БОИ С СОБОЙ

«Он ненормальный, он псих… — эта мысль только и крутилась в голове Эльхана, в которую он в очередной раз пропустил серию мощных ударов. — Разве можно быть таким жестоким?»

Гонг, и снова на Эльхана обрушилась серия мощных ударов, под градом которых он ничего не мог сделать.

Эльхан с детства помнил главный принцип драки: выигрывает тот, кто сильнее морально и кто увереннее в себе. Так он в седьмом классе смог победить десятиклассника, который, по его мнению, был неправ и слабее, и Эльхан первым налетел на него, не дав тому опомниться. На данный момент оппонент был настолько сильнее Эльхана по всем параметрам, что он был уверен, что никогда не сможет победить эту «машину для убийства».

Во время схватки Эльхан только и думал, как можно скорее закончить бой, зная, что он проиграл. Время, как назло, будто остановилось, а спасительного гонга все не было.

Уйдя в глухую оборону, Эльхан пропустил сильнейший боковой удар ногой в область печени и понял, что через пару секунд он уже не сможет стоять на ногах. Спустя мгновение, словно молния, из правого бока прямо в мозг, разрывая его в клочья, пришла адская боль. Последнее, что он помнил, это разрезающий воздух боковой удар, после которого наступила темнота.

— Вставай, тряпка, — раздраженный голос был очень знакомым. — Хватит валяться, как потаскуха. Вставай!

Эльхан привстал и огляделся. Он находился в комнате, в которую его поселили, а перед кроватью стоял Темир.

«Значит, я был в глубоком нокауте, если меня сюда уже принесли», — подумал Эльхан, пытаясь пошевелиться, отчего его перекосило от боли.

— Тебя избивали, как ребенка, а ты только и думал, как бы побыстрее закончился бой, — гневно говорил Темир.

— Да я ничего не мог сделать, он сильнее меня, — попытался оправдаться Эльхан.

— Ты проиграл тогда, когда подумал, что не сможешь его победить! — закричал Темир. — Ты не воин, а барышня!

Эльхан, превозмогая боль, вскочил с кровати и сверкнул своими полными ненависти и злобы черными глазами.

— Я воин! — выкрикнул молодой человек, готовый, забыв об уважении, броситься на Темира. Сейчас он видел перед собой врага.

— Воин сражается, как будто он уже погиб и находится в Раю, поэтому он ничего не боится потерять, даже свою жизнь. А ты много думаешь и боишься! — презрительно произнес Темир.

— Я ничего не боюсь, — с вызовом, почти рыча, ответил Эльхан.

— Вот завтра и докажешь на арене, тем более Абу придет посмотреть на тебя, — сказал Темир и вышел из комнаты.

Эльхан без сил упал на кровать и закрыл глаза, пытаясь успокоиться после неприятного разговора.

На следующий день он проснулся рано и долго неподвижно сидел, чтобы отвлечься от мыслей, которые мешали сосредоточиться. Ему принесли легкий завтрак, а потом пришел Темир.

— Готов? — уже другим тоном спросил он.

— К чему? — зло произнес Эльхан, все еще обиженный на Темира.

— Обида — один из главных врагов воина, который съедает его энергию, делая его слабым, как ребенок. Ты можешь быть злым, хотя это тоже эмоции, которые разрушают.

Эльхан хотел что-то сказать, но Темир его перебил.

— Не ищи оправданий… Лучше направь свой мозг на созидание, а не на защиту, в противном случае это будет бесполезный разговор, — спокойно сказал Темир, но энергии в словах было столько, что Эльхан передумал что-либо говорить, а Темир продолжил: — Посмотри, как охотится или дерется лев. Никаких эмоций, только холодный расчет каждого движения. Ничего лишнего — поэтому он царь! Ты сможешь сегодня увидеть, кто такой царь. Через час у тебя бой, — закончил Темир, оставив Эльхана размышлять одного.

Через час он зашел к Эльхану с еще двумя незнакомыми людьми европейской наружности и попросили его пройти с ними. К удивлению Эльхана, они пошли не в сторону ринга, а на главную каменную арену, которую он видел в первый день приезда. Свободных мест практически не было, зрителей собралось больше трехсот человек, а по кругу арены стояли большие решетки, вроде бойцового «восьмиугольника».

Толпа радостно приветствовала Эльхана, но он почувствовал, что все было не так, как всегда. Он вышел на пустую арену и увидел лишь проход, который был тоже закрыт решеткой. Перчаток ему не надели и капу не дали, из чего можно было сделать вывод, что бой будет без правил.

Эльхан вышел на середину ринга и услышал, как с грохотом закрылась решетка за его спиной. Затем до него донесся выкрик Темира:

— Заяц, загнанный в угол, становится волком. А ты не заяц… Понял?

Эльхан уже не слышал, что говорил его тренер, так как гул зрителей нарастал, а когда он через решетку увидел, кто приближается к нему, его ноги сделались ватными, и сердце бешено заколотилось. Эльхану никогда не было так страшно, и внутри живота у него что-то неприятно сжалось.

За клеткой находился настоящий молодой лев, который просовывал лапы через решетку и рычал, обнажая свои клыки.

Эльхан ожидал увидеть кого угодно, только не настоящего царя зверей. Решетку не открывали, и эта пауза еще больше усугубляла состояние Эльхана, так как он начал осознавать весь ужас происходящего, а тело почти совсем перестало слушаться. Публика ревела, и он даже услышал какой-то ритмичный напев толпы на непонятном языке.

«Бейся, как воин, тебе нечего терять. Ты уже в Раю», — как ни странно, эта фраза Темира, которую произнес про себя Эльхан, немного успокоила его. Он стал ее повторять про себя — только сухие губы шевелились, будто он произносил молитву.

Решетка стала со скрежетом подниматься, из-за чего зрители вскочили со своих мест, и их рев сделался просто оглушительным.

Эльхан подумал, что меньше всего ему хочется умирать именно так — в другой стране, непонятно зачем.

Чувство обиды переросло в злость на самого себя: почему он должен так бездарно закончить свою жизнь! Злость за секунды переросла в решимость «умереть, так с музыкой», и он что есть мочи закричал…

Клетка открылась, и лев в прыжке с ревом ринулся на Эльхана, который успел отскочить вправо, не поворачиваясь спиной к льву. В следующее мгновение бешеной силы удар лапой сбил Эльхана с ног и отбросил к решеткам.

Лев резко развернулся и бросился на Эльхана, который неподвижно лежал на боку у самой решетки.

Лапой отбросив скрюченного человека, зверь вдруг успокоился и стал медленно ходить по кругу. Зал буквально взорвался от воплей зрителей, и было непонятно, кого они поддерживают — Эльхана или льва. Молодой человек лежал на арене и, словно в тумане, где-то далеко, слышал, как беснуется толпа, жаждущая крови. Сознание постепенно стало возвращаться к Эльхану, но от этого он начал ясно осознавать и весь ужас происходящего. Он попытался встать, но сил не было, а из раны в боку хлестала кровь. Держась за бок, Эльхан привстал и встретился взглядом со львом, который рыча, начал двигаться в его сторону.

В светло-желтых глазах зверя Эльхан не видел ничего, кроме цвета. Как будто два шарика наполнили желтой краской и вставили в этого льва, который, ничего не чувствуя, просто шел убивать свою добычу.

Чем больше Эльхан смотрел в глаза льва, тем медленнее текло время, а в какой-то момент он даже подумал, что время совсем остановилось… Но лев все шел и шел на него.

Для зрителей это длилось не более пяти секунд, а для Эльхана все было совсем по-другому. Перестав слышать окружающее, он вдруг оказался в полной тишине, только биение сердца отдавалось в ушах гулкими ударами. Тум… тум… тум… более глухой стук отдавался в груди Эльхана. Через мгновение он понял, что это стук сердца льва, и, словно вспышка молнии, его поразила мысль, что этот лев тоже живой и точно так же может умереть.

Время практически остановилось, а в груди, казалось, начинал раскручиваться ураган, и Эльхан почувствовал, что к нему вновь вернулось состояние, которое было с ним на ринге во время боя в Москве.

Он ощутил мощнейший выброс адреналина. От этой энергии его мозг чуть не разорвало, и он закричал с такой силой, будто у нем взорвалась граната и с кусочками его тела разлетелась по арене.

Вновь стал слышен гул зрителей, а время начало отсчет мгновений до решающего прыжка льва.

Прыжок… Лев мгновенно развернулся в том направлении, куда, сам не ожидая от себя такой прыти, успел отпрыгнуть Эльхан.

С ревом лев ринулся в очередную атаку, но Эльхан и от этого нападения ушел, не поворачиваясь к нему спиной.

После очередного натиска льва, лапы которого пару раз все же оставили раны на коже Эльхана, он споткнулся и упал на спину. Лев с ревом придавил его всей своей массой к полу и обнажил огромные желтые клыки.

Эльхан еще раз встретился с ним взглядом и увидел что-то, а что именно, он сможет объяснить себе намного позже, но не сейчас. Взорвавшись от энергии и силы, издав нечеловеческий крик, Эльхан что есть мочи схватил льва за гриву и крепко прижался к нему.

Время опять остановилось, и только скрежет зубов и биение сердца хищника слышал Эльхан, ощущая, как раскручивается у него в груди торнадо.

С рычанием и сверхъестественным усилием потянув за одну сторону гривы, Эльхан резко вынырнул из-под страшного зверя и оказался на нем. Затем он резким движением сцепил руки мертвой хваткой на шее льва и стал душить его.

Четверть тонны мышц с ревом пытались сбросить противника, но Эльхан сжимал руки все сильнее. Предприняв несколько отчаянных попыток сбросить обидчика, лев захрипел и упал на бок, придавив Эльхана, руки которого, словно тиски, продолжали сжиматься. Через несколько секунд лев начал дергаться и вскоре затих. А Эльхан по-прежнему не ослаблял хватку, ощущая всем телом, как в судорогах постепенно расслабляются мышцы могучего животного. Отпустив, наконец, руки, он откинулся на пол и вдруг стал слышать безумный гул бесноватой толпы. Закрыв глаза и расслабившись, Эльхан потерял сознание.

— Я больше сердце слушаю, а не разум, и сердце мне подсказывает, что это Хан, что это великий Хан, — эмоционально, даже с благоговением говорил Темир Абу.

— Ты во всех видишь великих Ханов, а твои ошибки — это обед для наших львов. Сколько уже скормили зря? — возражал Абу.

— На этот раз Лев стал добычей, а Эльхан жив, — гордо сказал Темир.

— Ну, это и случайностью может быть, да и Эльхан еле живой. Не похож он на великого, что-то в нем не то, — неуверенно произнес Абу.

— Ты хочешь видеть великого Хана таким, каким его представляешь, и никак не готов свой образ сопоставить с этим мальчишкой, — не успокаивался Темир.

— Ладно… посмотрим. Пусть все бои с великими воинами пройдет, — резко и раздраженно закончил диалог Абу.

В это время Эльхан лежал в большой комнате, напоминающей лазарет, а вокруг стояли люди в белых халатах и о чем-то переговаривались по-арабски. Эльхан не понимал, что они говорят, но предполагал, что обсуждают его и его состояние.

Через несколько дней ему стало намного лучше, раны быстро заживали, но его так никто и не навещал, кроме докторов. Наконец пришел Темир и, улыбаясь, спросил:

— Как себя чувствуешь, чемпион?

Эльхан ничего не ответил, а только долго смотрел в черные глаза Темира — хотелось сказать ему много неприятных слов, особенно за неожиданную схватку со львом, но он решил промолчать.

— Ладно, нечего тут глазами сверкать, скоро ты мне спасибо скажешь и, может, помилуешь меня за мои ошибки, — спокойно сказал Темир. — А сейчас восстанавливайся — через три дня у тебя снова бой.

— Кто на этот раз? Тигры? Или может слоны? — съязвил Эльхан.

— Нет, — коротко ответил Темир и вышел.

Мысль о предстоящих боях почему-то совсем не смутила Эльхана, даже наоборот, он почувствовал прилив сил во всем теле и приятный вкус во рту. Во время боя со львом в его груди раскручивался ураган энергии, который, как мотор на полных оборотах, заряжал силой все тело. Очнувшись в больнице, Эльхан также ощущал энергию в груди, как будто мотор все еще работал, а после разговора с Темиром о предстоящих боях в нем что-то всколыхнулось, разливая энергию по всему телу.

За день перед боем Эльхан уже не мог дождаться, когда же наступит завтра. Он переехал в свою комнату и целый день тренировался, набирая все больше и больше сил. Утром следующего дня Эльхан вскочил от желания драться, скорее разорвать предполагаемого противника на куски.

Выйдя на арену, он удивился, что в зале почти не было зрителей — только Абу, Темир и еще несколько человек, которых он никогда не видел.

— А где зрители? — смело спросил Эльхан, обращаясь к Абу.

— Кто нужен, все здесь! — громко ответил тот, и его слова эхом отдались в пустом зале.

— Кто мой противник? — сгорая от нетерпения, задал вопрос Эльхан.

Никто ему не ответил, так как тишину прервал звук открывающейся решетки, за которой молодой человек уже готов был увидеть кого угодно и что угодно.

На арену вышел крупный негр с хорошо сложенным телом и маленькой коротко стриженной головой. Взглянув на его стойку, Эльхан решил, что это боксер, но страха не было, несмотря на габариты противника.

После удара гонга вихрь в груди Эльхана понес его на противника, и он принялся наносить ему удары страшной силы. Несмотря на габариты и мастерство негра, ему не составляло труда предугадывать действия и опережать противника, словно тот был в два раза медленнее его, а он знал все его мысли о следующем ударе.

Со стороны это был бой на больших скоростях, только удары негра не достигали цели, а удары Эльхана — да.

Поверив в свое превосходство, Эльхан на секунду расслабился и подумал, что у него никогда не было такого сильного противника, и что в Москве он бы лежал на полу уже на первых секундах боя. Именно в этот момент он и пропустил тяжелый удар справа.

На секунду потеряв ориентацию в пространстве, Эльхан быстро пришел в себя, и злость, заведенная ураганом внутри, начала осыпать негра градом ударов. Он рычал, но его рассудок был спокоен, и через несколько секунд сокрушительным ударом он свалил гиганта на пол, с которого тот уже не смог подняться. Мира вокруг не существовало — только он и поверженный противник на каменном полу арены… и только крик Абу прервал это состояние:

— Убей его! Убей…

Эльхан несколько секунд стоял неподвижно, а потом подошел к поверженному сопернику и быстрым, отточенным движением, словно делал это много раз, сломал ему шею.

— Почему так долго думал? Сомневался? — медленно хлопая и спускаясь по ступенькам, спросил Абу.

— Нет, не сомневался. Выбирал, как именно убить его, — спокойно ответил Эльхан, удивляясь и немного радуясь своему хладнокровию.

— Хорошо, Эльхан, завтра следующий бой, — сказал Абу и удалился.

Темир подбежал к Эльхану и что-то начал говорить ему, но тот его не слышал, он вдруг осознал, что убил человека. Противоречивые чувства овладевали им: спокойствие и уверенность в правильности выбора сменялись сомнением по поводу того, имел ли он право отбирать чужую жизнь. Похожее чувство он испытал год назад в Москве, когда после ночной гонки погиб водитель. Прочитав в Интернете об этой аварии, Эльхан тогда тоже был в смешанных чувствах, но, привыкший долго не задумываться, он тогда быстро нашел себе оправдание. Сейчас же все было иначе, потому что он убил собственными руками, но каких-то угрызений совести по этому поводу не испытывал, а только осознавал, что это иногда может быть необходимо для решения определенных задач. Вечером Эльхан, как обычно, планировал уснуть мгновенно, но что-то ему не давало это сделать. Он не чувствовал сожаления по поводу убийства негра, но все равно что-то не давало покоя.

— Ты можешь остаться хорошим?

— Я не хочу им быть.

— Ты заблуждаешься, думая, что хороший — это слабый человек. Что в твоем понимании хороший?

— Ну… это тот, кто делает хорошие дела…

— Зачем он это делает?

— Чтобы доказать всем, что он хороший. Или себе доказать.

— Это тогда не хороший человек. Это совсем другое.

— Вернемся. Ты способен делать хорошо другим людям?

— Да, но не хочу.

— Не могу или не хочу?

— Не хочу.

— Ты боишься быть слабым и заблуждаешься в том, что помогать другим — это слабость. Только сильный человек может делать хорошо не только себе, но и своим близким, просто людям, а может и целой стране. Все зависит от количества силы у него. Это очень тонкая грань, и ты должен пройти путь чтобы выбрать…

— Я не понимаю тебя.

— Надо пройти путь… а потом выбирать с кем ты…

Все следующие дни Эльхан выходил на поединки с разными по силе, мастерству и комплекций бойцами. Во время этих боев он научился контролировать свое состояние, оставаясь хладнокровным и практически читая мысли своих противников. Во время этих боев арена оказывалась битком забита зрителями, из-за чего Эльхан понял, что, когда Абу просил убить поверженного противника, это была проверка, для которой зрители совсем не требовались.

Сейчас же оголтелая толпа гудела еще громче и каждый раз приветствовала его все сильнее.

Эльхан начал всматриваться в их лица, и увидел, что это были европейцы, арабы, азиаты и даже негры. Единственное, что объединяло всех, — это черные или карие глаза, которые блестели от происходящего на ринге.

Бои проходили один за другим, а у Эльхана оставались в памяти только его завершающие удары и победные выкрики. В своем последнем, двенадцатом, бою он дрался, как лев, и практически размолотил противника, но, вопреки ожиданиям, основанным на компьютерных играх, тот бой закончился так же, как и предыдущие. Он думал, что встретится в ринге с супермастером, но этот противник ничем не отличался от других.

Эльхан, привыкший уже не задавать вопросов, просто пошел в свое жилище и решил ждать, пока к нему не обратятся сами.

В течение недели никто к нему не подходил, и Эльхан просто гулял по территории в ожидании чего-то интересного в будущем. Несколько раз он позволил себе расслабиться с девушками, доступ к которым ему предлагал Абу. Эльхан решил сразу, что воспользуется этими благами только после боев. Через семь дней к нему рано утром зашли Темир и Абу.

— Эльхан, у тебя через пять минут бой, — сказал Абу.

— Так вроде все, сказали же, что будет двенадцать боев… — неуверенно произнес Эльхан.

— Врагу тоже будешь говорить, что договаривался воевать до обеда? — ехидно спросил Темир.

Молодой человек быстро оделся и пошел в сторону арены, вокруг которой уже собралось много народу.

Во время этого боя Эльхан почувствовал, как силы оставляют его. Он никак не мог понять, что происходит, но его удары не были столь же сокрушительными, как в предыдущих случаях. Пропустив в очередной раз сильнейший хук, Эльхан едва нашел в себе силы подняться, но следующий удар погрузил его в глубокий нокаут.

Очнувшись, он понял, что проиграл бой, и от этого чувство злости и обиды всецело захлестнуло его. Темир молча помог ему подняться и, кивнув, показал в сторону выхода. Они молча вышли на улицу и молча пошли от лагеря и людей в пустыню.

— Я проиграл, — прервал молчание Эльхан.

— Почему? — спросил Темир.

— Я не виноват, просто отвлекся на звуки снаружи, думал, что авиация противника летит, — начал было оправдываться молодой человек.

— А кто виноват, может, я? Или твои мышцы? — Удивленно спросил Темир. Дальше они шли молча, пока Темир не прервал молчание: — Ты сейчас совершил сразу три ошибки воина. Первая — ты врешь. Ложь разрушает человека, а воина тем более. Твоя сила только в правде. Привыкнешь врать — станешь это делать по всяким пустякам.

Вторая — ты оправдываешься и не умеешь проигрывать. Дойдешь до того, что все вокруг будут виноваты. Сила воина опять в правде: уметь признать поражение. Третья — ты перестал уважать врага, считая его слабее себя, поэтому и пропустил удар. Один удар может изменить ход боя, даже если ты сильнее. А еще ты зациклился на двенадцати боях и дал себе установку успокоиться, поэтому сил у тебя и не было. Враг не учитывает твоих планов, он действует по своим, которые ему удобнее и о которых ты можешь не подозревать. — Темир говорил так, что Эльхану нечего было сказать, и он продолжал: — Во время боев энергия давала тебе энергию, а когда ты расслабился, то лень породила другую лень. Ты, как пенсионер, работавший всю жизнь, как проклятый, и вдруг получивший свободу. Так от этого люди умирают, а ты только проиграл.

Эльхану не понравилось сравнение с пенсионером, но он понимал, что Темир прав, а тот продолжал:

— Ты даже не смог использовать свою родовую энергию, так как был слаб. У нас с тобой будет длинный и серьезный разговор, Эльхан. Для этого нам надо пожить некоторое время на реке Евфрат, которая даст тебе силы, а я смогу многое тебе рассказать. Для меня большая честь, что именно мне Абу поручил сделать это.

Они подошли к автомобилю, который стоял в пустынном месте, словно ждал их там, и через несколько часов они уже были возле древнейшей реки Евфрат.

Красота безлюдной местности сливалась с огромной энергией реки. Эльхан и Темир расположились на возвышенности. С одной стороны от пустыни ее закрывала небольшая гора, а с другой открывался потрясающий вид на воду. Стемнело. Они сидели возле костра, который умело организовал Темир. Подбрасывая в огонь дрова, он неожиданно начал говорить:

— Мы — самый сильный и многочисленный род, который завоевал эту землю много тысяч лет назад. Она принадлежит нам, великим воинам, великим Ханотам. Слабые подчиняются сильным, и выживают сильнейшие — это закон мира, поэтому этот мир принадлежит нам.

— Кому «нам»? — спросил Эльхан.

— Истинным Ханотам, которых все больше и больше, и скоро мы вернем власть в свои руки. — Когда Темир говорил это, его черные глаза блестели безумным блеском, но он не выглядел сумасшедшим. — Внешне наше основное отличие — это черные или карие глаза, но это совсем не означает, что это главный признак Ханота, так как Ханот не в цвете, а в глубине глаз и сердца. Многие наши соотечественники так и не станут истинными Ханотами, но они — наша армия и сила.

— А как выглядят истинные Ханоты? — поинтересовался Эльхан.

— Внешне их невозможно отличить, можно только почувствовать внутреннюю энергию силы. Наш род имеет звериную сущность, поэтому раньше мы заселяли практически всю землю, а истинные Ханоты управляли этой звериной массой. Мы уничтожили почти всех Милнов, загнав их в леса и болота европейской части земли.

Но потом прилетели Ивори, тогда превосходившие нас в развитии, и попытались разорвать связь Ханотов с силой рода. Им это удалось, но справедливости ради надо заметить, что мы и сами в этом виноваты. Однако самое страшное состоит в том, что истинные Ханоты потеряли практически всю энергию, которую накапливали годами, а еще мы потеряли контроль над всей звериной массой, живущей на земле. В истинных Ханотах остались только звериная сущность и сила, а также энергия, которую мы начали накапливать заново. В роду появлялись Ханы, возрождавшие наш род и генерировавшие силу и мощь, которая была только у них.

— Кто такие Ханы? — задал вопрос Эльхан.

— Ханы — это гении рода. Они рождаются, чтобы развивать его, используя сверхспособности, которые заложены в них.

— Какие у них способности? — уточнил Эльхан.

— Главное, что есть в нашем роду, — это сила воина, которая помогала нам выигрывать великие сражения не только на земле. За эти тысячелетия было много великих Ханов, которые оставили свой след в истории как великие завоеватели, воины, изобретатели и так далее. Они возрождали наш род.

— Это известные люди?

— Иногда известные, даже великие, иногда неизвестные, но внесшие в развитие нашего рода ничуть не меньше. Например более тысячи лет назад малоизвестный, но гениальный китайский ученый Гун сун Лэ изобрел порох. Он был великим Ханом, положившим начало новой эпохи войн, при этом о нем так никто и не узнал. Наш род создавал важнейшие изобретения для войн, которые потом использовали Ивори и Милны. Были великие и известные Ханы, завоевавшие полмира, развивавшие наш род Ханотов. По преданиям, придет великий Хан, который будет обладать такой силой, что сможет подчинить Ивори и установить наш закон на земле.

— Что за закон? — спросил Эльхан, у которого от всего услышанного голова шла кругом.

— Закон природы: выживает сильнейший. Это самое простое правило животного мира — простое, но, тем не менее, самое правильное.

Эльхану были близки эти мысли, поэтому он слушал еще более внимательно, несмотря на то, что многие вещи, которые он услышал, раньше посчитал бы бредом. Помолчав несколько минут, он спросил:

— А как выглядят Ивори?

— Да никак, — поморщился Темир, а потом добавил: — Единственное их отличие — это серые или голубые глаза, но узнать по этому признаку сложно, это могут только истинные Ханы. В большинстве своем эти люди — бессмысленная масса, которая не представляет для нас интереса и опасности. Ивори очень умны, но, в отличие от нас, они не умеют управлять своей массой людей.

— А Ханоты умеют? — спросил Эльхан.

— Да, Ханоты умеют, а истинные Ханы могут повлиять на тысячи. В основном, большая часть наших соотечественников — это бездумная человеческая масса, они живут, как муравьи, в своих мирках, думая только о себе. Они — наша армия, легко поддающаяся управлению и внушению через пороки и потребности.

— Какие пороки? — уточнил Эльхан.

— Самые банальные: тщеславие, гордыня, эгоизм, страх. Также в каждом даже самом примитивном человеке с черными глазами, есть животное начало, которое способен открыть любой Ханот. Истинный Хан может отправить на смерть миллионы, и они пойдут, отдавая свои бесполезные жизни за нашу идею и пополняя энергию нашего рода.

— Исламское государство мы создали? — вдруг резко спросил Эльхан.

— Да.

— Там же один сброд? Там тоже Ханоты?

— Эльхан, кто там находится — это биологическая масса, не имеющая мозгов и управляемая через пороки, про которые я тебе только что говорил. Через человеческие слабости туда попадают люди и перестают ими быть окончательно, — ответил Темир.

— Зачем, это нужно, — спросил Эльхан.

— Ты не воспринимай ИГ как что-то ужасное, рассматривай это как оружие. Ты же не смотришь на крылатую ракету или атомную бомбу, как на что-то неизящное или противное. Это оружие, мощное оружие, я бы сказал, что то, что находится внутри атомной бомбы — венец творения тысяч умных людей. Никто же не воротит нос и не говорит, что это как-то не очень. То, из чего состоит бомба, не имеет особого значения по отдельности, важен результат. ИГ — это оружие, очень сильное оружие, также венец творения многих умных людей. То, из чего оно состоит — не важно, важен результат. Те, кто туда идут, совсем не Ханоты — это заготовки и детали, а наши инженеры делают все, чтобы они такими оставались.

— У меня голова кругом. Но то, что ты говоришь, мне близко, — через какое то время сказал Эльхан.

— Если человек пришел в это государство, значит, это его путь. Просто так никто не приходит. Многие родители, дети которых попали сюда, в истерике проклинают ИГ, считая это главной причиной их бед. ИГ — не причина, ИГ — это следствие бездуховности, алчности, эгоизма или тщеславия их детей, которые умерли раньше, чем пришли в ИГ. Все имеет причину и следствие, Эльхан.

— В современный век придумываются новые и новые виды оружия, но бомбу под названием «демократия» еще никто не переплюнул.

— Что плохого в демократии? — спросил Эльхан.

— В этом и сила этого оружия, что массы не только воспринимает его как оружие, а хотят его себе, как дураки борются за него. Зачем уничтожать все живое в государстве, когда оно само себя уничтожит? Дай дураку демократию, так он воспримет это как вседозволенность. Любые идиотские мысли будут выдаваться за свободное мнение, а жуткие поступки — за что-то нормальное, прикрываемое свободой. Такие люди начнут себе позволять больше и больше, пока не разрушат себя и все вокруг. Так устроен человек. Ты посмотри, что стало со всем Ближним востоком, когда спасали несчастных, страдающих без демократии людей, уничтожив при этом тысячелетние процессы. Это как в самолете: если одному из пассажиров станет некомфортно от шума двигателей за бортом, то для «спасения» этого пассажира уничтожат все двигатели во время полета, а потом, после катастрофы, станут оправдывать свои действия, всем доказывая, что поступили правильно.

Темир замолчал, а они так и сидели возле костра, молча подбрасывая дрова. Эльхан пытался сложить в голове поступившую информацию, которой у него за последние дни накопилось предостаточно.

— Тебе надо убрать много лишнего из головы и пройти этапы развития, чтобы стать истинным Ханом. Чтобы управлять другими, ты должен избавиться от этих вирусов в своей голове, — начал говорить Темир, но Эльхан прервал его:

— Каких вирусов?

— Не перебивай меня. Вирусы — это не только болезни и компьютерные «черви», хотя принцип у всех один и тот же. Я говорю про отрицательные качества, которые поселяются в незащищенной системе. Это те же тщеславие, эгоизм, гордыня, ненависть, зависть и прочее. Чем слабее система, тем легче вирусам заполонить тебя, и они уже тобой управляют, а не ты ими. Настоящий Хан сильнее их, и не они им управляют, а хан управляет ими, только в других людях, — серьезно сказал Темир.

Они несколько минут молчали, каждый думая о своем, после чего Темир, дав переварить информацию Эльхану, продолжил:

— Я буду твоим наставником на этом пути. Возможно, в твоем роду будет тот, кто еще не родился… Род Ханотов — самый великий, мы созданы по другой структуре, в отличие от прочих родов.

— Какой структуре? — спросил Эльхан.

— Ну… как тебе объяснить… как в компьютере есть операционная система, на которой установлены программы. Так вот, у нас иная архитектура, поэтому другие установки и метапрограммы, которые дают нам ряд преимуществ.

— Какие? — продолжил расспрашивать Эльхан.

— Множество. Мы, например, никогда не болеем, так как имеем другое строение ДНК. Мы можем управлять своими эмоциями и желаниями, которые разрушают воинов, — ответил Темир.

Эльхан вдруг на секунду вспомнил о жизни в Москве и даже о своих родителях, но Темир, словно прочивший его мысли, сказал:

— Не думай о прошлом, которое держит тебя, — идти вперед. Ты уже в другом мире и у тебя свой путь. Те, кто окружали тебя раньше и казались близкими, остались в том мире, и у них свой путь, пусть и не такой великий, как у тебя.

Эльхан подумал, что, действительно, все, что его окружало раньше, сейчас уже не имело никого значения, и это показалось ему приятным. Ход его мыслей снова прервал Темир.

— Сейчас ночь, надо поохотиться. Не дави в себе зверя, выпусти его на волю, — блеснув черными глазами, сказал он, резко вскочив, и стремглав побежал в пустоту ночи. Эльхан, не раздумывая, побежал за ним, совершенно не осознавая, как ориентируется в полной темноте. Наращивая темп, совершенно не чувствуя усталости, он бежал за Темиром, постепенно догоняя его и видя все, что происходит вокруг. Вдруг, словно ударившая сзади молния, неведомая сила придала ему ускорение и «разорвала» сознание. На мгновение все вокруг остановилось, только биение сердца в вакууме и…