23. Севастополь, Ржев, Кавказ
Майский разгром Крымского фронта стал приговором для Севастополя. Выгнав и перетопив три армии под Керчью, Манштейн стянул все наличные силы против осажденного города. 7 июня грянул третий штурм. Аэродромы в Севастополе простреливались артиллерией, и советским самолетам приходилось летать издалека, с кавказского берега. Над полем боя они находились недолго, прикрыть Севастополь не могли. А неприятель крушил город из сверхтяжелых орудий, бомбил с воздуха. Германские самолеты перекрыли и морские подступы, кидались стаями на приближающиеся суда. 17 июня враг прорвал внешний пояс обороны, вышел к подножию Сапун-горы, Мекензиевым высотам. Отсюда он начал простреливать бухту.
Тем не менее защитники дрались яростно, раз за разом поднимались в контратаки. В германских ротах осталось по 39–40 солдат. Но за пехотой выдвигались полевые батареи, ползли самоходные орудия. Советские огневые точки расстреливали прямой наводкой или взрывали. 29 июня немцы проникли в северную часть города. А наши бойцы абсолютно вымотались. Многие впадали в прострацию. Кидались в последние штыковые и погибали. Или ничего больше не воспринимали, оставляли позиции и брели в тыл. Хотя и тыл был условным понятием, несколько километров. Но эвакуация стала невозможной. На причалах рвались снаряды, немецкие самолеты дежурили над морем.
Ставка приняла решение из соображений жестокой целесообразности. Приказала вывезти руководство Приморской армии и Севастопольской морской базы, а основной массе солдат, матросов, офицеров – сражаться до конца. Когда возможности для сопротивления будут исчерпаны, уходить в партизаны. Командующий обороной генерал Петров хотел остаться с подчиненными, но приказ был категорическим – пришлось вместе со штабом грузиться в подводную лодку [55]. Вместо него был оставлен командир дивизии генерал Новиков. Но это была уже агония, оборона распадалась на отдельные очаги. Пробиться в горы, к партизанам, удалось немногим.
Основная часть защитников отступила на мыс Херсонес. По ночам к берегу приближались советские корабли, но только мелкие: подводным лодки, катера. Забрали несколько тысяч человек. Некоторые уходили в море на лодках или плотах. Кто-то утонул, других прибивало к берегу, немцам в плен. Третьим повезло, подбирали русские корабли. Скопище людей на Херсонесе немцы поливали снарядами и бомбами. Наконец, двинули танки, а у наших воинов уже не было патронов, еды, воды. Они стали сдаваться. Манштейн набрал 78 тыс. пленных. Общие советские потери с начала осады Севастополя составили 156 тыс. человек. Но и неприятелю победа далась совсем не дешево. Германские и румынские войска недосчитались 300 тыс. убитых и раненых.
Чтобы выправить катастрофическое положение на юге, советское руководство собирало сюда дополнительные силы. Переброски были делом трудным и хлопотным – дороги перегружены, немцы бомбят пути и станции, эшелоны застревают. Но ведь можно было и самим отвлечь врага на другие направления. Как уже отмечалось, основные контингенты наших войск к лету 1942 г. сосредоточились для прикрытия Москвы, наступление гитлеровцев ожидали именно здесь. А после зимних сражений сохранялась причудливая конфигурация линии фронта, Ржевско-Вяземский выступ. Напрашивалась идея все-таки выполнить планы, не реализованные зимой, прорубить фланги и замкнуть окружение. Гитлер будет вынужден ослабить контингенты на юге, перекидывать их на центральный участок.
Но местность тут была труднейшей, леса и болота, а враг наращивал оборону уже полгода. Высотки и проходы между болотами перекрывались окопами, минными полями, дебрями колючей проволоки. Деревни превратились в мощные опорные пункты. Тем не менее разведчики высматривали места послабее, готовилась артиллерия, завозились снаряды. 30 июля загремела артподготовка на Калининском фронте. Командующий, генерал Конев, бросил в атаку две армии, 29-ю и 30-ю. Немцы знали, что русских громят на юге, и никак не ожидали, что удар обрушится на них самих. Наши войска овладели первой полосой обороны, углубились на 9 км, продвигаясь к Ржеву. Неприятель опомнился, кинул наперерез резервы. И к тому же хлынули проливные дожди. Советские самолеты не могли взлететь, машины вязли в грязи. К армиям, ушедшим вперед, не могли подвезти боеприпасы и продукты, на старых позициях застряла артиллерия.
Западный фронт Жукова должен был ударить 2 августа. Но Георгий Константинович из-за дождей попросил у Сталина отсрочку. Его 20-я армия ринулась на врага 4 августа. Немцы-то оттянули все силы к Ржеву, и поначалу казалось, что оборону вообще прорвали. За два дня наши передовые части продвинулись на 20 км, Жуков ввел в бой подвижную группу из двух танковых и кавалерийского корпусов. Но и германское командование сообразило, где главная опасность, развернуло сюда свои резервы, три танковых дивизии. Обойти друг друга по болотам было невозможно. Девятьсот танков столкнулись на узких дорогах в лоб, измочалили друг друга.
А пехота оказалась и без танков, и без отставшей артиллерии. Лезла вперед, ее косили пулеметы. Навстречу подходили германские части, кидались в контратаки. Возникали жуткие болота смерти, переходившие из рук в руки. Окопы, ямы, воронки были завалены разложившимися на жаре мертвыми телами. Смрад стоял такой, что люди теряли сознание, сходили с ума. Но по трупной жиже приходилось ползти в разведке, перебегать в новые атаки. Успехи, по сути, кончились. За следующий месяц жестоких боев врага потеснили всего на 5–6 км.
Советское командование приостановило наступление. Два фронта заново готовились к ударам, вели перегруппировку, сосредотачивали для прорыва артиллерию. Штурм последовал в сентябре, и армии Конева отбросили врага, ворвались на улицы Ржева. Но и Гитлера озаботил русский натиск на группу армий «Центр». Фюрер направил сюда 12 дивизий – только что сформированных, полнокровных. В Вязьме и Смоленске непрерывно разгружались эшелоны. Волны свежих солдат нахлынули на советские части, повыбитые и не успевшие закрепиться. Вышибли их из Ржева, и сражение выдохлось примерно на тех же рубежах, где оно начиналось. Наши войска потеряли 50 тыс. человек погибшими, 140 тыс. ранеными, немцы – около 60 тыс. убитыми и ранеными.
На севере, в осажденном Ленинграде, ситуация была гораздо лучше, чем зимой. Теперь продовольствие подвозилось регулярно, в самом городе возделывались огороды. Но гитлеровцы все-таки не оставляли надежд покончить с Ленинградом. Сперва они вознамерились взять под контроль Ладогу и перекрыть Дорогу жизни. Перебросили на озеро большое количество катеров и десантных барж – тех, которые в свое время строились для высадки в Англии. Но сосредоточение плавсредств обнаружила наша воздушная разведка. Бомбардировщики и штурмовики поработали так хорошо, что от катеров и барж остались груды обломков. А то, что уцелело, немцы предпочли увезти на Черное море.
Но разгром 2-й ударной армии и пленение генерала Власова, выложившего всю известную ему информацию о Волховском и Ленинградском фронтах, вдохновило врага на сухопутную операцию. Планировалось ударить от Шлиссельбурга на север, вообще отрезать Ленинград от Ладожского озера и соединиться с финнами. Отдушина для снабжения перекроется, и городу придет конец. А немцы вместе с финнами двинутся на Русский Север, на Вологду. Москву будут охватывать с двух сторон, от Ленинграда и Сталинграда. Операция получила название «Северное сияние».
Однако и сталинская Ставка не теряла надежды разомкнуть блокаду. Решила воспользоваться именно тем, что у неприятеля львиная доля сил занята на юге. Во второй раз было намечено срезать Синявинский выступ у Ладожского озера, перекрывший доступ в Ленинград. Навалиться с двух сторон и пробить коридор. После боев по выводу из окружения остатков 2-й ударной армии Василевский доложил в Москве о плачевном состоянии Волховского фронта. 2-ю ударную переформировали заново, а фронту были выделены значительные силы артиллерии, танков, резервные стрелковые соединения. Германская разведка засекла перевозки к Ленинграду и вывод сделала верный: русские собираются наступать.
Фюрер и его военачальники обеспокоились. Прорыв блокады не только перечеркнул бы усилия по взятию города. Поражение на этом участке могло напугать Финляндию. Союзница была жадной, но ненадежной, себе на уме. Типпельскирх писал: «Учитывая интересы финнов, нельзя было ослаблять тесное кольцо вокруг Ленинграда…» Это подхлестнуло операцию «Северное сияние» [81]. Правда, лишних контингентов в распоряжении Гитлера не было. Но в Крыму как раз высвободилась 11-я армия Манштейна. Многочисленная, натренированная в прорыве мощной обороны – даже со сверхтяжелыми осадными пушками. Изначально предполагалось направить ее на Кавказ. Однако в июле – августе 1942 г. германский генералитет пребывал в уверенности, что исход кампании на юге уже определился. Зачем же там еще одна армия? Румын из Крыма забрали под Сталинград, прикрыли растянувшиеся фланги прорыва. А 11-ю армию нацелили к Ленинграду.
Советское командование о неприятельских замыслах не подозревало. 19 августа командующий Ленинградским фронтом Говоров отдал приказ начинать сражение. Его 55-я армия ринулась через речку Тосну, захватила несколько плацдармов на восточном берегу. Противник остервенело отбивался. Но навстречу ленинградцам, с речки Черной, поднялись две армии Волховского фронта – 8-я и 2-я ударная. Они сумели подавить неприятельскую оборону, вклиниться в нее на 9 км. Между двумя фронтами осталось всего 6 км! Германская группировка в Шлиссельбурге и на побережье Ладожского озера вот-вот могла быть окружена.
Однако немцы цеплялись за каждое строение и каждый окоп. Бросили в драку даже экспериментальный батальон новейших тяжелых танков «Тигр» с пушками калибра 88 мм и сверхпрочной броней толщиной 100 мм. А окопами и траншеями была перепахана вся местность. Атаки захлебывались под перекрестным огнем. Между тем на ближайшие станции прибывали дивизии Манштейна. Их сразу же гнали на позиции, и перед нашими солдатами невесть откуда стали возникать новые полки, артиллерийские и минометные батареи. Командующий Волховским фронтом Мерецков пытался все же дожать. Ввел в сражение второй, а потом и третий эшелон.
Но гитлеровцы усиливались и чувствовали себя настолько уверенно, что сами перешли в контратаки. А на фланге Манштейн скрытно собрал сильный кулак и 21 сентября ударил под основание прорыва. Обе наступавших армии оказались отрезаны от своих. Причем 2-я ударная – во второй раз подряд! Но командовал ею уже не Власов, а Ставка Верховного главнокомандующего быстро отреагировала. Дальнейшее наступление отменила, приказала Мерецкову спасать окруженных. Были сформированы несколько специальных отрядов, пробивали и удерживали коридоры. Большую часть войск удалось вытащить из мешка. В плен попало 12 тыс. человек. Число погибших в этом сражении достигло 30 тыс., раненых – втрое больше. Германский урон составил 50 тыс. убитых и раненых, это оказалось тоже чувствительно. Операцию «Северное сияние» пришлось отменить.
Впрочем, кровопролитные бои под Ленинградом и Ржевом принесли еще один результат. Важнейший, стратегический! Из состава групп армий «Север» и «Центр» германское командование не сняло на юг ни единого солдата. Мало того, 12 дивизий из резерва Гитлера было направлено в центр, а не на юг! А 5 дивизий Манштейна забрали с юга! Солдаты в кошмарных ржевских болотах и в грязи ладожских речушек не могли знать, что их страдания и смерть уже готовили грядущие победы…
Но неприятели пока не чувствовали этого. Для них выглядело очевидным, что на юге дополнительных сил не требуется. На главном, Кавказском, направлении Красная армия бежала или погибала.
В августе германские войска взяли Ставрополь, Краснодар, Армавир, Майкоп, Анапу. На Таманском полуострове располагалась многочисленная группировка, дальнобойная артиллерия – опасались, что немцы высадят десант из Керчи. Здесь же базировалась Азовская военная флотилия. Когда враг стремительно обошел через Краснодар, эта группировка была отрезана от своих. Флотилия ночью пошла на прорыв через Керченский пролив. Германская артиллерия и авиация караулили ее, перетопили часть кораблей. А защитники Тамани спасались на баржах, буксирах, лодках. Или прятались по болотам и плавням, а немцы их вылавливали.
Природные условия Кавказа заставили врага еще раз разделить группу армий «А». Одна лавина повернула вдоль Черного моря, на Новороссийск и Туапсе. Другая двинулась в долину Терека – к Каспийскому морю. В промежутке между ними на кручи Кавказа были направлены специально обученные соединения: 49-й германский горнострелковый корпус, две румынских горнострелковых дивизии. Они захватили Марухский, Санчарский перевалы, вышли к Клухорскому. 21 августа немецкие военные альпинисты водрузили флаг со свастикой на вершине Эльбруса. Это был не только пропагандистский, но и магический ритуал. Гитлер был уверен – покорение самой высокой точки Европы приведет к быстрому падению всей Европы. То есть областей и стран, еще не покорившихся флагу со свастикой.
Однако нацистская магия не сработала. А поздравления и награды оказались преждевременными. Сдавать Кавказ наше правительство не собиралось. В качестве представителя Ставки сюда был назначен Лаврентий Павлович Берия. Грузин, прекрасно знающий местные условия, и руководитель советских спецслужб – умный, волевой, жесткий. Он одним махом поснимал целый ряд армейских командиров, впавших в депрессию и неспособных организовать отпор. Отстранил от должностей и паникующих тыловых начальников. По республикам Закавказья развернулось формирование ополчения [13]. Из альпинистов и жителей горных районов создавались отряды численностью от роты до батальона, их рассылали перекрыть труднодоступные участки. Заодно и с Эльбруса немцев сшибли, флаг заменили.
Перед авиацией была поставлена задача ежедневно вести разведку перевалов. Их закупорили дотами, пулеметными точками, минировали – в случае прорыва врага готовились обрушить скалы. Навстречу немцам выдвигались войска Закавказского фронта генерала армии Тюленева. Разгромленный Северо-Кавказский, как и его предшественники, был расформирован, его остатки влились в Закавказский. Немцы еще сумели ворваться в Новороссийск, заняли большую часть города. Но на восточной окраине их остановили. Наткнувшись на стойкую оборону, они попытались обойти через перевалы на Туапсе, но и здесь были отражены.
Вторая группировка, на Тереке, застряла у Малгобека. Вот тут-то и пригодились бы дивизии, растрепанные на второстепенных направлениях. Но теперь германскому руководству оставалось манипулировать наличными силами. Оно приостановило атаки на Тереке, сосредоточило кулак помощнее под Туапсе. Ударило – и ничего не получилось. Прекратили натиск на Туапсе, снова перебрасывали части на Терек – нет, не удалось. Гитлер был возмущен, что блестящее наступление застопорилось. Отстранил командующего группой армий «А» фон Листа, взялся лично руководить операциями. Хотя сам-то он сидел далеко, в своей ставке. Фактическое командование легло на плечи начальника штаба группы армий «А» Грейфенберга. Ни к чему хорошему эти перетасовки не привели. На пути захватчиков Кавказ стал неодолимой стеной.
