53. На сопках Маньчжурии
В течение всей войны советско-китайскую границу прикрывали два фронта. Дальневосточный был создан еще в 1938 г., в период боев на озере Хасан. В сентябре 1941 г., когда ожидалось вторжение японцев, был выделен небольшой Забайкальский фронт. В оперативное подчинение Дальневосточному фронту входили Тихоокеанский флот, Амурская флотилия. Служба здесь была тяжелой. В постоянном напряжении, в ожидании провокаций. Войска снабжались по скудной тыловой норме. Техники и артиллерии выделяли по минимуму. Полки и дивизии были некомплектными, армии малочисленными. В самые тяжелые периоды войны лучшие соединения отсюда забирали под Москву, Сталинград. Иногда забирали и командный состав. Считалось, что нужно стажироваться в действующих войсках, приобретать опыт современных боев. Так, командующий Дальневосточным фронтом генерал армии Апанасенко был переведен на должность заместителя командующего Воронежским фронтом, погиб от раны в Курском сражении. Командующий Забайкальским фронтом генерал-полковник Ковалев тоже был отличным военачальником, в Первую мировую командовал батальоном, в финской кампании – армией. Из Забайкалья он отправил сражаться с немцами 16 дивизий. А самого его не пустили. Возвращали рапорты и указывали – на востоке он нужнее.
Но задолго до падения Берлина на восточные окраины стало обращаться пристальное внимание. Генштаб начал прорабатывать предстоящие операции против Японии. А Сталин учел, что здешний театр боевых действий далеко оторван от Москвы. Для лучшего управления войсками предложил учредить отдельное главнокомандование на Дальнем Востоке. На пост главнокомандующего еще в октябре 1944 г. был определен маршал Василевский. Когда он возглавлял 3-й Белорусский фронт и брал Кенигсберг, то уже знал о своей будущей задаче, продумывал ее, изучал обстановку.
В конце 1944 г., после разгрома Финляндии и германской группировки в Заполярье, был расформирован Карельский фронт. Его штаб и органы управления во главе с маршалом Мерецковым были направлены на Дальний Восток. Туда же перевозили часть войск этого фронта. В Карелии и на Кольском полуострове они прекрасно научились действовать в горах и тайге, прорывать мощную оборону. Здесь природные условия были сходными, а японцы понастроили позиции еще мощнее, чем финны. Дальневосточный фронт разделялся надвое. Новый, под командованием Мерецкова (1-й Дальневосточный), разворачивался в Приморье. Старый, под командованием Пуркаева, становился 2-м Дальневосточным, он сдвигался и занимал более узкую полосу, на Амуре.
С весны 1945 г. поток перевозок нарастал. На огромные расстояния, свыше 10 тыс. км, перебрасывались три общевойсковых армии, одна танковая, две воздушных, несколько отдельных корпусов. Когда Германия капитулировала, на восток было переведено управление еще одного фронта, 2-го Украинского под командованием Малиновского. Для него тоже учли «привычную» специфику и накопленный опыт – глубокие прорывы по степям и горам Украины, Румынии, Венгрии. Примерно то же предстояло повторить. Как ни обидно было командующему Забайкальским фронтом Ковалеву, ему пришлось уступить руководство Малиновскому, а самому переместиться на пост его заместителя. Однако и масштабы фронта неизмеримо выросли – вместо двух армий в нем стало семь (в том числе одна танковая, одна воздушная и одна армия ПВО), конно-механизированная группа.
В общей сложности для ударов по японцам разворачивались 10 общевойсковых, одна танковая, три воздушных армии – 1,5 млн человек, 25 тыс. орудий, 5400 танков, 5 тыс. самолетов. Строились тысячи километров новых дорог, десятки аэродромов, завозились огромные запасы горючего, снарядов, бомб, продовольствия, обмундирования. Полностью скрыть такую подготовку было невозможно. Но советское командование всячески старалось замаскировать время, направление операций, их размах. Например, 1-й Дальневосточный фронт до поры до времени скромно именовался Приморской группой войск. Маршалы Василевский, Малиновский, Мерецков выступали на Дальнем Востоке под псевдонимами, им «снизили» воинские звания. Доходило до курьезов. Некоторые бывшие сослуживцы, знавшие маршалов в лицо, видели их с генеральскими погонами и шарахались прочь. Сочли, что человек угодил в опалу – разжаловали, сослали в глушь. Между тем «генералы-маршалы» объезжали войска, корректировали планы. В частности, Василевский и Малиновский продумали, каким образом можно ускорить продвижение Забайкальского фронта.
Противник был очень серьезным. В Маньчжурии стояла Квантунская армия. Слово «армия» в данном случае условно, она включала в себя три фронта, 6 армий. К ней примыкала группировка в Корее. Общие силы насчитывали 31 дивизию, 9 пехотных, 2 танковых бригады и бригаду смертников. Кроме того, командованию Квантунской армии подчинялись вооруженные силы Маньчжоу-Го (2 пехотных, 2 кавалерийских дивизии и 12 бригад) и Внутренней Монголии князя Де Вана (4 пехотных и 5 кавалерийских дивизий). К сражению с русскими готовились 1,3 млн солдат и офицеров, 6200 орудий, 1155 танков, 1900 самолетов, 25 кораблей [18].
Японские солдаты давно уже зарекомендовали себя чрезвычайно храбрыми, дисциплинированными и умелыми. А системы обороны в Маньчжурии наращивались более 10 лет! На строительные работы пригоняли пленных китайцев, мобилизованных крестьян. Потом их нередко уничтожали «для соблюдения тайны» [118]. Вдоль границ вытянулись 17 укрепрайонов общей протяженностью в 1000 км. Они перекрывали все дороги и долины, где считалось возможным вторжение значительных контингентов. Железобетонных дотов и артиллерийских капониров насчитывалось свыше 8 тыс., для укрытия от огня служили многоэтажные подземные казармы.
Потсдамскую декларацию о безоговорочной капитуляции Япония отвергла. Она до сих пор полагала, что Советский Союз вмешается не сразу. Пока русские раскачаются, перевезут войска через всю Сибирь. Но если и начнут, достаточно будет сдержать их месяц-другой. Начнутся суровые осенние непогоды, сибирская зима. Боевые действия заглохнут до весны. В Токио жила и надежда, что Сталин отомстит западным союзникам за затяжку со вторым фронтом. Формально объявит войну, но с активными операциями будет тянуть. Ну а противоречия между СССР и западными союзниками будут накапливаться, вот и откроется лазейка к спасению. Кстати, американцы тоже побаивались: вдруг русские расквитаются за второй фронт и прочие обманы? Впрочем, военные эксперты в Вашингтоне и Лондоне уверенно заявляли, что скорого окончания войны не предвидится, она еще потребует колоссальных жертв и затрат. Оптимисты прикидывали, что реально победить Японию получится в конце 1946 г. Пессимисты прогнозировали – в 1948 или 1949 г. [48, 67].
Хотя Сталин даже не рассматривал варианты с преднамеренным затягиванием войны. Он не уподоблялся британским или американским политикам, держался выше. Весь мир устал от войны, и наша страна в первую очередь. Мир сулил гораздо больше пользы, чем любые интриги. Прочный мир, когда люди вздохнут спокойно. Миллионы мужчин вернутся к семьям, к нормальному повседневному труду. Примутся восстанавливать разрушенное и созидать новое, рожать и растить детей. Мир нужен был поскорее. А для этого предстояло поскорее сокрушить японцев. Свалить их с ног одним ударом – с размаха, в полную силу.
8 августа 1945 г. СССР расторг дипломатические отношения с Японией. Объявил ей войну и присоединился к Потсдамской декларации, требуя полной капитуляции. А на следующее утро три советских фронта ринулись вперед. Забайкальский и 1-й Дальневосточный должны были подрезать Квантунскую армию с флангов, сомкнуться и окружить ее. 2-й Дальневосточный наносил вспомогательный удар посредине, рассекал японскую группировку надвое. Советский Тихоокеанский флот был в то время молодым, небольшим по составу. Всего 2 крейсера, дюжина эсминцев, 80 подводных лодок, остальное – торпедные катера, тральщики, сторожевики. Куда уж мериться с американцами или хотя бы с остатками японского флота! Но морские силы Японии были оттянуты на юг, и наши моряки постарались отрезать Квантунскую армию от ее родины. Корабли вышли на морские трассы, флотская авиация бомбила порты [69].
В Приморье перед 1-м Дальневосточным фронтом оборона была самой мощной. Здесь ощетинилось амбразурами и распласталось полями минных и проволочных заграждений 8 укрепрайонов. А на направлении главного удара в ночь перед наступлением разразилась буря, страшная гроза. О поддержке авиации говорить не приходилось, даже артиллерия не могла бить прицельно. Но Мерецков принял дерзкое решение атаковать вообще без артподготовки. Пускай прикрывает непогода! В ночной темноте, под сплошными потоками дождя передовые отряды пограничников и пехоты переплыли Уссури. Японцы никак не ждали появления русских в такое ненастье, наблюдатели попрятались. Но слепящие вспышки молний отразились вдруг на остриях штыков, из шквалов бури вынырнули солдаты, мокрые и неукротимые. Сваливались в укрытия и блиндажи, в унисон с оглушительными раскатами грома загрохотали гранаты. К утру наши воины уже углубились в неприятельскую оборону на 10 км [81].
В пробитые бреши ринулась 5-я советская армия. Суньфыньхэйский укрепрайон пал за один день. На флангах фронта буря не подыграла, завязались серьезные сражения. Но методы прорыва были хорошо отработаны. Долговременные огневые точки расстреливали тяжелой артиллерией или саперы подрывали их. Севернее 5-й наступала 1-я армия. Она серьезно отстала – ей пришлось без дорог пробираться через горы и пади, покрытые зарослями тайги. Кое-как расчищая себе путь, войска ползли по 5 км в день. Но и японцы не предполагали, что на этом направлении может пройти армия. Продравшись через леса, она резко увеличила скорость. Бросилась догонять 5-ю армию и с ходу влетела в большой город Муданьцзян. Здесь пересекались дороги, связывающие воедино все восточное крыло японского фронта! Неприятельское командование спохватилось, стало перекидывать сюда резервы. Яростной контратакой они выбили из города советские авангарды. Но подтягивались другие соединения 1-й армии, за Муданьцзян закипели упорные бои.
Однако основной сюрприз врагу преподнес Забайкальский фронт. Тут оборона была пожиже, опорные пункты располагались реже. Японцы пребывали в уверенности, что крупным войсковым объединениям в здешних краях наступать невозможно, да и незачем. К границе прилегала знойная пустыня Гоби, горы Большого Хингана. Перекрыть перевалы в горах было не так уж сложно. Неужели сюда полезут русские? Даже когда стало ясно, что СССР вскоре вступит в войну, японское командование считало этот участок безопасным.
Оно даже не прекратило других операций. Раньше громило войска Чан Кайши, а сейчас переключилось на коммунистов. Справедливо рассчитало, что Чан Кайши отплатит Мао Цзэдуну за прошлые подвохи, выручать не будет. Японцы развернули наступление на 8-ю китайскую армию (коммунистическую), окружили ее под Линцюанем. Уже неделю она сидела в блокаде, и неприятели вели перегруппировку, чтобы совсем добить ее.
Но именно отсюда, с западной стороны, СССР наметил прорезать глубокие тылы Квантунской армии. Войска Забайкальского фронта выдвигались на исходные позиции очень скрытно. Японцы не подозревали, какая масса войск накапливается в Даурии и Монголии. А в ночь на 9 августа пришли в движение единственная на Дальнем Востоке танковая армия (6-я генерала Кравченко), четыре общевойсковых армии, конно-механизированная группа Плиева – в ее состав вошла и армия союзной Монголии. Укрепрайоны противника, Халун-Аршанский и Хайларский, не атаковали. Их блокировали сильными заслонами и обошли. Наши штурмовые отряды смели японские заставы в промежутках между опорными пунктами, в прорыв сразу вошла танковая армия, на полной скорости устремилась к горам Большого Хингана [77].
В первый же день части Забайкальского фронта углубились в неприятельскую оборону на 50–60 км. Общевойсковую 53-ю армию Василевский и Малиновский пустили не впереди танковой, а за ней, «в затылок», чтобы закреплять прорыв. А впереди них 12-я воздушная армия месила узлы связи, штабы, железнодорожные станции. У японцев в самом начале сражения сломалось управление войсками. Где-то разбило радиостанции, где-то порвало телефонные и телеграфные провода. Посыльные не могли добраться до цели, по дорогам пылили русские танки. Покатилась неразбериха. Гарнизоны укрепрайонов намеревались стоять насмерть, под Хайларом в дотах и капонирах засела целая дивизия, жестоко огрызалась. Но сюда подвезли побольше артиллерии, в том числе гаубичный полк большой мощности. Стали долбить эти доты и капониры по очереди – прицельно, как в тире.
Тем временем 6-я танковая мчалась без остановок. Японцы уже оставили в покое 8-ю китайскую армию, прекратили трепать ее и лихорадочно перекидывали войска на перехват русских. Грузили в эшелоны пушки и солдат, набивали пехоту в машины, колонны взмыленных солдат топотали по дорогам бегом. Силились закупорить перевалы Хингана. А советские танки надо было задержать, пока подоспеют эти войска и организуют оборону. Для этого выставляли наспех надерганные отряды, команды смертников. Их вооружали минами – обвязываться ими и бросаться под танки. Или подсовывать мины на бамбуковых шестах под гусеницы.
Но затормозить целую армию было трудновато. Японские отряды давили на ходу. А неприятельские контингенты, назначенные перекрыть перевалы, опоздали. Вот их-то затормозила наша авиация. Бомбила, разгоняла с дорог, загромождала их разбитыми грудами машин и повозок. 6-я танковая благополучно проскочила перевалы, хлынула вниз со склонов Хингана. За пять дней операции она преодолела 450 км, двигалась по глубоким тылам Квантунской армии. Правда, у танкистов Кравченко иссякло горючее, а тылы безнадежно отстали. Но после того, как они вырвались из горных теснин, можно было остановиться. Со снабжением помогла авиация. Погодные условия были сложными, над Маньчжурией гуляли грозовые фронты. Посадочных площадок не было. Тем не менее летчики сумели за два дня доставить танкистам 940 тонн горючего.
Как уже отмечалось, 2-му Дальневосточному фронту отводилась вспомогательная роль. Он располагался между Забайкальским и 1-м Дальневосточным фронтами. Войск у него было меньше, на Амуре сосредоточились две армии и отдельный стрелковый корпус. Но артиллерии и авиации ему выделили вполне достаточно, свыше 6 тыс. орудий, 1300 самолетов. Кроме того, фронту помогали 126 кораблей – мониторы, канонерские лодки и бронекатера Амурской флотилии. 9 августа 2-й Дальневосточный тоже начал сражение. Мощная поддержка артиллерии и авиации сыграла свою роль. Ливни снарядов и бомб ошеломили и подавляли неприятеля. Наши солдаты форсировали Амур, за три дня очистили от противника правый берег. На этом направлении местность была тоже очень сложной для наступления – болота, горы Малого Хингана. Но ударный кулак 2-го Дальневосточного, 15-я армия, двинулась вдоль реки Сунгари. Ее сопровождала Амурская флотилия. Расчищала путь огнем сотен орудий, подвозила грузы. Наткнувшись на линии обороны, корабли высаживали десанты в тылу и на флангах японцев, вынуждая их отходить.
Тихоокеанскому флоту в ходе сражения была поставлена задача захватить порты Кореи. Перекрыть окна для эвакуации разбитых японских войск на родину. Сил у флота было не так уж много, но десанты высаживались цепочкой, по очереди. Сперва нацелились на порт Юки, ближайший к нашим границам. Его бомбила морская авиация, нанесли удар торпедные катера. В гавани потопили 12 транспортов. После этого корабли подвезли батальон морской пехоты. Японцы не стреляли, и десантники обнаружили, что они бросили город.
Следующим, без всяких пауз, атаковали порт Расин. Как только неприятели поняли, что намечается десант, они оставили отряд прикрытия, а основные силы гарнизона и японские учреждения ринулись из города прочь. Защитники пробовали отстреливаться, но их утюжили артиллерией и авиацией. Четыре сотни японцев перебили, столько же взяли в плен. С нашей стороны потери были только случайные – за несколько дней до операции американские самолеты набросали в море мин, на них подорвались и получили повреждения пароход, несколько катеров. Один из катеров затонул, погибло 7 человек.
Однако легкие успехи расслабили флотское командование. Оно понадеялось, что и следующая высадка, в Сейсине, станет подобием «прогулки». Этот порт, как и предыдущие, несколько раз навестили советские самолеты и торпедные катера. Находившиеся там неприятельские суда горели у причалов, тонули. Десант наметили в два эшелона, авангард и основные силы. Но авангард растянулся, одни подразделения уже отправились на высадку, другие только готовились к погрузке. 13 августа в Сейсине появился отряд из разведчиков и роты морской пехоты – 181 человек. Казалось, что даже этого достаточно, японцы растерялись. Матросы заняли порт и прилегающие кварталы.
Но Сейсин был большим городом, гарнизон составлял 4 тыс. солдат, и как раз сюда стала отходить 3-я японская армия, разгромленная в Приморье. Враг навалился на десант. Контратаками его разорвали надвое и отсекли от берега. Обе части были окружены. К вечеру подоспел второй советский отряд из 7 катеров, привез пулеметную роту, 90 матросов. Она тоже высадилась, но пробиться к своим не смогла, закрепилась на причалах. На следующее утро корабли Тихоокеанского флота доставили более крупную партию, батальон морской пехоты. Он ринулся на берег, отчаянной атакой отшвырнул японцев на два километра.
Но в это время возле города появились отступающие части 3-й японской армии. Их с марша послали в контратаку, они загнали батальон обратно в порт. Причем он не сумел соединиться с тремя остальными отрядами. Возник четвертый очаг боя. Корабли, привезшие десантников, остались в Сейсине, помогали огнем своих пушек. Из их экипажей сформировали отряд в 25 человек, ушел на берег подкрепить защитников плацдармов. За ночь отразили 14 японских контратак. Держались еле-еле, кончались патроны. А на третий день появилась свежая эскадра советских кораблей. Прибыли основные силы десанта, бригада морской пехоты. Однако к японцам подошли куда большие подкрепления, отборная дивизия императорской гвардии. Схлестнулись, и одолеть не смог никто.
Наконец, к нашим морякам прибыла десантная баржа с 7 танками Т-26 и 2 бронемашинами. На Сейсин направили значительные силы авиации, они били по скоплениям неприятеля, уничтожили бронепоезд, разгромили железнодорожную станцию. Танковая атака и скоординированный огонь кораблей принесли перелом в сражении. Японцы потекли прочь из города. В схватке за Сейсин погибло 250 советских воинов, но и задачу они выполнили важнейшую. Оказались перерезанными Приморское шоссе и железная дорога, связывающие корейские порты. Организованный отход Квантунской армии через Корею и вывоз ее в Японию были сорваны.
Страна восходящего солнца пребывала в полном трансе. Квантунскую армию, самую грозную ее силу, раскатали в пух и прах меньше чем за неделю! Вот теперь-то становилось ясно – даже потянуть время и продержаться подольше уже невозможно. Держаться стало нечем… В правительстве взяли верх сторонники примирения. Хотя они еще пытались как-то выкрутиться, обойти стороной условия общей капитуляции. 14 августа сановники со звукозаписывающей аппаратурой пожаловали к императору Хирохито. Он произнес высочайшее обращение к народу, 15 августа запись прозвучала по радио. Монарх говорил о необходимости прекратить бойню, но… слово «капитуляция» не промелькнуло в его речи ни разу.
В общем-то, император по японской традиции считался живым богом, говорить о капитуляции было для него даже неприлично. Но и никаких конкретных указаний армии и флоту не последовало. А военное командование брезгливо отвернулось от скисших министров. Войска продолжали сражаться. Известия о выступлении императора дошли до советских командиров. Они запрашивали вышестоящие инстанции, как на это реагировать. Василевский разъяснял, что прозвучало всего лишь декларативное заявление. Реальных шагов к миру еще нет, а значит, и оснований для изменения планов тоже нет [18].
На Забайкальском фронте 6-я танковая армия, дозаправившись топливом, 15 августа возобновила движение в глубину неприятельской территории, на Шэньян и Чанчунь. На 1-м Дальневосточном под Муданьцзяном линия фронта на некоторое время замерла. То наши соединения теснили врага, то подходили свежие японские дивизии и отбрасывали их. Но Мерецков остановил эти дергания. К Муданьцзяну, кроме 1-й армии, он повернул еще и соседнюю, 5-ю. Подтягивали артиллерию, катюши, танковые части. Японцы измочалились в контратаках, а потом на них обрушился массированный удар. Муданьцзян пал. А тем самым юго-восточная группировка Квантунской армии (17-й фронт и часть 1-го) оказалась отрезанной от своих. Войска 1-го Дальневосточного вырвались на оперативный простор, ринулись на Гирин и Харбин. 2-й Дальневосточный фронт приближался навстречу им, его армии надвигались на Харбин с севера – и еще раз расчленяли боевые порядки врага.
После этого даже японский командующий генерал Ямада пришел к выводу – брыкаться дальше не имеет смысла. 17 августа он обратился по радио к советскому руководству, предложил начать переговоры о перемирии. Ему ответили – условия японцам известны, они оговорены в Потсдамской декларации: безоговорочная капитуляция. Потребовали дополнить его заявление приказом войскам: прекратить огонь и сдаваться. 18 августа Ямада подписал такой приказ. В свою очередь, и Василевский отдал распоряжение: на тех участках, где неприятель складывает оружие, прекратить боевые действия.
В эти же дни, 17–19 августа, советские воздушные десанты высадились в крупных китайских городах Мукдене, Харбине, Гирине, Порт-Артуре, Даляне (Дальнем). Один из десантов был выброшен прямо на аэродром в Чанчуне, где располагался штаб Квантунской армии. Тут же, на взлетной полосе, захватили самолет, готовившийся подняться в воздух. На борту находилась группа офицеров и человек в штатском. Как выяснилось, это был император Маньчжурии Пу И. Плен он воспринял с явным облегчением, даже с радостью. Первым делом попросил, чтобы его отделили от японцев – боялся, что от него избавятся, как от лишнего свидетеля.
А на чанчуньский аэродром сел советский самолет, привез официальную миссию во главе с полковником Артеменко. После коротких переговоров Ямада подписал акт о капитуляции Квантунской армии. Артеменко настоял, чтобы неприятельский командующий немедленно выступил по радио, оповестил своих подчиненных. После этого обращения японцы начали сдаваться уже массово – целыми полками, дивизиями… Кстати, еще раз подтвердилась закономерность, отмеченная в событиях Великой Отечественной. Япония тоже сломалась в один из величайших православных праздников. Ведь 19 августа – день Преображения Господня.
