Говорят, у нашей власти нет стратегии. Да, ясной, национально ориентированной, в которой прилично было бы признаться, как будто, нет. Но все, что власть делает, в некоторую концепцию все же складывается и, более того, в некоторые чужие концепции вполне вписывается.

Так, в частности, известны концепции, получившие распространение в наиболее развитых странах мира, прежде являвшихся метрополиями для колоний, но лишившихся прямого доступа к их ресурсам и ныне ограниченных в природных ресурсах для своего развития, суть которых в том, что природные ресурсы не должны принадлежать суверенным государствам, а должны «служить всем». Более того, в естественное развитие этих идей неоднократно звучали и тезисы о «несправедливости» принадлежности одной лишь России Сибири и Дальнего Востока.

Что ж, казалось бы, для того некоторым и дан роток, чтобы разевать его на чужой кусок. То есть, мотивы очевидны, и нет ни малейших оснований прислушиваться к этим концепциям, как имеющим какое-либо право на внимание и, тем более, на содержательное рассмотрение.

Но чем отвечает на подобные концепции наша власть? Укреплением суверенитета, созданием таких условий научно-технологического и военного развития, при которых никому и в голову не могло бы прийти претендовать на что-либо наше?

Нет, на протяжении уже двух десятков лет, практически независимо от того, кто находится на высшем государственном посту (чужих, с этой точки зрения, туда не пускают), наши власти упорно пытаются с наибольшей выгодой для себя сдать наши природные ресурсы оптом глобальному потребителю (прежде всего, Западу) чужих ресурсов.

Цепочка прослеживается вполне последовательная:

• соглашения о разделе продукции;

• Европейская энергетическая хартия;

• ВТО;

• теперь — практическое отделение от остальной страны Дальнего Востока и Восточной Сибири, с созданием на этой территории (по размерам в полтора раза больше той части России, что остается под юрисдикцией российских законов) особого правового режима, отличного от режима всей страны. При этом на отделяемой (пока — лишь от единого правового режима) территории сосредоточены основные природные богатства страны и лишь порядка десяти процентов населения.

Так что же это, если не подготовка к дальнейшему отделению?

Если же все — именно ради развития, то совсем простой и наивный вопрос: зачем не просто отдельный налоговый, таможенный и прочие режимы, включая режим доступа к недрам, но именно право отступать от российских законов? Полтора десятка лет назад подобное мы уже проходили — это предусматривалось лоббистами СРП (соглашения о разделе продукции), но тогда был самостоятельный Совет Федерации — было кому это остановить и не допустить. Сейчас же — если действительно для развития, а не для сдачи наших недр втихую оптом нашим конкурентам, — то зачем именно такой механизм?

Тем более, в условиях, когда свои, послушные абсолютно, уже с десяток лет господствуют в обеих палатах парламента и готовы беспрекословно выполнить любую волю «национального лидера». Или воля планируется такая, что публично ее вносить в парламент уже совсем неприлично?

И каков, без преувеличения, разгул демократии в стране: почти две трети территории страны выводятся из всей системы конституционного управления, включая все замечательные концепции разделения властей, сдержек и противовесов, и т. п. Все будет подчиняться лично самодержцу, и никакие иные органы федеральной, региональной и местной власти вмешиваться в его решения будут не вправе. И как вам такая перспективка?

А чтобы никакие демократически потуги и в принципе не могли возникнуть, специально оговаривается право отступать и от законов о… гражданстве.

Кстати, за последнее время вы случайно не замечали у «национального лидера» или у кого-либо из его «экспертов» каких-то серьезных идей в области столь острой для нас проблемы регулирования миграционных потоков? Наверное, не замечали. Но как только самодержец получит право на двух третях территории страны регулировать все сам, по своему почину и усмотрению, не обращаясь ни за чем ни к обществу, ни к парламенту, надо понимать, фантастические идеи тут же зафонтанируют. Каково будет качество этих идей, и будут ли они направлены на реализацию стратегических интересов России или же исключительно на прибыли новой «корпорации по расчленению», остается только догадываться…

И, что характерно, никакого стройного хора правозащитников, включая международных, что-то не слышно. Почему-то не возмущаются, не требуют демократии — почему бы это? Не потому ли, что все это вполне укладывается в вышеописанные желательные к исполнению внешние, по отношению к России, концепции использования природных ресурсов «для всеобщего блага»?

Конечно, все оговорки на уровне ни к чему не обязывающих реверансов сделаны: через двадцать пять лет, якобы, все вернется государству, но вы верите? До сих пор, как только какая-либо очередная госкорпорация напитывалась государственными соками (ресурсами и бюджетными деньгами), незамедлительно ставился вопрос о ее дальнейшей приватизации. Почему теперь должно быть иначе? Или так: неужто кто-то всерьез полагает, что если подобное допустить, то в дальнейшем будет иначе?

Сами посудите: пока, на ближайшие лет 6-12 все, вроде, «схвачено», но дальше-то кто знает, что в стране будет? А ну как власть все-таки сменится?

Если же сделать глобальную ТНК по управлению двумя третями российской территории и успешно ее приватизировать, то власть в ТНК, как известно, не требует всяких идиотских избирательных кампаний, подкормки «независимых» аналитиков и столь же «независимых» СМИ, социальных обещаний избирателям, каких-то там ЦИКов, вбросов, махинаций с подсчетом голосов и т. п. Все проще — достаточно контрольного пакета акций.

Так что же остановит от приватизации и этой золотой жилы? Почему, собственно, и здесь не поступить так, как и всегда до сих пор?

С той лишь разницей, что на этот раз приватизироваться будет уже, по существу, две трети России оптом. Да еще и со всем механизмом управления этой фактически уже отдельной от России территорией — «для всеобщего блага»…