Глава сорок четвертая

Внешность Лайема Балларда оказалась до жути стереотипной. У него действительно была безумная шевелюра, как у Эйнштейна, заляпанная едой рубашка и… куча ручек в специальном чехле. Но если закрыть глаза на его пренебрежение собственным внешним видом, можно было заметить, что свою красоту Калеб унаследовал не только от матери. Крупный и мускулистый, Лайем, наверное, много времени проводил на природе. Я вспомнила фотографию с рыбалки, которую нашла в лофте Майкла, — это был он.

Лайем протянул мне руку, чтобы пожать ее, и отпустил не сразу. Я не удивилась, почувствовав легкий разряд тока. Это было не совсем то же самое ощущение, которое я испытывала, касаясь Майкла, но что-то определенно пробежало и между нами с Лайемом. Улыбка у него была очень теплой и дружелюбной, а глаза добрыми. Я поняла, почему Майкл любил его как отца, и задумалась: а не примет ли Лайем еще одного ребенка?

— Здравствуй, Эмерсон, — хрипло сказал он.

— Здравствуйте, Ла… Док… я и не знаю, как к вам обращаться. — Я засмеялась.

— Лайем вполне подойдет. — Он накрыл мою руку ладонью и внимательно заглянул мне в глаза. — Майкл сказал, что попал в прошлое благодаря тебе. Потрясающе. Спасибо тебе за то, что ты делаешь для меня и моей семьи.

Я готова была разрыдаться. А потом умолять Лайема удочерить меня.

— Тем не менее, когда мое удивление сойдет на нет, я буду очень зол на вас обоих. Майкл, как можно так рисковать своей жизнью?

— У меня не было выбора.

— Выбор есть всегда.

— Тогда скажу, что решил спасти тебя, потому что ты мне как отец. Мне этого хотелось. — Обычно такие слова говорят капризные дети. Но Майкл больше был похож на сломленного невзгодами взрослого.

— Нельзя менять прошлое только из-за того, что ты что-то потерял, или потому, что тебе больно. — Великодушие Лайема могли оценить только маленькие дети и самые высокоразвитые взрослые. — Не так мы должны распоряжаться нашими дарами.

— Дело не только во мне. Калеб и Грейс… без тебя всё не так. Все плохо.

Все эмоции Майкла были написаны у него на лице, у меня от волнения ком в горле встал.

Он продолжил:

— Папки попали к Лендерсу, а кроме тебя, никто не знает, что там было, чьи имена указаны. Мне известно лишь насчет Эмерсон, потому что… а, долго рассказывать.

Лайем посмотрел на меня. Я пожала плечами:

— Из-за меня, похоже, все законы преступаются.

— Дело в том, — продолжил Майкл, — что, кроме тебя, Лендерса никто не сможет остановить. Мы с Эм никаких правил не нарушили. Все согласно принципу Новикова.

Лайем нахмурился:

— Вы говорите… я полагаю, что от меня что-то да осталось. Как…

— Это мы предусмотрели. У нас в машине труп… кстати, пора за ним сходить. — Майкл протянул руку, я достала ключи из кармана и бросила ему. — После поговорим?

— На этот счет не сомневайся.

— Сколько времени? — поинтересовался Майкл.

Я уверена, что он сделал это с целью сдержать гнев Лайема.

Тот поднял часы, потряс. Стекло треснуло прямо по центру. Он показал на другие часы над дверью. Обе стрелки были на одиннадцати.

— Помощь нужна?

— Нет, рисковать нельзя, тебя никто не должен увидеть. Эм останется с тобой, расскажет вкратце, что творится.

Я недовольно посмотрела на Майкла:

— Как ты донесешь мистера Икс по…

— Доволоку. У меня в багажнике есть одеяло. Надо спешить, а Лайем должен знать все… — Майкл сжал мои плечи и крепко поцеловал в губы так, что я ахнула. — Я справлюсь. Скоро вернусь.

Когда дверь за ним захлопнулась, Лайем посмотрел на меня. А я пыталась понять, почему Майкл так поспешно ушел и что значил этот поцелуй.

— Принцип Новикова, м-м-м?

Я встряхнула головой, чтобы собраться с мыслями:

— Точно. Я поняла лишь то, что он работает, не давая нам возможности изменить прошлое, мы можем лишь повлиять на пего, не вызвав никаких несоответствий. Мы подложим вместо вас труп, потом вы спрячетесь, и континуум не будет поврежден, потому оси времени других людей не изменятся. Только ваша, наверное. Но у вас же она прервалась. Вы умерли. — Я вздрогнула и сконфуженно посмотрела на него: — Простите. Кэт с Майклом рассказали мне лишь краткое содержание.

— Насколько назад вы сместились? — Лайем опустился на стул возле длинного стола, на котором стояло лабораторное оборудование. — Как давно меня… не стало?

— Полгода.

— За полгода многое может произойти.

Я положила локти на стол:

— Что Майкл успел вам рассказать?

— Мало. И много. Мы почти все время говорили о Грейс.

— Мне очень жаль. — Мне хотелось утешить этого человека, но я не знала как.

— Мне тоже. И я удивлен. Грейс очень сильная. Я не думаю, что моя смерть могла подтолкнуть ее к такому отчаянному шагу. Она очень любит Калеба и подумала бы в первую очередь о нем. Все ее мысли всегда были только о нем. — Он покачал головой. — Непонятно как-то.

— У меня, к сожалению, объяснения нет.

Какое-то время мы молчали.

— Калеб рассказывал, какой замечательной парой вы были с вашей женой. Я ни разу не слышала, чтобы мои ровесники так говорили о родителях.

— У нас очень счастливая семья. То есть была.

— Майкл уверен в том, что все можно вернуть. И я верю, что он прав.

— Спасибо, Эмерсон. — Лайем излучал добродушие, но по его лицу было видно, насколько ему тяжело. — Расскажи, пожалуйста, о моем сыне, как он живет. Майкл выдал мне смягченную версию.

— Думаю, вам не стоит за него волноваться. Калеб мне близок. Я понимаю, что он пережил. Я тоже потеряла родителей, а когда думаешь о том, что у тебя никого не осталось, наверное, не самые лучшие решения принимаешь.

— Эти решения… как считаешь, они все непоправимы?

— Нет, не все. Татуировки, например, можно убрать.

— Татуировки?

— Вам не кажется, что Майкл уже должен был вернуться? — поинтересовалась я. — Мистер Икс, то есть труп, не такой-то тяжелый.

Лайем искоса посмотрел на часы, и я заметила, как страх исказил его черты.

Я резко повернулась.

Стрелки не сместились с тех пор, как Майкл вышел из лаборатории.