Бандитские разборки
До определенного периода в «Крыльях» царила доброжелательная атмосфера. Отношения с партнерами, тренерами нормальные, даже, сказал бы, хорошие. Не знаю, что могло не нравиться. Многое, считаю, зависит от самого хоккеиста.
Именно из «Крыльев» я отправился на Олимпиаду в Калгари. Там стал двукратным олимпийским чемпионом. И почувствовал: Игорю Ефимовичу я больше не нужен. Ларчик открывался просто. Дмитриев выглядел расстроенным как раз потому, что меня «не отцепили» из состава для поездки в Канаду. Он планировал на мое место Немчинова, очень настаивал на этом, отчаянно пытался убедить Тихонова.
Виктор Васильевич, однако, позвал меня – из больницы. Понятно, Дмитриев тащил в сборную свою молодежь, я все-таки не его ученик. Огорчение наставника выбором Тихонова можно понять. Наверное, некое чувство ревности взыграло у Игоря Ефимовича, хотя, как говорят, «чужая душа – потемки». Объективно накануне Олимпиады я лидировал в споре бомбардиров советского чемпионата, и моя поездка на Игры закономерна.
Спустя время начались в клубе «перестройки», «переделки» и прочая ерунда. То я во второй команде, то в первой, то опять иду на понижение. Форменный бардак. Дело не только и не столько во мне, разумеется. Когда Игорь Ефимович заболел, этим многие пытались воспользоваться. Период, о котором я рассказываю, пришелся на девяностые. Стабильности никакой, Дмитриев, что называется, «поплыл». Вместе с Пряхиным навестил тренера в больнице, он операцию перенес.
Отчетливо видел, что «Крылья» уже настоящий дурдом, туда проникли люди, впоследствии окончательно развалившие команду, буквально разворовавшие ее до нитки. Супруга Игоря Ефимовича, претендовавшая в отсутствие мужа на рычаги управления, ничего в том не смыслила. Нас было четверо учредителей, я – один из них. Но реально помочь клубу выбраться из «болота» тоже не могли.
Время очень тяжелое. Напряжение зашкаливало, буквально витало в воздухе. Каждый день ждали очередного захвата, прихвата клубного имущества, средств и прочего. Под крышей некогда популярной в народе команды обосновались в высшей степени странные люди, процветал необузданный, дикий бизнес. Проще говоря, простор для бандитизма, разборок. Выяснилось, например, что продали пять квартир, числившихся на балансе клуба. Вероятно, одна из них причиталась моей семье, теперь по понятным причинам так и не доставшаяся…
Во дворце спорта, где игроки «Крыльев» тренировались и проводили матчи, царил беспредел, не поддающийся анализу. Продолжавшиеся захваты, перезахваты собственности настолько напрягали и утомляли, что хотелось кричать в голос: «Караул!» На входе во дворец буквально всех «строили», шмонали, ставили к стенке.
Спешу на тренировку, а меня – к стене. Обращались, правда, вежливо, на «вы». Знали, уважали. Но сия процедура оптимизма, настроения не добавляла. Естественно, стал задумываться: есть ли смысл оставаться в «Крыльях» и что там делать? Пора уходить.
В середине девяностых именно в «Крыльях» появился опыт тренерской работы. Помогал Сергею Котову, он замещал заболевшего Игоря Ефимовича Дмитриева. Котов, кстати, тоже ушел из команды, нормальным людям находиться в подобной обстановке невозможно.
Тут очень кстати мой знакомый Сергей Агеев, спонсировавший вторую команду «Спартака», предложил должность тренера в клубе. С удовольствием пошел пусть и во вторую, но мою горячо любимую команду! Об этом можно было только мечтать. Мечта сбылась.
К слову, вторая спартаковская команда самостоятельная по статусу, выступала в отдельном первенстве. Отлично все складывалось, мы шли вторыми в таблице, демонстрировали зрелищную игру. Уступили лишь ярославскому «Локомотиву», сила их школы общеизвестна, она и сегодня одна из лучших в стране. Успеха добивались почти исключительно своими силами, могли иногда добавить пару-тройку мастеров, не подходивших по каким-то причинам первой команде «Спартака». Из именитых взяли, помню, Лешу Ткачука, он по собственному желанию покинул главный клуб. А в основном играли ребята, начинавшие выступать с Ильей Ковальчуком.
