Будни навалились на меня со все их очевидностью. Голова болела от необходимости работать. Нет слов, я люблю свою работу, но, наверное, если бы мне сказали, что я могу не работать, а кто-то добрый и щедрый сверху будет посыпать меня купюрами, я бы согласилась. А что? Это вовсе не значит, что я легла бы на диван и стала бы проводить время жизни, поедая картофельные чипсы у голубого экрана, стараясь предугадать очередной поворот тугой и неторопливой реки мексиканского сериала. Многие так и поступают, но не я. Я нашла бы себе другие занятия, поинтереснее. Я бы долго и тщательно ухаживала за собой. Я бы со вкусом, умом и смыслом покупала бы каждый свой наряд. А то сейчас я влетаю в магазин в перерыве между клиентами, хватаю первый приблизительно подходящий по фактуре костюмчик и несусь дальше выполнять Аганесов план. И вообще, стану рисовать, снимать кино, организовывать приемы… Да… Кто бы посыпал меня купюрами как перцем? Дураков нет, это понятно. Так что я встроилась в круговерть юридической рутины и практически забыла бы историю с Пашей, если бы он действительно не позвонил. Но он, как это ни странно, позвонил на следующий же день.

Лара, скажи, ты обо мне еще помнишь?

Конечно, – кивнула я, старательно вчитываясь в текст инструкции о порядке регистрации граждан на территории РФ. Я пыталась предположительно установить конституционность требований письменного согласия сособственников на регистрацию одного из них и конечно в мыслях у меня не было думать о Мелкове. Но все равно мне было приятно услышать его голос.

– А чем ты занята?

– Я… Э… Работаю.

– Ты в суде? – он явно был настроен поболтать, в отличие от меня.

– Да нет, готовлю один документ. А ты где?

– Я думаю о тебе. Не переставая. Я дома.

– В Серпухове?

– Угу. Мне тут очень-очень плохо без тебя. Когда увидимся?

– Я даже и не знаю, – протянула я. Паша был мне очень приятен, но втягиваться в долгий мучительный роман с женатым мужчиной я не собиралась.

– Я завтра повезу в Москву цемент. Могу потом заехать к тебе.

– Куда? – поинтересовалась я удивленно. ТО-то обрадуется моя мама.

– Куда скажешь, – отдал инициативу в мои руки он.

– Я могу, конечно, пригласить тебя к себе попить чайку. Моя мама обрадуется, я думаю. Только ты уверен, что именно этого хочешь, – отбрила я его. Пусть сам решает вопросы, если хочет волнующих отношений вдали от такой бесчувственной жены.

– Я тогда должен подумать, что делать, – задумался он. Я не возражала. – Но я обязательно что-нибудь придумаю.

– Ясно дело, – хмыкнула я и повесила трубку. До вечера никто не мешал мне дедуктировать относительно перспектив посудиться с паспортными службами Москвы. Однако что-то в голосе Павла показалось мне смутно знакомым. Так в сериалах моей мамы герои говорили, когда решались на что-нибудь великое. Я спокойно вернулась из офиса домой, выпила чаю и задумалась о перспективах Пашиного со мной романа. Студент меня задолбал. Хороших кандидатов в мужья вокруг нет ни единого. Если бы Паша был свободен, я однозначно рассматривала бы его в качестве жизненного шанса. Он красив, умен, в меру интеллигентен, насколько это вообще возможно для выходца из Малоярославца. Мы хорошо знаем и понимаем друг друга, мы нравимся друг другу. Нам хорошо в постели. Но у него жена и что самое плохое, любимая дочь. Я никак не могу стать на пути счастья ребенка. Правда, он говорил, что Ксюша к нему совершенно равнодушна, но, думаю, что утрировал. Что же мне с ним делать? Если он уже позвонил, значит перезвонит и еще.

– А почему бы тебе не закрутить с ним роман? – резонно спросила меня Дашка, когда я, не найдя сил решит дилемму, позвонила ей.

– Ну а как же совесть? – загрустила я.

– Причем здесь твоя совесть? Ты, что ли, жене будешь изменять?

– Нет, – тупо поддакнула я.

– Вот пусть твой Паша ею и мучается. Я поняла бы еще, если бы я была на твоем месте. Я каждый раз совестью мучаюсь.

– Ага. Но это сильно положения не спасает.

– Именно. Так что не пытайся обмануть инстинкты, – повела она итог и не без удовольствия отметила, что, слава Богу, теперь не одна она сред нас будет не без греха. Звонить Алине я не стала, ее ответ был мне и так очевиден.

– О чем речь? Он нравится тебе? Тогда вперед. – Алина вообще не поняла бы, над чем тут рассуждать. Марго же показала мне взгляд с другой стороны.

– Самый лучший расклад. Он с тобой спит, дарит тебе цветы и водит в кабаки, а носки с трусами, пепельницы с окурками и варку борщей ты оставляешь другой.

– Ты права, – кивнула я и подумала, что никому не обещала быть ангелом. До страшного суда еще далеко, а кушать хочется сейчас. Правда я подумала, что Паша с его профессией шофера вряд ли обеспечит мне бриллианты и рестораны, но мне показалось это такой мелочью, к которой и придираться-то – непростительная бестактность.

Назавтра Паша позвонил мне где-то в обед и предложил встретить около работы. Я не возражала и в шесть часов маячила перед подъездом, ожидая его Газель. Меня мучил вопрос, придется мне или нет кататься по городу на этом чуде отечественного автопрома или удастся уговорить Пашу поехать на моей машине.

– Какая ты солидная барышня, – восхитился он, увидев мой деловой костюм и не менее деловое выражение лица. Я не без удовольствия поцокала на каблуках перед ним и спросила:

– Что будем делать?

– А что бы ты хотела?

– Из чего выбирать? Ресторан, бар, стриптиз? – пошутила я.

– Прогулка по городу, ужин на двоих в квартире одного моего хорошего знакомого, ночь со мной там же. Как тебе такой план? – он притянул меня к себе и поцеловал, обхватив лицо ладонями. Я почувствовала себя глупой и счастливой одновременно.

– Принимается, – решила я и мы поехали. На обеих машинах через весь город в какое-то странное место под названием Бусиново. На северной окраине столицы располагался район, содержащий в себе несколько жилых домов и огромные трубы ТЕЦ. В небе клубились пары воды. Они срастались в клочкастые низкие облака и оседали на землю мелкой водяной взвесью. Наверное, в этом месте было сыро в самую солнечную летнюю погоду. И лица аборигенов выражали одновременно терпение и муку.

– Это вот тот дом, – махнул в сторону серой от времени шестнадцатиэтажной башни.

– Слава Богу, а то находиться на здешней улице мне совершенно не хочется.

– Да уж, неприятное место. Но для меня главное, что ты рядом! – Он сжал мою ладонь и мы вошли в подъезд. Дальнейшие события обрушились на меня со стремительностью снежной лавины в горах. Я была готова к чему угодно, но только не к тому, что произошло в действительности. Не первый день живя на свете и хорошо зная особенности и повадки племени под названием «мужчины», я допускала и простой секс в командировках из Серпухова в Москву, и красивый, бодрящий как ледяная кола, роман с обещаниями, которых никто никогда не исполняет, с подарками, которые оставляют приятные воспоминания. Возможно даже и долгую нежную дружбу с налетом эротики, но только не это. Паша, по-прежнему проникновенно глядя мне в глаза, перевернулся на чужом скрипучем диване и сказал:

– Ты знаешь, я действительно не могу без тебя. Совсем.

– Я тоже.

– Ты можешь, я вижу, – меланхолично поглаживая мою грудь стенал он.

– Нет же, я тоже очень, очень тебя люблю, – убедительно скандировала я, сама начиная в это верить. Вот тут он меня и огорошил.

– Я обо всем поговорил с женой.

– О чем? – поперхнулась слюной и истерично закашлялась я.

– О нас с тобой. Что я люблю и всегда любил только тебя. И что теперь я никак не могу остаться с ней.

– Ты уверен? – выдавила я из себя. Я никак не была готова к такому повороту. Полностью лишенная привычных ориентиров, я понеслась по воле мутных бурлящих волн.

– Что ты, абсолютно. Я все время думаю только о тебе. Но только…

– Что?

– Ты-то действительно уверена, что меня любишь? Ты говорила серьезно? – спросил он и принялся целовать меня в шею. Уверена ли я? Да черт его знает. Он хороший парень, но если вдуматься хорошенько, то я его совсем не знаю. Только то, что он отлично целуется и что в детстве не дергал меня за волосы.

– Люблю, – выдохнула я, испытывая жуткое чувство неловкости, непонятно почему.

– Я хочу быть с тобой всегда и везде. Жить одной жизнью, с этого дня и до самой старости. Хочу решать все твои проблемы, рожать с тобой детей и вместе водить их в школу.

– Я тоже, – скорее по инерции шептала я. Голова кружилась от его поцелуев.

– Я бросил жену. Ты понимаешь, что я ради тебя оставил все?

– Понимаю, – на самом деле я совершенно ничего не понимала. Как он мог так все решить. А дочь? А работа?

– А дочь? Как она? А работа?

– Дочери я не нужен, я рассказывал тебе. А работа? Так и здесь, в Москве, работы полно. Найду что-нибудь.

– А где ты будешь жить? – чуть было не сорвалось с моего языка, как вдруг, глядя в его глаза, я осознала, что он уверен, что мы с ним будем жить вместе. Последние остатки башни у меня сорвало. Никогда я еще не встречала мужчину, который с такой готовностью и с таким чувством ни бросал к моим ногам всю свою жизнь. Разве я могла этого не оценить? Разве выпал бы мне в жизни еще один шанс? Позднее, когда я рассказала Марго и Дашке, как так получилось, что я снимаю маленькую однокомнатную квартиру на Петровско-Разумовской, они согласились, что устоять под таким напором практически невозможно.

– Интересно, а он спросил у тебя, желаешь ли ты таких жертв? – поинтересовалась Марго, задетая красотой момента.

– Ну… как бы сказать…

– Прямо.

– Прямо нет. Но я дала ему понять, что люблю его.

– И что? – не унималась Марго, – если ты его так скажем, любишь, сразу надо все бросать и кидаться в омут семейного быта?

– Не знаю. А что мне было делать?

– Надо было спокойно и с достоинством попросить время подумать.

– Ага. И отказаться, – передразнила менторский тон Марго Дашка.

– Может быть. А теперь тебе придется безо всякого медового месяца переходить к семейным будням. Тебе еще не звонила его жена?

– Нет, – слукавила я. На тот момент мы жили вместе уже месяц. Не могу сказать, что новая жизнь была похожа на сказку. После памятной ночи в Бусиново я приехала с Пашей домой и сказала маме с папой, что мы с ним любим друг друга и будем жить вместе. Случился первый скандал.

– Пусть этот проходимец выйдет, я ходу поговорить со своей дочерью, – пророкотал папа.

– При всем уважении к вам, если я выйду, она выйдет вместе со мной, – отбрил папулю Паша. Тот побледнел так, что я перепугалась и принялась прыгать вокруг него и щебетать о том, как я его люблю и как все будет хорошо. Мама сидела с грустным видом человека, который давно предвидел мой несчастный финал, но сделать ничего не смог.

– Зачем тебе это, дочка? – спросила она меня. Я промолчала, так как и сама до конца не понимала, зачем мне это. В конце концов Паша отвоевал право пересидеть в доме моих родителей пару недель, пока мы с ним не снимем квартиры. Он вытащил из газели сумку, набитую какими-то штанами, книгами и запчастями к Газели и занес ко мне в комнату. Глядя, как он располагается на моей кровати, я чуть было не сдала назад и не попросила его вернуться к жене. У меня перед глазами встала Дашка. Пьяная, вся в слезах и с вечным вопросом: почему вы не дали мне тогда от него уйти? Тогда – это еще в институте. Дашка поняла, что муж ей на фиг не нужен, но родственники, подруги (то есть мы) и главным образом ребенок, не позволили ей тут же разрубить этот узел. Я вдруг испугалась повторить ее судьбу.

– Иди ко мне, – притянул меня по-мужски, собственнически Паша, и все сомнения вылетели из моей башки.

Наутро я должна была идти на работу. С чугунной головой, с заспанными красными глазами я вяло перебирала бумажки в офисе и отвратительно сухо общалась с клиентами. Мысли в голове крутились самые разные. Как Паша собирается здесь жить? На что? И где, собственно говоря? Если он ушел из-за меня от жены, я невольно получаюсь ответственной за сложившуюся ситуацию. Или нет?

– Во сколько ты заканчиваешь? – ворвался в мое сознание его голос из мобильной трубки.

– В шесть, – ответила я.

– Я за тобой заеду.

– Я на машине.

– Ах да. Тогда я буду без нее, – вышел из положения он. В шесть он стоял и подпирал стену моего офиса. Мы поехали домой. Ехали молча, словно бы нам и не о чем было поговорить. Я поглядывала на него, слегка отводя глаза от дороги. Он казался мне красивым и растерянным. Мы ехали домой. Я со своим мужем еду домой, сейчас мы зайдем в магазин и приготовим вместе ужин. Потом можно прогуляться и поговорить. И так каждый день. Разве не мечта? Разве не о таком я мечтаю уже давно?

– О чем ты думаешь? – нарушил молчание он.

– О тебе, – честно ответила я. – О наших отношениях, о том, что с нами будет.

– Хочешь поговорить об этом?

– Можно, – кивнула я, разворачиваясь под стрелку на светофоре, – только не сейчас. Дома.

– Дома так дома, – он нежно погладил меня по волосам. С кем еще я так откровенно могла бы говорить? А может, это и вправду мой шанс? Конечно, придется как-то налаживать отношения с родителями, но как говорится, стерпится-слюбится. И надо решить с разводом, раз уж он фактически уже ушел ко мне. Господи, как все быстро произошло, и как необратимы перемены. Аж дух захватывает.

– Я хотел приготовить что-нибудь на ужин. Что бы ты хотела? – мы стояли в магазине перед домом.

– Я… А что ты умеешь?

– Вообще-то я почти профессиональный повар, – он улыбнулся.

Как это? Когда ты успел и где? Кто тебя учил?

– Сколько вопросов. Давай так. Я приготовлю то, что сам сочту подходящим, а ты оценишь.

– Согласна, – посмотрела я на него сверху вниз, как смотрят на прислугу. Он засмеялся и притянул меня к себе. Я уж и не помнила, когда я столько целовалась. Через пару часов я, просто в восторге от такой заботы, сидела перед красиво сервированным столом, на котором дымилось какое-то сложное блюдо из мяса. Я не сильный любитель мяса, но получилось и вправду вкусно. Я подумала, что мне случайно на распродаже счастья выдали главный лот дня.

– Итак, поговорим? О чем?

– О том, как мы будем жить. О том, что произошло. Я все еще не могу привыкнуть, не до конца понимаю.

– Чего? Что я люблю тебя?

– Это я допускаю. Но…

– Я люблю тебя настолько, что готов отдать тебе все. Я оставил жену и поверь, ни на секунду не пожалел. Все, что может сделать меня счастливым – это твоя любовь.

– Но как именно мы будем жить? У меня дома? Это тяжело для моих родителей, а я их очень люблю.

– Я понимаю, – он опустил голову, – мне бы не хотелось сразу портить нашу чудесную сказку прозой жизни, но ты права. Обо всем этом надо поговорить.

– Ведь все не так уж и просто. Ты приехал практически без вещей. И как твоя работа?

– Ее я тоже оставил. Все равно это была поганая работа.

– Почему? – не поняла я. Странное чувство у меня вдруг возникло. Я подумала, как мог он жить такой жизнью, в которой все так погано. Как можно было терпеть поганую жизнь столько лет. А если бы он не встретил меня? И что, это все он терпел только ради ребенка, который тоже относился к нему погано?

– Это сложно понять, но я чувствую, что теперь, когда у меня есть ты, я смогу перевернуть всю жизнь. Я займусь тем, о чем мечтал всю жизнь. Я совсем не желаю всю жизнь работать шофером, живя рядом с такой девушкой как ты.

– Понятно. А какая у тебя мечта? – полюбопытствовала я.

– Я хочу быть дизайнером. Строит красивые дома, квартиры. Как ты думаешь, у меня может получиться? Только не смейся, ведь твоя мечта быть адвокатом когда-то тоже была только мечтой.

– Ну конечно у тебя все получится! – бросилась оказывать ему моральную поддержку я. Мы плавно перешли к любви, потом действительно пошли гулять и долго, до самой ночи вели сложные закодированные разговоры о будущем, настоящем и о нашей любви. Конечно, нам не будет просто. И право на счастье придется заработать. Для начала надо снять квартиру, чтобы не мозолить глаза моим родителям. Надо подыскать Паше в Москве какую-нибудь работу, чтобы он смог оплачивать текущие расходы. Пока этого не произошло, мне придется оплачивать квартиру своими деньгами (что меня весьма сильно покоробило, но чего только не сделаешь ради любви), которые он потом отдаст мне. Надо найти курсы дизайнеров, куда он срочно пойдет учиться, чтобы как можно быстрее воплотить в жизнь свою мечту.

– Ты согласна? – спрашивал он, заглядывая мне в глаза. Я кивала, хотя на самом деле в моей душе плескались волны отрицательных эмоций. Мне срочно приходилось перестраивать свои представления о настоящей любви под конкретно этого мужчину, который всем был хорош и очень нравился мне, но ради которого мне надо будет тратить свои кровно заработанные денежки на совершенно ненужную мне квартиру. И, откровенно говоря, неизвестно, когда он сможет зарабатывать столько, чтобы я снова смогла на свои деньги покупать дорогие тряпки и летать в Египет с Дашкой. И отпустит ли он меня теперь куда-нибудь одну?

– Что тебя огорчает? – он явно по моему лицу понял, что я расстроена.

– Я боюсь, что моих денег не хватит на все.

– Ах, ты об этом. Слушай, я нормальный мужик, я люблю тебя. И все мои деньги будут твоими. Только сейчас помоги мне немного встать на ноги, и я потом всегда буду помнить об этом.

– Конечно, дорогой. Ведь мы любим друг друга. Какие между нами могут быть счеты! – устыдившись своей беспардонной алчности, запищала я.

Через неделю я впервые возвращалась с работы в малюсенькую однушку на первом этаже пятиэтажки в отдаленном от метро Петровско-Разумовская районе. Слава Богу, у меня была машина, а вот простым гражданам там приходилось выстаивать в автобусах по сорок минут до метро и там еще долго плестись в вагонах самой длинной и перегруженной ветки метрополитена. Паши еще не было дома, он поехал к какому-то своему знакомому договариваться насчет работы. Я побродила по картонно-бетонной клетке, посмотрела в низкие окна на темные ветви деревьев и села на кухне пить чай. Стены в моем новом доме были оклеены старыми выцветшими обоями. Паркетная доска рассохлась и скрипела при каждом шаге. А еще оказалось, что на кухне прекрасно слышно голоса всех соседей по всему стояку. Если кто-то из них курил, то запах дыма заполонял мою кухню так, что табаком начинали пахнуть все вещи на мне.

– Откровенно говоря, мне все это не очень нравится, – проговорила я в какой-то пустой тишине.

– Откровенно говоря, я не понимаю, как проживу здесь даже и три дня. – проговорила я. Паша сказал, что мы должны экономить, так как платить кучу денег просто за право жить в чьей-то чужой квартире – глупо. Уж лучше копить на свою. Я была с ним согласна, но жить в ТАКИХ условиях… Я захотела услышать чей-нибудь родной голос и подошла к старенькому телефонному аппарату. Внезапно он громко и тревожно зазвонил. Я похолодела, как в фильмах – триллерах, осторожно подошла ближе и взяла трубку.

– Алло? – раздался незнакомый женский голос с той стороны.

– Да, – выдохнула я.

– А Пашу можно? – осторожно поинтересовалась женщина. Я удивилась. Мы здесь первый день, я была уверена, что она ошиблась номером.

– Мелкова? – глупейше переспросила я.

– Естественно. – Женщина перестала говорить как вежливая незнакомка и включила в голосе сталь.

– А его нет.

– Вы Лариса?

– А вы? – снова переспросила я.

– А вы не догадываетесь? – почти грубо рявкнула она. Я догадалась.

– Откуда у вас этот номер?

– Какая разница? Он вчера дал его родителям, а они мне. Вы в курсе, между прочим, что все наши надеются, что это временное помутнение закончится и он образумится.

– Не в курсе, – словно конклюдентный аппарат с кофе, отрапортовала я.

– А вы знаете, что у нас дочь? Она плачет уже две недели.

– Он сказал, что вам на него наплевать, – пролепетала я. Я вообще не понимала, чего говорить. Первый раз в жизни я разговаривала с абсолютно чужой и безразличной мне женщиной, с которой, как получалось, я не поделила мужчину. К этому разговору я не была готова.

– Я не знаю, что он вам сказал, но допускаю, что мог наплести все, что угодно. Мы прекрасно жили, у нас прекрасная дочь. Он, конечно, обаятельный парень, но между прочим далеко не главный приз. Что вы в нем нашли?

– А вы? – решила обороняться наступая, я.

– Я его люблю, – четко и резко отбрила меня она. Причем мне даже не пришло в голову выкрикнуть: «Ну и что, я тоже». – Я люблю его таким, какой он есть на самом деле, со всеми его недостатками. О которых вы, Лариса, пока даже не знаете.

– А какие у него недостатки? – поинтересовалась я.

– Он мечтателен, склонен к идеализации. Его всю жизнь шатает, он не в состоянии довести до конца ни одного дела. Ответственность для него – тайна за семью печатями. Если бы нашу семью пришлось кормить ему, мы бы давно померли с голоду.

– Вот именно потому, что вы так о нем думаете, он теперь со мной, а не с вами. Вы никогда не давали ему шанса вырасти. Теперь я точно это поняла, – выкрикнула я. Все во мне возмущалось, когда эта…жена говорила о моем Паше, который не побоялся все бросить ради любви ко мне, как о неразумном ребенке.

– Да у него была тысяча шансов. Вы влюблены, по-видимому, и не желаете слышать очевидного. Я у вас естественно буду самой плохой. Так вы на полном серьезе решили жить с моим мужем.

– Он от вас ушел. Он больше не ваш.

– Ну и ладно, – каким-то отрешенным и немного усталым голосом остановила мой пыл она. – Решили – ваше дело. Я только предупредила из человеколюбия. Я хорошо его знаю, слышала про ваш ПЕЖО. Вы ведь кажется, адвокат?

– И что? – возмутилась я.

– Он просто почуял, что с вами ему будет теплее и выгоднее, чем со мной. И конечно, Москва не то что Серпухов.

– Это просто несправедливо, так говорить.

– Да бросьте. Ну да жизнь покажет. Однако раз вы такой поворот судьбы мне устроили, то, по крайней мере, отдайте мне машину.

– Я? – чуть не задохнулась от обалдения я. Она что, требует выкуп за мужа? Мой ПЕЖО?

– Да не вы, причем тут вы. Вы наслаждайтесь. Пусть Паша отдаст завтра утром ключи моему шоферу Денису. Он знает его.

– Ключи от чего? – продолжала не понимать я.

– От Газели. От моей Газели. Окей?

– Окей, – пролепетала я. Я как-то и забыла про то, что Газель – совместное имущество. Значит, теперь Паша останется и без машины. Что же он будет делать, на что мы будем с ним жить?

– Алиментов я не прошу, понимаю, что у него ничего нет. И передайте ему, что пока еще я готова некоторое время принять его обратно. Но если мне удастся как-то по другому решить вопрос, потом пусть не плачет.

– Этого я передавать не буду.

– Ваше дело. Значит, завтра Денис подъедет к вам на Петровско-Разумовскую за машиной. Счастья желать не буду, просто никакого желания.

– Мне от вас никаких пожеланий не надо. Машину вашу получите. Все. Не звоните сюда больше, – я швырнула трубку и посмотрела на себя в зеркало. Раскрасневшаяся, возмущенная. Грудь вздымается, волосы растрепались, пугало и только. Не могу ни минуты больше здесь находиться, подумала я и кинулась к двери, схватив ключи. Через час я сидела на кухне у Дашки и со слезами пересказывала события последних дней. Я хотела получить ответ – почему все, что начиналось так красиво, теперь оказывается таким сложным и болезненным.

– Киска, так всегда и бывает. Мужчины редко приходят в нашу жизнь без паровоза проблем и сложностей. Ты любишь его? – спрашивала она, с беспокойством глядя, как я утираю сопли.

– Да, люблю, – ответила я, постаравшись вложить в голос максимальную порцию уверенности.

– Ну и все. Тогда все пройдет и сложится, надо только потерпеть. Он ищет работу?

– Да.

– Значит, найдет. И все будет хорошо.

– Ты правда так думаешь? – как ребенок переспрашивала я ее, собираясь домой, то есть на эту чертову Петровско-Разумовскую.

– Ну конечно, – улыбалась она, – главное – это любовь.