Глава 11

Вульф мягко сказал:

– Вы видели человека у ширмы, мистер Випл?

– Да. Это я приоткрыл дверь и заглянул в столовую.

– И он был белый, вы говорите?

– Нет, – взгляд Випла был тверд. – Я не сказал, что он был белый. Я сказал, что это был белый человек. Когда я увидел его, он был черный, потому что он выкрасился.

– Откуда вы это знаете?

– Потому что я видел его. Неужели вы думаете, что я могу ошибиться в таких элементарных вещах? Я сам черный. Как вы уже сказали, он стоял, прижав палец к губам, и его руки были другого цвета. Для этого даже не обязательно быть негром, чтобы видеть. На нем были надеты тонкие черные перчатки.

– Почему вы пошли в подсобное помещение и зачем заглядывали через дверь?

– Я услышал шум в столовой. Гранту понадобилась чистая сковородка. Они хранятся в шкафу, в подсобном помещении. Я пошел туда и в это время услышал шум. Я приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, что там произошло.

– Вы входили в столовую.

– Нет.

– Но если вы убеждены, что убийца не был цветным, почему вы сразу же не сказали правду?

– Потому что я не хотел вмешиваться в дела противоположной расы. Если бы это был цветной, я бы все рассказал. Цветные не любят людей, позорящих расу, оставляя эту привилегию белым.

– Вы скрыли этот факт только потому, что предполагали беспокойства для себя?

– И при том весьма большие. Вы северянин…

– Кстати, ведь вы антрополог. Вы полностью уверены в том, что это был белый человек?

Випл на секунду задумался и сказал:

– Если покрасить кожу жженой пробкой, то это будет похоже на естественную окраску кожи мулата, хотя будет несколько темнее, а что касается перчаток, то это было совершенно ясно. Впрочем, относительно жженой пробки или чего-либо подобного, тоже уверен.

– Выглядит правдоподобно. Что он делал, когда вы увидели его?

– Стоял у ширмы.

– Он был одет в форму Канавинского курорта?

– Да.

– Что вы скажете о его волосах?

– На нем была форменная шапочка, и я не видел его волос.

– Опишите его – рост, вес…

– Он был среднего роста. Я полагаю, пять футов и восемь или девять дюймов, вес сто пятьдесят пять – сто шестьдесят фунтов. Я не разглядел его хорошо. Я увидел, что он покрашен, и, когда он приложил палец к губам, решил, что это кто-нибудь из гостей собирается организовать какую-то шутку. Потом я предположил, что шум, который привлек мое внимание, возможно, произошел от того, что он опрокинул ширму или еще что-нибудь. Я приоткрыл дверь и ушел. В этот момент он начал поворачиваться.

– По направлению к столу?

– По направлению к двери на террасу.

Вульф скривил губы, затем открыл их.

– Вы подумали, что это гость, подготавливающий шутку. Попытались ли вы догадаться, который из гостей это мог быть?

– Я не знаю.

– Вы не так поняли. Я просто прошу охарактеризовать его. Например, длинноногий или круглоголовый?

– Вы просили меня назвать его. Но я не могу назвать имени этого человека. Я не смогу узнать его. Лицо его было выкрашено, шапочка низко надвинута на лоб. Мне кажется, что глаза у него светлого цвета. Его лицо нельзя назвать ни вытянутым, ни круглым. Оно среднее. Я ведь видел его буквально одну секунду.

– Затем вы вернулись на кухню и никому не сказали о том, что видели?

– Нет, сэр.

– Ты глупец, Пауль. – Это был Крабби, и его голос звучал раздраженно. – Ты думаешь, что мы не такие же люди, как и ты?

Он повернул голову к Вульфу.

– Этот парень ужасно много воображает. У него доброе сердце, особенно по отношению к своим друзьям, но никуда не годная голова. Все неприятности он хочет тащить один. Нет, сэр. Когда он вернулся в кухню, он рассказал нам все. Кстати, кое-что дополнительно вам может сообщить Моултон.

Моултон усмехнулся. Он взглянул на Крабби, потом повернулся к Вульфу.

– Говорить так говорить. Я ведь тоже видел этого человека.

– Человека у ширмы?

– Да, сэр.

– Кто это?

– Я подумал, что Пауль чересчур долго разыскивает сковородку, и пошел в подсобное помещение за ним. Когда я вошел туда, он только что отвернулся от двери. Он указал мне на нее пальцем и сказал, что кто-то там находится. Я понял, что он имеет в виду, и тоже слегка приоткрыл дверь и заглянул. Передо мной была спина человека. Он шел по направлению к двери на террасу. Я не мог видеть его лица, но только заметил, что он в черных перчатках. Ливрею я, конечно, узнал. Я закрыл дверь и спросил Пауля, кто это был. Он сказал, что не знает. Я послал Пауля на кухню со сковородкой, опять приоткрыл дверь и заглянул в столовую снова. Человек уже исчез. Я открыл дверь шире, собираясь спросить мистера Ланцио, не нужно ли чего-нибудь. Около стола его не было. Я вошел в комнату, но и там его нигде не было.

– Вы не заглядывали за ширму?

– Нет, сэр.

– Значит, никого в комнате не было?

– Во всяком случае, не было видно, сэр.

– Что вы сделали? Вернулись на кухню?

– Да, сэр. Я считал…

– Договаривай уж до конца, – это сказал маленький толстый повар. – Мистер Вульф единственный человек, который все может правильно понять. Мы же все помним о чем ты рассказывал.

– О чем это ты, Крабби?

– Ты сам знаешь.

Моултон поколебался.

– Прежде чем вернуться в кухню, я бросил взгляд на стол, потому что чувствовал себя ответственным за порядок.

– На стол с блюдами?

– Да, сэр.

– Вы заметили, что не хватает одного ножа?

– Про это я не знаю. Может быть, я заметил, а может быть, и нет. Я не поднимал крышки над блюдом с рябчиками. Возможно, он лежал там. Я заметил кое-что другое. Кто-то подшутил с соусами. Все они были перепутаны.

Я даже присвистнул. Вульф бросил на меня короткий взгляд, опять повернулся к Моултону и проворчал:

– Ага. Как же вы это узнали?

– По моим маркам. По номеркам, которые мы ставили на блюдах. Когда я накрывал на стол, то ставил блюдо с маркой один перед карточкой с номером 1, 2 – перед 2 и так далее. Когда теперь я взглянул на стол, никакого порядка не было.

– Абсолютно все блюда были не на своих местах?

– За исключением двух. Номера 8 и 9 были в порядке, но остальные все перепутаны.

– Тогда вы переставили в правильное положение?

– Да, сэр. Я сделал это. Вообще, вмешиваться в это было не мое дело. Но мистер Серван всегда хорошо относился ко мне. Я знал, что он заключил пари с мистером Кейчем, что при дегустации он угадает в восьмидесяти процентах. Когда я увидел, что блюда перепутаны, я решил, что кто-то решил подшутить над ним. Но мне хотелось, чтобы мистер Серван выиграл, и я поставил все на свои места.

– Я полагаю, вы не помните, в каком порядке они были переставлены. Куда, например, был переставлен номер 1?

– Нет, сэр. Этого я не могу сказать.

– Ну что ж, – Вульф кивнул. – Я благодарю вас, мистер Моултон, и вас, мистер Випл. Уже поздно, и я боюсь, что мы не выспимся, поскольку нужно будет встретиться с мистером Толманом и шерифом с самого утра. Я полагаю, вы живете здесь недалеко?

Они ответили утвердительно.

– Хорошо. Я пришлю за вами. Я не думаю, что вы потеряете свою работу, мистер Моултон. Я помню мои обязательства перед вами в отношении переговоров с властями, и я выполню их. Еще раз благодарю вас, джентльмены.

Они помогли мне собрать бутылки и стаканы и вынести все это в вестибюль, затем разобрали шляпы и исчезли в темноте.

С улицы даже через плотные занавески был виден свет в окне комнаты Вульфа.

Я сказал:

– Поздравляю. Вам нужно всегда работать по ночам. Очевидно, лунный свет влияет на ваше воображение…

Он прервал меня:

– В какую тюрьму они поместили Берина?

– Я полагаю, что в местную.

– Это далеко?

– Около двадцати миль.

– Мистер Толман живет там?

– Я не знаю. Контора его должна быть там, поскольку он прокурор.

– Пожалуйста, свяжитесь с ним по телефону. Мне нужно, чтобы он и шериф были здесь в восемь часов. Скажи ему… Нет, когда ты свяжешься с ним, передай трубку мне.

Я развел руками.

– Сейчас четыре тридцать. Будить человека…

– Арчи! Пожалуйста. Ты уже пытался инструктировать, как вести себя с цветными. Не хочешь ли ты учить меня, как обращаться с белыми?