Глава 5

Я остолбенело стояла в клубе. Неужели это какая-то реакция на наркоз, который дали мне в «ЛЦ»? Или это как-то связано с чипом?

Я повернулась к Мэдисон.

«Ничего ей не говори!»

Мэдисон крепко схватила меня за локоть.

– Помни. Правила. Насчет. Парней!

Она сопровождала каждое слово покачиванием указательного пальца.

Мэдисон вернула меня к реальности. Она выглядела как поп-звезда, но вела себя как старая бабка.

– Слушай! – сказала она, и ее косая челка снова упала ей на глаз. – Это важно.

– О каком это правиле идет речь? – нейтрально спросила я.

– Сама знаешь. – Она понизила голос. – Никакого секса. – Она подняла брови. – Особенно с настоящими тинейджерами.

– Как это «особенно»? Если это правило, то там не должно быть никакого «особенно».

– Ты же понимаешь, о чем я. – Она округлила глаза. – Просто забудь про этого парня.

С голосами, звучащими прямо в голове, у меня были гораздо более серьезные поводы для тревоги.

– Про какого парня? – спросила я.

Это ее насмешило.

Блейк стоял с приятелями в дальней части клуба.

– Так он не знает, что мы арендаторы? – спросила я.

– Ты что, контракт не читала, девочка? Конечно, не знает! Нам не положено ничего рассказывать посторонним.

– Кто сейчас читает контракты?

Я пожала плечами. Блейк посмотрел на меня через зал, притягивая взглядом.

Мэдисон недовольно скрестила руки, сверкавшие от блесток.

– Допивай-ка свой кофе.

Я выпила всю чашку, поморщившись от горечи. Может, это поможет мне прийти в себя. Может, это полностью прогонит Голос.

– В чем дело? Не пьешь черный кофе без сахара? – удивилась она.

У меня зудело во рту.

– Нет. Никогда.

Прежде я пила только латте, очень сладкий и со взбитыми сливками – еще до войны.

– Считай его необходимым лекарством. – Мэдисон взглянула на часы. – Господи, как поздно! Мне пора. – Она открыла свою крошечную сумочку и что-то оттуда извлекла. – Держи, Кэлли, милочка. Моя визитка.

Она протянула мне карточку. Я даже не успела на нее посмотреть, как она спросила:

– А где твоя?

Я открыла сумочку, но визиток не увидела. Там оказались только номерок парковки, удостоверение личности, телефон и пачка денег. При виде такой прорвы денег я чуть не ахнула.

– Похоже, закончились, – вывернулась я.

– Ничего, пошлешь мне эсэмэску. Ну, я пошла. Завтра важный день. Проводишь меня?

Она подцепила меня под руку. Когда мы проходили мимо Блейка, я почувствовала на себе его взгляд. Я не стала на него смотреть. Я сосредоточилась на Мэдисон, подмечая, как она делает большие уверенные шаги, как отталкивает восхищенные взгляды, словно ее окружает силовое поле.

Два швейцара-старичка открыли нам створки большой металлической двери. Мы вышли на холодный ночной воздух. Несколько подростков ждали свои машины. Мэдисон отдала свой номерок одному из парковщиков и повернулась ко мне.

– Послушай опытного человека. – Она обхватила себя руками и стала раскачиваться на своих шпильках. – Не переусердствуй в свой первый раз. Не рискуй. Не допусти, чтобы с этим телом что-то случилось: штрафы берут просто адские.

Ей не нужно было уговаривать меня оберегать тело. Я промолчала, понимая, что скоро мы распрощаемся – и я больше никогда ее не увижу.

Она склонила голову к плечу. Кольца у нее в ушах закачались.

– Хорошо помню мою первую аренду. Это было девять месяцев назад.

– И сколько их было с тех пор?

– Лапочка, ну кто же считает? – Она улыбнулась. – Можно перемерить столько разных тел! Сейчас я молодой бываю больше, чем старой.

Парковщик-старичок вывел эффектную красную машину с откидным верхом: сплошные выпуклости и желобки. Он посмотрел на Мэдисон и помахал рукой.

– Это твоя?

– Это моя тинейджерская.

Она заговорщически подмигнула.

Я прошла с ней к ее машине, чтобы полюбоваться блестящим трехмерным покрытием. Иллюзия объемности была настолько сильной, что казалось, будто заглядываешь в ущелье.

– До упора.

Я кивком указала на ее машину.

Мэдисон озадаченно нахмурилась.

– Кэлли, это точно твой первый раз?

Я напряглась.

– А почему ты спросила?

– Потому что это прозвучало так естественно! Мне все еще приходится задумываться, когда я хочу сойти за свою.

Сойти за свою. Именно это я и пыталась делать, только наоборот. Мне хотелось оставить ее в убеждении, что я арендатор. Что мне надо делать? Ну конечно! Двигаться в противоположном направлении.

Придвинувшись к ней, я прикоснулась к ее руке точно так же, как она делала это со мной чуть раньше. Заставив свой голос звучать чуть ниже, я проговорила негромко и медленно:

– Перед арендой я очень постаралась изучать голоса. И потом я действительно юная: мне всего девяносто пять!

Я подмигнула.

– Я тебя ненавижу! – Она дала парковщику чаевые. – Шутка! Давай-ка ты как-нибудь поучишь меня своим фокусам.

За ее машиной притормозила следующая.

– Мне пора. Приятно было познакомиться, Кэлли. Завтра катаюсь на параплане! – Она вскинула руки вверх. – Наслаждайся своим новым телом.

Мэдисон села за руль, переключила передачу и умчалась, взревев двигателем. В ее вождении не было ничего старушечьего.

– Мисс. – Парковщик протянул руку. – Ваш номерок?

Я извлекла его из сумочки. Я дождалась, чтобы Мэдисон уехала, опасаясь, что у меня возникнут проблемы с вождением. Как я с этим справлюсь? У меня вспотели ладони. В последний раз я вела машину два года назад, когда папа разрешил мне потренироваться на школьной парковке. Что он говорил? Поворачивай руль на десять и четырнадцать часов. Снижай скорость перед торможением. Никогда не пиши эсэмэски за рулем.

Какие-то парни вышли из клуба и раздели меня взглядами. Настоящие подростки, судя по прыщам. Я отвернулась. Не хватало, чтобы они поняли, кто я на самом деле! Мне хотелось только поскорее отсюда убраться.

Я отметила, что Голос больше не возвращался. Со мной никто не говорил, и Голос больше не звучал. Это хорошо.

Мне необходимо было вспомнить все, что я знала о вождении машины, но чем сильнее я напрягала память, тем отчаяннее у меня колотилось сердце. «Только бы машина оказалась простой!» – думала я.

И тут парковщик вывел желтую суперспортивную машину, похожую на космический корабль.

«Нет! Только не это!»

И, конечно, парковщик остановил ее передо мной. Эта машина была вдвое круче той, на которой уехала Мэдисон. Верх у нее был опущен. Даже здесь, среди избалованных богатеньких детишек, она вызвала у ожидающих восхищенные шепотки.

Чувствуя, что все на меня смотрят, я прошла к двери водителя. Я дала парковщику на чай, как это сделала Мэдисон, уселась на шикарное кожаное сиденье и уставилась на приборную доску, какую не в каждом самолете увидишь. Парковщик закрыл за мной дверь, и я подняла руку, чтобы он не ушел.

– Подождите, – прошептала я. – Где мы?

– Где? – недоуменно переспросил он.

– В каком городе?

Я говорила очень тихо.

– В центре. Вы в центре Лос-Анджелеса.

Он указал на что-то на приборной доске и убежал за следующей машиной.

Я поняла, что он указал на навигационную систему. Я нажала на кнопку, включая ее. Проекция экрана возникла прямо между моим лицом и ветровым стеклом. Увидев на схеме слово «дом», я прикоснулась к нему.

Домой! Вот куда мне нужно. Пусть я не знаю, где живу, но машина-то знает!

Я включила сцепление и отпустила тормоз. В отличие от Мэдисон, отъехала я в режиме черепахи. Отползая от клуба, я услышала, как какой-то парень сказал: «До свидания».

Я посмотрела в зеркало заднего вида и увидела стоящего Блейка. Одну руку он держал в кармане, а второй махал мне.

Как только я отъехала на несколько кварталов – достаточно далеко, чтобы меня не увидели от клуба, – я остановила машину у какого-то офисного здания. Сердце у меня колотилось, коленки дрожали. Хорошо хоть, что я не разбила машину… пока. Я сегодня не была пьяна – просто дезориентирована: в голове у меня с каждой минутой все больше прояснялось. Мне необходимо было понять, что происходит. С чего это я вдруг начала слышать у себя в голове какие-то голоса?

В этот поздний час улицы были пустыми и тихими. Если этот Голос собирается возвращаться, то сейчас самое время это сделать. Я прислушалась, затаив дыхание, опасаясь того, что могу услышать.

Молчание. К счастью. Таинственный голос исчез.

Что в «ЛЦ» сделали с моей головой? Может, с моим мозгом что-то случилось, когда мне вставляли тот чип? Или, может, дело в самом чипе? Мне не следовало доверять им свое тело!

Мне необходимо было взять себя в руки. Я воззрилась на приборную доску машины. Пока двигатель урчал, словно тигр, я взялась за лежавшую на пассажирском сиденье сумочку и вытащила универсальное удостоверение личности. На нем было мое голографическое изображение: оно крутилось, показывая меня то в фас, то в профиль. Я узнала эти снимки: именно их сделали в банке тел. Однако имя на удостоверении было указано как Кэлли Винтерхилл, а не Кэлли Вудланд. Адрес совпадал с тем, что появился на экране навигационного устройства.

Наверное, в банке тел выпускали удостоверения для всех арендаторов. На карту должны быть занесены все мои данные: ДНК, отпечатки пальцев… Фамилия «Винтерхилл», наверное, принадлежала той женщине, которая сейчас арендовала мое тело. Тогда, если бы ее задержали власти, она смогла бы притвориться своей родственницей. Смогла бы играть роль собственной внучки или внучатой племянницы.

Итак, у меня есть эта великолепная машина, на которой я могла бы поехать куда угодно. Больше всего я хотела бы повидать брата. Вот только я вспомнила: по словам Тинненбома, они могут отслеживать меня через мой чип. Они знают, где живет Тайлер: меня туда возил Родни. Если они увидят, что мой чип отправился туда, они поймут, что внутри не моя арендатор. И меня могут обвинить в нарушении условий контракта.

Я могла бы вернуться в банк тел – наверное, именно этого от меня и ждали бы? Но тот Голос – «не возвращайся в «ЛЦ»!» – звучал так зловеще! Меня передернуло. Что со мной станет, если я туда вернусь?

В клубе было так шумно, что я не очень хорошо расслышала Голос. Но чем больше я об этом думала, тем сильнее убеждалась в том, что это был какой-то старичок. Может ли кто-то из банка тел говорить со мной через чип? Например, Дорис. Вот только с чего ей было приказывать мне не возвращаться в «Лучшие цели»? Просто потому, что неполадку быстро исправят? А может, существует совершенно иная причина, по которой мне не следует туда возвращаться?

Если я позволю этой машине отвезти меня в дом арендатора, то, возможно, я получу какие-то ответы на эти вопросы. Если моя аренда по какой-то причине закончилась раньше срока, то, возможно, та старушка окажется дома. Я взглянула на свои часы… вернее, на сверхшикарные часики Винтерхилл, усыпанные бриллиантами. Было уже за полночь.

А еще я увидела, что сейчас 14 ноября. С начала аренды прошла неделя. У меня впереди оставалось еще целых три недели.

Что же случилось?

В это мгновение в зеркале заднего вида что-то промелькнуло. Мягкие шаги стремительно приближались: кроссовки стучали по тротуару.

К моей машине сзади подбегали разбойники.

Пятеро, с цепями, обрезками труб и злющими глазами.

У меня кровь застыла в жилах. Я уставилась на кнопки. Ход. Где кнопка хода?

Один из уродов запрыгнул на заднее сиденье открытой машины. Бритая голова была покрыта татуировками.

Я нашла нужную кнопку и стремительно бросила машину вперед. Выжала максимальную скорость. Разбойника отшвырнуло назад и выкинуло из машины.

В зеркало заднего вида было видно, как он встает. Его дружки показывали мне средний палец. Меня снова передернуло.

Все не так просто. Если у меня есть машина, это еще не значит, что мне можно расслабиться. Наоборот: теперь, когда я выгляжу богатой, мне надо быть гораздо бдительнее.

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

С этого момента моим единственным компаньоном стал навигатор. У него был австралийский акцент и настолько вальяжный голос, что это помогло мне успокоиться. Следуя его указаниям, я выехала на шоссе. По прямой дороге ехать стало проще, тем более что в этот поздний час машин почти не было. Я миновала пару бригад дорожных рабочих: человек по двадцать новичков приводили в порядок асфальт. Когда я проносилась мимо них, меня захлестнуло стыдом за мою дорогую машину, за модный наряд и часы с бриллиантами. Мне хотелось закричать, что все это – не мое.

Но они уже стали бледными точками в моем зеркале заднего вида.

После получасовой езды в западном направлении навигатор указал мне съезд в Бел-Эйр. Мне вспомнилось, что до войны там жили многие знаменитости. Я проехала мимо частного охранника, который без интереса смотрел на меня. Я проехала мимо сказочных особняков (у некоторых были свои охранники). А потом навигатор сказал, что я дома.

Охранника я не увидела – зато были огромные кованые ворота. Я подъехала к ним и остановилась, затормозив так резко, что меня бросило вперед. Выпрямившись, я стала искать открывающее устройство. Крошечный черный диск нашелся в держателе для чашки. Я нажала на него – и ворота открылись точно так же, как они должны открываться в раю.

Я проехала по брусчатой дороге. Слева она загибалась, уходя к фасаду здания. Правая ее часть вела к пристроенному гаражу на пять машин. Двери гаража открылись одновременно с воротами, продемонстрировав стоящие там машины: внедорожник, лимузин и маленькую синюю спортивную машину. Я заехала на одно из пустых мест и отключила двигатель.

Я бессильно обвисла в ремнях безопасности. Я ни во что не врезалась. Я благополучно привела бесценную машину миссис Винтерхилл домой, на ее место. Надо надеяться, что она это оценит.

Что теперь? Я понимала, что тут есть несколько странных вариантов. Хотелось надеяться, что миссис Винтерхилл окажется дома и сможет объяснить, что случилось. Может, все уладится и мы сможем начать сначала. Если повезет, то мне зачтут уже прошедшие дни.

Дверь внутри гаража служила боковым входом в дом. Я постучала в нее. Никто не ответил. Был уже почти час ночи. Я посмотрела на кодовый замок двери, но понятия не имела, какие цифры надо набрать.

Я прошла через гараж и вышла из него через заднюю дверь. Цокая каблуками по брусчатке, я шла к фасаду дома мимо фантастического участка: огромные газоны, цветущие кусты, стройные деревья… За воду Винтерхилл должна платить просто бешеные деньги.

Я поднялась на две каменные ступеньки, которые вели к массивной двери. Мое присутствие включило сенсор звонка: я услышала его переливы, раздавшиеся в доме.

Спустя минуту я услышала шаги. Дверь открылась.

Худая заспанная старушка запахнула халат и посторонилась, пропуская меня внутрь.

– Так вы наконец решили вернуться домой.