В среду утром в начале августа начался процесс «Конни Гаррет против Национальной автомобильной корпорации». Обычно сообщение о подобном процессе заняло бы два или три столбца в газетах, но поскольку истца представляла Дженифер Паркер, машина прессы была запущена на полную мощность.

Патрик Магур сидел за столом ответчика, окруженный целой армией помощников в серых костюмах.

Магур был спокоен, почти на грани безразличия, так как он знал, что Конни Гаррет не появится в суде. Вид молодой красивой женщины, у которой ампутированы руки и ноги, явился бы мощным эмоциональным рычагом, с помощью которого можно было бы вырвать у присяжных большую сумму денег. Но нет ни девушки, ни рычага, Патрик Магур.

Дженифер Паркер перехитрила саму себя.

Состав присяжных был утвержден, и процесс пошел своим ходом.

Патрик Магур произнес вступительную речь, и Дженифер должна была признать, что он действительно был хорош. Он долго распространялся о несчастной участи Конни Гаррет, говоря о том, о чем собиралась говорить Дженифер, украв, таким образом, ее эмоциональный заряд. Он говорил о несчастном случае, выделяя тот факт, что Конни поскользнулась на льду, и вины водителя в этом не было.

– Истец просит нас наградить ее пятью миллионами долларов? – Магур недоверчиво покачал головой. – Пять миллионов долларов! Вы когда-нибудь видели столько денег? Я – нет… Моя фирма имеет дело с влиятельными клиентами, но я должен вам сказать, что за все годы моей юридической практики я никогда не видел одного миллиона, даже полмиллиона…

По выражению лиц присяжных он понял, что они тоже не видели.

– Защита собирается представить свидетелей, присутствовавших при несчастном случае. Это был несчастный случай! Мы покажем всем, что в этом деле нет вины корпорации. Вы заметили, конечно, что человек, возбудивший процесс, Конни Гаррет, отсутствует сегодня в судебном зале? Ее адвокат сообщил судье Сильверману, что она не появится здесь и в дальнейшем. Конни Гаррет нет сейчас там, где она должна была бы быть… Но я скажу вам, где она. Она сидит дома и подсчитывает деньги, которые, как она думает, мы дадим ей… Она ждет, чтобы ее телефон зазвонил, и ее адвокат сообщил бы ей, сколько миллионов она высосала из нас.

Мы с вами знаем, что если произошел несчастный случай, в который вовлечена большая корпорация, всегда находятся люди, которые сразу же говорят: «Ну, это богатая компания! Она может много себе позволить. Давайте возьмем с нее все, что можно!»

Он сделал паузу.

– Конни Гаррет нет сегодня в судебном зале потому, что она не осмелилась посмотреть вам в глаза. Она знает, что то, что она собирается сделать, аморально. А мы собираемся оставить ее с пустыми руками, что послужит уроком для других людей, которые, возможно, попытаются проделать то же самое в будущем. Личность должна отвечать за свои поступки. Если вы поскользнулись на улице, вы не должны винить в этом всевышнего. И вы не должны пытаться получить ни за что пять миллионов долларов… Благодарю вас.

Он повернулся к Дженифер и поклонился ей. Потом прошел к своему стулу и сел.

Дженифер встала и подошла к присяжным. Она изучала их лица, стараясь оценить впечатление, произведенное на них Патриком Магуром.

– Мой уважаемый коллега сказал вам, что Конни Гаррет не будет в этом зале во время процесса. Это верно.

Она показала на пустое место за столом истца.

– Вот здесь должна была сидеть она, если бы она была здесь, но не на этом стуле, а в специальном кресле-каталке. В нем она живет. Конни Гаррет не будет в этом зале, но еще до того, как процесс закончится, у вас будет возможность познакомиться с ней и узнать ее так же, как знаю ее я.

На лице Магура появилось озабоченное выражение. Он наклонился к одному из своих помощников и что-то шепнул ему.

Дженифер продолжала:

– Я слушала красноречивое выступление мистера Магура и должна сказать, что была тронута. Мое сердце обливалось кровью от жалости к этой компании-мультимиллионеру, которую безжалостно атакует двадцатичетырехлетняя девушка, у которой нет рук и ног. Эта девушка в настоящее время сидит у телефона, жадно ожидая, что зазвонит телефон и ей скажут, что она богата.

Ее голос упал.

– Но для чего ей богатство? Чтобы пойти и купить бриллианты для рук, которых у нее нет? Купить новые туфельки для ног, которых у нее нет? Купить красивые платья, которые она никогда не сможет одеть? Машину, чтобы ездить на вечеринки, на которые ее никогда не пригласят? Вы только подумайте, сколько удовольствий она может получить за эти деньги!

Дженифер говорила очень тихо и искренне, ее глаза смотрели прямо в лица присяжных.

– Мистер Магур никогда не видел сразу столько денег. Я тоже… Но вот, что я вам скажу… Если бы я прямо сейчас предложила кому-нибудь из вас пять миллионов наличными и попросила бы взамен пару ваших ног и пару рук, не думаю, что такие деньги показались бы вам большой суммой…

Закон в этом деле предельно ясен, – объясняла Дженифер. – В предыдущем процессе, который истец проиграл, ответчики знали о дефекте тормозной системы в их грузовиках, но скрыли эту информацию от истца и от суда. Поступая так, они действовали незаконно. И это явилось основой для нового процесса. Согласно последнему правительственному обзору, основными причинами аварий на дорогах являются неисправности шин, тормозов и рулевых систем. Я хочу привести несколько цифр.

Патрик Магур внимательно следил за реакцией присяжных, а в этом он был экспертом. Когда Дженифер перешла к статистике, присяжные явно заскучали. Речь шла уже не об искалеченной девушке, а о грузовиках, тормозных расстояниях и неисправных тормозах.

Магур смотрел на Дженифер и думал: она не так умна, как об этом говорят… Если бы он был на другой стороне, защищая Конни Гаррет, то он бы игнорировал статистику и проблемы механики, а играл бы только на эмоциях присяжных. Она же делала совершенно противоположное. Он откинулся на спинку стула и расслабился.

Дженифер приблизилась к судье.

– Ваша честь, с разрешения суда я бы хотела представить вещественное доказательство № 1.

– Какого типа доказательство? – спросил Сильверман.

– Вначале процесса я обещала присяжным, что они увидят Конни Гаррет. Поскольку она не может присутствовать здесь лично, я хочу показать несколько ее изображений.

– Я не возражаю.

Судья обратился к Магуру:

– У вас есть возражения?

Тот поднялся, двигаясь медленно, но соображая быстро.

– Какого типа изображения?

Дженифер ответила:

– Несколько снимков, снятых у Конни дома.

Патрик Магур предпочел бы, чтобы этих снимков не было, но с другой стороны, фотография искалеченной девушки, сидящей в инвалидном кресле, определенно будет менее драматична, чем ее действительный образ. И еще один фактор необходимо было учесть. Если бы он возражал, это не вызвало бы симпатий к нему со стороны присяжных.

Он сказал:

– Конечно, нет.

– Благодарю.

Дженифер кивнула Дану Мартину. Двое мужчин в заднем ряду встали и прошли вперед, неся складной экран и кинопроектор.

Патрик Магур встал удивленный.

– Погодите… Что это такое?

– Картинки, которые вы разрешили продемонстрировать.

Магур стоял, молча кипя. Дженифер ничего не говорила о кино. Но было слишком поздно возражать. Он кисло кивнул и снова сел.

Дженифер установила экран так, чтобы присяжным и судье Сильверману было хорошо видно.

– Можно затемнить комнату, Ваша честь?

Судья кивнул бейлифу и шторы были опущены.

Она подошла к проектору, включила его, и экран ожил.

В течение следующих тридцати минут ни одного звука не было слышно в зале.

Для съемок фильма Дженифер наняла профессионального оператора и молодого способного режиссера. Они запечатлели один день из жизни Конни Гаррет, и это был до ужаса реальный рассказ. Не было места воображению. Фильм показывал, как молодую красавицу-калеку берут утром из постели, несут в туалет, моют, как маленького беспомощного ребенка, кормят, одевают… Дженифер несколько раз просмотрела этот фильм и сейчас, снова смотря его, она чувствовала знакомый комок в горле, глаза ее были полны слез, и она знала, что должны были чувствовать судья, присяжные и зрители в зале…

Когда фильм закончился, Дженифер повернулась к судье Сильверману.

– У меня все.

Присяжные отсутствовали в течение десяти часов, и с каждой минутой энтузиазм Дженифер таял. Она была уверена в немедленном вердикте. Если фильм произвел на них такое же впечатление, как на нее, решение не должно было занять у них больше часа или двух.

Когда они ушли, Патрик Магур был уверен, что проиграл дело, что он снова недооценил Дженифер Паркер. Но по мере того, как часы шли, а присяжные не возвращались, у него стала крепнуть надежда на лучший исход. Им не нужно было так много времени, чтобы принять эмоциональное решение.

Похоже, что все будет в порядке, думал он, чем дольше они спорят, тем больше остывают эмоции.

За несколько минут до полуночи старшина присяжных прислал записку судье Сильверману. Тот прочел ее, затем подозвал к себе обоих адвокатов.

Когда Дженифер и Магур встали напротив него, судья сказал:

– Я хочу ознакомить вас с содержанием записки, которую я получил от старшины присяжных. Они спрашивают меня, имеют ли они право присудить Конни Гаррет больше пяти миллионов, которые требует ее адвокат…

Дженифер почувствовала внезапное головокружение. Она посмотрела на Патрика Магура. Его лицо побелело.

– Я проинформировал их, – продолжал судья, – что они вправе назвать любую сумму, которую считают справедливой.

Через полчаса присяжные вернулись в зал.

Старшина присяжных возвестил, что они приняли решение в пользу истца. Ущерб должен быть возмещен в размере шести миллионов долларов.

Это было наибольшее вознаграждение за ущерб, присужденное одному человеку в истории штата Нью-Йорк.