Прокаженный
Поэма

«Мне снился вереск лиловатый…»

Те, te, Asia infelix

tristi deplore querela.

Sybylla (Oracul L.V.)

Мне снился вереск лиловатый,
Непроходимые терны
И солнцем выжженные скаты
Библейской каменной страны.
Я шел с горы, терны кололись,
Но в нетерпенье я дрожал ―
У ног моих Иераполис
В руинах мраморных лежал.
Приют шакала и гадюки ―
Священный град, где Иоанн
Вздымал торжественные руки
Над кровью первых христиан,
Где над апостольской могилой
Шумел печальный кипарис,
И где пророчества Сивиллы
Так безошибочно сбылись.
О, прародительские мифы
И баснословные бои!
Сметая все, прошли здесь скифы ―
Родные пращуры мои.
Кого искать мне на погосте
Столетий, обращенных в прах,
В приюте змей, где чьи-то кости
Лежат в разрушенных гробах?
Но я все шел, все торопился ―
О, как терны мешали мне ―
И путь мой бесконечно длился,
Как может длиться лишь во сне.
И все, что было в жизни свято,
Готов я был легко отдать,
Чтоб только мне сойти со ската,
Чтоб только мне не опоздать.

1
«Его я встретил у пещеры…»

Его я встретил у пещеры,
Где любопытный Апулей
Искал в дыму горячей серы
Дорогу в капище чертей.
И вот ― у розовой колонны,
У входа мрачного в подвал,
Весь в струпьях старый прокаженный
Меня с улыбкой ожидал.
Его я сразу обнял смело,
Коснулся обнаженных плеч,
И страстной песней зазвенела
Его взволнованная речь.

2
«Хвала пришедшему без страха…»

«Хвала пришедшему без страха
Сюда, чтоб видеть наяву,
Как средь кладбищенского праха
Я, славя Господа, живу.
Я ждал тебя, мой друг единый,
Как ждут сияющей весны
В твоей стране, где снег да льдины,
Да несбываемые сны.
Я ждал тебя, пришелец дальний,
Я знал, что ты всегда готов
Довериться высокой тайне
Еще неизреченных слов.
Со мной живут одни лишь звери,
Давно сбежал я от людей,
И никому не мог доверить
Заветной повести моей.

3
«Я сын древнейшего народа…»

Я сын древнейшего народа
Воспетой в библии страны.
Богатство, знатность и свобода
Мне были с детских лет даны,
Я рос в довольстве и в покое
И все имел, что мог желать.
Я помню детство золотое,
И нежно любящую мать,
И наш дворец в полдневном свете,
Когда, играясь у крыльца,
Услышал и запомнил эти
Слова веселого отца:
Найди для всех слова привета,
Легко любовь свою дели,
И Бог тебе воздаст за это
И не отнимет от земли.

4
«Я рос, земных тревог не зная…»

Я рос, земных тревог не зная,
Я все имел, что пожелал,
Что дать могла мне жизнь земная, ―
Я незаметно возмужал.
И стал мне люб клинок булатный,
И борзый конь, и шумный пир,
И час любви, и подвиг ратный ―
Весь тот великолепный мир,
Который ветреная младость
Несет, раздольна и легка,
Другим на страх, себе на радость,
Сквозь все народы и века.

5
«Влюбленный в бой жалеть не станет…»

Влюбленный в бой жалеть не станет
Погибших рядом с ним в бою,
Он сожаленьем не обманет
Любовь беспечную свою,
В загробные не веря силы,
Стоит он, вновь готовый в бой,
У свежевырытой могилы
С ненаклоненной головой.
Влюбленный в жизнь не пожалеет
Ни женских слез, ни женских мук,
Он полюбить равно сумеет
Часы свиданий и разлук;
Наперсник Бахуса счастливый,
Он славит каждую любовь,
Но, как поэт скупоречивый,
Не станет тратить лишних слов.

1943

6
«В богатстве, в знатности, на воле…»

В богатстве, в знатности, на воле
Легко текли мои года,
И вот, над этой легкой долей
Взошла заветная звезда.
Всех выше звезд и между ними
Крупнее, ярче и ясней ―
Ее сияющее имя;
Небесный свет ее очей
Мне заменил и жажду славы,
И край родной, и всех друзей,
И всех родных, и все забавы
Счастливой юности моей.
Любовь моя! Душа молилась
Одной тебе… И, наконец,
Мне вся вселенная открылась
В тот день, когда ты согласилась
Идти со мною под венец.

7
«Я помню, помню день волненья…»

Я помню, помню день волненья ―
Свой неожиданный конец,
Веселый вечер обрученья
И блеск обмененных колец.
Родных радушные приветы,
И рог, осушенный до дна,
И благосклонные приметы
Гостей, веселых от вина.
И вдруг, не знаю кто, при свете
Свечей, горевших вдалеке,
Печальным голосом отметил
Пятно у мужа на руке.
И я, и все узнали сразу
Пятно, разросшееся вкось,
И слово страшное ― проказа,
Как гул подземный, пронеслось.
И я запомнил ― прокаженный ―
И буду помнить до конца
Животным страхом искаженный
Весь облик милого лица.
Конец всему! Одни дороги
Узнали, что я пережил,
И на родительском пороге
Меня никто не проводил.

8
«Кого люблю, тех испытую!..»

Кого люблю, тех испытую!
Так обещал когда-то Бог.
И вот, мою любовь земную
Он лучше испытать не мог.
Всему конец! Страшнее смерти
Отчаянья бессильный гнев,
Но я познал сиянье тверди,
Отчаянье преодолев;
Познал, что в жизни есть иное,
Еще незнаемое мной ―
Возвышенное и простое,
Как это небо голубое
Вслед за промчавшейся грозой;
Что все пройдет, как дым летучий,
Что есть всему законный срок,
И в новой доле ― самой лучшей ―
Теперь я нищ и одинок.

9
«Здесь видели когда-то Креза…»

Здесь видели когда-то Креза
Вокруг лежащие поля,
Хранит здесь кости и железо
Все поглотившая земля.
Во имя праведной свободы
Она не терпит суеты, ―
Что ей погибшие народы,
Когда опять цветут цветы,
И тот же вольный ветер веет,
Как над Элладой веял он,
И так же счастливо синеет
Анатолийский небосклон.

10
«Всему есть свой черед и мера!..»

Всему есть свой черед и мера!
Ты видишь римский водоем,
Но нимфы не живут в пещерах
В любимом городе своем.
Суровой мудрости корана
Страна покорна и молчит,
Евангелие от Иоанна
Уже давно здесь не звучит.
Со мной живут одни лишь змеи
Средь этих выжженных камней, ―
Меня бездомней и беднее
Ты не встречал еще людей.
Но, внемля голосу пророчеств,
Познал я тайны бытия,
И нет прекрасней одиночеств,
Чем жизнь свободная моя.

11
«Тебя влечет еще отчизна…»

Тебя влечет еще отчизна,
Манит родная сторона, ―
Давно оплаканная тризна
Ужель тебе еще нужна?
Что ты найдешь в стране печальной,
В твоей стране среди снегов?
Зачем ее холодной тайной
Твоя отравлена любовь?
Зачем ты ждешь ее ответа,
Когда ты должен быть ничей,
Как этот ветер иль как этот
Журчащий весело ручей.
Что надо жизни человечьей?
Что ищешь ты? Тебя здесь ждет
Мое вино, и сыр овечий,
И черный хлеб, и дикий мед.
Живи со мною на свободе
И пей из кубка моего
За жизнь, в которой все проходит
И не проходит ничего».

12
«И я пригубил полный кубок…»

И я пригубил полный кубок,
Но сразу дрогнул небосклон, ―
Вино как яд ожгло мне губы,
И я слыхал сквозь крепкий сон
Каким невыразимым криком
Я закричал ему в ответ:
«А я рожден в просторе диком,
В стране, которой лучше нет!
И я не помню свое детство
И мирный лик своей страны, ―
Я только помню с малолетства
Огонь бессмысленной войны,
Войны слепой, междоусобной,
Где брат на брата шел, когда
Слились в единый плач надгробный
Испепеленные года.
Я помню страшное начало ―
Как вышел я его встречать,
Да те слова, что мне сказала
Благословляющая мать:
Иди, мой сын, иди смелее!
И жизнь моя уйдет с тобой,
Но будет мне еще больнее,
Когда останешься со мной.

13
«Любовь! Ты знаешь, что такое…»

Любовь! Ты знаешь, что такое
Ее животворящий пыл?
И все живое, все земное
Любил ли ты, как я любил?
Когда душа уже не знает
Кому доверится, любя,
Когда весь звездный мир сияет
Лишь над тобой и для тебя,
Когда земля с тобою дышит,
И нет на свете никого,
Кто не поймет и не услышит
Биенья сердца твоего.
Любовь! Но выше всех любовей,
И бескорыстней, и сильней,
Влекущий зов отцовской крови
И крови матери твоей.
Познал я горечь всех скитаний,
Чужую жизнь и чуждый кров,
Все униженья подаяний
У европейских берегов.

14
«Я видел смерть. Быть может, снова…»

Я видел смерть. Быть может, снова
Ее увижу; но клянусь ―
От прародительского крова
Я никогда не откажусь
И ни на что не променяю
Средь самых черных, страшных дней
Свою любовь к родному краю
И верность родине моей.
За горсть земли из той долины,
Где некогда стоял мой дом,
Готов отдать я все равнины
И все леса в краю чужом.

15
«Я древней мудрости внимаю…»

Я древней мудрости внимаю,
Но верю мудрости живой, ―
Я до сих пор еще не знаю
Откуда ты и кто такой?
Я внял тебе! Внимай мне тоже
О дальней родине моей
И знай, что нет страны моложе,
И человечней, и нежней;
Что ясен путь ее извечный,
Что ей нельзя с него свернуть,
Когда над ней сияет Млечный,
Единственный на свете путь;
Когда ведет к всемирной лире,
Сквозь кровь, сквозь муки и гроба,
Ее единственная в мире ―
Неповторимая судьба».

22 октября 1943. Завод Рено.

 

Отправить

Василий Петрович.

Удивительные стихи! Потрясающие!