52. На грани мирового пожара

Корниловцы, марковцы, дроздовцы, алексеевцы. Ядро Добровольческой армии. Эти части, названные по именам погибших военачальников, были особыми, легендарными. Спаянные, стойкие, наводившие ужас на красных и проявлявшие чудеса героизма. Их еще называли «именными» или «цветными» полками, потому что даже форма у них была своя, особенная – естественно, когда непрерывные бои и нерегулярное снабжение позволяли поддерживать эту форму. Корниловцы – ту, что носил Корниловский ударный полк еще до Октябрьского переворота: черно-красные погоны и петлицы, белый кант на кителях, брюках и фуражках, на погонах буква К, череп вместо кокарды (полк создавался на фронте в ряду «ударных батальонов смерти»), особые нарукавные шевроны, на левой руке – черно-красный, на правой у плеча – череп с костями, скрещенные мечи, горящая граната и надпись «корниловцы».

У дроздовцев цвета фуражек, погон, петлиц, канта на униформе были малиновый с белым (малиновый – цвет российских стрелковых частей, на основе которых Дроздовский создавал свой отряд) и на погонах – буква Д. У алексеевцев те же цвета – голубой с белым. Алексеевские части создавались на основе студентов и гимназистов, а голубой и белый – цвета российского университетского значка. И, соответственно, буква А Марковцы носили черно-белую форму – черные гимнастерки, брюки и погоны с белыми кантами и просветами. Цвета символизировали смерть и воскресение. И буква М (в кинофильме «Чапаев» в марковскую форму почему-то одели каппелевцев).

В этих частях выработались свои традиции. Даже особенная манера поведения. У дроздовцев, например, хорошим тоном считалась ирония в лице, они любили носить пенсне в честь своего погибшего кумира. У корниловцев традиционной была мина презрительного разочарования. Марковцы щеголяли нарочитой «солдатчиной» – грязными шинелями и многоэтажным матом. Алексеевцы перенесли на фронтовую почву студенческие традиции. И вот что интересно – таяло число «первопоходников», ветеранов этих частей, все больше приходило новичков, бывшие офицерские полки все сильнее разбавлялись солдатами, в основном – из пленных красноармейцев. А боевые качества «именных» формирований не ослабевали. Они оставались теми же сплоченными, железными единицами, стойко выдерживающими все испытания, были все так же сильны духом.

В мае 19-го «именные» полки были, сведены в 1-й армейский корпус. Командиром его стал 36-летний генерал Александр Павлович Кутепов, участник русско-японской и мировой войн, в 17-м командир Преображенского полка, в Ледяном походе командовал ротой корниловцев, а перед назначением на корпус сидел черноморским губернатором в Новороссийске. Реорганизовалась и соседняя, Донская армия. Остатки трех армий Войска Донского были сведены в корпуса, корпуса – в дивизии, дивизии – в бригады. Третьим направлением, оставшимся главным, было царицынское, где красные вбили глубокий клин между Доном и Кубанью, находясь всего в 80 км от Ростова, угрожая Екатеринодару и Новочеркасску. Здесь сосредоточивался сильный кулак из кубанских, терских и добровольческих частей под командованием ген. Врангеля.

В мае эти три основные группировки Вооруженных сил Юга России были преобразованы в три армии, соответственно – Добровольческую (ее командующим стал ген. Май-Маевский), Донскую (ген. Сидорин) и Кавказскую (Врангель). Особняком находилась четырехтысячная группа войск в Крыму, преобразованная в 3-й армейский корпус. Ее командующий ген. Боровский был снят и переведен в Закаспийскую область, руководство здесь принял ген. Шиллинг. Его части продолжали удерживать 20-километровую линию окопов на перешейке Керченского полуострова. Немало способствовала тому, что Керчь в этот раз осталась за белыми, огневая, поддержка с моря русских и английских кораблей. Уже отмечалось, что английское командование «на местах» в большинстве симпатизировало белогвардейцам и сочувственно относилось к их борьбе. И в «мелочах», не касающихся глобальной политики и не могущих вызвать большого шума в парламенте, готово было оказать посильную помощь. Например, дать 1–2 залпа по указанным целям. Впрочем, и сами красные в Крыму не проявляли настойчивости и вскоре прекратили атаки на Акманайские позиции. Клочок земли вокруг Керчи был слишком мелкой целью, куда бы он делся при разгроме основных сил Деникина? Его просто блокировали.

Гораздо больше досаждали крымским белогвардейцам аджимушкайские «каменоломщики». При прорыве красных в Крым местные нелегальные ревкомы были так уверены в их скором приходе, что подняли в Керчи восстание, увлекая за собой сочувствующих матросов, рабочих и портовый сброд. Но фронт неожиданно стабилизировался, и повстанцы, около тысячи человек, вынуждены были бежать. Вблизи села Аджимушкай строительный камень добывали издревле, еще с античных времен. Поэтому керченские каменоломни представляли собой огромный лабиринт подземных ходов, протянувшийся на многие километры. В этом запутанном царстве и укрылись партизаны. В подземельях были источники воды, сюда натащили много припасов, имелось большое количество выходов и тайных лазов, через которые каменоломщики выходили на поверхность, они были связаны с местным населением сочувствующих или терроризируемых деревень, а с помощью рыбачьих лодок – с красными войсками на Азовском побережье. По ночам нападали на белые тылы, дважды совершали налеты на саму Керчь, отбиваемые гарнизоном.

После стабилизации фронта появилась возможность подтянуть сюда части с позиций, но борьба долгое время была безуспешной из-за множества выходов и сложности подземной системы. Атакуемые в одном месте, каменоломщики исчезали и появлялись с тыла. По ночам с неожиданных направлений клевали блокирующие их гарнизоны. Наконец, был применен другой способ. Приблизительно определяя места главных подземелий, саперы стали закладывать над ними и взрывать мощные заряды динамита. От этого в ходах начались обвалы, у многих каменоломщиков повреждались уши от сильных сотрясений. Жизнь под землей становилась невозможной, начались внутренние раздоры. Тогда партизаны выбрались на поверхность и предприняли еще одну попытку поднять восстание в Керчи, пробиваясь к порту. Это им не удалось. Восстание подавили, многих партизан истребили, часть разбежалась, а оставшиеся в каменоломнях, в основном уже небоеспособные, прислали парламентеров и сдались. Крымский тыл успокоился.

Между тем красное командование, как и белое, готовилось к решающим боям. У большевиков настал очередной период победной эйфории. На Восточном фронте наметился перелом, французов выгнали из Одессы и Крыма, деникинцы, казалось, были обречены.

А главное – заполыхали революции по всей Европе! В феврале – вооруженное восстание «спартакидов» в Берлине. Ну ладно, подавили его, К Либкнехта и Р. Люксембург втихаря пристукнули. Но в марте образовалась Венгерская советская республика, и тоже одерживала победы. Ее Красная армия вторглась в Словакию, провозгласив там Словацкую советскую республику. В апреле образовалась Баварская советская республика. Начиналось восстание в Ирландии. Шли волнения в Вене, Гамбурге, английских и французских колониях. Возникла реальная возможность новой мировой или по крайней мере общеевропейской войны провозглашенной большевиками «мировой революции»!

Численность трех украинских красных армий достигла 80 тыс. чел. Часть этих войск из Крыма перебрасывалась для решающего удара на деникинский фронт, а все остальное – на запад! Это направление было признано главным. Громя слабые, неустойчивые отряды петлюровцев, дивизии Подвойского выходили к границам Галиции, чтобы протянуть «руку помощи» европейским «братьям». Ох, как заманчиво было! Мог ли что-то серьезное противопоставить большевикам Петлюра? Оставалось вроде совсем немножко – перевалить Карпаты – и Венгрия! И коммунизм на штыках Красной армии хлынет во взбаламученную Европу! Между Венгрией и Украиной уже было установлено авиационное сообщение, наркомвоен Т. Самуэли прилетал в Киев, совещался с Н. И. Подвойским о совместных действиях. По Галиции (Западно-Украинской Народной республике) вовсю распространялись воззвания с призывами свергать власть, захватывать землю и т. п. Уже образовалось большевистское марионеточное «правительство» Галиции.

Анализируя обстановку, можно смело сказать, что май 19-го был одним из критических моментов мировой истории нашего столетия, причем этот критический момент почти не замечен специалистами. Исполнись надежды большевиков – и красная чума загуляла бы по разоренным войной европейским государствам. А Троцкий даже вынашивал уже планы формирования на Южном Урале 2–3 конных корпусов и отправки их в Индию «для стимулирования там революционных процессов…». Хотя кто знает, возможно, для России этот вариант развития событий был бы благом? Уж наверное, тогда Европа и Америка взглянули бы на коммунизм по-другому. И не исключено, что место Нюрнберга занял бы в истории какой-нибудь Смоленск или Петроград. Но Россия осталась верна своей древней привычке – ценой собственного счастья спасать Запад от диких орд. Так случилось и в 1919-м. Если большевистское нашествие не перехлестнулось в Центральную Европу, то воспрепятствовали этому лишь три фактора, не учтенных коммунистами.

Крестьяне и рабочие Западно-Украинской Народной республики их не поддержали. Это была довольно отсталая окраина развалившейся Австро-Венгрии, намерение красных прорваться к немцам и венграм, еще недавно угнетавшим прикарпатских украинцев, как нацию второго сорта, не могло здесь встретить сочувствия. Русины жили по обычаям патриархальной старины, были очень религиозны. Коммунизм с его призывами к погромам и экспроприациям собственности они отвергли, встретив Красную армию как захватчиков и разбойников. Петлюра заключил с Галицией союз, и его войско укрепилось стойкими, дисциплинированными полками «украинских сечевых стрельцов». Сопротивление резко возросло, и продвижение большевиков застопорилось.

Второй фактор – украинская анархия. Украину баламутили уже полгода и естественными процессами, и искусственно. Если на первой волне анархии Петлюра смел гетмана, на второй большевики смели Петлюру, то наивно было полагать, что разбушевавшееся море по мановению руки коммунистов успокоится. Едва разглядев прелести новой власти, анархия по всей Украине стала подниматься новой волной – уже против большевиков.

А главным фактором стала Белая гвардия. Колчак, оттянувший на себя отборные войска красных, и деникинцы, казалось бы, уже надежно зажатые в своем углу и измотанные боями. И которых вроде бы оставалось только добить. Корниловцы, марковцы, дроздовцы, алексеевцы…