Подруга Наталии Максимовны оказалась будто вылитая копия ее же самой – такой же кругленькой толстухой. Отличало ее только большие старомодные роговые очки, закрывающие почти треть его лица. В ее облике и в манерах речи Логинов без труда узнал бывшую сельскую учительницу. И не ошибся – привычка учить и настаивать навеки засело в ее сознании. Логинов с тоской подумал – вечер обещал быть отвратительным, и заранее приготовился к нудной и обременительной старческой женской болтовне. Спасла его Наталия Максимовна, пожалевшая довольно откровенно скучающего гостя и отправив его огород за свежими огурцами и помидорами. Возвращаться к заболтавшимися старушкам страшно не хотелось, и он, набрав веленевого, сел на маленькую скамейку, и с наслаждением откинулся на скамейку. Лето близилось к концу, вокруг стояла тишина, а тепло начал уступать место приятной ночной прохладе. Этот чуть наивный и добродушный мир никогда не привлекал Логинова, который, как истинный горожанин, свысока смотрел и посмеивался над всяким проявлением «деревенщины». Но сейчас это вдруг показалось именно тем, что требовалось самому его существу.

Вдруг он застыл и насторожился. До него донеслись отрывки разговора в комнате. Логинов, стараясь не шуметь и привлекать внимания, продвинулся к открытому окну и стал прислушиваться к происходящему в комнате.

– Братишка когда то жаловался – жена умерла, а недавно и единственный верный друг. Они с этим калиниградским иногда созванивались, и вдова сообщила Николаю об этом. Он после этого в страшный запой на всю неделю ушел. Я тогда за него сильно перепугался – уговорил купить здесь этот домик, и жену обещала подыскать.

– И на меня глаз положила?

– А то… Значит, лжет он почему то, что отец его жив. Если он действительно его сын, то почему ему эта ложь? Он сразу мне не понравился – сидит угрюмо, бросит словечко – и снова молчит.

– Он сразу на меня набросился с расспросами – где, мол, эта немецкая янтарная штуковина. А я, дура, все ему рассказала и даже Юрия адрес дал, – ужаснулась Серафима Васильевна.

– Вот что. Ты с виду не подавай, что мы его перекусили. Поболтаем еще несколько минут, чтоб он ничего не заподозрил. Потом я пойду к себе и позвоню своей племянничке – Полиночке. Как никак, а ее муж участковый. Попрошу, чтоб он как бы случайно сюда зашел и документы у этого самозванца проверил, – разговор недоброе почувствовавших старушек вдруг перешел в шепот.

«Чертова «Мисс Марпл» – выругался про себе Логинов. Одновременно поражаясь выдержке старушки – внешне она никак не выражала нахлынувших на ее тревожных чувств и подозрений. Первая его мысль была сослаться на необходимость на рано утром присутствовать на деловой встрече и по доброму и незаметно уйти от этих проклятых любопытных старушек. Но он тут же отогнал эту мысль прочь – это означало невозвратно и навсегда простится с мечтой найти богатства, спрятанные в подземельях Калининграда. И главное – с дневником профессора, в котором мог быть ключ к разгадке. Его неожиданный отъезд, несомненно, вызовет подозрение и дневник профессора перепрячут в другое надежное место, где ему его уже не достать. Значит, остается одно…

– Набрал – как велели, – складывая овощи на стол, весело улыбнулся Слава. И заговорщически подмигнул: – к такой закусочке и сто грамм не прочь. Коньячок вез с самого Калининграда!

– Ну, если с самого Калининграда, – натянуто в ответ улыбнулась Наталия Максимовна. Он порылся в сумке. Главное было на месте. Логинов крикнул с прихожей:

– Мне бы какой нибудь ножик, чтоб бутылочку открыть.

И, не ожидая ответа, проворно юркнул в кухню. Жидкость с ампулы тут же растворилась в бутылку бренди…

– К сну, на ночь глядя, рюмочка не грех, а благо, – подмигнул Логинов и наполнил рюмки. – А я, с вашего позволения, двойную, но в чай. Один молдаванин научил. С тех пор балуюсь! – Мне уже пора идти. Обещала соседка забежать. Но одну с Натальей обязательно выпью, – по заговорщически улыбнулась «Мисс Марпл» и обе по дружески до конца осушили рюмочки.

Результат его уже не удивил. Подобное несколько дней назад он уже видел в пивной. Вдруг к нему пришла абсурдная мысль, прочитанная в каком то дешевом детективном чтиве. Мол, отравители самые счастливые из убийц, ибо редко видит, как умирает его жертва. Главное – он может спокойно спать, не беспокоясь, что во сне вновь придется содрогнутся и пережить содеянное. Логинов грустно улыбнулся – к нему это не относилось. Он все это своими глазами видел уже не раз… Сразу же поймав себя на мысли, что угрызения совести его не беспокоит. И ужаснулся, впервые так отчетливо поняв, что все мосты в прежнюю жизнь безжалостно сожжены. Да и он уже не тот. И уже никогда не будет прежним…

Логинов встал, поискал в кухне полотенце и аккуратно протер рюмки и столовые приборы. Тщательно закрыл двери и не спеша, чтоб никто не обратил ненужного внимания, пошел к шоссе. Вновь светится на железнодорожном вокзале сейчас было не к чему.