Троцкий придумал пакостный термин «сталинская бюрократия». Он уже маневрировал в попытках захватить власть в партии, когда еще был жив Ленин:

«Бюрократизация грозит тем, что она… станет причиной более или менее оппортунистического вырождения старой гвардии».

В своих положениях об основах оппортунистической позиции от июля 1926 года он указал в качестве главного направления атаки «разнузданный бюрократизм». А когда началась Вторая мировая война, Троцкий все время призывал советский народ «действовать против сталинской бюрократии так, как прежде он сражался против царской бюрократии и буржуазии».

Троцкий постоянно пользовался словом «бюрократия» для глумления над социализмом.

Узнав это, кто-то может удивиться, что на протяжении 30-х годов партийные лидеры, главным образом Сталин, Киров и Жданов, отдавали много энергии для борьбы против бюрократических элементов в партийном и государственном аппарате.

Как же проявлялась борьба против бюрократизма и бюрократов в 30-х годах?

Сначала мы должны договориться о значении терминов.

Как только большевики захватили власть, правые стали использовать слово «бюрократия» для того, чтобы таким образом охарактеризовать и унизить революционный режим. Для правых любое социалистическое и революционное начинание было отвратительным и автоматически получало клеветнический ярлык «бюрократического». Начиная прямо с 26 октября 1917 года, меньшевики выразили свою непримиримую вражду к «бюрократическому» режиму большевиков, режиму заговорщиков, который не мог быть социалистическим, поскольку страна была крестьянской, режиму, характеризуемому ими как «государственный капитализм» и «диктатура над крестьянами». Такая пропаганда явно намеревалась отменить диктатуру пролетариата, установленную большевистским режимом.

Но в 1922 году, столкнувшись с разрушением производительных сил в стране и желая сохранить диктатуру пролетариата, большевики были вынуждены отступить, сделать уступки крестьянам-единоличникам, разрешить свободную торговлю. Большевики хотели создать в стране своего рода «государственный капитализм», то есть развить малые формы капитализма, ограничиваемые и контролируемые социалистическим государством. В то же самое время большевики объявили войну бюрократии: они боролись с неизменными привычками старого бюрократического аппарата и склонности новых советских служащих перенять их.

Тогда меньшевики предприняли попытку вернуться на политическую сцену, заявляя: «Вы, большевики, сейчас против бюрократии, и вы допускаете строительство государственного капитализма. Это то, о чем мы говорили, о чем мы всегда говорим. Мы правы».

Ленин отвечал:

«Наставления… меньшевиков и проповедь эсеров выражает их истинную натуру: „Революция зашла слишком далеко. То, что вы говорите сейчас, мы высказывали все время; разрешите нам высказаться еще раз“. Но в ответ мы говорим: „Разрешите нам поставить вас под расстрел за эти слова. Или вы воздерживаетесь от выражения ваших взглядов, или, если вы в нынешних обстоятельствах настаиваете на выражении ваших политических взглядов публично, когда наше положение намного более трудное, чем во времена, когда белогвардейцы атаковали нас, тогда вся вина падет на вас, если мы обойдемся с вами как с самыми худшими и самыми разорительными белогвардейскими частями“».

Из приведенного выше видно, что Ленин страстно боролся с контрреволюционерами, атакующими так называемую «бюрократию», пытающимися свергнуть социалистический строй.

Ленин и большевики всегда вели революционную борьбу против бюрократических отклонений, которые были неминуемы в аппарате диктатуры пролетариата отсталой страны. Они полагали, что угроза диктатуре также шла «изнутри» вследствие бюрократизации советского государственного аппарата.

Большевикам пришлось принять на работу часть старого царского государственного аппарата, который лишь частично трансформировался в социалистическом смысле.

Более того, сельский партийный и государственный аппарат представлял собой большую проблему по всей стране. С 1928-го по 1931 год в партию было принято 1,4 миллиона новых членов. Среди этой массы на самом деле было много политически безграмотных людей. У них был революционный настрой, но не было реальных коммунистических убеждений. Кулаки, старые царские офицеры и другие реакционеры легко проникали в партию. Все, кто имел какие-то организаторские способности, принимались в партию почти автоматически, поскольку кадров не хватало катастрофически. С 1928-го по 1938 годы удельный вес партийного элемента в селе оставался низким, и коммунистам было трудно влиять на верхние слои, интеллектуально и экономически господствовавшие в деревнях. Все эти факторы привели к проблеме бюрократического вырождения.

Первое поколение революционных крестьян имело опыт Гражданской войны, где они сражались с силами реакции. Дух военного коммунизма, приказной стиль работы поддерживался сам по себе и давал начало бюрократии, которая имела мало общего с вдохновенной политической деятельностью.

Ввиду всех этих причин борьба против бюрократии всегда рассматривалась Лениным и Сталиным как борьба за чистоту большевистской линии, против влияния старого общества, старых общественных классов и эксплуататорских структур.

При Ленине, как и при Сталине, партия стремилась сконцентрировать в Центральном комитете и руководящих органах лучших революционеров, самых дальновидных, деятельных, прочно и органично связанных с массами. Руководство партии всегда стремилось мобилизовать массы на выполнение задач социалистического строительства. В то же время бюрократические элементы, карьеристы и оппортунисты легче всего могли устроиться и прятаться на среднем уровне, в особенности в республиканских аппаратах. Весь период своего лидерства в партии Сталин призывал руководство и массы к мобилизации, для того чтобы изжить бюрократию критикой как сверху, так и снизу. Вот директива 1928 года, типичная для сталинского взгляда на этот вопрос:

«Бюрократия есть один из злейших врагов нашего прогресса. Она существует во всех органах… Беда в том, что мы имеем дело не со старыми бюрократами. А дело в том, что это проявление новых бюрократов, бюрократов, которые благожелательно относятся к советскому правительству, и, наконец, коммунистических бюрократов. Коммунистический тип бюрократа есть самый опасный тип бюрократа. Почему? Потому что он маскирует свой бюрократизм титулом члена партии». Представив несколько чреватых тяжкими последствиями случаев, Сталин продолжал:

«Какое может быть объяснение этим позорным случаям коррупции и морального разложения в некоторых наших партийных организациях? Факт, что партийная монополия на власть простирается до границ абсурда, что голос простого человека задушен, что партийная демократия отменена, а бюрократия стала повседневной… Я думаю, что нет и не может быть другого пути для борьбы с этим злом, кроме организации партийного контроля снизу, внедрения внутрипартийной демократии. Какие могут быть возражения против того, чтобы поднять ярость масс рядовых большевиков против коррумпированных элементов и дать возможность этим массам полностью управлять ими или избавиться от них?».

«Немало разговоров о критике сверху, критике от Рабоче-крестьянской инспекции, критике от Центрального комитета партии и т. д. Все это, без сомнения, очень хорошо. Но этого все еще совсем недостаточно. Более того, сейчас это ни в коем случае не главное. Главное сейчас – начать широкую волну критики против бюрократизма вообще, против недостатков в нашей работе в частности. Только тогда мы сможем рассчитывать на проведение успешной борьбы против бюрократизма и на его искоренение».

Во-первых, чтобы вести борьбу с бюрократизмом, Сталин и руководство большевистской партии заботились о подъеме народного образования.

В начале 30-х годов были организованы партийные школы для проведения первичных курсов для людей из села, не имевших основ политического образования.

Первый систематизированный курс по истории партии был издан в 1929 году Ярославским: «История Коммунистической Партии Советского Союза» (так в тексте, должно быть «История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков). – Прим. пер.). В 1938 году вышло второе издание, написанное под личным наблюдением Сталина, под тем же названием с добавлением: «Краткий курс».

С 1930-го по 1933 год число партийных школ увеличилось с 52 тысяч до 200 тысяч, а число учащихся – с одного миллиона до 4,5 миллионов. Это было замечательное достижение по приданию слаженности рядов тех сотен тысяч человек, которые только что вступили в партию.

Один из самых эффективных методов борьбы против бюрократического разложения – проверка и чистка.

В 1917 году в партии было 30 тысяч членов. В 1921 году – почти 60 тысяч. В 1929-м уже было полтора миллиона, а в 1932-м – два с половиной миллиона. После каждой из волн массового набора в партию руководству приходилось проводить отбор. Первая кампания проверки проводилась в 1921 году, при Ленине. Тогда было исключено 45 % членов партии – селян, 25 % всех членов партии. Это была самая крупная кампания по чистке партии из всех, когда-либо проводившихся. Одна четвертая часть всех ее членов не отвечала самым элементарным требованиям.

В 1929 году во время второй проверочной кампании партию покинули одиннадцать процентов членов.

В 1933 году вновь проводилась чистка. Было задумано, что ее проведение займет четыре месяца. На деле она продолжалась два месяца. Текущий контроль центрального руководства, вообще партийные структуры и контрольные механизмы были настолько слабы, что было просто невозможно спланировать и провести проверочную кампанию. В конечном счете, из партии было исключено 18 % ее членов.

Каковы были критерии для исключения? Исключались:

– те, кто когда-либо числился среди кулаков, белых офицеров или контрреволюционеров;

– коррумпированные или чрезмерно амбициозные люди, нераскаявшиеся бюрократы;

– лица, совершившие преступления, пьяницы и т. п.

Во время партийной проверки в 1932–1933 годах руководство партии отмечало, что трудности того периода заключались не только в том, что инструкции не всегда выполнялись, но и в том, что партийная администрация на селе не отвечала требованиям времени. Никто точно не знал, кто действительно является членом партии, а кто нет. К тому времени было утеряно 250 тысяч партбилетов, и еще более 60 тысяч незаполненных партбилетов исчезли, то есть были или утеряны, или украдены.

Во время этой проверки положение было настолько угрожающим, что центральное руководство угрожало исключением региональным лидерам, если те не примут личного участия в кампании. Но беспечное отношение региональных лидеров зачастую оборачивалось бюрократическим вмешательством: рядовые члены изгонялись из партии без какого-либо тщательного политического расследования. Эта проблема часто обсуждалась на высшем уровне в 1933–1938 годах. 18 января 1938 года в «Правде» было опубликовано постановление Центрального комитета, еще раз напомнившее об отношении Сталина к данному вопросу:

«Некоторые из наших партийных руководителей страдают от недостаточно внимательного отношения к людям, к членам партии, к рабочим. Более того, они не учат партийных работников, не знают, как идут их дела, как они развиваются, не знают свои кадры вообще… И именно потому, что они не используют индивидуальный подход при оценке работы членов партии и партийных работников, они обычно действуют без разбора – или дают им огульную оценку, действуя вне всяких рамок, или карают, также не разбираясь и без всякой меры, исключая людей из партии тысячами и десятками тысяч… Но только глубоко антипартийные по своей сути люди могут применять такой подход к членам партии».

В этом документе Сталин и остальное руководство обращаются к конкретным средствам и методам чистки партии от проникших в нее нежелательных элементов. Но в этом тексте была уже обозначена совершенно новая форма чистки: та, что очистит руководство партии от наиболее обюрократившихся работников. Отсюда могут быть видны две вещи, о которых заботился Сталин более всего: ко всем кадрам и членам партии должен применяться индивидуальный подход; каждый должен лично и глубоко знать своих сотрудников и подчиненных. В главе об антифашистской работе мы еще покажем, как сам Сталин подходил к такого рода задачам.

Чтобы покончить с бюрократией, партийное руководство начало борьбу за революционную демократию. В связи с трудностями в применении инструкций во время кампании чистки партии Центральный комитет своим распоряжением от 17 декабря 1934 года впервые обратил внимание на более фундаментальную проблему. Там критиковались «бюрократические методы руководства», когда небольшая группа кадровых работников решает насущные вопросы без какого-либо участия масс.

29 марта 1935 года в Ленинграде была принята резолюция, критикующая отдельных руководителей, пренебрегающих воспитательной работой и сосредоточенных только на экономических задачах. Идеологические задачи при этом исчезают в бумаготворчестве и бюрократизме. В этой резолюции подчеркивалось, что руководители обязаны знать возможности и способности своих подчиненных. Необходимо вести учет их работы, чем достигался бы более тесный контакт между руководством и кадрами и обеспечивалась политическая линия по выдвижению новых кадров.

Сталин высказался по этому вопросу 4 мая. Он осуждал «возмутительное отношение к людям, к кадрам, к рабочим, которое мы нередко видим на практике. Лозунг „Кадры решают все“ требует того, что наши руководители должны показать самое заботливое отношение к нашим рабочим в „малом“ и „большом“, поддерживая их, когда они нуждаются в поддержке, Вдохновляя их, когда к ним приходит первый успех, продвигая их и так далее. Однако на практике мы в некоторых случаях встречаемся с бездушным, бюрократическим и поистине возмутительным отношением к рабочим».

Арч Гетти в блестящей работе «Происхождение великих чисток» дает такой комментарий.

«Партия стала в нетерпимой степени бюрократической, экономической, механической и административной. Сталин и другие лидеры в центре воспринимали это как окостенение, как аварию и извращение функций партии. Местные партийные и государственные руководители стали уже не политическими лидерами, а экономическими администраторами. Они противились политическому контролю как сверху, так и снизу, не хотели заниматься идеологией, воспитанием, массовыми политическими кампаниями или личными делами и карьерой членов партии. Логическим продолжением этого процесса стало бы превращение партийного аппарата в сеть местных администраторов – деспотов от экономики. Подтверждено неоднократно, что Сталин, Жданов и другие руководители предпочитали восстановить воспитательные и агитационные функции партии, уменьшить абсолютную власть местных царьков и поддержать некоторые формы самоуправления».

В конечном счете, в феврале 1937 года состоялся весьма важный пленум Центрального комитета по вопросам демократии и борьбы с бюрократизмом. Именно на этом пленуме было решено организовать чистку партии от враждебных элементов.

Важно отметить, что за несколько дней до того Центральный комитет занимался проблемами внутрипартийной демократии, призванной укрепить революционный характер организации, а следовательно, и ее способность разоблачать проникших в нее врагов. В докладах Сталина и Жданова говорилось о развитии критики и самокритики, о необходимости кадров представлять доклады о состоянии в массах. Впервые были проведены выборы в партийные органы после публичного обсуждения всех кандидатур и тайным голосованием с несколькими кандидатами. Резолюция Центрального комитета от 27 февраля 1937 года гласила:

«Практика кооптирования членов партийных комитетов должна быть ликвидирована… каждому члену партии должно быть предоставлено неограниченное право отзывать кандидатов и критиковать их».

Когда германские фашисты оккупировали Советский Союз, они вскрыли все архивы партийного комитета Западной области с центром в Смоленске. Все собрания, все обсуждения, все директивы и постановления обкома и ЦК – все было там. Архивы содержали протоколы выборных собраний, проведенных после пленума ЦК в феврале 1937 года. Из них можно узнать истинное положение дел того времени на местном уровне.

Арч Гетти описал многие типичные примеры выборов 1937 года в Западной области. Для выборов в райком партии было представлено тридцать четыре кандидата на семь мест. Обсуждался каждый кандидат отдельно. Голосовали также по каждому кандидату. Голосование было тайным.

Наконец, в течение выборов в мае 1937 года в 54 тысячах первичных партийных организаций, по которым у нас есть данные, было заменено 55 % состава руководящих комитетов. В Ленинградской области было заменено 48 % состава местных комитетов. Гетти заметил, что это была самая важная, самая обширная и самая эффективная антибюрократическая кампания, когда-либо проводившаяся в партии.

Но на более высоком уровне, который был главным в выработке и проведении решений, изменения были очень малы. С начала 20-х годов отдельные личности и кланы на областном уровне ограждали себя от любых изменений и удерживали монополию на власть. Даже массовая антибюрократическая кампания не могла расшевелить их. Доказательством тому служат смоленские архивы.

Секретарем обкома Западной области был Румянцев. Как и некоторые другие секретари обкомов, он был еще и членом ЦК партии. В смоленских архивах есть сведения о предвыборных собраниях по выборам секретаря обкома. На пяти страницах говорится, что положение в области было вполне удовлетворительным. Затем следовали девять страниц жесткой критики, которая показывала, что ничего хорошего вообще-то не было. Вся критика, с которой Центральный комитет обращался против внутрипартийной бюрократии, составляла основу в критике Румянцева: произвол при исключениях из партии, постоянное уклонение обкома от рассмотрения жалоб рабочих, недостаток внимания к экономическому развитию области, руководство без опоры на массы и т. д. Две противоречивых линии на одном собрании ясно отражены в протоколах. Документ показывает, что массы были способны высказать свои мнения, но они были неспособны избавиться от кланов, которые крепкой хваткой удерживали областной аппарат.

Те же вещи имели место и почти во всех крупных городах. Криницкий, первый секретарь Саратовского обкома, подвергся критике со стороны Жданова в партийной прессе. Однако он сумел добиться своего переизбрания. Под огнем критики, как от центрального руководства, так и от масс, областные «владыки» все-таки были способны устоять. Они должны были быть искоренены Большой Чисткой 1937–1938 годов.