ОБЩИНА

Яркие лучи июльского солнца наполняли светом большую, со вкусом и по-современному обставленную комнату. На полках было много книг, по ярким обложкам можно было понять, что многие современные. На стене висела огромных размеров ТВ-панель, а по углам была расставлена профессиональная система звука. Гари плохо помнил, как попал сюда после бани и массажа, но, добравшись до кровати, уснул практически мгновенно.

Мысли были настолько светлыми, а настроение прекрасным, что Гари лежал и просто улыбался. Через некоторое время к нему зашел Иван.

— Ну, как твоя голова? Очистился от всего ненужного? — с улыбкой спросил он.

— О, да, никогда не думал, что это может доставить столько удовольствия, — искренне ответил Гари.

— Я живу по принципу, что утро без кофе — это не утро. Поэтому предлагаю тебе испить чашечку на свежем воздухе, — предложил Иван.

Они сели в удобные кресла из ротанга на веранде с видом на реку и лес. Сидя на веранде и любуясь этой красотой, Гари вдруг на мгновение почувствовал себя самым счастливым человеком. Что-то внутри сжалось от мыслей, как было хорошо вчера, как прекрасно здесь на веранде и что ждет его в будущем.

— Чем планируешь сегодня заняться, да и не только сегодня? — задал вопрос Иван.

— Не знаю пока, а чем можно? — спросил Гари.

— Ну, чем хочешь, здесь всем можно заниматься. Возможностей много, главное — что-то делать, работать. Можешь заняться творчеством, можешь — прикладным искусством, а можешь — физическим трудом, — с улыбкой ответил Иван. — Здесь люди пишут музыку, работают в поле, снимают фильмы, разрабатывают программы для компьютеров, занимаются всяческим спортом, общаются друг с другом, рисуют, готовят, учатся, учат, строят, пишут книги, создают сайты, зарабатывают деньги, пилят, строгают, воспитывают детей, медитируют и многое другое. Средств и возможностей предостаточно.

— А что посоветуешь мне ты?

— Ну, ты прямо как ребенок. Сам решения принимать умеешь? Тебе решать, что делать. Подумай, посмотри, и сам решишь — ответил Иван и не без удовольствия добавил: — Сегодня, кстати, пятница, поэтому вечером будет праздник. Так что готовься к путешествию на два дня.

Целый день Гари удивлялся жизни поселения, и чем больше видел, тем больше ему все нравилось. Люди были красивы не только внешне, но и как-то внутри. Даже пожилые люди казались красивыми, а их лица и глаза светились счастьем. У Гари было ощущение, что он всех знает, как будто они близкие родственники. Когда он встречался с кем-нибудь глазами, то ему улыбались, а он улыбался в ответ. Иногда его понимали без слов, что удивляло, и он постепенно начинал думать и делать, как они.

— Неужели здесь все гармонично? Люди не ссорятся между собой? — ближе к вечеру спросил Гари Ивана.

— Да нет, ссорятся, только гораздо меньше, чем в обычном обществе. Не забывай, что здесь все

Милны, а это по-любому другая ступень развития. Большинство конфликтов происходит по незначительным причинам, а развитый человек не обращает на них внимания. А еще у нас практически отсутствует соревновательность, основанная на гордыне, что также позволяет нам существовать в гармонии. Единственное, что нам может мешать в социальном плане, — это эгоизм, точнее, его форма излишней любви к себе, что свойственно всем Милнам. Если развиваешься, то и эгоизм постепенно сможешь удерживать в рамках нормы, чтобы он не мешал другим и своему развитию. — Иван сделал небольшую паузу, а потом подмигнул Гари: — Обдумаешь позже, а сейчас надо начинать великое восхождение на гору удовольствия. Скажи, что главное для альпинистов перед восхождением? — спросил он, но тут же сам и ответил: — Первое — это настрой. Не получишь удовольствия, если думаешь о плохом или идешь с негативным настроением вообще. Второе — это подготовка. Все должно быть учтено — от экипировки до маршрута и команды. Можно использовать простые правила употребления алкоголя: «С кем. Когда. Где. Чего. Сколько». Ничто не должно напрягать во время пути. Третье — быстро не бежать, чтобы не выдохнуться, и выбирать сложный, но по силам маршрут. Четвертое — не бояться, но быть осторожным. Безрассудство дорого стоит. Пятое… ты мне скажешь сам, что ты понял… потом.

Гари с Иваном весь вечер общались с разными людьми в кафе, на террасе, в баре. Потом в большой компании вкусно поели в ресторане и спустились к причалу. Там, в окружении кресел-подушек стояли кальяны, вокруг которых собралось несколько разных компаний, от мала до велика. Было еще светло, хотя времени было около одиннадцати вечера. Где-то играли на гитаре, где-то просто общались, где-то пели и смеялись.

Иван с Гари курили из разных кальянов, что именно, Гари уже не спрашивал, но понимал, что что-то легкое, перемешанное с ароматным табаком. Настроение было великолепное. Вокруг стала загораться иллюминация в виде фонарей и гирлянд, а кое-где была слышна музыка. После полуночи Иван предложил Гари что-то выпить. Гари, привыкший уже доверять Ивану, все равно спросил:

— Что это? Надеюсь, то, что я пробовал на Аркаиме?

— Нет, не оно, а то, что тебе нужно сегодня, расслабляйся! — улыбнувшись, ответил Иван.

На возвышенности, недалеко от поселения, была слышна музыка, и просматривалось какое-то движение. Гари, Иван и еще несколько молодых людей решили пойти туда. Поднявшись на большой холм, они вышли на просторную площадку, на которой уже собрались около трехсот человек, танцевавших под известные современные композиции. Слева находился большой деревянный бар, в котором стояло много известных марок алкоголя.

Обстановка напоминала Гари один из фестивалей, на котором он как-то побывал, только здесь не было моря и песка. Гари был на многих фестивалях, как в Европе, так и в России, но то, что он увидел, заставило его удивиться еще раз. Один известный и современный трек сменялся другим, и народ, подняв руки вверх, приветствовал новые композиции. Подойдя ближе к большой DJ-стойке, Гари был окончательно ошеломлен, так как за стойкой работал его любимый голландский DJ Tiesto, которого он слушал в клубах Амстердама и Ибицы.

«Не может быть, чтобы он оказался в этой глуши!!!» — думал молодой человек, но чем больше он на него смотрел, тем меньше сомневался.

Подойдя к нему совсем близко, Гари увидел блеск его зеленых глаз, сосредоточенных на пульте, и склоненную набок голову — диджей вслушивался в один из наушников. У Гари так заколотилось сердце, что кровь мгновенно начала пульсировать в висках и он чуть не потерял сознание.

Внезапно Гари ощутил, как к нему тихонько подступает другое состояние, которое постепенно овладевает его телом и сознанием. Оно ему очень нравилось. И под очередной трек он слился с толпой и музыкой одновременно.

Волны мелодий разносились над танцующими, а Гари чувствовал, что волны касаются его и он может управлять ими.

Страхов не было — только огромное желание любви и просто продолжения того, что сейчас с ним происходило. Он разговаривал с разными людьми, танцевал, немного пил, купаясь в волнах эйфории и музыки любимого диджея.

Потом он долго о чем-то разговаривал с Tiesto, а также с другими людьми, которых не раз видел по телевизору. На пике своего веселья Гари захотел двигаться дальше, и им овладело желание снова выпить того, что давал ему Иван. Найдя его, он спросил:

— Иван — это лучшее, что со мной когда-либо случалось. Спасибо тебе. Давай повторим… то, что ты мне давал.

— Гари, тебе хорошо сейчас? — резко спросил Иван.

— Да, супер! — ответил Гари.

— Зачем тогда еще, если тебе хорошо?! Наслаждайся моментом, грань легко можно не увидеть и свалиться. Отдыхай, — по-отечески ответил Иван.

Через какое-то время Гари опять плавал в волнах любви и эйфории, источником которой он сам и являлся.

Постепенно все вокруг становились другими — уже не теми, с кем он общался, да и музыка стала немного другой…

…на больших кроватях, которые стояли прямо на улице, он увидел, что кто-то занимается любовью, совершенно никого не стесняясь, а люди вокруг начали раздеваться, скидывая свои странные одежды.

— Деметрий, друг, я вижу ты скучаешь без меня. — Молодой, высокий и красивый юноша подошел и взял Гари за руку.

Они, держась за руки, подошли к колоннам греческой ротонды, внутри которой было много красивых обнаженных девиц и стоял стол с яствами и напитками.

— Как я люблю Афины, эту ночь и даже тебя, Парис! — сказал Гари в образе великого царя Афин, коим он и являлся.

С ротонды открывался великолепный вид на афинский акрополь, который возвышался огромным силуэтом на фоне черного неба. Красивый сад, расстилавшийся перед акрополем, был освещен множеством факелов, а в центре сада, под легкой парусиной, стояла огромных размеров белая кровать, на которой могло поместиться до тридцати человек, которые там и находились. На этой кровати проходила настоящая оргия, как впрочем и во всех уголках этого прекрасного сада. Молодые красивые девушки и юноши ласкали друг друга, словно влюбленные друг в друга создания. Их движения и ласки были настолько естественны, что казалось, это просто часть пейзажа. Гармония движений прослеживалась во всем, словно фауна переходила во флору и обратно.

Ощущение эйфории сжимало грудь Деметрия, как будто это было для него впервые.

— Слава великому Деметрию! — раздавалось вокруг сквозь музыку, стоны и звон бокалов.

Все вокруг кружилось, а скорее, это он кружился вокруг всего — вокруг сада, ротонды, акрополя и Афин. Самые красивые афинские девушки ласкали тело Деметрия или, наоборот, жестко хватали за его крашеные волосы, принуждая делать то, что хотели они.

Вино, яства, музыка, мужские и женские тела, огни, пляски — все смешалось в одно и продолжалось очень долго, пока Деметрий не умер в очередной раз на ком-то, и его голова бессильно не откинулась назад.

Веселье продолжалось, несмотря на то, что активности стало меньше…

Над равниной забрезжил рассвет, постепенно наливая красками все вокруг, словно кто-то постепенно добавлял «brightness» и «color» в настройках природного компьютера.

Музыка была спокойной, но постепенно вместе с рассветом диджей наращивал темп. Несколько десятков человек еще танцевали, улыбаясь и всматриваясь в лица друг друга, а кто-то, наоборот, отдыхал на лежаках, специально для этого предназначенных. Несколько пар занимались сексом, совершенно не стесняясь окружающих, только улыбаясь всем, с кем встречались взглядами.

Гари открыл глаза, наблюдая несколько минут за тем, что происходит. Антураж вокруг уже не напоминал греческие Афины, но ощущение того, что он там был, не покидало его. Физиологически Гари понимал, что занимался сексом в эту ночь, но с кем именно — не знал, так как в памяти остались образы только греческих девушек и юношей.

Несмотря на то, что уже наступило утро, ощущения конца праздника не было. Все выглядело так гармонично, что хотелось начать заново это путешествие, что многие и делали.

Гари долго сидел, периодически встряхивая головой, возвращаясь к ночному путешествию в древнюю Грецию.

«Что это со мной было? Как будто все это со мной действительно было!» — такие мысли путались в его голове, но не вызывали беспокойства. Странно то, что депрессии и плохого самочувствия тоже не было, как будто просто не гулял всю ночь, а спал.

— Привет, — услышал радостный голос Ивана Гари.

— Ух, привет, Иван. Вопросов много к тебе, — улыбаясь и щурясь на солнце, сказал Гари.

— Да знаю. Всему свое время, — улыбаясь в ответ, сказал Иван.

Они еще некоторое время посидели, скрестив ноги и щурясь на восходящее солнце, затем Иван спросил:

— Где был?

— Афины, Греция… — ответил Гари.

— М-м-м, золотые времена Милнов в Греции! Кем ты был? — поинтересовался Иван.

— Деметрием…

— Хорошие времена, но жадность и похоть все испортили, — задумчиво протянул Иван, а после с едва скрываемым раздражением продолжил: — Впустил змей Ханотов, а справиться силы не хватило… Ну, да ладно, суть не в этом! Что увидел, что почувствовал?

— Радость, наслаждение… любовь, — с улыбкой сказал Гари.

— Да, было прекрасное время, но все проходит. Милны хотели привнести в их убогий мир любовь и удовольствие, но Ханоты, не способные это понять, с инстинктами животных, превратили идею в грязь, а Ивори слишком заносчивы… — начал рассказывать Иван, делая паузы и глядя на Гари. — Помнишь великую Римскую империю, которую создали Ханоты?

— Это империя Ханотов? — удивился Гари.

— А чья же еще! Они создали великолепную армию и великолепную модель управления, но сгнили именно изнутри. Не умея получать удовольствия и чувствовать границы, они зашли слишком далеко в своих развлечениях. Они уважали своих внешних врагов, считая их силой, но совершенно не чувствовали силу удовольствия, не уважали ее. Ты даже не представляешь, какая грязь и чернуха была на их «весельях» — любого из Милнов стошнило бы от увиденного. Под конец эпохи правления римлян их извращенные мозги доходили до такого, что это были уже не люди, а демоны. Ты слышал про содомию и вакханалии?

— Ну, так, больше как определение, — ответил Гари.

— Римляне, в основном Ханоты, не зная барьеров, дошли до крайних форм возможных извращений. Придумывались праздники в честь богинь, когда можно было делать что угодно. Например, в честь богини Фортуны женщины низших сословий ублажали на улице увиденных мужчин, а на празднике Приапа, мальчики-подростки прилюдно лишали невинности девочек. Поклонницы бога Вакха занимались извращениями со всеми, даже со своими сыновьями. На этих оргиях, которые называли вакханалиями, все занимались всем со всеми. Часто тех, кто отказывался участвовать в этих непотребствах в честь богов, просто убивали.

— Какая мерзость! — поморщился Гари.

— Скажу больше: в Римской империи творились мерзости и похуже: там процветал культ мазохизма и дикого садизма с пытками. Например, по приказу Калигулы отрубали руки и разрезали живых людей пополам, чтобы достичь максимального удовольствия, наслаждаясь агониями жертв. А император Нерон устраивал массовые совокупления мужчин на арене цирка и наблюдал за ними, а потом набрасывался на них в шкуре тигра, насилуя и иногда убивая оппонентов. Это были уже не люди…

— Какой кошмар… это просто жесть какая-то. Зачем ты мне все это рассказываешь? — с гримасой отвращения на лице спросил Гари.

— Просто уважай силу, какой бы она ни была, — серьезно сказал Иван. — Ты становишься свободным, когда умеешь контролировать свои желания, а не когда свободно открываешь настежь двери, впуская в себя все, чаще всего плохое.

— Где-то я уже это слышал, — произнес Гари, пытаясь вспомнить, где, а Иван продолжал:

— Знаешь, человек, как сосуд с чистой водой. Если не ставить фильтр на входе, то со временем вода станет черной от грязи. Зло концентрированнее, чем добро, и придется намного больше залить чистой воды, чтобы цвет изменился. Когда вода будет потемневшей, впуская туда грязь, ты просто уже не заметишь ее, так это будет нормально для тебя, в отличие от того, когда сосуд был чистым. Вспомни, когда ты что-то плохое делал в первый раз, и как это делал потом, не переживая, что это плохо. Впустив в себя много плохой энергии, человек со временем уже не может собой управлять, сам являясь этой субстанцией.

Слабость в этом понимании — отсутствие принципов, установок, морали, которые являются фильтром для плохого и хорошего. Например, ребенок — он слаб, так как не имеет установок и принципов, а фильтром для него являются родители или близкий социум, который и сформирует его принципы в будущем. Если принципы или мораль слабые, то по мере взросления ребенка они не станут помехой даже для небольшого зла. Что уж говорить о серьезных соблазнах, серьезной силе, к которой многие относятся без должного уважения, что и является главной ошибкой.

Я пытаюсь дать тебе понимание того, что такое уважение силы, не важно, отрицательной или положительной. Это понимание в совокупности с принципами и установками даст тебе возможность контролировать концентрацию внутри себя и получать удовольствие на грани возможного, — закончил Иван.

Гари впервые осознал смысл этих простых понятий, которые раньше неоднократно слышал в разных вариациях. Главное, он увидел свои ошибки, совершаемые в жадной погоне за удовольствиями.

Весь день прошел спокойно — в общении, в играх и легких расслаблениях. Гари познакомился с известными людьми, которые на публике казались порой заносчивыми, однако здесь вели себя более чем корректно.

Ощущение легкости и беззаботности поражало сознание Гари, а главное — ему нравилось состояние, когда никуда не нужно бежать и спешить. Он приоткрыл лишь одну из дверей знаний, и перед ним открылось еще десять новых, которые захватывали дух от неизведанного. Как будто прочитав его мысли, Иван спросил:

— Что, никуда не нужно торопиться?

— Да уж… даже странно! — ответил Гари.

— Ритм задает социум, который тебя окружает. В Москве изо всех щелей сквозит ценность денег, потому что успешность воспринимается только их наличием. На самом деле успех — это реализация своих целей, а не общепринятых. В современном мире ценности другие, и успешен тот, у кого много денег и власти. Люди, попадая в мегаполис, видят вокруг большое количество денег и пытаются их получить, отчего темп жизни нарастает. Что говорить, даже желание соответствовать окружению заставляет людей суетиться, отчего жизнь походит на соревнование. Люди становятся раздражительнее, даже когда нет причины, могут быстро ехать в пробке, злясь на других водителей, хотя при этом могут никуда не спешить. Здесь все по-другому, потому что все здесь успешны, а успех не измеряется количеством денег на банковских счетах, — сказал Иван.

— Да, кстати, ты говорил про пятое правило при восхождении на гору удовольствия, — решил уточнить Гари.

— Я думал, что ты мне расскажешь.

— Я не знаю, — ответил Гари.

— Знаешь, практически все альпинисты погибали из-за одной причины. Они были нацелены на результат, и получали удовольствие не от процесса восхождения, а от результата покорения вершины. В погоне за этим удовольствием они не жалели ни сил ни средств, избавляясь от всего им мешающего, бросая все на достижение цели. Сколько случаев было при покорении Эвереста, когда многие, пытаясь покорить вершину, проходили мимо умирающих или травмированных альпинистов, не оказывая им никакой помощи, оставляя их на верную смерть, потому что это могло помешать им достичь своей цели. Когда твое удовольствие — это достижение цели, то для получения его ты можешь бросить все силы, забыв про мораль и безопасность, что и приводит к гибели души или тела. Достигнув цели, ты начнешь искать новые и новые удовольствия, однажды переступив черту…

— Какую черту? — осторожно спросил Гари.

— Если переступишь, то этого не заметишь, а если нет, то сам поймешь, что это за черта, — задумчиво и загадкой ответил Иван.

— Так что же пятое? — не унимался Гари.

— Пятое — это получать удовольствие от того, что есть сейчас, от процесса, а не от достижения результата. Да, и уважать любую гору, на которую всходишь, ограничивая себя в маршрутах, которые могут быть сильнее тебя, — ответил Иван.

Вечером на большой сцене намечалось театральное представление, на которое Иван рекомендовал сходить, поэтому Гари решил больше не загружать себя знаниями, полученными от него. Вкусно поужинав в компании интересных людей, он вместе с ними направился к открытой сцене.

Всегда скептически относящийся к театру Гари на этот раз оказался поражен. Дело было вовсе не в сюжете представления и не в том, что одной из актрис была Мила Йовович. Просто на сцене чувствовалась такая энергетика, что грудь разрывало от эйфории.

Вихрь страстей, чувств и эмоций полностью захватил сознание зрителей, а актеры играли так, что буквально «умирали» на сцене.

Раньше Гари считал, что актеры театра и кино незаслуженно получают огромные деньги за представления или фильмы. Увидев, сколько энергии отдают на сцене актеры, и поняв, что каждое представление — это проживание маленькой жизни, Гари кардинально поменял свое мнение. Мила Йовович, американская актриса с украинско-сербскими корнями, поразила Гари больше всего, и не оттого, что он видел фильмы с ее участием, а потому, что она и была сценой. Своей игрой Мила поднимала эмоции на самый верх, а потом бросала их на землю, чтобы через мгновение снова поднять.

Под конец представления в черное небо взвились салюты, и Гари показалось, что он начинает терять сознание от всего происходящего и от нового, ранее неведомого чувства.

После представления кто-то остался около сцены разговаривать и сидеть за столиками, а остальные разошлись по своим делам. С набережной реки в черное небо взлетели фонарики с огнем, словно медленные искры большого костра счастья стремились еще дальше — в черное бесконечно небо.

Актеры и многие зрители пошли в большой бревенчатый трехэтажный дом, размерами похожий больше на коттедж. Там в просторном зале был организован фуршет, оформленный не хуже современного корпоративного банкета, за исключением того, что официанты отсутствовали вообще.

Посмотрев на бар, Гари, повидавший многое, удивился в очередной раз. Разнообразие напитков могло сравниться только с магазином элитного алкоголя на центральной улице какой-нибудь европейской столицы. Решив не экспериментировать, Гари взял виски Green Label со льдом.

— Why don’t you take Cola? — искренне удивился большой рыжеволосый мужчина, похожий на ирландца.

— I prefer whisky on the rocks, — улыбнувшись, ответил Гари, после чего ирландец расхохотался, подмигнул и отошел в сторону.

Гари был восхищен игрой Милы Йовович на сцене и не мог отвести от нее глаз на фуршете, на котором она также присутствовала. Она не выпускала из рук бокал с шампанским и постоянно была в какой-нибудь компании, громко смеясь и разговаривая. Что-то необыкновенное было в ней, притягивая и не подпуская к себе, но что именно, Гари понять не мог.

Изрядно выпив, но так и не опьянев, он оказался в компании с Милой Йовович, которая разговаривала по-русски с какой-то девушкой. Встретившись взглядом с Милой, Гари вздрогнул, словно его ударило молнией. Он понял, что именно было в ней не так. Привыкнув за несколько дней к зеленым глазам, он заметил, что цвет глаз Милы был не совсем такой, как у всех. Один ее глаз оказался зеленым, а другой — голубым. Это сочетание было великолепным, но, в свете последних событий, произошедших в жизни Гари, это было нетипично. Поймав и словно прочитав его взгляд, Мила улыбнулась и сказала:

— Hi… Have you got a question?

— Нет, просто ваши глаза… — почему-то по-русски пробормотал Гари.

— Красивые? — кокетливо спросила Мила.

— Ну… они… другие и разные, — ответил Гари.

— Ну, и я другая и разная, — расхохотавшись, с милым акцентом ответила Мила.

Дальше Гари общался более уверенно, и через какое-то время, несмотря на разницу в возрасте и ментальности, они уже разговаривали, как старые друзья. Мила Йовович естественно смеялась над шутками Гари, а он просто не мог поверить, что общается с «пятым элементом», по которому сходил с ума еще в детстве.

Они непринужденно беседовали, и как-то незаметно оказались на открытой деревянной террасе, где их общение было уже похоже на свидание близких людей. Гари смотрел в глаза Милы, и ему хотелось кричать, плакать, смеяться — в общем, все, что он только мог себе представить. В этом кураже они оказались совсем близки к тому, о чем еще пару месяцев назад Гари даже мечтать не мог. Но в самый ответственный момент Мила, улыбнувшись, сказала:

— Стоп. — Прижимая палец к его губам, она слегка оттолкнула Гари.

— Основной смысл — получать удовольствие… — начал было говорить он, но Мила перебила его.

— Ты не до конца еще осознал смысл услышанных здесь слов, и самое большое удовольствие для тебя будет, если у нас с тобой ничего не будет, — без тени оскорбления или пренебрежения сказала она.

— Но как же ты? Ты же тоже хочешь этого… — пытался запрыгнуть в уходящий поезд Гари.

— О, я найду, как себя расслабить, — загадочно сказала она и, поцеловав Гари чуть выше губ, вернулась в компанию, которая находилась в зале.

Гари остался стоять, переполненный чувствами растерянности, смятения, возбуждения и непонимания. Придя в себя от всего, что с ним произошло, он спустился вниз, где в очередной раз встретился с игривым взглядом Милы, которая вела себя так, как до общения с ним.

В этот момент его отвлек Иван, появившийся практически из ниоткуда.

— Ну, как ты? — Он дружески хлопнул Гари по плечу.

— В смешанных чувствах, — ответил Гари, но тут же спросил: — Скажи, а Милны бывают с разными глазами?

— С разными глазами может быть кто угодно. Повторюсь, что с разными глазами может быть и животное, но может быть и человек из рода Милнов или Ивори… и даже Ханотов. Есть уникальные люди, которые могут чувствовать всех, но они не принадлежат ни к какому роду и одновременно принадлежат ко всем. Они чувствует оба рода или даже все три. Но чаще всего это Милны и Ивори, которые похожи по некоторому строению и структуре, — ответил Иван, а потом, лукаво улыбнувшись, спросил: — Ты заинтересовался Милой Йовович?

— Ну… да нет… просто у нее глаза разные… — начал бормотать Гари.

— До нее ты еще не дорос, у тебя энергии маловато, — сказал Иван.

— В каком смысле «мало энергии»? — не понял Гари.

— Ну, она пока существенно сильнее тебя и знает это, поэтому между вами быть ничего не может… пока. Ты, может, и получишь удовольствие, но она точно нет, поэтому расслабься и развивайся. Тем более она другая… и может быть с любым из любого рода, так как чувствует и понимает их лучше, чем мы их понимаем! Ты пока не заморачивайся, живи и радуйся, в скором времени все поймешь, — серьезно завершил разговор Иван.

Гари в скором времени растворился в клубах дыма, алкоголе, веселье и компании разных людей, так что утром он проснулся с мыслями о вчерашнем вечере. Ему было о чем подумать в этот солнечный день, тем более что выходные заканчивались и должны были наступить будни, о которых он ничего не знал. Честно говоря, Гари устал отдыхать, и было желание чем-то себя занять, чтобы было интересно и полезно одновременно. Он еще лучше осознал значение слов Ивана, о том, что ценность удовольствий в сдерживании и чередовании и что «перед новой порцией суши необходим имбирь».

Начались будни, и Гари принялся «искать себя» в полезности обществу. Он был сильно удивлен тем, что раньше все его дела так или иначе были связаны с деньгами, даже мечты и желания упирались в суммы. В этом уникальном месте не было намека на деньги вообще, и первое время Гари просто не знал, чем заняться. Он понял, что практически ничего не умеет делать. Тысячи направлений, чем себя можно занять, отметались сначала как неинтересные, но истинный мотив был в непрестижности, связанной с низким заработком. Постепенно Гари избавлялся от стереотипов, видя, как известные люди «из телевизора», совершенно не гнушаются разной работой, даже иногда очень «пыльной». Гари пробовал себя во всем: в ремеслах, в умственном труде и даже в ораторском искусстве, но больше всего, как ни странно, ему понравилось ловить рыбу и потом готовить ее на кухне. Если бы раньше Гари сказали, что это то, чем он будет заниматься и от чего будет получать удовольствие, он бы никогда не поверил, потому что всегда считал, что все рыбаки — придурки, а повара — чернорабочие.

Узнав, что многие обитатели поселения живут здесь до глубокой осени, Гари захотел остаться со всеми, познавать новую жизнь, а уж потом решить, что делать дальше.