Люди, как известно, делятся на два явно выраженных типа – оптимисты и пессимисты. Пессимисты говорят, что хуже, чем есть, уже не будет, а оптимисты уверяют, что будет-будет. Но шутки в сторону, а, действительно, большая часть человечества тратит все свои душевные силы на то, чтобы логично и неоспоримо доказать, что все плохо и иначе и быть не могло. Что все, чего бы они хотели, невозможно, а все, кому в чем-то повезло, еще получат свое от злодейки-судьбы. Хороший муж обязательно начнет пить, с хорошей должности уволят, машина разобьется и так далее. В любом случае, если вы хотите что-то в своей жизни поменять, пессимисты обязательно убедят вас в том, что все это слишком тяжело, сложно и трудно, а потому невозможно. Однако со мной все обстояло не так просто, поскольку я была уже закалена в боях с пессимистами. Зимой я подверглась яростным атакам с их стороны и худо-бедно сумела им противостоять. Тогда только ленивый не заверил меня, что идея ехать с Рубиным в Тмутаракань – утопия, которая потопит меня, как только я войду в ее воды. Конечно, глупо спорить с очевидным, все случилось именно так, как предсказывала дружная толпа пессимистов, однако же ведь могло быть и иначе, верно? И что тогда? Неужели же все они бросились бы кричать мне браво и кидать в мою стороны розовые лепестки? Не тут-то было. Они помахали бы вслед моему поезду и стали бы гадать, как быстро мне надоест в деревне и я примчусь проситься обратно.

– Ты не продержишься без удобств и инфраструктуры и месяца, – говорила мне тогда вечная кассирша Ритка.

Надо ли удивляться, что она повторила это и теперь, когда я судорожно пыталась найти способ побыстрее отчалить и из банка, и из гостеприимных объятий Михаила. Возможно, я человек, который долго запрягает, но зато я определенно быстро езжу. Да, до меня долго доходило, как мало, в сущности, я нуждаюсь в городских удобствах и преимуществах. Но как только дошло, я тут же начала действовать. Начала я с того, что написала заявление об уходе.

– Ты сошла с ума? – дружно спросили все.

Я кивнула и подумала, что надо на всякий случай посетить психиатра и взять у него справку, что я нормальна. Если мне ее дадут. И тогда я перестану объяснять всем и каждому свои мотивы. Просто вывешу эту справку в красивой рамочке под стеклом, а копии буду щедро раздавать всем желающим.

– И что ты там будешь делать?

– Где там? – проявила непонимание я, поскольку для меня самой еще было неясно, куда же я направлю свои стопы. В принципе, под мои новые требования подходил весь мир. Требования у меня были такие:

1) Очень чистый воздух.

2) Абсолютная тишина.

3) Под ногами земля (вместо асфальта).

4) Дровяная печь/камин/костровище (нужное подчеркнуть).

5) Деньги на жизнь. С этим и была самая большая проблема, ибо желающих меня ими снабдить было мало (ноль желающих).

6) Детский садик/школа/поликлиника не дальше пяти километров. На крайняк – десять. Чтобы в случае чего я могла бы прикатить туда на каком-нибудь общественном транспорте.

7) Наличие лопаты, грабель, тяпки, косилки и прочего садового инвентаря, с помощью которого я бы взращивала разнообразные представители флоры.

8) Щенка и котенка, чтобы Теме не было скучно, если поблизости не будет ребенка сходного возраста.

9) Отсутствие вблизи огромных шумных мегаполисов с бешеным ритмом жизни.

– Ты хоть представляешь, какие копейки платят за эти ваши овощи? Чего ты там вырастишь, смех и слезы! – взывала к моему разуму Маринка.

Я насупленно молчала. Я и сама не знала, чем буду в будущем заниматься. Может, действительно, буду выращивать свеклу с брокколи, а может, стану разводить карпов в каком-нибудь подходящем пруду. Я имела крайне слабое представление о вариантах, поэтому, по старой русской традиции, решила понадеяться на авось.

– А почему бы тебе просто не начать чаще ездить на дачу? – удивилась моя мама.

– Мама, дача – это самообман. Я могу там бывать только в отпуске и по выходным, а зимой там вообще нет ни единой живой души. Я же хочу найти вариант, который бы подошел Теме и мог стать постоянным местом моего проживания.

– Но чем тебе плохо в Москве? – не понимала она.

Этот вопрос по кругу мне задавали все. И сколько бы я ни отвечала, что далеко не каждому подходит городская жизнь, что я всю жизнь тянулась к природе, меня никто не слышал. Все стенали и думали только о том, что не дай бог им когда-нибудь так сбрендить. Галька же удовлетворенно заявляла:

– А вы что, ждали, что она образумится и будет жить, как все нормальные люди? Это ж наша Люлька, ей никогда не сидится на месте. Просто она любит неприятности, вот и ищет их на свою голову.

– Спасибо, сестренка, за проявленное доверие, – смеялась я.

Поскольку на этот раз весь процесс переезда всецело зависел от меня, я была спокойна и весела. В самом деле, ведь не подставлю и не покину же я сама себя. Тем более что, несмотря на всякие страшные пророчества, я вскоре обнаружила, что не все так страшно, как уверяли меня москвичи. Оказалось, что для желающих вести тихий загородный образ жизни, работая на земле, есть и другие варианты, кроме дойки коров и прочих колхозных радостей. За время формирования российской демократии и рыночных отношений на свет в муках народился класс наших отечественных нуворишей. Потратив некоторое количество лет на разъезды по заграницам, Ниццам и Монте-Карлам, а также на скупку всевозможной недвижимости на теплых морских и океанских островах, они все же вернулись к отчему берегу и облюбовали для себя наше Подмосковье. Теперь оно местами сильно напоминает Швейцарию или Багамы и очень нуждается в честной, порядочной и трудолюбивой прислуге. Оказывается, что, если бы мой вопрос состоял только из желания переехать на свежий воздух, я бы решила эту проблему в три счета, устроившись домработницей или няней. При определенных жертвах с моей стороны, а также с учетом безупречного прошлого и московской прописки, меня взяли бы к себе даже вместе с сыном. Так меня заверили аж в трех кадровых агентствах, специализировавшихся на Подмосковье.

– Готовность уехать далеко от Москвы – большая редкость! У нас есть работодатели, у которых дома стоят вообще в лесу, там даже до деревни трудно добраться. С ними постоянно возникают кадровые сложности, – пожаловалась одна из кадровичек.

– О, я бы в лес поехала прямо аж бегом, – с готовностью заверила ее я. – На пару лет точно, пока Теме не надо ходить в школу.

– Да, но вы не хотите работать в доме, – протянула она.

– Я хочу работать на земле. Я могу обрабатывать сады, огороды, могу высаживать клумбы, огород. Если надо, могу ухаживать за животными. Зимой могу заниматься озеленением дома, – вдохновенно мечтала я.

– Думаю, что в любом случае мы что-то для вас подберем. Но это будет вам стоить денег.

– Больших? – растерялась я. Впервые сталкиваюсь с тем, что надо заплатить за рабочее место.

– В размере одной заработной платы. Но вы не волнуйтесь, это реально будет выплачивать ваш работодатель, а вы просто первый месяц поработаете без зарплаты. Устраивает? – настороженно уточнила она. Я прикинула, что еще пару дней назад я была готова уехать куда глаза глядят вообще без зарплаты. А тут практически рай земной.

– Н-да, дела, – пробормотал Уткин, когда я сказала ему, что через две недели покину наше славное заведение. – Я все же надеялся, что ты пошутила.

– Какие тут шутки! – улыбнулась я. – Вы заверили мое заявление?

– У нас свободная страна, – важно ответил он, пародируя начальников из голливудских фильмов. – Никто не может помешать человеку совершить любую глупость.

– И славно, – включила я антинегативный фильтр.

Реально кадровому агентству понадобилась одна неделя и три собеседования, чтобы подобрать для меня вариант, от которого меня всю просто затрясло. На первом меня спросили, умею ли я работать на лесопильном станке. Им требовался не столько садовник, сколько лесоруб. Это, как вы понимаете, не могло меня устроить. Второй потенциальный работодатель уточнил, какой у меня обхват груди и бедер, а также попросил надеть на собеседование открытую блузку. Я надела, но он (армянин с большим вульгарным изумрудом на указательном пальце) меня не нанял, хотя и признал, что грядки и клумбы на моих дачных фотографиях просто великолепны. Видимо, в работе озеленителя он видел нечто другое и планировал собирать несколько другие цветы. Но уже в третий раз мне улыбнулась удача.

– Ваш наниматель – женщина, которая очень любит цветы, альпийские горки и хочет облагородить свои три гектара земли. Там есть даже участок леса соток на десять. Это очень богатый дом, надеюсь, что вы договоритесь, – возбужденно инструктировала меня девушка из агентства.

– Я сделаю все, что только от меня зависит.

– Скажите ей, что у вас есть диплом садовода, м-м-м, скажем Липецкого аграрного холдинга.

– Это что? – не поняла я.

– Не знаю. Или еще чего-нибудь. Она требует профессионального образования и хочет платить шестьсот баксов за работу шесть дней в неделю. Так что придется вам что-то соврать!

– Она же вмиг меня раскусит, – занервничала я, но кадровичка от меня отмахнулась, заявив, что реально дипломированные агрономы за такие деньги, да еще с обязательным проживанием, не пойдут.

– Она хочет таким образом сэкономить на стороже, – сообщила напоследок она.

Я вздохнула и поехала по указанному адресу. Тамара Павловна, хозяйка этого огромного куска земли в Завидово, приняла меня более чем настороженно. Она одновременно боялась, что я плохой садовник, что мой ребенок доставит всем массу хлопот и что я уведу у нее мужа (который несколько разочарованно осмотрел мои гортексные ботинки и альпинистскую куртку, а потом ушел и больше не заходил). Мы сидели в роскошной гостиной с камином и мраморной скульптуркой на специальной стойке. Я несколько обалдела от этого обилия роскоши, так что снова, как когда-то в детстве, судорожно натягивала на себя зеленый экран, чтобы внятно отвечать на вопросы потенциальной работодательницы. После ухода супруга Тамара Павловна несколько оживилась, хотя и пыталась всячески меня смутить.

– Мы не планировали брать на это место женщину. Тем более с ребенком. Пожалуй…

– Но в агентстве сказали, что вы не против. Я бы не ехала, если бы знала, что вас это категорически не устроит, – выдавила я сквозь экран.

– Ну почему категорически, – дала задний ход Тамара Павловна. – А какого рода работой вы готовы заниматься?

– Я могу вскапывать, высаживать, окучивать, поливать, разбивать газоны и цветники, выращивать свежие овощи и фрукты, клубнику, могу делать декоративные композиции (это словосочетание я заучила, штудируя журнал «Мой прекрасный сад»), – старательно перечисляла я.

– А какое у вас образование? – надменно спросила она, стряхивая невидимую пылинку со своего роскошного бархатного халата.

– Высшее, – уклончиво ответила я. – Хотите, я покажу вам фотографии моих работ?

– Можно, – милостиво кивнула она. Я сунула ей фотографии моей дачи в разных ракурсах и в разное время года. Хорошо, что я часто и много фотографировала на даче, теперь у меня были всевозможные ракурсы. Хотя, конечно, альпийских горок там не имелось. Откуда бы им там взяться? Пришлось скачать их из Интернета и распечатать в ближайшей фотостудии «Кодак».

– Я могу спланировать результат, в точности ориентируясь на ваш вкус, – добавила я, чтобы уж использовать шанс до конца, прежде чем меня отправят восвояси. В то, что эта томная сорокалетняя дама возьмет меня на работу, я ни на секунду не верила.

– И вы готовы жить в нашем гостевом домике над гаражом? Там довольно тесно, всего две комнаты и нет ванны, только душевая кабина. Но зато есть камин, – поспешно добавила она.

Я усмехнулась. Вот вам и тяжелые условия жизни за городом. Подумать только, душевая кабина! Ай-яй-яй! Как же я это перенесу?

– Мне надо посмотреть, но думаю, что это не страшно. Переживем!

– Вам придется работать с одним выходным, – вяло уточнила она.

– Ну, теоретически я не планирую часто выезжать. Мне достаточно раз в месяц навестить маму с бабушкой. Может, иногда оставить с ними Тему. Или с отцом.

– У нас трое своих детей. Правда, они несколько постарше, но, так или иначе, здесь все равно постоянно толкутся дети, – поделилась со мной наболевшим Тамара.

– Да что вы! – изобразила я интерес. – И сколько же им лет?

– Ну… – задумалась Тамара, вспоминая, – шесть, десять и двенадцать. Кажется, так. У них есть няня.

– Вот это да, – поразилась я, сразу пропитавшись к ней некоторым уважением. Кроме того, получалось, что Теме теоретически есть с кем играть. Желание заполучить это место резко усилилось.

– Это только часть моих работ. Если вы позволите, я бы хотела на практике попробовать сделать нечто, – затараторила я, забыв про экран. – У вас потрясающе красивые места! Я бы обязательна подчеркивала то, что есть, добавляя естественные краски. Эко-дизайн! Я давно мечтала найти достойный объект для этого утонченного стиля!

– Конечно, работы у вас красивые. Даже не знаю. Мне надо подумать, – совсем другим тоном сказала Тамара.

– Конечно, думайте. Звоните, если что. Но только до субботы, потому что я могу принять другое предложение. Если честно, ваше предложение мне нравится больше всего, но я в любом случае должна получить работу, – слегка пошантажировала я ее.

– А вы уверены, что хотите уехать из Москвы? В самом деле, я впервые такое слышу, – все-таки решилась спросить она. Надо же, даже здесь считают, что это безумие. Забавно, уж она-то явно не питает страсти к городской жизни.

– Я уверена, – кивнула я и встала, демонстрируя, что мое время подошло к концу.

Вечером того же дня Тамара Павловна наняла меня ухаживать за своим участком. Видимо, посоветовавшись с мужем и выслушав, что я какая-то обычная и не слишком-то симпатичная, она осознала всю выгоду моего предложения. Таким образом, я нашла престижную (на мой взгляд) работу с проживанием в маленьком гостевом домике со всеми удобствами, включая камин. Теперь я была готова выслушать от моей Оли все – и то, как я не права, и то, как тяжела доля наемного работника, фактически прислуги.

– Будешь сажать цветочки? – скривилась от моей новости Оля.

– Я почти не потеряю в зарплате. И не надо будет ежедневно ездить на работу в метро. Бр-р, надоело!

– И что, ты совершенно не будешь по мне скучать? – обиженно процедила она.

Главным образом, думается, ее обидел тот факт, что я совершила все эти «глупости», не посоветовавшись с ней. И вообще не поставив ее в известность.

– Олечка, но ведь если бы я тебе сказала, что задумала, ты бы тут же бросилась меня отговаривать. Ведь так?

– Конечно! – гордо согласилась она. – И скорее всего, мне бы это удалось.

– А вот и нет, – заверила я ее. – Только не в этот раз. Я уеду, что бы ты мне ни сказала. Мы будем созваниваться, иногда я буду приезжать и навещать мать. Так что нельзя сказать, что я буду абсолютно недоступна. Там даже ловит мой мобильник! Да к тому же в хозяйском доме, кажется, есть городской номер. Может, мне разрешат по нему звонить.

– В хозяйском доме, – передразнила меня она. – Ты уже учишься делать книксен? Как успехи?

– Если я чего и учу, то только названия сортов цветов. Меня нанимают не для того, чтобы я лебезила перед хозяевами, – надулась я.

– Я просто расстраиваюсь, что ты опять уезжаешь, – примирительно вздохнула Оля.

– Ага. Только почему опять? Я же в тот раз так никуда и не уехала.

– А нельзя сделать так, чтобы ты полола грядки где-то поблизости с Тимирязевской? – загорелась она.

– Нет. И даже не рядом с Бутовом, – я усмехнулась.

Да, Оля с детства привыкла считать меня своей безраздельной собственностью. Тяжело же ей смириться с тем, что я выкидываю подобные фортели.

– Значит, и Михаил тебе тоже не нужен, – констатировала очевидное она.

– Оля, ты мне очень, очень нужна. Пойми, ведь это именно ты помогла мне стать такой, какая я есть. И я благодарна тебе за это и очень тебя люблю.

– Любишь? – насупившись, переспросила она. В ее понимании любовь должна была выражаться в еженедельных походах в баню и ночных чаепитиях с тортиком (пока диета спит).

– Ну конечно, – кивнула я. И ничуть не кривила душой. Я любила ее, как взрослый, выросший ребенок любит свою мать. В каком-то роде она и была мне вместо матери, пестуя меня и решая все мои проблемы. Однако что я могла поделать, если ее памперсы, соски и пеленки больше на меня не налезали?

– Но при этом у меня нет ни одного шанса тебя остановить? – она вопросительно подняла брови.

– Ни единого, – кивнула я. – И кстати, мне нужна твоя помощь. Я же наврала, что умею делать альпийские горки и прочие изыски садоводческого искусства. Надо мне найти какие-нибудь учебники по садоводству.

– Слушай, у тебя прекрасный вкус, огромный опыт, и вообще в твоих руках любой пень зеленеет. Чего ты волнуешься? – успокоила меня Оля.

– Он должен зазеленеть правильно. В нужном художественном ключе, – улыбнулась я. – Ну, так что, поможешь мне выбрать учебники?

– Значит, ты все равно уедешь в какую-то чертову деревню, хотя здесь у тебя есть и мужчина, и подруга? – не унималась она.

– И кстати, уеду всего через несколько дней. Она наняла меня со следующего понедельника, – не без удовольствия подтвердила я. – Так что как минимум это лето мы с Темкой проведем в совершенно невероятных условиях. Надо мне его туда перетащить через пару недель. Вот только осмотрюсь…

– Подожди, я хочу тебе что-то сказать, – задумчиво покусывала губу Оля.

Я прикинула, что пройдет не меньше месяца, прежде чем она перестанет пытаться меня отговорить вернуться. Желание заботиться о моем будущем – болезнь, которая не лечится.

– Ну, в чем дело? – строго спросила я. – Поверь, эта работа – то, о чем я мечтала. Я действительно хочу научиться делать все эти чудеса садоводства. Может, я стану настоящим ландшафтным дизайнером? Я тебе не говорила, но я дома рисовала расположение центральных клумб у этой Тамары, и у меня появилось несколько интересных идей. Я буду учиться, куплю учебники и буду действовать по всем правилам ландшафтной науки…

– А скажи, какова вероятность того, что ты опять сойдешься с Михаилом? – сбила меня с мысли Соловейка.

Я раздосадованно тряхнула волосами.

– Слушай, ты ведешь себя так, словно бы я собралась на Северный полюс изучать процесс таяния льдов, а не перебираюсь в теплое сытое Подмосковье.

– Нет, ты мне скажи, – упрямо потребовала она, – можешь ли ты в будущем вернуться к Михаилу? Хотя бы в теории. Каков процент такой возможности?

– Примерно одна тысячная, – прикинула я. – Хотя нет, даже такой вероятности нет.

– Ну, тогда вот что, – она показала мне на стул. – Сядь.

– Слушай, мне надо ехать, – устало вздохнула я. – Я должна еще рассказать обо всем Мише, завтра надо сообщить на работе. И кстати, Миша вовсе не считает все это безумием. Он сам посоветовал мне обратиться в кадровое агентство, так что это было не так уж и …

– Он посоветовал? А почему он тебе что-то советует? – удивилась Оля. – Ты же его бросила!

– Ну, почему? Мы договорились, что Тема будет жить у нас по очереди. Будем вместе его воспитывать. И Миша, кстати, отличный друг и отец, тут ты была права, – затарахтела я. Оля напряженно терла лоб, пытаясь подобрать слова.

– Ладно, это сейчас неважно. Раз он не страдает, тем лучше. Дура я была, что не рассказала все сразу.

– Что не рассказала? Кому? – растерялась я. – И кстати, не надо никому рассказывать, что я уехала в деревню. И так мое имя треплют на всех углах. Я так и вижу, как у нас во дворе Галка разносит новости на хвосте. Не зря ее папа Галкой назвал, а еще лучше бы вороной. Носит сплетни на хвосте…

– Да помолчи же ты, – с досадой крикнула Оля. – Я сейчас скажу нечто, после чего ты, возможно, меня возненавидишь.

– Возненавижу? – опешила я. – Ты переспала с Михаилом? Это ерунда, мне все равно, не бери в голову. Вот только Женя был бы в шоке, наверное. То-то я думала, ты так заботишься о Мише…

– Ты дура? Совсем с катушек съехала? Я! С Окуневым?

– Нет? А за что я тебя убью? Ты теперь дружишь с Галиной? Или чего? – потерялась я в догадках.

– Ну ты и трещотка! – устало выдохнула Ольга. – Трудно поверить, что когда-то у тебя были проблемы с речью.

– Я слушаю. Говори, – демонстративно заткнула я себе рот рукой.

После этого в кухне воцарилась тишина. Соловейка активно собиралась с мыслями и молчала. Я удивленно ждала.

– Имей в виду, я вовсе не рада, что снова разбиваю все твои планы, – заверила меня она.

– Я уеду, даже не думай, что ты можешь что-то изменить, – возмутилась я.

– Нет, не уедешь, – заверила меня Оля. – То есть, может, и уедешь, не знаю. И не знаю, куда. В общем, раз у тебя с Михаилом все равно не сложилось, ты должна знать… как же это трудно, господи! Хочешь конфетку?

– Да в чем дело? Скажешь ты мне или нет?

– А ты меня не убьешь? – аккуратно поинтересовалась она.

Я окончательно запуталась.

– Я убью тебя, если ты еще минуту будешь испытывать мое терпение.

– Ладно-ладно, – примирительно замахала она руками. – Итак, на самом деле ко мне приезжал твой Рубин. Вот и все.

– Что? – я не поняла ни слова.

– КО МНЕ ПРИЕЗЖАЛ ТВОЙ РУБИН! ОН ПРИЕЗЖАЛ! – выкрикнула Ольга. – ПОНЯЛА?

– Нет, – ответила я и плюхнулась на предложенный стул. И вытаращилась на нее.