Я скатывалась в пучину благополучия, словно лыжа, щедро смазанная сливочным маслом. Клондайк, обнаруженный мною в глубинах базы агентства, я тщательно оберегала и скрывала от коллег. Зачем мне надо, чтобы они последовали моему примеру. Своя рубашка ближе к телу. Деньги начали представлять для меня самоцель, истину из истин. Смысл и обоснование. Не в том смысле, что я шла ради денег на все. Нет, совесть моя оставалась невинной и девственной. По-прежнему, самым тяжким грузом на ней оставалось написание в третьем классе ругательного письма в адрес классной руководительницы, с использованием страшно ненормативной лексики типа «дура», «козлиха» и «сволочь недоделанная». Моей личной гордостью было добавление в этот коктейль термина «проститутка», за который мои родители были вынуждены обеспечить этой самой козлихе путевку в хороший совминовский санаторий в Юрмале. Правда, мне до сих пор так и не стало стыдно, так как училка и вправду отвечала всем предложенным эпитетам. Она заставляла нас зазубривать дословно ее путаные уроки и щедро бодрила нас двойками и подробными описаниями наших прегрешений в дневнике. И если бы я тогда владела тем словарным запасом, что доступен мне сейчас, я, безусловно, не ограничилась бы жалкой проституткой. Но вернусь к совести. Совесть моя спала спокойно. Как я поняла, она начинала вопить и скукоживаться только в том случае, если я норовила кинуть подлянку тому, кто хорошо относится ко мне. Если же этой составляющей не было, совесть умолкала и даже как-то по-своему поощряла все мои номера. Например, против того, чтобы ловко, но тихо перехватить чужую заявку, она не возражала вовсе. Конкуренты, устраивавшие мне китайскую дружбу до первого промаха, вызывали только желание переплюнуть, перерасти, перещеголять. Идеально было стать их непосредственной начальницей, но для этого пришлось бы подсидеть Сенокосова, а он как раз был человеком, тепло и по-дружески относившемся ко мне. Так что он был в безопасности. Однако я чувствовала, что почва под моим благополучием прямо на глазах утекала в небытие.

– Слушай, Петрова, откуда ты берешь столько клиентов?

– Секрет фирмы, – стабильно отвечала я настырным сослуживцам.

– Ты их явно как-то нарываешь в компьютере.

– В том числе. Но пусть это будет моя маленькая тайна, – кокетливо улыбалась я, но понимала, что скоро моей халяве придет конец. Причем не факт, что эти шакалы окажутся способными добиться таких результатов, как я. Все-таки, это особое искусство проникнуть в душу клиента через холодный почтовый канал. Тут никак не хватит прямого и тупого:

– Уважаемые господа, мы самые лучшие, мы круче всех. Обратитесь к нам, и вы задорого получите то, о чем всю жизнь мечтали. Спешите, а то у нас очереди. – Нет, таким образом можно только получить по мордам. А ведь в основном у нас именно так выглядит вся официальная почта. Такое ощущение, что никто никогда не читал Дейла Карнеги с его универсальной системой правильного и действенного сверления мозгов. Там доступно написано, что надо писать только о том, что интересует клиента. А интересует его одно – он сам и еще раз он – любимый. Так что мои послания в среднем выглядели так:

– Простите, что отрываю от невероятно сложных, интересных и почетных дел. При вашем уме и крутизне вам может потребоваться кто-то, кто готов правильно оценить всю глубину вашего великолепия. И я могу гарантировать, что если Вы (сам ВЫ!) выберете меня, обещаю быть благодарной до гробовой доски и восхищаться каждым вашим вздохом. – Это приносило свои плоды, но вот дерево скоро могли срубить, и я поняла, что надо что-то думать. Если нельзя подсидеть Сенокосова (жаль, что у меня такая белоручка – совесть, не может потерпеть), то правильнее будет создать свой отдел. И раз уж так получилось, что у меня определенные таланты к сетевым играм, то почему бы не пробить отдел по работе с клиентами из Интернета.

– Паш, как ты думаешь, если я предложу создать отдел по работе с клиентами из сети, это может иметь перспективы? – решила я начать согласование с начальства на местах.

– Не понял?

– Ну, буду массовым порядком поставлять Нашей Великолепной Корпорации клиентов из Интернета.

– Звучит круто, – загорелся идеей добрейший Сенокосов.

– А ты не мог бы узнать поточнее, это начинание будет приветствоваться? А то я начну сейчас пахать, а это окажется никому не нужно.

– Конечно. Для тебя – все, что угодно, – что мне в нем больше всего нравилось, так это способность ценить меня без секса. Просто за природные данные и хорошую работу. Все-таки он редкий человек, хоть и размазня. Через полчаса я сидела в кабинете начальника Сухаревского отделения САИНа Алины Борисовны Телковой. С фамилией ей, конечно, крупно повезло. Но самое интересное, что она и внешне походила на телка. Или скорее на бычка – толстая, равномерно обросшая жиром на щеках, плечах, подбородке, спине, животе и каждом из бедер. При этом шеи у нее как будто не было вообще, так что голова, лысенькая из-за коротеньких, выжженных многократными попытками трансформации в блондинку, волос, сидела прямо на массивной плечевой конструкции, мягко и ненавязчиво перетекавшей в грудь. Алина Телкова была столь очевидно страшна, что, очевидно, наполучала себе в этой связи груду женских комплексов. И все свои силы она отдавала САИНу, реализуя карьеру там, где не получилось личной жизни.

– Тебе очень повезло, что ты работаешь в такой прогрессивной корпорации, где ценят стремление к новому, – обрадовала она меня, стоило мне только переступить порог ее просторного кабинета, вызывавшего уважение и трепет. Огромный стол располагался так, что мне приходилось привставать и замирать, чтобы услышать, что она говорит.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Громче. Я не слышу.

– Спа-си-бо, – продекламировала я так же, как недавно в саду у Нюты кричала:

– Дед Мороз, Дед Мороз! Снегурочка! – В общем, идиотизм, но детям нравится.

– Итак, Паша сказал, что у вас есть какая-то новая идея.

– Да. Я не знаю, насколько она новая.

– Ну, в двух словах?

– Я хочу попробовать увеличить эффективность использования возможностей Интернета.

– Чудесно. А как именно?

– В сети есть много людей, которые ищут возможности получить консультацию по недвижимости. Но контингент там специфический, его надо правильно раскручивать.

– И как?

– Я пока не готова все сформулировать, мне нужно время. Но суть такая. Есть зона официального сайта САИНа, где в день, если ориентироваться по счетчику посетителей, проходит около нескольких сотен посетителей. На почтовые ящики фирмы в день приходит около двадцати-тридцати писем разнонаправленной тематики. В поисковых системах типа Яндекса в день около пяти тысяч человек формируют запросы, связанные с недвижимостью. А реальных живых контактов с нашим агентством в сети Интернета практически нет. Я и хочу восполнить этот пробел, – Телкова молча моргала, переваривая услышанное.

– Звучит заманчиво, – процедила она. По ее напряженным складкам жира на лбу можно было понять, что она вообще плохо поняла, что я сказала.

– Это все из области высоких технологий. Оля все подробно и понятно напишет в докладной записке. – Выручил меня Сенокосов. Лапочка.

– Да? Отлично, так будет лучше всего, – вздохнула с облегчением Алина Борисовна. Видимо, возможность спокойно и в одиночестве разобраться с тем, что я тут наваляла, ее порадовала куда больше необходимости поддерживать со мной высокотехнологичную беседу.

– Но мне необходимо знать, насколько Нашей Великой Корпорации в принципе интересны разработки в этой области.

– Ну, нам интересны любые новые идеи.

– Извините меня, но я не готова потратить кучу времени на то, что ляжет под сукно и там умрет.

– Я ничего не могу вам обещать. Но рассмотреть – рассмотрю со всем вниманием. Это я гарантирую.

– И на том спасибо, – буркнула я. Сенокосов умоляюще смотрел на меня. Я решила не нарываться сразу и все-таки проявить некое почтение к чину.

– Алина Борисовна, спасибо, что уделили мне время. Надеюсь, что моя идея окажется полезной для САИНа.

– Да, дорогая, именно это важно. Только это. Благополучия корпорации превыше всего, – ее пафос был бы смешным, если бы не поддерживался большой зарплатой руководителя отделения. Если честно, мне был неприятен высокомерный тон дамы, которая ни слова не поняла из того, что я говорила. Я провела часы, дни, недели в Интернете, чтоб разобраться в тамошних порядках. И я напрягала свои девичьи мозги, чтобы потом принести денег этой долбаной корпорации, на которую реально мне было наплевать. Я хотела компенсации за те дни, когда мне казалось, что под ресницы мне насыпали колючего песка, только этот песок не вымывался, сколько я не лила на глаза воды. В Нашей Великой Корпорации не считалось нужным держать безопасные мониторы. У нас стояли огромные выпуклые гробы, выдававшие всю гамму вредоносного излучения. А те сны, которые мне снились после блужданий по сети? Эти полубредовые кошмары, в которых страницы сменяли страницы и это не кончалось, пока я утром не открывала глаза.

– Да уж, конечно. Но я могу рассчитывать на место руководителя этого направления, если оно окажется, как я предполагаю, перспективным.

– Конечно же, определенные надежды иметь вы можете. У нас всегда ценят тех, кто себя проявит.

– Вот и отлично.

– Да-да. Идите и приносите предложение. Удачи, – Телкова уткнула свою куцую головенку в бумаги, давая понять, что монаршая аудиенция окончена. Ну и славненько.

– Ладно, придется потрудиться, – сказала я Пашке, когда мы сидели в отделе.

– Ты пойми, Телкова не главная инстанция. Если мы ее заинтересуем, она поведет тебя выше. А там умные люди и они сразу поймут, что к чему.

– Конечно. Просто как-то она не по-доброму отреагировала.

– Ну а что ты хочешь, если ты там что-то такое загнула, что она вообще не поняла. А вдруг ты умнее ее?

– Ну да, это же недопустимое нарушение субординации. Хотя так бывает сплошь и рядом.

– Слушай, ну ее на фиг. Лучше расскажи, как там твои успехи в вождении.

– О, это болезненная тема, – рассмеялась я. Болезненная – не то слово.

– Когда ты к нам на работу приедешь на авто? – подсела выпендрюшка Людмила, наш крепкий середнячек, не дотягивающий до плана обычно всего сто-двести долларов.

– Никогда, наверное, – покаялась я народу.

– Почему?

– Это так страшно, ездить на нем. Ходить ногами гораздо безопаснее. И потом, я никогда не знаю, что этот агрегат выкинет в следующий момент. Вот он едет прямо и ровно, а тут бац! Попал на кочку и норовит уйти влево.

– Ну так ты рули.

– Я рулю. Но ты понимаешь, вокруг слишком много машин. И они меня не любят и рулить не дают. Мне для выхода из пике нужно всего пара метров свободного пространства по контурам моей тачки. А они не понимают. Бибикают как чумные, орут и крутят пальцами у виска. Очень неприятно.

– Н-да. Но до магазина ты доезжаешь?

– Пару раз получалось ночью. По-крайней мере, ночью никто не орет, если я на протяжении ста метров три раза заглохну.

– А чего этот ты глохнешь все время?

– А того… Педаль сцепления придумали садисты-извращенцы. Договориться с нею, чтобы одновременно и она отжалась, и передача переключилась, и я ни во что не въехала – задача невозможная. Я хорошо выжимаю сцепление только если смотрю на педаль и ногу. Но тогда я ничего не вижу на дороге.

– Идиотизм.

– Точно, – согласилась я.

– А еще мне все время кажется, что в меня кто-нибудь въедет. Вот прямо сейчас все кто есть на дороге все бросят и будут меня таранить, как камикадзе вражеский корабль. Нервная система ни к черту. – Жалость и сострадание переполняли меня. Бедная я, бедная.

– А еще у меня, оказывается, не работает датчик топлива. Выяснили опытным путем, когда просто встали намертво посреди дороги. И только через сорок минут какой-то добрый человек сообщил, что обычно машины без бензина ездить не могут, даже если их очень попросить. С общем, пришлось ехать с ним на заправку, в баллон из-под Колы наливать бензин и заправляться прямо посреди шоссе.

– А чего машину на обочину не откатили?

– Я прям так и вижу как наша Оля катит самолично машину к обочине. Ты чего несешь?

– А что, она у нас женщина мощная! – съязвила Людка.

– Перестань. Да, тяжела доля автолюбителя.

– Да не то слово. Я пока вообще не поняла, зачем мне все это было нужно. Столько мучений! – А вот тут я лукавила. Одна заветная цель осталась, и мое терпение было уже практически на исходе. Я должна подъезжать к Национальному Стандарту на машине. И нельзя тянуть дольше. Через несколько дней шарахнет первое июля – срок очередного платежа и упустить такой шанс выпендриться я не могла. На дворе лето, можно подъехать на чистенькой машинке практически полуголой. Есть у меня один очень правильный сарафанчик – легкий, воздушный, из бежевого шелка. Высокая и объемистая грудь в нем подхватывается и поддерживается целым сонмом шнурочков. Талия поднята до этих самых шнурков под грудью, и свободно развевающийся подол умело декорирует мои неэстетичные окорока бедер и попы. Создается иллюзия стройной, налитой словно спелая вишня, барышни. Прибавим сюда вырез на спине в области лопаток, матовая полупрозрачность, легкие удобные босоножки на каблучках, правильный макияж, улыбку беззаботной женщины. И кто против этого устоит? И как, спрашивается, я смогу произвести подобный фурор, скажем, осенью. Так что я посвятила остаток месяца исключительно тренировкам.

– Слушай, тебе не надоело пугать несчастных прохожих своей неадекватной ездой, – ехидничала мама.

– Нет, мам. Это их проблемы, что после одиннадцати они все еще не дома. Всем известно, что ночь – время маньяков.

– Да уж, ты, мам, действительно как маньяк. – Добавляла добрая девочка Шура.

– Ну и что. У меня нет времени на реверансы.

– Ты что, всерьез надеешься, что тебе удастся без последствий добраться на машине до Бауманской? – ужасались они все. Вот глупые!

– Ну конечно же доберусь. Это не сложнее, чем добраться до магазина. Я же доехала до магазина вчера. Прогресс налицо. Просто надо заранее разработать маршрут с учетом развязок. Я купила специальную карту.

– Но ведь тебе придется там парковаться! У магазина ты ни разу не запарковалась.

– Что за недоверие? Выберу место побольше и пошире и воткнусь.

– Ага. То-то будет цирк.

– Молчать! И вообще, надо же когда-то начинать? Почему бы не сейчас?

– Знаешь, мам, есть люди, которым лучше не начинать никогда.

– Глупости. Наши женщины способны на все, – обрезала их я и отправилась на очередную ночную борьбу с прогрессом. И мои усилия не прошли бесследно. Первого июля я, отпросившись с работы, привела себя в состояние полной эротической боеготовности и вышла на солнечную теплую улицу, чтобы победить. Машину я вымыла еще вчера. А для придания ей светского лоска я старательно натерла красные борта бесцветным кремом для обуви. Если уж от него блестят самые завалящие старые ботинки, почему бы от него не заблестеть машинке? Эффект потрясал. И я, и машина сияли. Поистине, день обещал быть судьбоносным. Машина тронулась и выехала из двора, ни разу не заглохнув.

– Хорошая примета, – улыбнулась я самой себе в зеркало заднего вида и покатила. Через десять минут я достигла уровня метро Бабушкинская и начала тихо трястись в ужасе от обступивших меня со всех сторон крутых машин.

– Только бы ни в кого не въехать. Только бы не в Мерседес. Не приведи Господь, – исступленно молилась я под свист и бибиканье. Моя способность быстро трогаться на светофоре была развита только на уровне эмбриона, так что перекрестки я переезжала раза так с третьего. Около ВДНХ я чуть не сошла с ума, пытаясь взъехать вверх по пригорку. Ну не по пригорку, а по дороге с небольшим уклоном вверх, какая разница. Мне никогда не удавалась эстакада. Как я влетела на возвышенность на экзамене – тайна милосердного провидения! Но больше мне это не удавалось ни разу, так как в Медведкове не было таких подлых светофоров на уклоне.

– Девушка, вам бы вместо машины начать с велосипеда! – проорал стоящий за мной шоферюга. Я гордо промолчала и попробовала еще раз. Но в результате я откатилась назад почти на метр, до дрожи напугав этого хама. Он как-то молча и быстро вырулил на соседний ряд и скрылся. Успеха в преодолении препятствий я достигла через полчаса, когда кто-то очень сердобольный напомнил мне о том, что для решения задачи недостаточно только отпустить сцепление и отрубить ручник.

– Подруга, еще надо жать на газ. Имей в виду. – Донеслось до меня из окна веселящейся волги.

– И как я могла забыть? Конечно! Сцепление, ручник, газ! – воскликнула я. Прогресс был очевидный, на гору я въехала. Относительно неплохо все было на протяжении Проспекта Мира, если не считать того, что вид проносящихся по бокам с бешеной скоростью автомобилей каждый раз вызывал в моем умном организме правильную реакцию на смертельную угрозу – выброс неконтролируемых объемов адреналина. А вот сложная комбинация съезда с проспекта и поворота на Рижскую эстакаду далась мне, наверное, несколькими седыми волосами. Дело в том, что когда я поворачиваю налево, то практически не представляю, чем это кончится. Аккуратно вписаться направо – это еще как-то возможно. Но левые повороты – это просто проклятие какое-то. В итоге, к Бауманской я подъезжала в депрессивном состоянии. Мысль, что мне предстоит еще и обратный путь, приводила меня в полную негодность. Но на этом, как выяснилось мои беды только начинались. На последнем левом повороте, за которым оставалась всего одна стометровая дистанция до банка, машина вдруг затряслась, зашипела и вдруг умерла. Из-под капота повалили клубы дыма. Я выползла наружу в полном шоке. Вариант выхода машины из строя я не рассматривала вообще.

– Что же делать, – причитала я, бегая вокруг кузова. – А вдруг она сейчас взорвется?

– Девушка, вы же закипели. Что же вы не открываете? – около меня с бутылкой пива в руке стоял доброволец. Он явно никуда не спешил и был готов поучить меня жизни.

– Еще бы тут закипишь, когда с машиной неизвестно что, – согласилась с ним я.

– Что? – непонятно почему расхохотался он.

– А что?

– Да не вы закипели, барышня, а машина. Дайте-ка я капот открою, – он залез в кабину пилота, что-то там дернул. Потом распахнул внутренности Боливара, которые я видела в последний раз в марте, при его покупке. Нутро дымило и воняло.

– Что, никогда раньше не закипали?

– Почему, моя мама доведет до кипения кого хочешь, – пошутила я. Мужику понравилось.

– У тебя есть отвертка?

– Не знаю, – я задумалась. Хрен его знает, чего у меня есть. Может, и отвертка. Машина большая.

– Открой багажник. – Я послушалась. Он нашел что-то, что его устроило как специалиста, после чего нырнул в клуб дыма.

– Иди сюда

– Я?

– Ну а кто?

– Хорошо, – не стала кобениться я. Правда непонятно, чем я ему могу помочь.

– Видишь, у тебя тут термостат полетел. Гоняет тосол по малому кругу.

– Кха, кха, что? – преспросила я.

– Что-что? Я говорю, тосол только по малому кругу ходит. Так и будешь все лето закипать. – Я охренела. У меня тосол ходит по малому кругу. Круто. Чего только не узнаешь!

– И что мне с ним делать?

– Чинить. Надо новый термостат.

– И он пойдет по другому кругу? – уточнила я.

– Кто?

– Ну этот, кто по малому. – Мужик захрюкал.

– Вот зачем вам – бабам только права дают? Иди, помоги отвинтить патрубок.

– Сию секунду, – процесс начал меня увлекать. Я снова нырнула в чуть побелевшие клубы дыма и начала что-то там держать и подкручивать, в результате чего мужик вложил мне в руки какой-то грязный обрубок пластмассы. Сам он продолжил что-то там ковырять, периодически требуя от меня помощи.

– Ну-ка, подлезь под карбюратор, подержи болт.

– Вот этот шланг притяни на себя, я датчик скручу. – Я делала. Потом он потребовал скрепку.

– Дай-ка скрепку.

– Откуда я ее возьму?

– А что, у тебя нет? – удивился он так, словно баба без скрепки была полным абсурдом и мистификацией.

– Нет, – растерялась я. Но он вынырнул из запчастей, подошел к месту водителя, нырнул внутрь салона и, основательно там покопавшись, достал скрепку.

– Вот чудеса, – не удержалась я.

– Всегда вози с собой скрепку. Пригодится, – посоветовал он и нырнул под капот.

– Вот и все. Я тебе термостат замкнул на вентилятор. Будет работать все время. Постоишь пару часов и можешь ехать, – я радостно заулыбалась.

– Но только до автосервиса. Пусть регулируют тосол. – Строго добавил он, взял протянутые сто рублей и отбыл. Я стояла посреди Бауманской улицы, грязная как свинья, с черными руками, со скрепкой внутри автомобиля и обалдевала. И вот тут, именно тут и сбылась моя мечта.

– Это вы, Ольга? Я вас еле узнал! – я обернулась на голос и чуть не заплакала от досады. Это был именно он.

– Руслан? А я тут хотела заехать заплатить кредит. Но вот, закипела.

– Да, наши машины закипают, – вежливо поддержал он беседу. Но сам-то он вышел вовсе не из нашей машины. Судя по дорогому серебристому виду, его тачка тянула на львиную долю моего недовыплаченного кредита.

– Ну у вас-то иномарка. Или она тоже закипает?

– Нет, тойоты пока у нас не закипают. И что же вы намерены делать?

– Остыну и поеду домой, – гордо ответила я. Сейчас он кивнет и уйдет. А потом будет со смехом рассказывать про замарашку Ольгу Петрову, которая не может справиться с собственным автомобилем.

– А что тут наковырял этот любитель с пивом? – тьфу ты, значит, он видел больше, чем я предполагала.

– Он сказал, что я доеду только до автосервиса, – честно призналась я.

– Невесело, – сказал Руслан и улыбнулся мне такой улыбкой, что я забыла, что выгляжу помелом, и принялась судорожно строить глазки.

– Веселого мало. Но я не думаю, что доеду даже до сервиса.

– Почему?

– Да так. Я и на нормальной машине передвигаюсь пока с большими проблемами. А на неисправной я вообще не двинусь с места.

– Вы такая забавная! – ухмыльнулся он. Вот гад!

– Ага, цирк с дрессированными макаками.

– Не обижайтесь. Я просто умиляюсь. Не каждый день встретишь женщину в таком чудесном платье и в таком сложном положении. – Ага, значит, сарафан все же действует, даже заляпанный.

– Знаете что, – вдруг решительно взял меня за руку (о, потрясающий момент) он. – Я не могу вас так просто тут оставить погибать. Давайте-ка поедем и поищем вам сервис.

– Давайте, – пролепетала я, не веря своему счастью. Весь остаток дня мы провели вместе. Сначала он ловко переправил мой драндулет в какой-то местный автосервис, где мастера на удивление подтвердили версию моего пивного ангела про куда-то не туда гуляющий тосол. Мы поехали и купили каких-то непостижимых деталей, за которые я заплатила сама, отметая протесты прекрасного принца Руслана. Потом на его божественной тойоте эти запчасти доставили до автосервиса, потом он сопровождал меня до дома. Машина больше не закипала, но Руслан сказал, что не успокоится, пока не убедится, что машина надежно запаркована. И мы поехали. Каждый раз, когда я глохла, он надежно прикрывал меня собой от лающих автолюбителей. И хотя мне было ужасно стыдно из-за моей фатальной неуклюжести, он был само понимание и терпение. Мы добрались до дома, и только тогда он счел возможным уехать. Очень жаль, так как я однозначно была готова на большее. На гораздо большее.

– Может, вы не откажетесь выпить чашечку кофе? – хваталась я за соломинку.

– Я не пью кофе на ночь, Оля. И, честно говоря, немного устал. Раз с вами все в порядке, я, пожалуй, поеду.

– Конечно, – обреченно кивнула я.

– Может быть, вы оставите мне телефон? – спросил он. Я воспряла.

– Конечно.

– Я могу посмотреть в вашем деле, но…

– Пишите, Руслан, – поспешила я. Лучше лично увидеть, как он занесет мой номер в память своего мобильного. Тогда есть хоть какой-то шанс, что перезвонит. А что, наткнется случайно, вспомнит меня, да и наберет номер.

– Отлично. До встречи, Оля.

– Ой, Руслан. Я же так и не внесла платеж.

– Действительно. Как-то мы про платеж забыли. Привезите завтра. Я скажу, чтобы не начисляли пени. Только приезжайте на метро, ладно?

– Спасибо, – прошептала я, глядя, как он размещает свое великолепное, облаченное в светлый льняной костюм, тело внутри искрящегося изысканными неоновыми огоньками серебристого иноходца.

– Только позвони, – прошептала я, когда тойота скрылась за поворотом. Да, день однозначно удался, решила я. Правда, когда я увидела в большом домашнем зеркале, на что похожа, то несколько усомнилась, что Руслан мог испытать какие-то сексуальные чувства к такой замарашке с торчащими дыбом серыми от сажи волосами. Нос, один глаз и обе щеки в каких-то грязно-коричневых разводах. О сарафане нет и речи. Правильно говорил мой инструктор по вождению. Машина – грязное дело. Но все равно, это был один из самых лучших дней в моей жизни. И он позвонит. Обязательно позвонит. Такое чудо, как я, так просто не забудешь.