41. «Крепость Европа»

Осенью 1944 г. гитлеровская пропаганда ухватилась за лозунг «крепость Европа». Внушалось, что западные народы должны сплотиться, спасти «ценности цивилизации» от орд русских «варваров». А уж «варваров» ведомство Геббельса постаралось изобразить более чем красочно – полузвери, дикие азиаты, истребляют мирных жителей, поголовно насилуют женщин. Но одной болтовней дело не ограничивалось. На того же министра пропаганды Геббельса была возложена «тотальная мобилизация». За счет призыва юношей, льготников, старших возрастов удалось поставить в строй полмиллиона новобранцев. А Гиммлер нарастил силы СС до 38 дивизий, 4 бригад и 45 отдельных частей. Кроме того, его назначили командующим Резервной армией, отдали под контроль СС все тыловые контингенты. Это было неслучайно. Для пресечения дезертирства 10 сентября Гитлер издал приказ, обрекавший на смерть не только самого беглеца – в тылу расстреливалась вся его семья. Приказ доводили под расписку до каждого солдата.

Однако ни пропаганда, ни репрессии не помогали. «Крепость Европа» расползалась новыми трещинами. В Словакии значительная часть населения относилась к немцам весьма прохладно, сочувствовала русским. Из украинских партизанских соединений сюда направляли инструкторов, создавали словацкие отряды. Когда фронт подошел к Карпатам, начали самолетами перебрасывать оружие. Причем местная жандармерия смотрела на партизан сквозь пальцы. В горных селениях они начали действовать уже открыто, вербовать людей в свои формирования.

Словацкое правительство Тисо спохватилось, что дело зашло слишком далеко. Приказало своей армии подавить партизан. Но приказ сыграл роль детонатора. Солдаты и офицеры отказывались воевать против соотечественников, переходили на сторону повстанцев. Страна раскололась. Некоторые воинские части сохранили верность Тисо, под его властью осталась столица, Братислава, важнейшие дороги и промышленные центры. Словацкие нацисты создавали отряды «Глинковой гвардии». Но надежды на это воинство было мало, сюда срочно перекидывали германские войска.

А восстание охватило горные области, «столицей» стал город Банска Бистрица. Число партизан и примкнувших к ним солдат достигло 60 тыс. Возглавил эту армию подполковник Голиан, начальник штаба лучшей в Словакии «Быстрой дивизии». Эмигрантское чехословацкое правительство Бенеша, сидевшее в Лондоне, тоже подсуетилось, прислало своего военного министра генерала Виеста, он принял общее командование. Но Бенеш и Виест русофобских провокаций не устраивали, обратились в Москву с просьбой поддержать их. Сотрудничество наладилось самое искреннее. Был оборудован аэродром «Три дуба», на нем регулярно садились советские самолеты с грузами. К повстанцам перебросили целую десантную бригаду, сформированную в СССР из чехов и словаков.

Шатания обозначились и в Венгрии. 76-летний регент Хорти все еще надеялся перехитрить Гитлера. Весной 1944 г. он вынужден был согласиться с вводом германских войск на свою территорию, но все более убеждался – надо выходить из игры. В августе он отправил в отставку прежнее правительство и назначил премьер-министром генерала Лакатоша, сторонника разрыва с Германией. Снова поехали эмиссары для переговоров с русскими, американцами.

Все эти события создали предпосылки для «девятого сталинского удара». Как уже отмечалось, из Крыма в Прикарпатье был перебазирован 4-й Украинский фронт генерала Петрова. Нарушил порядок номеров, его ввели между 1-м и 2-м. Этому фронту и левому флангу 1-го Украинского предписывалось наступать через Карпаты в Словакию. Соединиться с повстанцами и выйти с севера к границам Венгрии. С востока, из Румынии, на Венгрию наступал 2-й Украинский фронт Малиновского. А 3-й Украинский должен был ударить на Югославию, очистить ее от гитлеровцев, а потом повернуть на Венгрию с юга. Если Венгрия в подобной ситуации тоже отпадет от Гитлера, рушилась вся оборона нацистов в Центральной Европе.

В предстоящих боях должны были участвовать и новые союзники, причем под русским командованием. Малиновскому кроме шести советских армий были подчинены две румынские армии и два корпуса. Толбухину – три болгарских армии. В Москву прилетел главнокомандующий Народно-освободительной армией Югославии Иосип Броз Тито. С ним договорились о совместных действиях, о привлечении к операции болгар – в Югославии их привыкли воспринимать как врагов.

8-9 сентября 4-й Украинский и соседняя группировка 1-го Украинского двинулись на штурм Карпатских перевалов. Войска 3-го Украинского и болгары сосредоточились на югославской границе попозже. Толбухин нацелил главный удар на своем правом фланге, вдоль Дуная. В оперативное подчинение ему была передана Дунайская флотилия, а он еще на Азовском море удачно взаимодействовал с моряками. 28 сентября грянула артподготовка, поднялась в атаки пехота. Бронекатера и мониторы обходили неприятельские позиции по воде, расстреливали из своих орудий, высадили десанты в тылу врага.

В это же время по всей Югославии перешли в наступление партизаны. Их бригады и дивизии спускались с гор, атаковали неприятельские гарнизоны, пути сообщения. Германские планы обороны скомкались. Резервы раздергивались туда-сюда, подкрепления не могли попасть в нужные места, а с фронта налегали советские и болгарские войска. Позиции неприятеля были прорваны. Германская армейская группа «Сербия» еще пыталась остановить наши войска на перевалах Восточно-Сербских гор, потом на реке Мораве. Но советская 57-я армия генерала Гагена упорно продвигалась на Белград. К ней присоединились два югославских корпуса. А после форсирования Моравы Толбухин ввел в бой свою главную ударную силу, 4-й механизированный корпус.

Организовывать новые рубежи обороны врагу не дали. Смяв германские заслоны, танки за двое суток преодолели сотню километров, 14 октября прорвались к Белграду и завязали бои на окраинах. Но выяснилось, что и германское командование уже отводило сюда всю армейскую группу «Сербия», намеревалось засесть в большом городе. Хотя в югославскую столицу успела добраться лишь часть неприятельских войск. Прорыв 4-го мехкорпуса отрезал основное их ядро юго-восточнее Белграда, оно укрепилось вокруг горы Авала. Одновременно с ожесточенными уличными боями пришлось отделить ряд соединений против окруженной группировки. Лишь к 20 октября ее удалось уничтожить. Белград был освобожден.

Его взятие обернулось катастрофой не только для группы «Сербия». Через столицу Югославии проходили основные дороги из Центральной Европы в Грецию – железнодорожная магистраль и шоссе. Теперь их перехватили на широком участке. Оказалась, по сути, отрезанной германская группа армий «Е», стоявшая в Греции. 8 дивизий ринулись спасаться, пока им не закупорили последние отдушины. Оставили Грецию и двинулись труднопроходимыми горными дорогами через Албанию, Черногорию, Боснию. Бросали танки, орудия. Сталкивали в пропасти машины и обозы, застрявшие в осенней грязи и забившие дорогу. Окончательной зачисткой Югославии занялась Народно-освободительная армия Тито. Фронт Толбухина разворачивался на Венгрию.

К сожалению, не все замыслы исполнялись. Венгерские и германские соединения стойко дрались в Южных Карпатах (они же Трансильванские Альпы), затормозили 2-й Украинский фронт. А 4-й Украинский фронт с левым крылом 1-го Украинского застряли в Восточных Карпатах. Это горы высокие и обрывистые, заросшие лесом, а редкие в здешних местах дороги осенние дожди превратили в месиво вязкой глины. Немцы и венгры заперли эти дороги укрепрайонами, минными полями, простреливали с гор вдоль и поперек. Наши воины карабкались под огнем на кручи. Иногда приходилось лебедками или тягачами втаскивать по откосам танки. Машины по грязи не проходили. Снаряды и патроны подвозили на передовую на вьюках, а то и таскали вручную. Причем таскали по ночам – подступы к позициям тоже простреливались с гор. Вражескую оборону прогрызали буквально по шагам. За полтора месяца были заняты Дуклинский и Лупковский перевалы, армии 4-го Украинского фронта вступили в Закарпатскую Украину и словацкие деревни.

Но и немцы спешили раздавить Словацкое восстание до подхода русских. Сюда перевезли свежие формирования СС и многочисленную орду карателей, высвободившуюся после усмирения Варшавы. Повстанцев теснили, селения выжигали, жителей истребляли. Особыми зверствами выделялась дивизия СС «Галичина», ее в Словакии надолго запомнили.

Но германское командование целенаправленно поощряло зверства. В листовках, по радио, через всевозможных «миротворцев» мятежникам внушали – это они виноваты в страданиях населения. Словацкие военные падали духом. Среди разнородных отрядов и руководителей восстания нарастали разногласия.

Правда, все могло измениться. Тайные переговоры с Хорти завершились успешно, 15 октября он объявил, что Венгрия выходит из блока с Гитлером, заключает перемирие с СССР. Не тут-то было! Нацистские спецслужбы давно присматривали за престарелым диктатором. На случай его измены был разработан четкий план. Из германских войск, присланных помогать венграм, отборные танковые части СС неслучайно дежурили возле Будапешта. Как только прозвучало заявление Хорти, они сразу вошли в город, заняли ключевые пункты. Диктатору мгновенно отключили связь с внешним миром, а отряд Скорцени захватил в заложники его сына. Жертвовать собой и близкими старичок не решился. Он подписал подсунутое немцами отречение, передал власть лидеру венгерских фашистов Салаши. После этого Хорти с семьей вывезли в Германию, где и содержали под арестом – впрочем, с удобствами.

Венгрия осталась союзницей Гитлера, и для Словацкого восстания это обернулось приговором. Немцы могли не отвлекаться на свой тыл, нанесли очередной удар и 27 октября захватили столицу освобожденного района, Банска Бистрицу Повстанцы, перемешавшись с гражданскими беженцами, хлынули кто куда. Коммунисты и партизанские командиры предлагали пробиваться навстречу русским или укрыться в глухих горах. Но это было слишком трудно: в грязи и дождях, без еды, в условиях надвигающейся зимы. Генерал Виест и Голиан пощадили воинские части, отделились от партизан. Сообщили немцам, что согласны вступить в переговоры. Но когда явились в назначенное место, их вероломно схватили. Кстати, стоит отметить – Бур-Коморовский с польскими русофобами дожили в лагере до конца войны. К Виесту, Голиану и прочим словацким офицерам отношение было иным. Немцы их перевешали [98]. Наступление 4-го Украинского фронта после разгрома восстания было приостановлено.

Хотя неудачи могли разве что отсрочить падение «крепости Европы». По Балканам еще катились отголоски «девятого сталинского удара», а на Крайнем Севере грянул десятый. В Финляндии стояла германская 20-я горная армия генерала Рендулича. А правительство Маннергейма подошло к выполнению мирных соглашений весьма своеобразно. Понимало, что уходить по-хорошему немцы из Финляндии не захотят. Изгонять их или интернировать – дело небезопасное. Но германские войска стояли в основном на севере, на Кольском полуострове, прикрывали стратегически важные никелевые рудники у Петсамо (Печенги). А Петсамо с рудниками все равно предстояло отдать русским! Пускай русские и выгоняют немцев.

Из районов, где базировались части Рендулича, финское правительство заранее стало эвакуировать жителей в другие области. Гитлеровцам при этом подсказывали – скоро обстановка переменится. Когда же наступил срок исполнять договор с СССР, с немцами постарались разойтись вежливо. Германским самолетам, находившимся на финских аэродромах, позволили взлететь, германским судам в финских портах – отчалить. Германским частям, расположенным во внутренней Финляндии, предоставили возможность уйти на север, к своим. А финские части с севера выводились. Деликатненько, избегая столкновений с германскими.

Чтобы оправдаться перед Москвой, финны вдруг вспомнили, что у них непомерно большая армия и содержать ее тяжело. Перед советскими дипломатами разводили руками – нам надо демобилизовывать войска, разоружать и интернировать немцев мы не можем. Но у немцев с понятиями деликатности обстояло туго. Они оскорбились. Корабли германского флота попытались захватить остров Гогланд. Зачем – историки недоумевают до сих пор. В сложившейся обстановке остров был немцам совершенно не нужен. А подразделения, уходившие на север, стали по пути разорять деревни.

Тогда и финны обиделись, стали выпроваживать их войсками. Эти события назвали «Лапландской войной». Хотя она ограничивалась мелкими стычками. Обе стороны избегали боев. Но немцам слишком хотелось отомстить, они пожгли в северных районах все деревни и город Рованиеми. Впрочем, в Хельсинки только порадовались. Жителей отсюда успели эвакуировать, зато Финляндия приобрела полное право выставлять себя в числе стран, пострадавших от нацизма, претендовать на международную помощь.

Ну а русских армия Рендулича надеялась удержать. На Севере фронт почти всю войну стоял на месте, в скалах были вырублены мощные убежища, понастроены линии дотов, тяжелых батарей. Но 14-я армия Карельского фронта и моряки Северного флота изготовились к штурму. 7 октября заговорили более 2 тыс. орудий и минометов, с моря поддержали пушки крейсеров и эсминцев. Снаряды крушили противника три с половиной часа. Неприятельскую оборону успели разведать досконально, и артиллеристы прицельно раздолбили большую часть огневых точек. Когда пехота и матросы поднялись в атаки, они смогли за один день преодолеть две линии германских позиций – по речкам Титовка и Западная Лица [137]. Авангарды 14-й армии двинулись к третьей линии, прикрывавшей Печенгу (Петсамо). Рендулич стягивал сюда все силы, но их обошли с двух сторон.

Специально для наступления были сформированы два легкострелковых корпуса – они не имели никакого тяжелого вооружения и техники, состояли из лыжников. Эти корпуса без дорог, через полярные горы и тундру обогнули неприятельскую оборону и вынырнули к Печенге с юга. А с севера к городу примыкал порт Лиинахамари с мощнейшими батареями. Прямо в гранитной толще мыса Крестовый немцы вырубили глубокие казематы, установили крупнокалиберные орудия. Их не взял бы никакой снаряд. Но через Мотовский залив дерзко подлетели вплотную советские катера, выскочили отряды разведчиков майора Барского-Емельянова и лейтенанта Леонова. Ворвались прямо в подземный форт, поливая ошеломленных немцев из автоматов и закидывая гранатами. Батареи были парализованы, а через залив уже спешили корабли с десантом, высадили его на причалы Лиинахамари.

Печенгу окружили с трех сторон, и путь для морской эвакуации оказался отрезан. Неприятели хлынули выбираться по единственной оставшейся дороге, на северо-запад. Их преследовали, вдоль побережья сопровождал флот. Когда враги пытались зацепиться на том или ином рубеже, корабли утюжили их огнем, высаживали в тылу десанты, вынуждая откатываться дальше. После жаркого боя был занят город Никель. Дивизии Рендулича стали уходить в Норвегию. Минировали и взрывали за собой дороги, тоннели, разрушили подвесной мост через Яр-фьорд. Но советские части форсировали его на машинах-амфибиях и на рыбачьих лодках. Через другой фьорд, Эльвенес, навели переправу на плотах.

Советские войска вступили на норвежскую землю, 22 октября освободили город Киркенес. От немцев очистили и прилегающие районы, 14 городков и поселков. А остатки 20-й германской армии уже думали только о том, как бы оторваться от русских. Побросали все имущество, артиллерию, машины. Удирали до ближайших пристаней, где им удалось погрузиться на пароходы и отчалить прочь. Да и то сказать, погрузить их было уже нетрудно. Из 56 тыс. подчиненных Рендулича 30 тыс. погибли, свыше 10 тыс. попали в плен. Около тысячи отбились от своих, уходили по тундрам на юг. Их переловили финны, объявили пленными и восславили свою победу в «Лапландской войне».

На севере наконец-то воцарился мир. А в Европе у Германии теперь оставалась единственная союзница – Венгрия. Здесь действовали последние у нацистов нефтяные промыслы. Гитлер лично встретился с Салаши и дал обещание – венгерскую землю он будет защищать так же, как немецкую. Правда, аналогичное обещание уже давалось Антонеску. Но сами венгры оказались настроены куда более воинственно, чем румыны. Сказалась их вековая вражда к славянам и России. Да и новые лозунги о высокой миссии, защищать «крепость Европу», находили среди них благодатную почву. А фюрер дурманил им головы жадностью, великодержавными амбициями – соглашался отдать земли Словакии, Румынии, Западной Украины, Югославии. Отдать в будущем, после гипотетических побед. Но ведь так приятно было грезить о победах!

Венгерские солдаты самозабвенно кидались в схватки в Трансильванских Альпах, не позволяя продвигаться 2му Украинскому фронту. Но Малиновский обратил внимание – самое жаркое сражение разгорается на южном крыле фронта. Здесь действовала основная группировка наших войск с 6-й танковой армией. Противник тоже стягивал сюда все больше сил. Тогда Малиновский сманеврировал. На время приостановил атаки, быстро и скрытно передвинув свой ударный кулак на северное крыло. Следующий рывок опрокинул врага. Армии 2-го Украинского прокатились на 150–200 км вперед, форсировали Тису, овладели вторым по величине венгерским городом, Дебреценом.

Но Гитлер сдержал слово: в Венгрию двигался поток пополнений. Группа армий «Юг» генерала Фриснера достигла 35 дивизий, из них 9 танковых. Вокруг Будапешта возводились три полосы обороны, упирающиеся флангами в Дунай. 2-й Украинский фронт вышел к передовым рубежам этих укреплений и 29 октября попытался прорвать их. Шквал артиллерийского огня сосредоточили на узком участке, пехота захватила перемешанные с землей позиции, и Малиновский запустил в пробитую брешь два механизированных корпуса. Они устремились вглубь неприятельской обороны, казалось – до Будапешта рукой подать. Куда там! Немцы бросили наперерез три танковых и моторизованную дивизию. Они полезли в контратаки, прижали наших танкистов с флангов. Пришлось с тяжелыми боями выбираться назад.

Ставка Верховного главнокомандования скорректировала планы. Приказала брать Будапешт в клещи совместными ударами двух фронтов, 2-го и 3-го Украинских. Полосы наступления требовалось расширить, чтобы враг не смог маневрировать силами. Повторный удар подготовили 11 ноября. Снова ревели орудия, полки советских бомбардировщиков перепахивали вражескую оборону. Но немцы и венгры стойко отбивались. 2-й Украинский фронт за две недели непрерывного сражения продвинулся на 100 км, и выяснилось, что он преодолел только передовые оборонительные линии! Возле Будапешта наши войска уперлись в сплошные лабиринты траншей, бетона, колючей проволоки. Командование опять дало передышку солдатам. Заново вело разведку, подтягивало тяжелую артиллерию, гнало к фронту сотни эшелонов со снарядами.

Враг и в самом деле постарался превратить столицу Венгрии в крепость. Военные предприятия и часть населения вывезли в Австрию. Улицы перекапывали, возводили баррикады. У старинных зданий с толстенными стенами закладывали окна, превращая в амбразуры. В городе было введено осадное положение. Конфисковывалось все продовольствие, автомашины, лошади, ослы. Эсэсовцы и салашисты патрулировали улицы, обшаривали дома. За нарушения комендантского часа, пораженческие настроения, невыполнение предписаний об эвакуации и прочие прегрешения расстреливали на месте. Ловили и дезертиров – ошалелых ополченцев, разбежавшихся от артобстрелов и бомбежек, уклонившихся от повальной мобилизации мальчишек или стариков. Их вешали на ближайшем столбе или дереве. Разыскивали их семьи, чтобы тоже казнить. А если дезертиров находили в чьей-то квартире, убивали всех обитателей, невзирая на пол и возраст [38]. В это же время завершилась трагедия будапештского гетто, часть евреев вывезли в польские лагеря, остальных салашисты истребили. Заодно было казнено более 30 тыс. цыган.

Советское руководство понимало, что штурм Будапешта будет стоить большой крови, да и сам город серьезно пострадает. Существовал логичный выход, как избежать этого. Ведь половину неприятельских войск составляли венгры. Советские дипломаты и политработники провели переговоры с трезво мыслящими политиками в самой Венгрии. В декабре в Дебрецене собралось альтернативное правительство. Оно было совершенно не коммунистическим. Наоборот, составилось из видных фигур хортистской Венгрии. Возглавил его генерал Милош, в правительство вошли лидер крестьянской партии Эрдеи, граф Телеки, бывший военный министр и начальник Генштаба Венгрии генерал Вереш. Они приняли постановления о перемирии с Советским Союзом, а Германию обвинили в оккупации своей страны, объявили ей войну.

Нет, даже это не сработало! Повернуть на свою сторону венгерские войска или хотя бы расколоть их не получилось! На сторону Дебреценского правительства переходили лишь отдельные военные. Подавляющее большинство сохранило верность Гитлеру и Салаши! Это могло показаться диким, невероятным. Нацисты и салашисты обрекли страну на неимоверные бедствия, заливали ее кровью. Но венгры слепо и остервенело готовились отражать «варварское нашествие»! А перед лицом «варварского нашествия» жертвы выглядели вполне оправданными. Так и надо трусам, предателям! Так и надо семьям трусов и предателей!

В декабре советские войска предприняли третье наступление на Будапешт. Армиям Малиновского удалось вклиниться в оборону на северном фланге. А войска 3-го Украинского фронта еле-еле прогрызались вдоль Дуная. Но Толбухин внезапно изменил направление удара. Не на север, к Будапешту, а на запад, за Дунай. Бронекатера Дунайской флотилии неожиданно ринулись в тыл противника. Возле поселка Герьен полили из пушек и пулеметов заметавшихся вражеских солдат, с катеров соскочили 400 морских пехотинцев. Столь вызывающая высадка вогнала неприятелей в шок, вызвала неразбериху. А пока они опомнились, десантники уже закрепились на плацдарме, на него стали переправляться новые силы. Прорвали фронт и двинулись к озеру Балатон, обтекая Будапешт с юго-запада. 2-й Украинский фронт продолжал обходить город с севера.

Фриснер срочно выдвинул танковые резервы. Авангарды обоих фронтов столкнулись с ними лоб в лоб. После яростных встречных боев как Малиновскому, так и Толбухину пришлось очередной раз прерывать операцию, пополнять боезапас, перегруппировывать войска. Следующее, уже четвертое наступление, началось 20 декабря, и 26-го кольцо вокруг Будапешта наконец-то замкнулось. Оно захлестнуло 190 тыс. солдат и офицеров. Наше командование предприняло еще одну попытку избежать лишних жертв и сохранить великолепный город. 29 декабря послало окруженным ультиматум о капитуляции. Но «защитники цивилизации» не считали нужным соблюдать кодексы воинской чести, парламентеров расстреляли. Грянул штурм…

Так завершался 1944 год. Для Германии он стал даже более катастрофичным, чем 1941-й для русских. Было полностью уничтожено 70 гитлеровских дивизий, примерно столько же наголову разгромлено. Наши солдаты освободили весь Советский Союз (за исключением Курляндии), Балканские страны, восточные районы Венгрии, Чехословакии, Польши, Северную Норвегию. «Крепость Европа» обваливалась.