Глава девятая
Всю ночь меня мучили кошмары. Каждый раз, когда я поворачивалась, в моей бедной голове прокручивалась сцена смерти Виктории.
Вернулся?..
Вернулся?..
Вернулся?..
Что я знаю? Виктория убита выстрелом в голову. Незадолго до смерти у нее был секс с моим братом. После того как он ушел, в комнату проник еще кто-то. Виктория подумала, что это Перри. Но это был не он. Это не мог быть он!
Потому что Перри не убийца.
Я твердила это как мантру, принуждая себя уснуть.
Когда мне это удалось, я обнаружила себя потерявшейся в лесу. Я не знала, куда идти, безумно устала и в конце концов опустилась на землю. Меня кусали насекомые. Мне было неприятно, я хотела закричать, но не могла издать ни звука. Но даже во сне я знала, что эти твари, терзающие меня, — воплощение сомнений относительно невиновности Перри.
Я никогда не была связана с криминалом, но я смотрю новости, читаю газеты. В большинстве случаев тот, кого последним видели с жертвой, и есть убийца. Но Перри — мой брат, и у него не было причин делать это. Кроме того, он поклялся, что Виктория была жива, когда он уходил.
Перри никогда не лжет? — хор насекомых захохотал над моей наивностью. Достаточно вспомнить, как он клеит девчонок, шрам, полученный в схватке с преступником, и множество других историй. Ложь — да, но ложь безвредная, только для того, чтобы пустить пыль в глаза. Девушек, которые для него ничего не значат, он действительно обманывает, но он не врет мне. Никогда не врал.
Девушки, которые для него ничего не значат, — эта фраза имеет подтекст, разве не так? Бросал одну, переходил к другой… Они для него одноразовы. Их жизнь ничего не значит для него.
«Заткнитесь!» Мой голос отозвался в лесу таким громким эхом, что я проснулась и подскочила в кровати.
Оказалось, что я кричу. Дверь резко распахнулась, и в комнату вошла мама.
— Клэр, с тобой все в порядке? — Она удивленно осмотрелась: — Почему ты до сих пор в постели?
Я покосилась на часы. Было десять утра.
— Извини, пожалуйста… Уже встаю.
— Ты видела сегодня Перри?
— Нет, как я могла…
Мама сжала кулаки:
— Он знает, что ты занята, и обещал весь день работать. Впереди трудный день. Вечером на пляже фейерверк. Мимо нас будут идти люди, ожидается много клиентов. Один уже пришел, а Перри подводит меня.
Я потрясла головой, чтобы прогнать остатки кошмаров. Я просто не могла думать об этом сейчас.
Сбросив одеяло, я спустила ноги с кровати:
— Может, мне поработать с тобой?
Мамино лицо прояснилось.
— Правда? Ты не против? Я же знаю, ты занята…
— Ничего страшного. Габриэль пока не звонил. — Я встала и потянулась: — Дай мне пять минут.
Времени на душ не было, я лишь плеснула в лицо холодной водой, стянула волосы в хвост и побежала вниз.
Внизу на столике лежала утренняя газета. «Убийство молодой девушки: улик слишком мало», — бросился в глаза заголовок. Я схватила газету и стала изучать лицо Виктории Хеппел. Да, я видела ее убийство, но глазами самой Виктории, а как она выглядит, я до сих пор не знала.
Виктория не была похожа на обычную восемнадцатилетнюю девушку. У нее была модельная внешность. Длинные темные волосы, манящий взгляд карих глаз, роскошное тело — она казалась зрелой женщиной. В уголках рта теплилась улыбка. Мне стало грустно. Она больше никогда не улыбнется…
Из гостиной донесся мамин кашель. Я бросила газету и поспешила к ней. Все было готово — приглушенный свет, тихая музыка, мерцание свечей. Клиентка, девушка чуть старше меня, сидела неподвижно. Мне показалось, что ей нужно выспаться и принять душ. Похоже, эту ночь она провела еще хуже, чем я.
— Сына нет на месте, — сказала мама. — Но моя дочь готова принять участие.
Девушка кивнула. Глаза ее ничего не выражали.
— Как вас зовут? — спросила мама.
— Джонни, — почти шепотом ответила девушка.
Половину ее лица загораживали свисающие волосы.
Она уставилась на обкусанный ноготь, остальные были обгрызены до мяса.
— Как вы о нас узнали? — спросила я.
— Я видела флаеры в городе. Я недавно потеряла подругу… — Она на секунду закусила губу, видимо решая, что нам можно рассказать. — Я пришла, чтобы узнать, ненавидела ли она меня.
При словах «потеряла подругу» волоски на моих руках встали дыбом.
— Вы с ней поссорились, — сказала мама.
— Как вы узнали? — Джонни покраснела. — Ну да, вы же экстрасенс. Извините. Я просто… — Она замолчала.
— Вы только это хотите узнать? — спросила я.
Она пожала плечами:
— Нет… То есть да… Я не знаю…
Мне стало жалко ее.
— Чтобы мои способности проявились, я должна получить от вас какой-нибудь предмет, — сказала я.
Она решительно достала что-то из кармана и протянула мне. Я поднесла предмет к свече. Половинка сердечка с буквами, составлявшими, видимо, часть фразы «Лучшие друзья». Я взглянула на шею Джонни — и увидела вторую половинку, висевшую на цепочке.
Я зажала сердечко в ладони и открыла свой разум для исходивших от него вибраций. Самыми последними были злость и грусть.
— Ты предала свою подругу, — сказала я, открывая глаза. — И теперь она мертва.
По щеке девушки покатилась слеза.
— Это я виновата. Она умерла из-за меня.
Вики…
Мы с мамой переглянулись, потому что обе поняли, о ком идет речь. В висках у меня застучала кровь. Эта девушка могла дать ответы на все наши вопросы.
— Я не понимаю, в чем твоя вина, — обратилась я к ней.
Не глядя мне в глаза, Джонни начала торопливо рассказывать:
— Если бы не я, она бы не поехала сюда. Она хотела… убежать. Да, мне кажется, она поехала сюда, чтобы скрыться… От меня, от того, что я сделала… — Девушка с трудом переводила дыхание. — Если бы ничего не было… если бы я была настоящей подругой… она была бы жива…
— Начни сначала. — Я потерла сердечко большим пальцем, и ко мне пришло имя. — Начни с Джоэла.
Глаза Джонни испуганно сверкнули.
— Вы узнали по кулону?
Я кивнула.
Поерзав на стуле, девушка заговорила:
— Джоэл был парнем Вики. Мы вместе учились. В этом году мы закончили школу. Но он изменил ей… со мной.
Классика жанра. Действительно, для чего еще нужны лучшие друзья? Но теперь хотя бы понятно, с кем Вики говорила по телефону. Я вспомнила злость, с которой было сказано: «Он больше не хочет тебя. Он хочет остаться со мной».
— Я виновата, — продолжила Джонни. — Я говорила Джоэлу, что собираюсь все рассказать Вики.
Она замолчала, и мама произнесла то, что Джонни говорить не хотела:
— Он разозлился.
Девушка кивнула:
— Он прижал меня к стенке, вывернул руку и приказал ничего ей не говорить. На самом деле я и не собиралась рассказывать. Я не хотела делать ей больно, не хотела терять нашу дружбу…
— Тогда зачем ты заявила об этом Джоэлу? — спросила я.
— Чтобы напугать его. Я думала… Может, он сам расскажет ей, а может, просто бросит ее…
— Ты хотела, чтобы Вики узнала о том, что произошло, но боялась сказать сама, так?
Мама толкнула меня ногой, и я поняла, что перехожу границы дозволенного. Чувства клиентов, какими бы они ни были, затрагивать нельзя.
— Да, так, — кивнула Джонни. — У меня не было подруги лучше, чем она, и видите, что я наделала. Вики заслуживала не таких друзей, как мы с Джоэлом.
Она закрыла лицо руками, и плечи ее затряслись.
— Но ты все-таки собралась с духом, чтобы поговорить… — произнесла мама.
Девушка снова подняла голову:
— Я хотела одного: чтобы Джоэл убрался с ее пути. Если он мне руку вывернул, кто знает, как бы он с ней поступил, скажи она, что хочет расстаться с ним.
Мои мысли скакали. Возможно, Джоэл увидел той ночью Викторию с моим братом и убил ее в приступе ревности. Внезапно я почувствовала облегчение. И потому, что Перри не виноват. И потому, что Джоэл не прикончил его как соперника.
Некоторое время в комнате стояла тишина, потом Джонни снова заговорила:
— Я, правда, хотела, чтобы они расстались. Вики уже поняла, что Джоэл ее обманывает, и вечером, перед тем как она уехала, они сильно поссорились. Она сказала ему, что между ними все кончено. Мне бы промолчать. Но я решила, что, если уж все зашло так далеко, надо выдать всю правду. И… и я сказала, что Джоэл изменял ей со мной.
— И как она это восприняла? — спросила я.
— Она взбесилась. — Джонни показала пальцем на сердечко. — Она кинула мне свою часть амулета. Сказала, что мы больше не подруги и никогда не помиримся. — Девушка опустила плечи. — Потом Вики уехала. Я подумала, что, может быть, после долгих праздников она немного успокоится и мы поговорим, когда она вернется. Снова станем подругами. Но теперь я не смогу поговорить с ней… Никогда…
— Она приехала сюда одна? — спросила я.
— Кажется, — пожала Джонни плечами. — Хотя это мало на нее похоже.
— Ты знаешь здесь кого-нибудь?
— Не то чтобы знаю, но…
Я подалась вперед:
— Что «но»?
— За несколько недель до ссоры я почувствовала, что Вики скрывает что-то от меня. У меня появилась навязчивая мысль, что она вычислила нас с Джоэлом. Но на самом деле она ничего не знала. Поэтому… Впрочем, не знаю, это был ее секрет.
— А Джоэл знал, что она поехала сюда? — спросила я.
— Нет, но это нетрудно было выяснить. Ее мама сказала мне, где она.
— Может быть, он приехал за ней и…
— Убил ее? — продолжила за меня Джонни. — Может быть. Я не знаю, кто еще мог это сделать. Она больше ни с кем не ссорилась. Вики неправильно выбрала друзей — посмотрите, кто ее лучшая подруга и кто ее парень. — Девушка уперлась взглядом в стол. — Вот дурочка…
— Тебе нужно пойти в полицию, — предложила я. — Рассказать все, что ты знаешь.
Она резко откинулась назад:
— Нет. Я не хочу, чтобы меня втягивали в это.
Я подумала, что надо ее уговорить, но мамин взгляд подсказал мне, что ничего из этого не выйдет. Мама читала мысли, а все мысли Джонни были лишь о том, как бы поскорее слинять из этого города.
Но я не могла допустить, чтобы девушка уехала просто так. Она должна рассказать копам о Джоэле — до того, как они узнают о Перри и направят свое внимание на него.
Я опустила руки под стол и отправила эсэмэску Габриэлю:
«ПУСТЬ КОПЫ ЕДУТ КО МНЕ, СРОЧНО!»
Мама предложила Джонни воды, которую та проглотила одним глотком.
Я помедлила, не выпуская из рук кулончик, и в конце концов смогла извлечь из него еще одно воспоминание.
— Я вижу тебя и Вики, одинаково одетых… в белых блузках и черных галстуках-бабочках. Вы шепчетесь и смеетесь.
— Мы работаем официантками, — отозвалась Джонни; забывшись, она употребила настоящее время. — Мы обслуживаем тематические вечеринки и банкеты в городе. Мы хорошо получаем, и это довольно весело.
Было видно, что девушке приятны эти воспоминания и она переживает по-настоящему.
Джонни поднялась, чтобы уйти.
— Если вы захотите, чтобы мы провели еще один сеанс, или вам просто нужно будет поговорить, добро пожаловать, — сказала мама, провожая ее к выходу.
В эту минуту дверь распахнулась, и в дом вошли оба Тоскано. Габриэль был встревожен. Наверное, он подумал, что я зову на помощь, поэтому и уговорил отца приехать лично, вместо того чтобы послать полицейский наряд.
Я заставила себя не думать об этом (и о том, как классно он выглядит), сосредоточившись на главном: Джонни.
— Детектив Тоскано, — обратилась я к отцу Габриэля. — Спасибо, что пришли.
Джонни сделала шаг назад.
— Это Джонни, — продолжила я. — Мы только что закончили с ней сеанс. Она — близкая подруга Виктории Хеппел. Она захотела, чтобы я вызвала вас сюда, чтобы рассказать все, что ей известно. Особенно о бывшем парне погибшей.
Джонни метнула в меня яростный взгляд, и я почувствовала себя виноватой. Слегка. Ведь она предала свою лучшую подругу, и самое малое, что теперь она может сделать для нее, это сообщить полиции важную информацию. Перри будет в безопасности. А Джонни… Джонни будет рада, что я заставила ее поступить правильно.
Детектив Тоскано мягко взял девушку за руку:
— Мы немного поговорим в участке, и вы сможете отправиться по своим делам.
— Да, конечно, — пробормотала Джонни.
На пороге Габриэль обернулся:
— Ты не сможешь пообедать со мной в «Ямми» через часок? Хочу поговорить с тобой кое о чем.
— Не вопрос, — кивнула я, надеясь, что это никак не связано с Перри.
Закрыв дверь, мама со вздохом опустилась на диван.
— Я поступила правильно, как ты считаешь? — спросила я. — Кажется, Джонни не собиралась делиться с полицией тем, что знает. Она собиралась исчезнуть. Она думает только о себе.
— Да, она собиралась улизнуть, — согласилась мама. — Она действительно не хотела разговаривать с полицией. И не хотела говорить им о Джоэле. Но не потому, что эгоистична.
— А почему?
— Потому что она боится.
