Глава 11
А вот следователь Милорадов сегодня весь день не мог сосредоточиться. Как с утра суматоха началась, так и продолжалась. Посетители все шли и шли к нему косяком. Стоило следователю погрузиться в свои размышления, как обязательно кто-нибудь его отвлекал. Вот и сейчас, не успел он обдумать свой следующий шаг, как в кабинет сунулся один из его помощников.
– Я тут насчет Валькирии, – произнес он, устраиваясь на стуле рядом с Милорадовым. – Ну, певички, вы еще просили, чтобы я справки на ее счет навел.
– Да-да. Ты что-то узнал?
– Мне удалось с ней побеседовать.
– Дозвонился?
– Так точно. Она сейчас в Ханты-Мансийске, приехать в Питер, чтобы сыграть роль «няни», вряд ли могла. Да и возрастом не подходит. Той к пятидесяти, а певичке тридцать один.
– Это она тебе сама сказала?
– Я еще с ума не сошел, чтобы у женщины ее возраст спрашивать. Я выяснил ее настоящие фамилию-имя и узнал, с какого она года. Ей точно тридцать один.
– Понятно.
В принципе следователь и не рассчитывал на то, что певица Валькирия окажется замешанной в истории с похищением ребенка. Не тот случай.
– Да и рост у певицы метр шестьдесят шесть, а у «няни» был выше.
– У тебя все? – спросил Милорадов, досадуя, что помощник отвлек его от мыслей из-за такой ерунды.
Но оказалось, что рано он досадовал.
– Когда я разговаривал с Валькирией, то случайно упомянул, что мы ищем женщину с таким же именем. И певичка мне призналась, что недавно, еще до отъезда на гастроли, у нее был странный случай. К ней в гримерку ворвалась какая-то дама в возрасте, которая накинулась на нее чуть ли не с кулаками.
– Сумасшедшая?
– Вроде того. Но эта женщина кричала на нашу певицу, какого черта та взяла себе ее имя!
– Как?
Теперь Милорадов уже не думал, что помощник отрывает его с пустяками. Наоборот, он слушал очень внимательно.
– Сама певица считает, что ту ненормальную, которая на нее напала, тоже звали Валькирией. Это я к тому, что у нас в городе, оказывается, все-таки обитает дама, которая называет себя этим именем. И хотя официально Валькирий у нас нет, но всех, кто решил называться этим именем, мы не найдем.
– А как выглядела та женщина? Приметы ее есть?
– По словам певицы, скандалистка была выше среднего роста, худая, с длинным носом.
– И в очках?
– Да. И еще одета была очень экстравагантно, алый кожаный плащ с капюшоном, высокие ботфорты, под плащом что-то вроде корсета. В общем, свита нашей певицы эту особу в гримерку к настоящей Валькирии потому пропустила, что она им сказала, я, дескать, как и вы, – человек искусства. Они и подумали, какая-то коллега их Валькирии.
Милорадов молчал. Приметы женщины, называвшей себя Валькирией, совпадали с приметами «няни», забравшей Михасика. И звали ее так же. Выходит, женщина все-таки была. И, похоже, впрямь не вполне умеющая себя контролировать. Чересчур эмоциональная особа. А таким маленьких избалованных сорванцов лучше не доверять, придушат и не заметят.
И впервые следователь ощутил подлинную тревогу за судьбу пропавшего малыша. Прошло уже довольно много времени, пора бы было мальчику и объявиться, но о нем пока что нету ни слуху ни духу. И на фоне убийства его матери это и впрямь было скверно, а с каждой минутой становилось все хуже.
– Так вот, – продолжил оперативник, – когда я начал настаивать, то певица вспомнила, что хулиганка приехала на машине и на ней же уехала. Регистрационные номера Валькирия даже записала.
– Зачем записала-то?
– По ее словам, нападавшая так ее напугала, что она одно время даже хотела подать на нее заявление в полицию. Но потом забегалась, другие дела навалились. Женщина больше не появлялась, так что к нам певица не пошла, но номер машины, на которой ездит хулиганка, на всякий случай оставила.
– И ты его проверил?
– Да.
– И что?
По выражению лица своего помощника Милорадов понял, что у того есть какая-то важная информация.
– Ну, не томи, рассказывай уже, – поторопил он парня.
– Я пробил эту машину через нашу базу данных и выяснил, что она числится за неким Борисом Лебедевым. Вам это имя что-нибудь говорит?
Следователь пожал плечами. Фамилия распространенная. Имя тоже. Вот и дамочка, которая с утра оторвала его от работы, соседка потерпевшей, тоже говорила про какого-то Бориса. Правда, фамилии не называла, но про Бориса говорила, это точно.
– Так ты прощупай его, этого Лебедева.
– Есть. Разрешите выполнять?
– Выполняй.
После ухода своего сотрудника Милорадов снова попытался вернуться к делам. Но это получалось у него плохо. Мысли разбегались в разные стороны, сосредоточиться ни на чем не удавалось. И к тому же его все больше и больше тревожила судьба пропавшего ребенка.
Разговор с Геной дал Марише даже больше, чем она надеялась получить. Во-первых, она узнала фамилию Бориса – Лебедев. Это должно было существенно облегчить поиски последнего. Не придешь ведь в этот «Ливерпул» и не спросишь, а где тут у вас Борис? Борисов там, может быть, с пяток обедает. А тут конкретика, Борис Лебедев. Ну а во-вторых, сыщица совершенно неожиданно получила для своих целей нового и очень перспективного подозреваемого – Крольчонка. И что-то заставляло Маришу думать, а не оставить ли ей пока что Бориса в покое и не сосредоточить ли свои усилия именно на супруге Геннадия.
Ведь если брак Гены и его Крольчонка бесплоден, то женщина не может не осознавать его нестабильность. Один раз ей удалось отговорить Гену от развода. В случае с Наташей у мужчины не было полной уверенности в том, что ребенок точно его, поэтому он особо и не настаивал. Но что, если найдется другая женщина, которая ребенка Гене родит? Останется ли он со своей пусть и любимой, но бездетной женой или уйдет в другую семью, чтобы воспитывать своего ребенка? И особенно если этот ребенок будет мужского пола, сын, наследник.
Насколько успела понять Мариша, для Гены было крайне важным передать им заработанное следующему поколению. Как и многие недалеко вперед смотрящие люди, он не задумывался о том, чтобы передать сыну, как говорится, незапятнанную репутацию, чистую энергетику, прожитую жизнь без подлостей и обмана, что в конечном итоге и определяет процветание рода в веках. Нет, ему казалось куда более важным оставить ребенку материальные блага. Те, что на самом деле ровным счетом ничего не стоят. Вот только многие понимают это лишь стоя на краю могилы, а другие не понимают и тогда.
Гена был материалистом, он твердо стоял обеими ногами на этой земле, и его подобные отвлеченные рассуждения никогда не беспокоили. Он точно знал, что все им заработанное и добытое он должен оставить следующему поколению. И все! Не важно, как это поколение появится, оно должно быть. А иначе зачем это все?
В такой ситуации его Крольчонок не должна была знать ни минуты покоя. Пока Гена проводит время в разъездах, он очень даже запросто может настругать себе детей. Даже странно, что до сих пор этого еще не произошло.
«Если Гена поимеет ребенка на стороне, то девяносто девять из ста, что он уйдет к этому малышу и его матери. И с чем и кем тогда останется Крольчонок?» – размышляла Мариша.
По рассказам Гены, который под влиянием выпитой водки выложил сыщице чуть ли не всю свою жизнь, было понятно, что Крольчонок нигде не работает и весь смысл ее жизни заключается в уходе и заботе за мужем. Гену она горячо любила и терять совсем не собиралась. Так не могла ли эта женщина предпринять безумный шаг, устранив вероятную соперницу и украв у нее ребенка?
Эта мысль не давала Марише покоя. После ресторана Гена вызвал такси и велел везти себя в аэропорт. Через час у него был самолет.
– Как же ты пьяный полетишь? Тебя и в самолет не пустят.
– Ерунда, что я тут выпил? Двести граммов, пока доеду, протрезвею.
Расплатился Гена сам, даже не позволив Марише заикнуться о том, чтобы разделить траты.
– Я тебя пригласил, я и плачу.
На чай официантам он оставил так щедро, что те почтительно выстроились в ряд и чуть ли не с поклонами провожали странного посетителя до выхода. Кажется, этот случай навсегда отучил их встречать клиента по одежке. И вот теперь Гена ехал на такси в аэропорт, а Мариша стояла и думала, как бы ей воспользоваться тем, что Крольчонок сейчас осталась совсем одна.
– Поеду. Навещу ее.
Тем более что и время позволяло Марише это сделать. До визита в «Ливерпул» все еще оставалось почти четыре часа.
Надо было лишь придумать, под каким предлогом нанести визит Крольчонку, чтобы не спугнуть женщину, а, напротив, расположить ее к себе. Ничего подходящего в голову не пришло, и Мариша решила действовать экспромтом. Как показывала прошлая практика, так разговор с людьми получался у нее плодотворней всего.
Но сыщице не пришлось ничего придумывать. Когда она подошла к дому, в котором Гена пять лет назад купил роскошную двухкомнатную квартиру с двадцатиметровой кухней и двумя застекленными лоджиями, в одной из которых был разбит зимний сад, еще больше увеличивающий площадь квартиры, то из подъезда вышла женщина, удивительно похожая на Крольчонка. Фотографию своей жены хвастливый Генка за время общения с Маришей умудрился продемонстрировать не меньше пяти раз. Так что Мариша имела возможность прекрасно рассмотреть его супругу. И теперь сыщица была уверена – из дома вышла именно жена Генки.
Конечно, сейчас она выглядела не так празднично, как на фотографиях, но все же это была она. С короткой стрижкой, каштановые волосы, подтянутая и аккуратная. В руках у женщины были два огромных пакета из «Детского мира», которые она потащила к своей машине, припаркованной возле подъезда. Когда женщина открыла багажник, то глазастая Мариша углядела там еще несколько таких же фирменных пакетов. Этот рейс был для Крольчонка явно не первым, она еще до появления Мариши стащила в свою машину поклажу.
– Что она там таскает? На дачу, что ли, собралась?
Но что-то мешало Марише поверить в то, что все так уж невинно. Крольчонок держался настороженно, загружая пакеты в багажник, она так затравленно поглядывала по сторонам и на окна дома, не подсматривают ли за ней, словно совершала нечто противозаконное и боялась, что ее сейчас за этим делом застукают. Все это возбудило в Марише любопытство, и она решила повременить немножко со знакомством.
«Никуда она от меня не убежит. Поеду за ней. Посмотрю, куда это она намылилась».
Крольчонок вела машину очень осторожно. Она была таким внимательным водителем, что Мариша даже заскучала за рулем. По городу Крольчонок ехала на положенных шестидесяти, Мариша обычно неслась восемьдесят-девяносто. А по дворам, где Крольчонку тоже пришлось покрутиться, женщина и вовсе снижала до двадцати. Мариша чуть не заснула, следуя за ней. Эта манера езды совсем не совпадала с тем, как привыкла ездить сама сыщица.
«Встречала я аккуратных водителей, но такое в первый раз!»
Такая педантичность невольно внушала уважение. Но легче от этого Марише не становилась. Она привыкла действовать и ездить быстро.
Да еще Крольчонок, словно испытывая ее терпение, остановилась возле лавки зеленщика, где долго и придирчиво выбирала сначала бананы, потом чуть ли не поштучно разглядывала ягоды винограда, а затем переключила свое внимание на апельсины, которые тоже оглядывала со всех сторон. Наконец покупка была сделана, уложена, после чего женщина вновь села в машину и продолжила путешествие.
И вот пытка черепашьей ездой закончилась. Серебристый «Фиат» остановился возле красивой железной и даже на вид очень надежной решетки, за которой просматривалось здание, похожее на детский сад. Крольчонок вышла из машины и направилась к воротам, которые были закрыты. И открыли их Крольчонку лишь после того, как она предъявила свою личность подошедшей к воротам женщине в белом халате, поверх которого была наброшена теплая куртка.
Женщина впустила Крольчонка внутрь и снова закрыла калитку на замок. Разговаривая, словно старые приятельницы, женщины вошли в здание, и дверь за ними закрылась. Как только это произошло, Мариша тоже выбралась из машины и поспешила подойти поближе, на дверях здания просматривалась какая-то вывеска.
– Специализированное дошкольное заведение… Детский дом номер семь. Так это детский дом!
Теперь Мариша посмотрела на здание, ошибочно принятое ею за садик, с куда большим интересом. Что могло понадобиться тут Крольчонку? Словно почувствовав, что кто-то о ней подумал в этот момент, Крольчонок снова показалась на улице. На сей раз ее сопровождали уже две женщины, по виду нянечки. Они помогли Крольчонку достать из машины пакеты и, поровну разделив поклажу между собой, поволокли к зданию.
«Что она привезла? И кому?» – терзалась Мариша.
Было ясно, что из «Детского мира» Крольчонок привезла какую-то одежду и игрушки. И фрукты по пути она тоже приобрела для того, чтобы отдать их сюда. Но кому? Детям? Бедным сиротам, воспитывающимся в этом месте? Такая вот дама-благотворительница, делающая добрые дела, пока ее муж заколачивает тугую копеечку? Мариша насторожилась. Гена говорил, что супруга у него человек добрый, но про то, что она взяла на себя заботы о воспитанниках детского дома, ни гу-гу. А учитывая, что Гена болтал не затыкаясь, явно довольный, что нашел «свежие уши», то выходила картина довольно странная. Крольчонок, которая всегда и во всем давала своему супругу и повелителю подробный отчет, ничего не упомянула об этих своих визитах.
Похоже, женщина специально приурочивала эти поездки к тем дням, когда ее Генки гарантированно не будет в городе. Вот и сейчас он уже должен был сидеть на посадке в зале ожидания. И Мариша понимала – Крольчонок рванула в детский дом уже после того, как поговорила с мужем и убедилась, что тот в аэропорту и назад в ближайшее время ни за что не вернется.
– И что же ее сюда тянет?
Крольчонок и нянечки отнесли пакеты внутрь и некоторое время ничего не происходило. Но Мариша была человеком упорным, она ждала. Чутье подсказывало ей, что самое интересное ждет еще впереди. Так оно и оказалось. Не прошло и четверти часа, как Крольчонок снова вышла из дверей детского дома. И она снова была не одна. Только на сей раз вместе с ней были не сотрудницы детского дома, а маленький мальчик, при виде которого сердце у Мариши сделало дикий скачок, а потом часто-часто забилось где-то в самом горле.
Эта курточка! Эти полосатые штанишки! Они ей так хорошо знакомы!
Эти штанишки Наташа купила для Михасика в «Детском мире», отвалив за них целое состояние. Они были сплошь усеяны декоративными заплатками, и Мариша про себя подумала, что такое «великолепие» в ее собственном детстве они с братьями и сестрами имели совершенно бесплатно, просто донашивая одежду друг за другом и снашивая ее до дыр, которые родительницы терпеливо чинили, даже не подозревая, что создают дизайнерские шедевры. Стараясь умерить стук сердца, Мариша вглядывалась в костюмчик, надетый на ребенка. Да, это были те самые заплатки! И шапочка синяя с голубым помпоном тоже была Марише знакома! Сомнений не оставалось, перед ней пропавший Михасик, который под видом воспитанника детского дома оказался в этом месте. Мариша уже открыла рот, чтобы позвать мальчика, но вовремя передумала. Нет! Нельзя спугнуть преступницу! Если Мариша сейчас позовет Михасика по имени, то Крольчонок поймет – она разоблачена. И еще неизвестно, как мерзавка поведет себя в таком случае. Вдруг она намеренно причинит Михасику какой-то вред!
И хотя сейчас женщина вела себя с Михасиком скорее дружелюбно, они держались за руки и спокойно гуляли вокруг здания детского дома, но кто знает, что случится через секунду после того, как Крольчонок поймет, что ее песенка спета. Вдруг она возьмет ребенка в заложники!
– От такой особы всего можно ожидать.
Тот факт, что Крольчонок совсем не была похожа на ту тетку в синем пальто, которой Наташа отдала сына, сыщицу не смутил. Главное, что Михасик тут, и он нашелся. А как Крольчонок выманила ребенка у той тетки, они со следователем выяснят потом. Может быть, она его украла! Или перекупила! Или та тетка изначально была засланным казачком.
– Похоже, что она и Наташу убила! А что? Ребенка себе, соперницу в воду. Чем не вариант? Гена возвращается, а она ему, пожалуйста, любимый, вот тебе ребеночек. Ты же хотел наследника, будь так любезен, готовый и уже подрощенный, с пеленками возиться не надо.
Чувствуя, что так она может додуматься невесть до чего, она поспешно вытащила из кармана сотовый и позвонила следователю Милорадову.
– Срочно присылайте группу для задержания преступника!
– Кто это?
– Мариша! Я была сегодня рано утром у вас. Это по поводу пропавшего Михасика, сына Чеботаревых.
– А-а-а…
Мариша поняла, что следователь ее вспомнил.
– И как? – поинтересовался он, причем его голос звучал довольно заинтересованно. – Нашелся ребенок?
– Нашелся! Я его нашла! Присылайте своих людей к детскому дому номер семь! Преступница и ее малолетняя жертва находятся тут. Я держу их под наблюдением, но все-таки поторопитесь.
Следователь издал невнятный звук, похожий то ли на хрюканье, то ли на кашель.
– Алло! – встревоженно произнесла Мариша. – Так вы высылаете людей?
– Вы уверены, что это тот самый ребенок?
– Он!
На самом деле Марише с такого расстояния было не разглядеть лица мальчика, к тому же спрятанного под низко надетую шапочку.
И все же она уверенно произнесла:
– Да! Конечно, это он! Михасик два с половиной года мелькал у меня перед глазами. Я каждую его тряпочку знаю. И знаете, кто с ним?
– Кто?
– Жена Геннадия – одного из тех двоих хахалей Наташи, которые недавно устроили под ее окнами драку и добивались внимания ребенка.
Теперь Мариша почувствовала, что следователь слушает ее уже куда более внимательно.
– Да, да, – произнес он. – Значит, женщина и ребенок… И где вы находитесь?
Мариша повторила адрес. И следователь сказал, что он лично выезжает к ней. За то время, пока он ехал, Мариша успела обкусать себе все ногти чуть ли не до крови. Она боялась, что следователь опоздает, что Крольчонок куда-нибудь запрячет ребенка так, что будет потом не найти. Но, к счастью, погода стояла прекрасная. И Крольчонок совсем не торопилась вести малыша обратно в помещение.
Возле детского дома был просторный двор, застеленный изумрудным даже в это время года газоном, на котором были разбросаны цветочные картины, горки и клумбы. Кроме того, тут имелось несколько прекрасно оборудованных детских площадок, и Крольчонок с Михасиком посетили их все. Мариша наблюдала и испытывала нечто вроде удовлетворения. Как много сделали власти для детей в последние годы. Конечно, может, что из выделенных средств и прилипло к рукам нечистоплотных чиновников, но все же результат был. Горки, шведские стенки, волейбольные кольца, куда так здорово забрасывать мячи, канаты и даже батут. Был во дворе и мини-стадион с трибунами для крохотных зрителей.
Михасик с упоением носился по резиновому покрытию, восторженно хохоча, и Мариша даже в душе возмутилась. Совсем он и не скучает по матери. И как держится! Совсем не стесняется чужой тети. Домой не просится. И вообще освоился, чувствует себя отлично, словно родился и вырос в этом месте и все ему тут знакомо.
В этот момент у Мариши в душе шевельнулись какие-то неприятные сомнения, она даже подвинулась, чтобы подойти поближе к играющей парочке. Но было уже поздно. Неподалеку от нее притормозила машина, из которой вышел следователь в сопровождении трех крепких плечистых помощников. Коротко кивнув Марише, он тоже уставился через решетку на Крольчонка и резвящегося возле нее мальчика.
– Эти?
– Да.
Милорадов еще посмотрел, а потом заметил:
– Не похоже, чтобы ребенок тосковал по матери.
– Мне тоже так показалось. Но, с другой стороны, он ведь не знает, что ее больше нет. А у детей короткая память, сейчас ему хорошо и весело с этой тетей, но, возможно, если что-то напомнит ему о матери, он зайдется в слезах.
– В любом случае надо его извлекать из этого места.
И с этими словами следователь вместе со своими оперативниками направился к калитке. Мариша за ними. Выглянувшая на звонок женщина при виде нагрянувших полицейских никакой тревоги не продемонстрировала. Как будто бы и не на ее попечении находился похищенный ребенок.
Сотрудница детского дома лишь удивилась:
– Полиция? К нам? А мы никого не вызывали.
– Внеплановая проверка. В районе введен режим чрезвычайной обстановки в связи с покушением на жизнь несовершеннолетнего. Мы должны осмотреть ваше здание.
– Пожалуйста, – засуетилась сотрудница. – Конечно. Сейчас я провожу вас к заведующей…
Она не успела договорить, потому что, едва оказавшись на территории детского дома, следователь тут же кивнул своим молодым сотрудникам, которые направились к Крольчонку и Михасику. Мариша наблюдала за поведением Крольчонка и с удивлением понимала, что та тоже и не думает тревожиться. Происходило что-то странное. Крольчонок продолжала качать Михасика на качелях, спокойно глядя на приближающихся к ней офицеров. И лишь когда расстояние между ней и мужчинами сократилось до нескольких шагов, она сделала движение, словно собираясь встать между ними и мальчиком. Но полицейские оказались быстрее. Двое подхватили Крольчонка под руки, а один снял Михасика с качелей и отскочил с ребенком в сторону.
– Ура! – закричала Мариша, когда задержание было благополучно завершено и преступницу вели уже к ним.
Михасик сидел на руках у чужого дяди, с любопытством поглядывая по сторонам с непривычной высоты. Никакой особенной тревоги он также не выказывал. И снова Мариша ощутила смутное беспокойство. Уж как-то очень непривычно вел себя Михасик. Обычно ребенок закатывал истерику по любому самому ничтожному поводу. А тут ему прервали удовольствие от катания на качелях, грубо схватили чужие руки, а он даже не пикнул.
И все же Мариша была счастлива. Пусть мальчик и странно себя ведет, но это наверняка с ним от пережитого шока. Ничего, придет в себя, снова раскапризничается. Она еще будет вспоминать эти минуты затишья с тоской.
– Михасик! – крикнула Мариша, спеша навстречу полицейскому с ребенком на руках.
Мальчик услышал крик, повернул голову в ее сторону, и сердце у Мариши снова сделало скачок. Только на этот раз оно, вместо того чтобы взлететь, оборвалось и упало вниз. На нее смотрели круглые и блестящие детские глаза, и Мариша понимала, что это катастрофа. Настоящая, полная, жутчайшая.
Глаза у ребенка были карие, а Мариша превосходно помнила, что Михасик был обладателем редких на сегодняшний день чистейших голубых глаз – неустанный предмет гордости его бедной матери. Наташа никогда не уставала восхищаться этой особенностью своего сыночка и предлагала всем подряд разделить с ней восторг. Так что цвет глаз Михасика сыщица могла бы назвать, даже разбуди ее среди ночи.
Дальнейшее Мариша помнила плохо. Ей было так стыдно, как еще никогда в жизни не бывало. Надо же так было опозориться! Она не знала, куда девать от стыда глаза, когда ей пришлось сначала объяснять Милорадову, что это совсем не тот ребенок, а потом еще и извиняться перед Крольчонком, которая, надо отдать ей должное, отнеслась ко всему происходящему с пониманием.
– Конечно, вы совершенно правильно поступили! – горячо заверила она Маришу. – Дело-то какое серьезное. Мальчик пропал, это же горе!
Далеко не так легко отнесся к произошедшему следователь. Сначала он долго пытал Маришу, точно ли она уверена, что нашедшийся ребенок – это совсем не ее маленький сосед. Мариша несколько раз подтвердила, что это не Михасик, теперь, когда с ребенка сняли шапку, она видела, что и волосы у него другого цвета. У Михасика были светлые кудряшки, а у этого мальчика волосы потемней и совсем не вились. Но следователь все равно снова и снова переспрашивал, словно надеялся, что каким-то чудом этот ребенок превратится в разыскиваемого ими мальчика.
Так что даже пришлось вмешаться заведующей – тумбообразной даме с пышной соломенной гривой на макушке.
– Официально вам заявляю, что никакой это не Миша Чеботарев, а Коленька Сопляков. Он у нас уже второй год, прелесть, а не мальчишка. Всем бы такого мальчика желала. И когда Настя заговорила про возможность усыновления, я сразу же вспомнила про Коленьку. Очень хороший, добрый и отзывчивый мальчик. И родители у него не какие-нибудь там алкоголики или маргиналы. Прекрасные были люди, врачи. Оба увлекались альпинизмом. К сожалению, штурмуя очередную вершину, разбились. Коленьке было полгодика, поэтому он совсем своих родителей не помнит. В принципе этот ребенок не совсем брошенный, у него есть бабушки и дедушки, которые его регулярно навещают. Также среди друзей его родителей есть такие, кто бывает у него ежемесячно или, во всяком случае, очень часто. Вот только все они очень занятые люди, все работают, и работают много и увлеченно. У всех есть интересы и помимо работы. Многие из друзей его родителей и сами альпинисты. Им не до воспитания Коленьки. Они бы и хотели взять мальчика к себе, но это поломало бы весь привычный ритм их жизни. А ребенок есть ребенок, ему необходим дом, необходима семья. И поэтому я подумала, что, если родным Коленьки он сейчас не так уж нужен, возможно, они согласятся, если мальчик попадет под опеку какой-нибудь положительной и одинокой супружеской пары, которые бы могли заменить ему погибших родителей.
– Мне Гена ничего не говорил о готовящемся усыновлении.
Крольчонок покраснела.
– Откуда вы знаете моего мужа?
Пришлось объяснить и это. Закончив, Мариша сказала:
– Вы уж меня простите. И за слежку, и за излишнюю подозрительность.
– Да о чем разговор! Я просто восхищена вашей гражданской позицией. Сама я на такие подвиги не способна. Всегда была трусовата на поступки.
– Понимаете, меня сбили с толку эти вещи из «Детского мира», которые надеты на Коле. У Михасика были похожие.
– Вы ошиблись, со всяким может случиться, – сочувственно кивнула Крольчонок.
– Но, знаете, этого бы не произошло, если бы ваш муж хоть полслова проронил о том, что вы хотите взять в семью приемного ребенка.
Крольчонок покраснела снова, на сей раз еще гуще.
– В чем дело?
– Он не знает.
– Кто?
– Гена… Он ничего не знает об усыновлении.
– Как же так? – удивилась Мариша. – Такое ответственное дело, а муж не в курсе?
– Я пока что подготавливаю его. С Геной нельзя действовать спонтанно. Для того чтобы он принял правильное решение, почву сначала нужно хорошенько подготовить.
– И долго вы ее уже готовите?
– Долго. Почти год.
– Ого!
– А как вы думали! – воскликнула женщина. – Дело-то непростое. Муж бесплоден, мы неоднократно проходили с ним обследования, и все врачи в один голос утверждают, что Геннадий иметь детей не сможет.
Когда Крольчонок услышала этот жестокий вердикт впервые, ей стало плохо. Она знала, насколько самолюбив ее супруг, и понимала, чем станет для него такой приговор.
– Он бы либо запил, либо сломался. Одно из двух. И оба варианта меня не устраивали. Но что я могла поделать? Это ведь так жестоко – никогда не иметь своих детей! Ни сына, ни даже дочери. И что он за мужик после этого? Нет, он хороший мужик, вы не подумайте, но сам бы он так о себе никогда не думал.
Как всякая любящая своего мужа женщина, Крольчонок решила уберечь его от страшного разочарования и упросила врачей не говорить самого худшего прогноза ее Гене.
– Скажите ему, что есть проблемы, но их можно решить. Полечите его, полечите меня. Для виду. Деньги не проблема. А от вашего лечения хуже ведь все равно уже не будет.
Врачи подтвердили, что не будет, потому что хуже просто некуда.
– Ну вот и славно, – не слушая их, заявила любящая супруга. – Прошу вас, действуйте. А я пока что буду готовить почву.
Будучи человеком верующим, Крольчонок со своей бедой кинулась к тем, к кому привыкла прибегать за всякой нуждой. Она пошла в церковь, а если быть точной, то поехала в Вырицу, в часовню Серафима Вырицкого, которому и поведала о свалившемся на нее горе. Решение это казалось на тот момент спонтанным, просто вдруг подумалось, что надо бы туда съездить, ну и поехала. Молилась она недолго, заплакала и, чтобы не отвлекать своим шмыгающим носом других молящихся и не показывать им своих красных глаз, опустилась на колени прямо перед деревянным резным саркофагом.
И тут странное умиротворение охватило ее. Слезы внезапно закончились. Крольчонок ощутила тепло и некий душевный подъем. Сама не понимая, что с ней творится, она почувствовала, что дольше ей тут оставаться не надо, все свое она уже получила. Женщина поднялась на ноги, молча перекрестилась и вышла на погост, окружавший деревянную часовенку. Тут она присела на лавочку и задумалась. Странное чувство, появившееся в часовне, не оставляло ее. Она сидела и думала и внезапно поняла, что нужно ей делать дальше.
Мысль была простая и ясная. Они с Геной должны взять на воспитание сироту. Да, так именно они и сделают. Ничего страшного, что своих детей у них не будет никогда. Они возьмут хорошего мальчика, который и станет для них родным. А о том, что вся процедура пройдет удачно, позаботится дедушка Серафим.
Крольчонок бывала в этом умиротворяющем месте не первый раз. Их загородный дом находился неподалеку, в двадцати километрах, в поселке Сиверский. А сюда, в Вырицу, они приезжали главным образом из-за очень вкусных пирожков, которыми бойко торговали у входа в храмовый комплекс румяные православные женщины в светлых платочках и со светлыми лицами. И еще из-за источника с кристально прозрачной водой, которую они с Геной набирали целыми канистрами и потом с удовольствием пили.
В большую, недавно срубленную из бревен лиственницы церковь они заходили тоже, но главным образом для того, чтобы удивиться, до чего приятно быть именно в деревянной, а не каменной церкви, да еще чтобы поглазеть на дивный резной иконостас. Ну и, разумеется, поставить свечки за здравие и подать записочки за упокой. Собственно, на этом вся их с Геной религиозность и заканчивалась.
Но, конечно, Крольчонок и раньше слышала, как ласково называют здешнего святого другие паломники – дедушка Серафим. И многие утверждали, что уже получали от него неоценимую помощь и совет в трудном деле. Многие из тех, кого видели Гена с Крольчонком гуляющими по красивому саду, приезжали в Вырицу вовсе не из-за пирожков или воды, они приезжали именно ради общения с дедушкой Серафимом. И приезжали эти люди не в первый и не во второй раз. Крольчонок слышала, что паломники едут в это место за много десятков и даже сотен и тысяч километров специально для того, чтобы поговорить со святым, как если бы он был живой и мог бы слышать их.
Сама Крольчонок никогда до такого, как она считала, не опускалась. Странно ей было обращаться к мертвому, словно к живому. Но вот приперла беда, и Крольчонок сама попробовала просить помощи. А попробовав, поняла, что поступила правильно. Старец ли дал ей этот совет или сама мысль сформировалась у нее в голове, но женщина понимала – она придумала правильно. Раз другого выхода нет, они возьмут сироту. И мысль эта была такой четкой и привлекательной, что это было похоже на озарение.
После возвращения в город все пошло неожиданно гладко. Нашлись и знакомые, которые могли устроить усыновление. Нашелся и сам малыш. Теперь дело было за главным – добиться от Гены согласия да еще сделать это так, чтобы не ущемить его мужское самолюбие.
– И вот уже почти целый год я навещаю Коленьку, он ко мне привык, ждет, радуется, когда я прихожу. Хороший мальчик, если бы у меня был сын, я бы и сама не желала для себя другого.
– Почему же ты не заведешь ребенка от другого мужчины?
– Как же это? А Гена? Как же я его брошу?
Мариша смотрела на эту женщину и удивлялась широте ее души. Добровольно отказаться от радости собственного материнства, выбрать нелегкую стезю приемной матери, и все это ради любимого мужчины. Ведь сама Крольчонок могла родить малыша, у нее со здоровьем все было в порядке. Она пошла на нелегкую процедуру усыновления исключительно ради Гены.
Но что бы ни думала про себя на этот счет Мариша, она понимала главное. Женщина, которая способна на такое самопожертвование, никогда не станет воровать чужих детей и убивать чужих жен. Крольчонок нашла для себя в этой жизни правильный путь, и этот путь никоим образом не соприкасался с Наташей и ее трагедией.
Сыщице только и оставалось, что еще раз извиниться за причиненное беспокойство и отправиться дальше. Тут ей ловить было нечего, все было совершенно ясно и прозрачно.
