– Я лейтенант Мурзин, уголовный розыск РОВД. Располагайтесь поудобнее, Юрий Владимирович, и расскажите, при каких обстоятельствах Вы узнали о смерти отца.

– В то время я был на совещании у директора нашего института. Вдруг вбежала перепуганная секретарша, коротко извинилась и сообщила, что я должен немедленно поехать домой – с моим отцом случилось что – то страшное. Директор дал свою личную машину с водителем – в шоковом состоянии я вряд ли сам справился с машиной, а ехать надо было почти через всю Москву – наш институт находится на окраине города. Так что когда мы приехали, на месте уже были эксперты и сотрудники уголовного розыска. Патронажная сестра, которая каждую неделю посещает отца, нашла его тело еще не застывшим. Но ее удивило то, что дверь квартиры была незапертой – отец этого просто не переносил.

– Может, он с кем то перед этим встречался?

– Вряд ли. Его годы уже не позволяли участвовать в каких то официальных мероприятиях или с кем то близко общаться, хотя состояние его здоровья в последнее время – конечно, в определенных рамках – серьезных опасений и не вызывало. Как в таких случаях говорят – все было в пределах нормы.

– С квартиры ничего не пропало?

– Я тщательно осмотрел квартиру – все осталось на месте. Кроме одного – двух папок, касающихся подземных фортификационных сооружений в нынешнем Калининграде. Сперва я подумал, что отец перед своей смертью работал с ними и переложил в другое место. Но я их так и не нашел. Потом я подумал, что он одолжил их кому то в Академии. Хотя это тоже маловероятно.

– Почему же?

– Мой отец оберегал свое собрание как зеницу ока. Это страсть истинного коллекционера и исследователя. Он несколько десятилетий собирал все, что относилось к истории фортификации в России. В процессе редактирования находится даже его книга на эту тему.

– Значит, это весьма ценный архив?

– Понимаете, я дорожил самолюбием отца и никогда ему не говорил, что все им собранное ныне весьма проблематично назвать ценным. В наш век информационных технологий все эти сведения можно собрать за пару дней. Хотя – кто его знает?

– А какое нибудь отношение к Калининграду Ваш отец имел?

– Сейчас – нет. А вот во время Великой Отечественной войны он был участником штурма Кенигсберга. И даже служил в каком то секретном подразделении «Смерша». Отец об этом не любил рассказывать. За исключением своего бывшего командира Александра Александровича Скворцова. Когда он из Сибири приезжал в Москву, о Кенигсберге они могли говорить часами. Кстати, он после войны служил в милиции. По моему, тоже был полковником.