Слава не ошибся. Железнодорожный вокзал в это время действительно был пустой. Недалеко от вокзала Логинов увидел недорогой магазин одежды, где нашел все необходимое: клетчатый широкий пиджак, кепку такого же фасона и очки безобразной формы, закрывающие пол – лица. В привокзальном киоске купив недорогую дорожную сумку, которая окончательно придала ему схожесть с одним из героев «Кавказкой пленницы», он остался вполне доволен своим новым обликом.

В вокзале он сначала потолкался около касс, изображая озабоченного пассажира, решающего вечную проблему – купить плацкарт или все таки раскошелится на купе, чтобы полностью отдаться радостям путешествия. Стараясь обойти возможные камеры наблюдения, быстро юркнул в нижний этаж, где находился зал для автоматических камер наблюдения. Зал пустовал и Логинов с замирающем от волнения сердцем набрал код ячейки.

Камера хранения послушно открылась, бесстыдно обнажив свое нутро. Хранила она пустышку: всем до боли знакомый продолговатый ящик для почтовых посылок, которую по каким то причинам, вероятнее всего, решили передать из рук в руки. Он сочно выругался, но, немножко помедлив, сунул коробку в сумку. Стоило ли для этого покупать весь этот маскарад, а главное – потеряв всякую осторожность, идти на смертельный риск?

В скверике рядом с вокзалом Логинов в ярости сорвал крышку и все содержимое тут же отправил в мусорную урну, брезгливо вытерев руки в пиджак. В ящике лежали южные фрукты, вовсю сгнившие от долгого хранения… Он сильно наступил на ящик ногой, чтобы удобнее ее осколки впихнуть вслед фруктов в урну и остолбенел. Ящик имел двойное дно. Сломившись, оно раскрыло стройный ряд толстых пакетов с деньгами…

Вид этого богатства – новеньких, хрустящих купюр по 100 евро – заставило Логинова похолодеть. Катастрофа была настоящая, не та, мнимая, которое только вчера Славе казалось непоправимой и страшной, сломавшей ему жизнь… Он не только убийца, которого яростно будет искать менты, к ним сейчас подключится более страшная сила – уголовники, у которых ныне появилось более веская цель, чем смерть одного из них. Дело это для них, по сути, обычное. А вот посягательство на такое богатство, несомненно, примет как смертельный вызов и заставит их серьезно зашевелится…

Он кое – как запихнул в сумку деньги и как ошпаренный бросился со сквера. Поймал первого попавшего таксиста и назвал адрес шикарного ресторана, находящегося поблизости своего дома. Сейчас надо было опасаться любой наводки на его квартиру… Таксист внутренним чутьем старого вымогателя определил на какую то встречу в пожарном порядке опаздывающего клиента, а может быть – и обыкновенного приезжего. не знающего города и заломил баснословную цену. К его удовольствию, тот только махнул рукой…

… Дома Логинов не раздеваясь бросился на диван и и погрузился в тяжелую дремоту, вздрагивая от каждого звука на лестнице. Хватало нескольких долгих и тревожных минут, чтобы понять – это первый шаг к безумию. Так продолжатся не может. Надо бежать, бежать не оглядываясь, безжалостно прервав с прошлым. Без малейшего исключения, начав все с белого листа. Вычеркнуть из памяти эту убогую квартиру, где он просуществовал всю жизнь, этот город, забывший подарить ему хоть крупицу счастья. У него сейчас есть деньги, огромные деньги. И тысячи фантастических возможностей, о которых он раньше не мог и мечтать…

Из водоворота тяжелых мыслей его вырвал звонок мобильного телефона. Он взглянул на номер. Звонил, конечно, Коля, его напарник и непоправимый болтун. Хотя всеми святы ми божился, что после обеда прикроет его на пару часов.

– Понимаешь, Колян, мне один старикашка пару военных наград обещал принести. Почти за бесценок! Вот жду – не дождусь…

– Ну ты и жук навозный, Славик! Я понимаю – немецкие побрякушки всякие – это одно, но тут святое, кровью добытое.

– Ни мне – то другому продаст. Большая разница. Но ты тоже меня, Колян, знаешь – за мной не заржавеет!

– Знаю. Но я почему звоню, Слава. Иванич откуда то пронюхал, что после обеда ты где то шляешься. Я соврал, что у тебя талон к зубному врачу. А несколько минут назад свирепствовал просто по зверски – мол, если до конца рабочего дня ты не появишься, уволит нас обоих. Так что, Слава, дуй к Иваничу на всех парах!

Слава выругался и тяжело вздохнул. Иванич – как между собой звали главного инженера их управления Ивана Сергеевича Кудрявцева – их царь, бог и воинской начальник, во время войны мог стать гением разведки. Вот и сейчас он каким то способом пронюхал об отлучке своего подчиненного и вызывал к себе «на ковер». Слава выругался и тяжело вздохнул. Электрик он был никудышный, и в управлении по эксплуатации жилищного фонда его держали лишь потому, что выполнять столь грязную работу за их символическую зарплату очередей желающих отнюдь не наблюдалось. Район, который они обслуживали, был старый, запущенный. Постоянно что – то ломалось и выходило со строя. Жильцы – в основном люди пожилые и несостоятельные – зато с обостренной жизненной позицией – строчили жалобы во все всевозможные инстанции. Что, несомненно, тоже не добавляло особого рвения к своей работе.

Вдруг его взгляд скользнул по поставленной на краешке стола почти полной бутылке водки, прихваченной с пивной. Логинов криво усмехнулся. Пересилив тошноту, залпом выпил почти весь остаток. И пошел в управление к Иваничу…

Как он и предполагал, старик, аж посиневший от гнева, метал громы и молнии.

– Ты что, окончательно совесть потерял, прогуливать среди белого дня надумал? У меня сегодня заявок знаешь сколько. Как назло, и у старика Семенихина, у которого сынок в мэрии важная птица, проводка на кухне сгорела. Ты Колю одного оставил, если, не дай бог, что – нибудь случится, за нарушения техники безопасности кто отвечать будет, а?

– Да кончай ты бубнить, Иванич. Надоел ты мне, как горькая репка, – подражая покойного толстяка, широким жестом театрально провел по горлу Логинов.

– Ах ты сукин сын, еще хамить мне надумал – окончательно взорвался главный инженер. – Ясно, ты еще и нализаться где – то успел. Не охота не себе, не тебе нервы портить – пиши ты ка заявление по доброму и катись ты, Слава, на все четыре стороны. Чтоб глаза мои тебя больше не видели!

– Вот и хорошо, вот и чудненько, – изображая кровно обиженного, нетвердым почерком на листе бумаги черкал заявление об уходе Логинов.

Сегодня он удивил самого себя, находя прирожденный талант актера. Но главное не это. Сегодня он сделал первый решительный шаг к своему – настоящему – будущему!

… Вернувшись домой и чуточку вздремнув, Логинов стал тщательно пересчитывать столь странным образом свалившийся на его богатство. Перед ним лежало пятнадцать пачек, в каждой из которых было запаковано по сотне новеньких блестящих сотенных евро купюр. Разорвав первую попавшуюся пачку, Слава стал внимательно перед светом настольной лампы изучать купюры. Вырвал листочек календаря и стал карандашом записывать их номера. Скоро на листке несколько стройных ряд одинаковых чисел. Логинов сердито выругался и приложился к остаткам водки. Значит, он прикарманил посылку фальшивомонетчиков, которую должен был забрать толстяк. Ясно было одно: – держать такую сумму – да еще фальшивых – денег дома было сплошным безумством.

… С утра пораньше Логинов принял ванную, тщательно побрился и скинув на плечо дорожную сумку, направился к подземному тайнику. По пути зашел в магазин и впервые в своей жизни купил недорогой, но весьма приличный костюм. На холме сжег старую одежду, вкупе с нелепыми гангстерскими очками, не забыв тщательно разбросать следы кострища. Оставив клад в тайнике, недовольно поморщился, взглянув в стрелку часов. До поезда осталось всего полтора часа…