Та же комната — штофная комната. Но какими словами описать ужас этой сцены, от которой кровь стынет в жилах?

Тусклый, призрачный свет освещает это пространство — слабый, зеленоватый, болезненный свет, воздух наполнен туманными призраками; громадные головы с едва обозначенными, искаженными формами, лица с выражением адских, безобразных, мрачных ужасов, руки скелетов с когтями. На полу извивается чудовищная зеленая змея с налитыми кровью и страшно-человеческими глазами, преследует громадную кошку, черную, как смерть, с длинною-предлинною шерстью и кривыми рогами, которая в свою очередь изгибается для уничтожения животного, имеющего сходство с собакою, но с человеческими глазами и зеленоватой шерстью. Смешанные звуки криков, стонов, воплей, воя и шипенья. Посредине прелестная девочка скорчилась в смертельном ужасе на темной штофной подушке, она сидела, подняв голову, даже ее губы побелели от ужаса, ее блестящие глаза широко, широко таращились, как будто и закрыться опять не могли, ее нежное, спокойное дыхание судорожно сжималось в горле, словно в предсмертной тоске… Проходили часы, а эта адская суматоха не прекращалась, и эти невинные глаза становились еще упорнее в смертельной тоске. И когда мало-помалу ускользали ужасные призраки, тогда в комнату стали прокрадываться более молчаливые видения.

Одна в этой штофной комнате, в страшный полуночный час, эта девочка видела своими собственными глазами лица и формы всех тех, кого суждено было ей встретить в будущем, всех своих будущих друзей и врагов. Тут и там обнаруживалось пред нею будущее, навсегда запечатлеваясь на ее свежей, детской памяти. Тут она видела и меня. Тут она узнала все, что случилось в ночь, описанную мною при начале. Тут она узнала и того, для кого она была выше целого мира, и тут же она узнала, как странно она омрачит до того светлую его жизнь…