12.05.2004

Кремлевское действо напоминало фильм Михалкова «Сибирский цирюльник». Много сусального золота, бутафорской державности, театральных костюмов. Дух лубка победил окончательно. Сусальность стала эстетикой новой российской знати. Чем печальнее жизнь в России, тем наряднее торжества. Безвкусица достигла предела, за которым она становится вкусом. Патриарха и Зорькина сближали шелковые черные мантии. Грызлов и Миронов стояли, как подсвечники, в которых пылали негасимые свечи любви. Фрадков был похож на Витте. Патрушев на Плеве. Сергей Иванов на Столыпина. Игорь Иванов держал в руках голову еще одного свергнутого пророссийского лидера. Кивера были изготовлены на бывших ракетных заводах. Конный эскорт был началом далеко идущих нововведений. Кремлевский полк, согласно военной реформе, пересядет на верблюдов и боевых слонов. В его состав войдет эскадрон марокканских страусов, верховой езде на которых обучаются дети из благородных фамилий.

Придворная знать сплошь состояла из бывших членов КПСС и разбогатевших комсомольцев. Голова Потанина едва выглядывала из Царь-пушки. Абрамовича поставили на верхнем ярусе колокольни Ивана Великого. Наина Ельцина выглядела, как вдовствующая императрица. Генералы, епископы, министры, придворные живописцы, вельможные витии, депутации земель, представители сословий, земство, купечество, малые народы Севера - все выражали верноподданность, готовность под музыку Глинки «умереть за царя». Ничто не выдавало в них типичные свойства российской знати, дважды за прошлый век предававшей своих государей.

Греф, явно скучая, стал карябать ногтем золотую колонну. Отколупнул позолоту, и под ней открылась ржавая канализационная труба, напомнив о реформе ЖКХ. Путин шел по красному ковру, тщательно проверенному миноискателями. Многие заметили, что у него не работает правая рука, и это делает его похожим на Сталина. Конституция, на которой приносилась присяга, была в переплете из кожи то ли варана, то ли Зелимхана Яндарбиева. Краткая речь изобиловала сильными выражениями. Умирающие от болезней бедняки, отлученные от бесплатной медицины и дешевых лекарств, с удовольствием узнали, что их здоровье является достоянием нации. Дети из неимущих слоев, лишенные доступа к платному образованию, радовались за богатых азербайджанцев, которые могут купить места в российских университетах, стать новыми Ломоносовыми с овощных рынков. Ученым разгромленных научных школ понравились слова о громадном интеллектуальном потенциале народа. Безработным шахтерам, ткачихам и крестьянам полюбились фразы о трудовом порыве, обеспечившем высокие темпы роста. Почти до слез тронули заверения о том, что доставшаяся от предков держава находится в надежных руках. Видимо, речь шла о предках Московской Руси, ибо именно ее размеров достигла сегодня Россия, лишившись половины империи, которую создавали не бутафорские, а настоящие цари и вожди.

Завершая отчет об инаугурации, можно утверждать, что она удалась. Напоминала своей эстетикой яичко Фаберже, купленное Ваксельбергом, что выгодно контрастировало с черно-белыми кадрами Великой Отечественной, когда русские люди в пыльных гимнастерках сотворяли историю, удерживая закопченными руками купол мира, а пуританское советское руководство спало на железных кроватях в своих рабочих кабинетах.

Высокую оценку инаугурации дал американский посол в Москве, который наблюдал ее, сидя голым в джакузи. Его не смущало обилие золота, малахита и мрамора, ибо, как известно, Кремлевский дворец является нарядным предбанником техасского ранчо, где обитает истинный правитель России.

Бутафорским на инаугурации было все - позолота, гербы, прически дам, величие князей и графов, мытые шампунем конские хвосты и затычки из пакли, спасавшие Ивановскую площадь от конского навоза. Настоящим был только бронированный «мерседес», комфортабельный кусочек Германии, столь милой сердцу российского Президента, куда Путин и поместился, спасаясь от фугаса «замоченных в сортирах» полевых командиров.

Вечная память русским и чеченцам, убитым 9 мая в Грозном, отдавшим жизни за Государство Российское.