Книга: Полет орлицы
Назад: 18
Дальше: Часть вторая. Безвременье

Интерлюдия

Пришло время великого воодушевления. Франция поверила, что Карл Валуа ее законный король. Поверили даже неприятели. И ворота городов открывались перед миропомазанным государем так легко, точно он знал волшебное слово.
Через четыре дня после коронации армия вышла из Реймса.
23 июля 1429 года король был в Суассоне, где Карл Валуа подписал документ об освобождении жителей Домреми и Грё от налогов на все века, 29 — в Шато-Тьерри. Там произошло весьма загадочное событие. Франция на словах, через послов, договорилась с Бургундией о двухнедельном перемирии. И послы Филиппа намекнули даже, что герцог мог бы предложить королю сдать Париж! Ни один капитан не поверил этому, тем более — Жанна. Стычки между французами и бургундцами продолжались везде, где противостоящие стороны обнаруживали друг друга. Тем не менее это известие тронуло сердце короля и настроило его на пацифистский лад, не без помощи Ла Тремуя.
2 августа армия Карла Валуа вошла в Провен.
Раздраженная политическими интригами, Жанна написала сердечное письмо обеспокоенным жителям Реймса, которые совсем недавно предпочли бургундцам — французов.
«Дорогие и хорошие мои друзья, добрые французы города Реймса! Жанна Дева посылает вам новости от нее. Это верно, что король заключил перемирие на пятнадцать дней с герцогом Бургундии. Герцог якобы обещает после перемирия отдать мирно город Париж, но не удивляйтесь, если я буду там раньше! Сколько бы ни было подобных перемирий, я этим очень недовольна и не знаю, буду ли соблюдать их. И если пока я соблюдаю их, то лишь потому, что дорожу честью короля. Обещаю и ручаюсь, что не покину вас, пока жива.
Писано в пятницу, 5 дня августа, неподалеку от Провена, в поле по дороге в Париж».
Жанна искреннее верила, что армия короля идет на столицу, а не просто гуляет по городам Шампани.
Тем не менее все шло как по маслу. Королю доставили ключи от города Лана, хотя армия и не зашла туда. Перед ним склонились Крепи-ан-Валуа и Куломмье. Из Крепи Карл послал герольдов в Компьен, наиболее важный в стратегическом плане город на севере от Парижа, и жители ответили письмом, где заверили короля, что выполнят его волю с большой охотой.
3 августа армия подошла к Бове — и город открыл Жанне и королю ворота. А за несколько часов до этого из противоположных ворот выехала повозка с беженцем епископом Пьером Кошоном, бросившим дом и скарб и устремившимся что было прыти в сторону спасительного Парижа…
Франция слагала о Жанне Освободительнице песни. Не о Карле Седьмом Валуа — об Орлеанской Деве!
Ее подвиг воспела самая известная поэтесса Франции — Кристина Пизанская. Она написала о том, что отныне быть женщиной — великая честь! Потому что когда французский народ был жалок, как бродячий пес, а страна походила на пустыню, Господь выбрал для спасения королевства — женщину!
На Деву, подогреваемые яростью лорда Бедфорда, набросились церковники Парижского университета, называя ее еретичкой и колдуньей, но в защиту Девы выступил известный богослов и писатель Жан Жерсон — бывший хранитель печати Парижского университета, исключенный из корпорации богословов за выступления против английских оккупантов.
Кристине Пизанской вторил другой поэт — Ален Шартье. Он также провозгласил Деву Жанну посланницей Небес, которой Господь повелел поддержать голову сраженной Галлии! И только в ней — истинное величие королевства, а сама она — свет французской лилии и слава не только соотечественников, но всех христиан!
Поэты благодаря своему гению с простодушной искренностью подбрасывали дрова и в без того ярко и горячо полыхающий огонь.
И вот уже иным этот огонь слепил глаза, а жар его — обжигал кожу…
Жанна недоумевала, почему они не идут на Париж? Сейчас — самое время! Она не понимала главного, что была пылающей головней, а ее «любимый король» — остывшей золой. У них оказалось разное состояние души — они не могли понять друг друга по своей природе. И каждый смотрел на другого со своей колокольни.
Военные — принцы и простые капитаны — сетовали: сидел бы их венценосный стратег у себя в Жьене, или в Бурже, или в Шиноне, французы давно бы уже вошли в столицу, преодолев все препятствия. Тем более — на гребне славы французского оружия! Под знаменем Девы! Но войско Карла Валуа крутилось на одном большом пятачке, между десятком городов, дружно поднявших руки, теряя драгоценное время и никак не желая приблизиться к столице. Точно армия, возглавляемая королем, и столица Франции были нечем иным, как двумя одинаково заряженными магнитами.
Назад: 18
Дальше: Часть вторая. Безвременье