Эпилог

Стать звездой может каждый, особенно при определенных жизненных обстоятельствах. Особенно если этого очень хотеть. И все-таки с Марленой были проблемы. Ну не фотогенична она. Как говорит Бася, кого-то камера целует в губы, а кому-то плюет в лицо. Марлена мешала себе сама. Мы все присутствовали при этом. Она сказала, что ни за что не останется в одной квартире с Басей, Роланом и камерой, потому что тогда все это будет уж слишком реально.

Казалось бы, что может быть проще – снять несколько минут видео, в котором красивая женщина страстно стонет в объятиях огромного мужика. Что может быть проще? Как же! Сложнее не придумаешь. У Баси дома мы полтора часа выставляли оборудование: свет, звук, камеру, какие-то зонты из алюминиевой фольги, а Ролан все жаловался, что оборудование хрупкое, что смоделировать «реалити» сложнее всего, лучше бы уж постановочная съемка. А ему, чтобы войти в образ, вообще нужно принять какой-нибудь допинг.

– Не надо тебе совсем входить в образ! – ругалась Бася. – Тебе надо только ИЗОБРАЗИТЬ секс, а не заниматься им на самом деле!

– В этом-то и проблема, – грустил Ролан, смоля сигарету за сигаретой. Марлена была бледна, как смерть, несмотря на загар. Она все норовила остаться в одежде, спрашивала, нельзя ли как-то так снять сцену, без демонстрации комиссарского тела.

– Ты же смелая женщина! У тебя же двое детей! – подбадривали ее мы. – Ну же, ради спасения семьи!

– Ладно, – решилась она.

Но проблемы продолжались с каждой минутой съемки, с каждым сантиметром оголения. Марлена держалась скованно и зажато. Сколько Бася ни объясняла подруге, что на ней останутся телесного цвета трусики, что все будет хорошо и прилично (насколько это вообще возможно в подобных условиях), а если что и будет неприлично, так это только на пользу дела. И что ни одной копии этой съемки не окажется в чужих руках – она сможет сразу забрать флешку с записью, но Марлена не расслаблялась. Мы уже начали склоняться к варианту сделать только фотокадры и их продемонстрировать мужу для примирения.

– Но это же не то! Ты же понимаешь, что он этому не поверит! Он же тебя хорошо знает, он же тебя знает как облупленную, – злилась Анька Сухих. – Ну и чего ты добьешься фотками? А он скажет, что это все фотомонтаж. Нет, он у тебя должен быть потрясен. У него не должно остаться никаких сомнений.

В итоге пришлось внять советам профессионала насчет допинга. Только после двух бутылок портвейна (правда, на всех) дело кое-как пошло. Мы провозились больше четырех часов, периодически возобновляя подачу допинга. И изо всех наших мучений, которые были куда тяжелее, чем самый длинный рабочий день в поликлинике, вышло всего одиннадцать минут видео. Зато каких. Отпадных, натуралистичных и потрясающих. Все мы, даже Ролан, теперь ждали премьеры с большим нетерпением.

– Алло, Марлена? Ну как ты? Как он? Видел? – мы столпились около моей трубки и говорили шепотом, чтобы ее муж Иван нас не услышал, что было, в общем-то, глупо. Если бы он мог нас слышать, Марлена бы тут же бросила трубку.

– Да. Видел. Я, когда смотрела, сама ужасалась. Так правдоподобно! Я теперь – падшая женщина, – счастливым тоном пропела она.

Мы с облегчением выдохнули.

– Значит, он повелся.

– Не то слово! – радостно поделилась подруга. – Сейчас он убежал из дому. Чуть дверь не снес с петель. До этого орал минут двадцать. Называл меня б… Ну, вы поняли.

– Мы поняли. Здорово. Поздравляем! – бурно отреагировали все мы.

– Спасибо большое вам, девочки. За все! И за терпение в особенности, спасибо. А, он еще спрашивал, что я нашла в этом огромном орангутанге. Явно завидовал! – поделилась она. – Сейчас напьется до полусмерти, к гадалке не ходи!

– Гадалок не трогайте, – возмутилась Авенга. – Вечно поминаете нас где ни попадя.

– Может, к тебе приехать? Вдруг он драться полезет? – предложила я.

– Думаешь загородить ее своим телом? – хихикнула Бася. – Уж лучше снова ее загородить телом Ролана.

– Я готов! – вставил Ролан, обнимая Басю чуть ниже талии.

– Да уж, твой Ролан – просто клад, – согласилась Марлена. – Настоящий профи.

– Я такой. Обращайтесь! – довольно пробормотал Ролан. Кажется, ему очень даже нравилось тусоваться с нашей Басей.

– Слушай, Ролан, ты много снимаешься? – спросила я.

– Теперь я вообще-то задумываюсь о карьере в определенной области, – хмыкнул он и выразительно посмотрел на Басю. Та покраснела и фыркнула.

– Вообще-то он оператор, так что нигде, кроме некоторых моих домашних кассет, не снимался.

– Домашних кассет? – хмыкнула я. – А, понятно. Там все по-настоящему, я так понимаю!

– Главное, что этого Ролана нет шансов увидеть по телевизору. А то представьте, – развела руками Сашка. – После всего этого Иван вдруг узрит Ролана в какой-нибудь дурацкой сцене аналогичного содержания, в сериале, к примеру «Раба страстной любви».

– Да уж, тут бы все и вскрылось. А хорошо, что мы не стали делать профессиональный монтаж, – порадовалась я. – Тоже было бы сразу все ясно. А так – кучи хаотических сексуальных сцен.

– Заметьте, сцен с диким необузданным сексом, страстным и безудержным, – гордо добавил он. Все-таки он какой-то маньяк с бородой. Синяя Борода.

– Мы не стали делать профессиональный монтаж, потому что, откровенно говоря, из Марлены никогда не получится порнозвезды. Столько пленки запороть! Попробуй убеди хоть кого-нибудь в том, что эта дрожащая от страха женщина, прикрывающаяся во всех местах руками, как девственница, реально занимается любовью, – возмутилась Бася. – Столько дублей, столько брака по звуку. А эти крики «не вздумай меня лапать!». Интересно, как должен был еще действовать Ролан? Держаться за перила?

– Эй, алло! Вы не забыли, что я вообще-то все слышу. И хочу вам всем сказать – вы просто придираетесь. В итоге-то все получилось просто отлично! Я даже сама, когда пересматривала, ловила себя на чувстве, что, судя по записи, у меня с ним все очень даже было. Ой, девочки, кажется, он возвращается!

– Да? – испугались мы. Откуда-то издалека раздались дикие крики. Так, значит, Ваня бушует. Это хорошо. Только так, и никак иначе.

Получается, все вернулось на круги своя. Все мужья по местам, мой Тимка неодобрительно косится на Ролана и раскладывает по тарелкам жареную картошку. Элька таскает Каштана за хвост. А вчера мы, кстати, подали заявление в загс. Так, мимо проходили и подумали: отчего бы не зайти. И зашли. Так что, получается, скоро я выйду замуж впервые в жизни. Тимофей успел уже пригласить на свадьбу Пашку. Его проклятие – он моментально начинает дружить со всеми, с кем пересекается больше чем на пять минут. Я только предупредила его, чтобы не одалживал Пашке денег – я их не стану помогать выбивать обратно. На что он ехидно заметил, что для начала я бы лучше разобралась со своей школьной подругой и ее двадцаткой. Но я ответила, что с Карасем я разобраться не смогу никак. Во-первых, это будет не по-дружески, а всем известно, что женская дружба – самая сильная. Во-вторых, Карась сейчас вся в долгах как в шелках – они с мужем все-таки решились взять ипотеку. И теперь они действительно связаны неразрывными узами кредита на всю жизнь. Любовь еще может умереть или исчезнуть. А созаемщики вместе навсегда.

А недавно мне приснился сон: как будто я иду по нашей улице, и так все вокруг красиво. И солнышко светит, и птички поют. В общем, идиллия. Даже машины мимо ездят какие-то нереально чистые и ярких цветов. Не черные или серебристые, как большинство наших автомобилей, а красные, желтые, ярко-зеленые, как яблоки Гренни. И я тоже яркая, в длинном шелковом платье в горошек – оранжевом. И вдруг оборачиваюсь и вижу, как мимо меня летит огромный грузовик. И он вдруг окатывает меня целым столбом жидкой грязи. Не водой из лужи даже, как это иногда бывает на самом деле, а именно целым фонтаном жидкой грязи. И я стою такая грязная вся, даже лицо и руки. Платье все тоже перемазанное, и так обидно, что хочется плакать. Даже во рту эта вот грязь. И тут я просыпаюсь, рядом Тимка, положил руку мне на плечо – и все хорошо. Ну, я сразу звонить Авенге. Потому что я знаю, она профессионал. Пусть она хоть десять раз убеждает всех в обратном, но я знаю, что она скажет правду. Она точно скажет, что может значить сон.

– Вся в грязи? А, это к деньгам. Много грязи? Значит, к большим деньгам! – пробормотала она сонно и отключилась.

Видите?! Я же говорю, что она – профессионал. И как же ей можно после этого не верить! Нет, я ничего не могу сказать. До конца я в эти дела не верю. Всякие гороскопы там, гадания, звезды… Особенно по телевизору, постоянно какие-то глупости городят. Но Авенге я верю. К деньгам – значит, к деньгам. Так тому и быть! Хотя, казалось бы, откуда у меня взяться деньгам. Тем более большим деньгам? В моей-то поликлинике, с моей-то зарплатой?! И все-таки ее предсказание опять (в который уже раз) сбылось. Я пришла вечером домой, там сидел Тимка, чего-то развинчивал в моем старом магнитофоне, а рядом с ним стоял открытый на каком-то сайте ноутбук.

– Привет! – сказала я.

– Привет. Помоги мне. Я тут не могу выбрать кое-что без тебя, – кивнул он без тени беспокойства на лице.

– Да, а что такое? – я склонилась к ноутбуку, а там… А там – ОН! Тот самый, о котором я столько лет мечтала, причем мечтала просто так, безо всякой надежды, потому что где ОН, а где я. Он – во Франции, а я тут, в Москве ковыряюсь.

– Это то, чего ты хотела? – уточнил Тимка как ни в чем не бывало. И бровью не повел, мерзавец! – Или ты хотела в штатовский Диснейленд?

– Что? Что ты такое говоришь? Зачем это… ты меня не заманивай! Я об этом всю жизнь мечтала! – крикнула я, а глаза мои становились все шире и шире. – Это шутка такая, да? Издеваешься?

– Это будет наше свадебное путешествие, – сказал он. – Уверена, что Франция подойдет?

– Тимка! – завизжала я, а он только усмехнулся и продолжил чего-то там выкручивать в магнитофоне, стойко перенося мои крики, поцелуи и прочие физические упражнения. Вот и не верь после этого! Просто «невозможное возможно»! Теперь я это знаю точно! ДА!