацию. А когда Деррик ответил на этот интерес взаимностью… дело было сделано. Они с Дженн были совершенно разными. Как женщины, они были созданы одинаково, но на этом все и кончалось.

Бекка понимала, что ей не следовало показывать этой девице свою способность читать мысли, но она так расстроилась из-за Деррика, что ей было все равно. Он был совершенно невозможным, он ничего не хотел знать, он высказал требование, которое она не могла выполнить, он не желал видеть правду, не хотел понять, почему она не может рассказать ему все, что он пожелал узнать… И все остальное тоже, подумала она печально.

Дженн бросила на нее уничтожающий взгляд и удалилась из библиотеки. По дороге она остановилась перекинуться словечком с Коротышкой Купером и почему-то решила, что беднягу Коротышку нужно обслюнявить: когда он поднял голову, она поцеловала его прямо в губы. Он не стал прямо уж ее отталкивать, но когда она закончила, спросил:

– Эй, какого черта?

Она ответила:

– Потом, чувак. И в другой раз побольше огонька.

Он густо покраснел, а она захохотала.

Бекка прекрасно понимала, что хотела показать Дженн: «У меня есть свой парень». А еще она знала, что это ложь. Но сейчас это не имело никакого значения, потому что главным было все то, о чем ей нельзя было сказать Деррику.

Дженн не выключила компьютер – и оставила его на том сайте, который смотрела в тот момент, когда Бекка с Дерриком зашли в библиотеку. Бекка села за него, но из любопытства сначала проверила, что именно читала Дженн. Оказалось, это были материалы о разливе нефти у Позешн-пойнт много лет тому назад. Бекку это не слишком заинтересовало. Может, Дженн решила заняться защитой окружающей среды.

Как бы то ни было, у Бекки было дело поважнее давнего нефтяного загрязнения – и оно звалось Джеффом Корри. Именно из-за него она оказалась на острове Уидби. Они с матерью скрывались от него. Не было ни дня, когда Бекка не боялась, как бы отчим не вылез из кустов там, где школьный автобус высаживал ее рядом с ее убежищем. И она раз в неделю наводила справки, проверяя, продолжает ли он разгуливать по Сан-Диего как совершенно свободный человек. Пока это неизменно было именно так.

Она провела уже ставший привычным поиск. Ей казалось, что исчезновение компаньона Джеффа, Коннора, кто-то уже должен был бы заметить. И не было никаких сомнений в том, что Джефф Корри замешан в исчезновении Коннора.

Первое оказалось верным. Наконец-то кто-то из родных Коннора начал поднимать шум из-за того, что компаньон Джеффа Корри по инвестиционной конторе в Сан-Диего исчез. Не отвечает на телефонные звонки, не реагирует на электронные письма, ничего не пишет на своей страничке в Фейсбуке, не вынимает писем из почтового ящика так давно, что там скопилась уже толстая пачка газет. И никто не открывает дверь, когда в нее звонят… Бекка нашла эту информацию, просматривая последние номера главной газеты Сан-Диего. Однако до сих пор никто не счел Джеффа Корри человеком, который имеет к этому делу какое-то отношение. Он утверждал, что находится в таком же неведении относительно местопребывания Коннора, как и все остальные.

«Ага, как же!» – подумала Бекка. Она прочла шепотки Джеффа как раз перед тем, как они с мамой сбежали – и все его мысли говорили о том, что он приложил руку к устранению Коннора. Эти же шепотки сказали, что Джефф Корри более чем готов перенести свое внимание на Бекку и ее мать, если они неудачно разыграют свои карты. Вот почему они разыгрывали свои карты до самого Вашингтона, сбегая от этого человека. Мама Бекки, Лаурель, продолжала разыгрывать их в канадской провинции Британская Колумбия, в городе Нельсон, куда она направлялась уже в тот момент, когда Бекка плыла на пароме на остров Уидби.

Вот только… все пошло не так, как они планировали, и теперь Бекка постоянно вынуждена была оглядываться, ожидая, что Джефф Корри снова появится на Уидби. Он разыскал ее здесь из-за мобильного телефона, травмы Деррика и полиции. Он ничего не добился и уехал, но это не означало, что он отступился. Это было не в его стиле.

Однако сейчас у него возникли проблемы в Сан-Диего, что Бекку только радовало. Пусть торчит там и пытается отвечать на вопросы о том, где сейчас Коннор. Рано или поздно у него закончатся отговорки. Его будут ждать арест, суд и тюрьма, и тогда Бекка с мамой наконец-то будут в безопасности. Однако до той поры она оставалась на острове Уидби и ждала, когда Лаурель вернется из Британской Колумбии. Она вернется, как только это перестанет быть опасным. Бекка напоминала себе об этом каждый день.

Это было только частью той информации, которую Деррик Мэтисон хотел бы получить о Бекке и ее жизни. Она не могла на него за это обижаться, но при этом ей нельзя было ничего ему рассказывать. Отчасти это было нужно для того, чтобы ему ничего не угрожало. Однако отчасти это было вызвано тем, что его папа был помощником шерифа островного округа.

После школы Бекка почувствовала себя совершенно несчастной. До конца дня у них с Дерриком был еще один общий урок, и перед его началом она сказала:

– Давай не будем ссориться, ладно?

Она вложила пальцы ему в руку, чтобы они могли идти вместе – как всегда. Однако он не стал брать ее за руку и нырнул в класс, бросив только:

– Как скажешь, Бекка.

На уроке он смотрел только на учителя и столько писал, что Бекке показалось, будто он должен был зафиксировать все объяснения дословно. Когда она вышла из класса, то увидела его в самом конце коридора. Его остановила одна из руководительниц школьной группы чирлидинга, и их разговор потребовал множества улыбок и смеха, так что Бекка ушла. Сказать, что она чувствовала себя несчастной – значило бы сильно приуменьшить.

Она решила не ехать к своему убежищу в лесу на школьном автобусе. Ее жилище располагалось у шоссе, которое вело в соседний город, но она знала, что чуть позже сможет подъехать туда на одном из автобусов местной линии и все будет нормально. Сейчас ей хотелось оказаться подальше от всего, что было связано со школой, – и она прекрасно знала, куда надо пойти для того, чтобы отвлечься.

Прогулка для такой холодной погоды была очень длинной, но Бекка решила, что ничего с ней не станется. С тех пор, как она поселилась в лесу, она успела пережить три снегопада, бесконечные грозы и ураганные ветры. Пешая прогулка от Максвелтон-роуд до Клайд-стрит ее не убьет.

Идти по холмам, лесам и полям пришлось почти час, и к концу перехода в такую холодную погоду Бекка настолько промерзла, что даже кости заболели. Она пообещала себе, что в следующий раз, когда ей вздумается навестить женщину, жившую у прибрежной полосы под названием Сэнди-пойнт, она захватит в школу велосипед. Когда она добралась до серого дома, смотревшего на воду, то нажала кнопку звонка пальцами, которые уже давно потеряли чувствительность.

Пикап Дианы Кинсейл стоял у дома, но звонок в доме не разбудил ее собак. Не отреагировали они и на саму Бекку, когда она обошла дом и заглянула к ним в отгородку.

Там оказалось пусто. Однако пока Бекка осматривалась, радостный лай донесся от далекого края воды, и достаточно скоро Бекка уже увидела Диану, бросавшую теннисные мячики, чтобы собаки их приносили обратно. Женщина ушла далеко, к самому концу мыса, но Бекка узнала ее по мужской одежде и по походке. И по собакам: их было пять, в том числе изящный и молчаливый черный пудель по кличке Оскар. Он за мячиками не бегал. Диана сказала бы, что Оскар полагает беготню за мячиками недостойным занятием.

Бекка вышла на берег. Вдоль него расположилось несколько коттеджей: большинство опустели на всю зиму, но над некоторыми в ледяной воздух поднимались похожие на серебряные шарфы завитки дыма. Она обогнула несколько дюн, трава на которых исчезла до весны, и наконец вышла собственно на берег. Диана как раз швырнула один из мячиков, и все собаки, кроме Оскара, бросились за ним.

Однако, возвращаясь обратно к Диане, собаки заметили Бекку. Она встала на колени и открыла им объятия. Они окружили ее, тыча холодными носами и обдавая запахом собачьей шерсти. Она со смехом воскликнула:

– Прекратите! Угощения нет! Уф! Заберите их! – хотя при этом наслаждалась их радостной встречей.

Она услышала шаги и, подняв голову, увидела подошедшую к ним Диану. На ее коротко подстриженных седых волосах была надета бейсболка, в ушах на солнце блеснули маленькие золотые сережки. На ней была теплая парка, перчатки и высокие резиновые сапоги. Она сказала:

– А, Бекка! Вот и ты. Мне так и казалось, что собаки кого-то ждут.