Глава 5
ВОДА
Ирма ввалилась в дом без сил в начале двенадцатого. День прошел в привычном бешеном, бездушном ритме; но что-то, видно, изменилось в самой Ирме — партнеры и коллеги, а также подчиненные заглядывали в глаза особенно подобострастно. И все ей удавалось, несмотря на роковое для понедельника опоздание.
Ирма зверски хотела есть, помыться и спать. И, наткнувшись в прихожей на изящную узкую мужскую обувь совершенно непотребного размера, подпрыгнула, как будто только теперь вспомнила о существовании в ее жизни и в ее квартире нового человека.
Архангела. О котором на самом-то деле она и не забывала…
Алинка сидела за столом с витязем, обложившись ноутбуками, книгами и планшетами.
Увидев мать, взвилась:
— Ма-ам, он правда не умеет чита-ать! Ма-ам, он не из нашего мира, это же прелесть что такое! Та-ай…тингиль инопланетянин! Или иномирянин, ну ты прикинь!
Витязь приветливо кивнул Ирме, не отрываясь от изучения букваря.
— Я еще по эпизоду с трусами все поняла, — устало призналась Ирма, прошла в гостиную и повалилась ничком. Глухо спросила что-то из подушки.
— А?
— Я говорю, душевую кабину новую не привезли?
— Нет. Но… посмотри же, ну! Тайтингиль, встань, пожалуйста, встань!
Ирма с трудом оторвала голову от вышитой подушки. Уставилась.
Тайтингиль стоял выпрямившись, но не в давешних джинсах-ноунеймах и даже не в клоунском наряде, вдохновенно подобранном ему Алинкой в стоке. Светлые брюки из тончайшего льна. Жилет неброской узорчатой парчи, шелк. Светлая рубашка с демократично расстегнутым воротом. И гладко расчесанные золотые пряди — каскадом по спине.
— Это от Льва Абрамовича? — пролепетала Ирма очевидное. — Ты выглядишь… офигенно просто.
Архангел чуть кивнул.
— Одежда непривычная, но это лучшее, что я тут видел. И… примерял. Я могу это носить.
— Ну, дома, наверное, лучше джинсы или треники какие, — деловито распределила Алинка. — Но, мам, твой старый еврей на высоте, да. Хочу от него платье на свадьбу. Черное с желтым. И чтобы череп, вышитый стразами. Во-от тут.
— Ты замуж собралась? — Перед глазами Ирмы тут же поплыли огненные нули стоимости этого мероприятия.
— Ну мы подумали. С Максом же. Тогда ему предки отслюнят хату. Всем хорошо. Мне скоро восемнадцать. Слушай, Тай…тингиль… Читать мы поучились. И кстати, поужинали. Двумя килограммами телятины; когда он ест — он ест. Тебе я заказала суши, они на кухне в пакетах.
— Не могу есть, — простонала Ирма. — Я даже до фитнеса не добралась, завтра с утра пойду плавать.
— Плавать? — спросил Тайтингиль.
— Да. Могу тебя взять на гостевой визит. Хочешь? Клуб элитный, тебе должно понравиться.
— Хочу. Люблю воду.
Ирма с трудом поднялась, мстительно сказала:
— Тогда тебе придется надеть Димины плавки, так как тебе мы точно с утра купить не успеем! Они на завязочках…
— Димины? — переспросил златой.
— Котиковы, — прошипела Ирма. — Ко-ти-ка. И они в белый, розовый и оранжевый цветочек.
Витязь чуть пожал плечом. Оранжевые цветочки витязя рода Золотой Розы точно не пугали.
Проанализировав время суток и тот факт, что большая часть семьи уже насытилась, Ирма запустила себе в блендере белковый коктейль с обезжиренным молоком… взбила, бросив туда же горсть найденной в холодильнике голубики из прозрачной коробочки; взяла трубочку, налила коктейль в высокий бокал и пришла обратно в гостиную.
Усталость отступала.
— Алинка, а ты, собственно, почему не спишь?
— Ну детское время, — заныла девушка. — Детское-е-е…
Ирма вопросительно уставилась на эльфа, тот повел плечом.
— Я не знаю ваших обычаев. Алина учила меня грамоте, как и сказала, и учила успешно.
— Ладно, — Алинка тряхнула белыми прямыми волосами, уже наутюженными биоламинированием до искристого серебряного блеска, — пойду я.
Частично собрала свои гаджеты и отправилась в комнату.
Ирма пила коктейль.
Высокий худощавый мужчина со сверкающими золотым каскадом волосами заинтересованно листал букварь. Азбуку.
— Что ты так взъелся на Котика? — вкрадчиво спросила Ирма. — Я звонила ему сегодня, Дима спокойно отдыхает. Скоро не вернется. Хотя… это же Котик.
— Он не человек, — ровно произнес Тайтингиль. — Не человек.
— Э-э, — Ирма попробовала вспомнить, подливала ли она себе в коктейль спиртное, — а кто? Т-ты знаешь… — и осеклась. Говорить, что Дима Котов был ее любовником, скорее всего, не стоило.
Котик.
Они познакомились тому уже почти десять лет, когда Ирма когтями и зубами прокладывала себе и Алинке путь к благосостоянию, вырвав из зарвавшегося супруга квартиру, эмбрион нынешней, и машину, после которой их поимела уже штук шесть.
Ирма была юристом проекта, Котик отвечал за медийку. Когда он пришел к ней, горящей над шквалом документов, как тысячерукий Шива, не переставая трепаться по телефону, запросто опустился рядом на пол и положил лобастую башку на колени, Ирма поняла, почему у него так легко выходит управляться с акулами пера. Он был Котиком: огромный кусок мягкого необоримого обаяния. Гладить, тискать, чесать, слушать, как мурчит. Потакать.
Выборы они выиграли, депутат оказался со связями и устроил Котику совершенную синекуру, отрекомендовав рекламиста в крупный промышленный концерн, который продавал оборудование для самолетостроения по всему миру.
Ирма устроила ему — себя.
Это был единственный любовник в ее довольно насыщенной жизни, который был награжден формулировкой «слишком много секса, давай останемся друзьями». Хотя тогда она упала в его в мягкие лапы охотно. Ей надо было срочно прийти в себя после мужа, застуканного с двумя секретаршами сразу. Ирма не могла спать — закрывая глаза, она все стояла в распахнутых дверях собственной спальни, держа за руку невзрослую тогда Алинку, а муж тщился сказать хоть слово, выпучив глаза и беззвучно открывая и закрывая рот. Перенесенный рейс. Всего-то. А Алинка… Вот уж характер! Спокойно подняла новенький мобильник, купленный ей мамой в поездке, и со вкусом сделала несколько снимков. Затем сказала: «Папа, они же некрасивые». Это были первые прозвучавшие в той сцене слова.
И единственные.
Это требовалось забыть, забыть, забыть, и Котик помог.
Но дальше возникло несовпадение, потому что Котик хотел всегда, он был двужильный, девятижизненный.
У нее в ту пору зарождался славный бизнес. Она как липку ободрала неверного и пустила по миру морально и материально. У нее росла дочка. Которой, кстати, полагалось испытывать стресс от случившегося, но Алинка только стребовала «десять Барбий» и удовлетворилась разрешением звонить папе без ограничений, а нанятого детского психолога приспособила играть в вампиров.
Но Котик…
Такие темпы — секс утром, секс вечером, бурные ласки в обеденный перерыв, рев мотора его машины в выходные, когда она наконец-то собралась покрасить волосы и выспаться, все равно в каком порядке, и снова секс утром, секс вечером… и Ирма сказала заветные слова. Про дружбу. Про то, что у нее есть важные цели, которые не могут быть достигнуты, пока в ее постели присутствует огромный, настойчивый, невыносимо сексуальный, постоянно домогающийся Котик.
И Котов понял.
Они оставались на параллельных курсах много лет, и, когда Ирме приходила в голову фантазия слетать на курорт, она летела с Димой. Просто так. Просто секс — хороший. Много. Много! Плевать на погоду и достопримечательности; Рим, Прага, Египет — номер любой звездности и Котик. Они решали друг для друга массу самых причудливых задач, и Ирма с легкостью бросила бы в мягкую широкую лапу любые свои пароли, пин-коды, ключи, карточки. Как бросила в эту лапу однажды Алинку, точно зная, что все будет хорошо. И ведь было — хоть и в Париже!.. Ирма не считала Котова другом в мушкетерском понимании этого слова, он был именно тем, кому она звонила по любой прихоти, движению души, желанию тела, потребности бизнеса или просто так.
Ирма запустила пальцы в волосы. Теперь оказалось вот почему. Не человек… Не человек, боже ты мой… Второй в ее жизни. Третий! Лев Абрамович же… Тоже? И Изя, Изя!
— Хм, — мрачно произнес Тайтингиль, наблюдавший за лицом Ирмы во время ее сеанса воспоминаний.
Женщина встрепенулась.
— Не может быть. Он — человек, — с меньшей убежденностью, чем того требовала ситуация, выговорила Ирма. И снова задумалась, вспоминая. Человек? Вот так!
Ох! Ирма густо покраснела.
— Ладно… Ты хорошо позанимался?
— Я хорошо позанимался. — Эльф тряхнул головой, как показалось Ирме, гневно, и отправился в свою гостевую комнату в мансарде двухэтажной квартиры, прихватив букварь и айпад.
Ирма посмотрела вслед архангелу задумчиво. Потом последний раз хлюпнула коктейлем, рывком встала и ушла к себе в спальню.
На пол полетели из комодов десятки нераспечатанных коробочек из всех стран мира. Это? Нет, вот… это же… не то.
В душ, на двадцать минут. Духи — парижская новинка, которой пока нет в России. Кстати, привезены Котиком. «Ирррма-а, пять минут, ну, пять минут, завезу прррезент и бежать…»
Прости, Дима. Просто друзья. Теперь точно.
Вот.
Длинная сорочка с хитрым запахом спереди, тонкая, как лепесток чайной розы, нежная. Украшенная вышивкой и кружевами ткань облила тело, открывая одну ногу до бедра, спускаясь двумя узкими лентами с плеч по соскам до талии. На талии — завязки. Обвивают, подчеркивают; и достаточно лишь потянуть за кончик, вот так…
Вымытые, подсушенные без укладки волосы. Босые ноги. Все.
— Тайтингиль…
Эльф сидел с ногами на подоконнике гостевой мансарды. Нагой, бросив на мрамор себе под ягодицы легкое покрывало с кровати. И читал букварь.
У Ирмы закружилась голова.
— Тайтингиль…
Увидел. Легко встал — ах, эти два метра с гаком роста… укутался своим златом, ненамеренно — так легло. Шагнул к ней.
— Тайтингиль…
Мужчина протянул руку и твердо провел пальцем по губам. Заглянул в глаза, сверху вниз.
Заглянул.
— Ты… я ведь все сказала тебе. У Льва Абрамовича. Ты… Тайтингиль…
Эльф взял ее голову двумя руками, чуть сжал виски… И зашептал что-то, нагнувшись, зашептал, почти касаясь губами ее губ. Ирму повело; она услышала по-русски:
— Спи.
И полетела; вот ее поймали твердые ладони, вот тело легко вытянулось на кровати… висок примял пышно взбитую подушку.
— Спи, Ирма.
Последнее, что она увидела, — строгий профиль сидящего на подоконнике мужчины, подсвеченный монитором айпада Алинки.
Ночь.
Азбука.
Утром Ирма проснулась в шесть. И, пробудившись, некоторое время разглядывала эльфа, который ковырялся в айпаде и оставленных ему учебных пособиях на том же месте и в той же позе.
— Я не пойму, что тебе надо? — спросила Ирма хрипловато, не стесняясь этой хрипотцы.
Тайтингиль вскинул голову; Ирма вырвалась из его постели, прошвырнулась по дому, не обращая внимания на наверняка мятый веник на голове и не менее мятую сорочку. Нашла сигареты, вернулась, сунула Тайтингилю бутылку минералки без газа, бросила на тумбочку возле его кровати пепельницу в виде раскоряченного медного паука с разверстым нутром, закурила. Эльф не возражал и смотрел, почти не мигая. Тонкие мощные пальцы скрутили пробку.
— Я все для тебя сделала, все. — Ирма нервно затянулась. — Документы. Продала твои цацки. Поверила. Мне казалось, ты… почти решился. Я ничего не знаю о тебе, да. Скажи просто. Ты вообще… не?.. Живешь у меня в доме. Алинка теперь тебя не отдаст, не даст выселить, я ее знаю. Два метра Барби. Так чего мне ждать? Я не… я же…
Витязь чуть дернул ртом.
— Вообще я — да.
Ирма замерла с зажженной сигаретой. Потом робко потянулась и сунула ее внутрь паука. Раздавила в труху. Чертыхнулась, закурила новую.
— Ты куда-то торопишься, Ирма? — так же спокойно спросил Тайтингиль. — Тебе скучно? Поверь, скоро будет предостаточно всевозможных событий. Предостаточно. Просто поверь.
— Ну объясни, — прошептала Ирма, ломаясь. Почти плача.
Витязь встал, сбросив гаджеты, тетради и книги, подошел к кровати; Ирма, которая секунду назад гневалась и готова была сбросить рыжего хлыща вместе со всеми костюмчиками от Льва Абрамовича со своего впечатляющей высоты орлиного гнезда над Москвой, обмякла. Ее заколотило.
Эльф обнял ее всю — как ребенка. Поднял на руки, прижал к себе. Ирму ударило — даже не возбуждение, которое обычно било по определенным местам, а облило жаром целиком, с ног до головы. Она задышала, не зная, имеет ли право вцепиться в эти ровные золотые пряди намертво, как ей давно хотелось… потянулась.
И витязь, встряхнув ее, как кошку, наконец поцеловал.
В прикосновении его губ, именно таких твердых, как предполагала Ирма, не было изящества или особого умения; он не играл поцелуем, хотя взял ее рот уверенно и глубоко. Ирма была мастерицей разнообразить этот процесс, но сейчас затихла и понимала, что вести ей не дадут — и это смущало и усиливало возбуждение, которое билось пульсом.
Было неудобно — руки держали женщину, как стальные; она вправду не могла вырваться, и ей оставалось только принимать поцелуй эльфа.
Тайтингиль мягко положил Ирму на кровать — так легко, как будто она была пушистым облачком; протянулся рядом, склонился над ней, продолжая целовать. Ирма, наконец, рискнула — протянула руки к его голове, к самым корням волос, и сжала; Тайтингиль застонал ей в рот, Ирма загорелась, загорелась, полетела, и…
Звонок. Сразу двойной — айфон, в дверь. Половина седьмого, Москва, время до пробок.
Ирма тут же задергалась — рефлексы сильнее истомы; опомнилась, снова растеклась — но эльф уже стоял близ окна, и взгляд его говорил о том, что на сегодня — достаточно.
— Я, я… Алинка откроет, — залепетала Ирма, — я…
— Ирма, — серьезно сказал Тайтингиль, — не торопись и не торопи меня. Делай что должна. И не кури больше.
— Ага… ага… извини… я…
Снова зазвонили; внизу прошлепала Алинка в пижаме, украшенной изобилием черепов и пиратской символикой. Открыла дверь — начали заносить новые панели в душевую, и холл украсился изобилием картонных коробок и кусков пластика.
— Ты хотела с утра идти плавать? — осведомился витязь. Именно осведомился. — И обещала взять меня с собой.
Ирма, которая, удавив айфон, наблюдала за процессом заноса душевой в состоянии полного ступора, резко рванула к себе, вернулась — кинула Тайтингилю яркие трусы в цветочек.
— На вот, примерь.
Испугалась; посмотрела искоса — но эльф почти смеялся, во всяком случае, улыбался, чуть кривя свои губы, шрамом пересекающие лицо.
— Трусы ор… Котика, да, Ирма, Котика? Т-трусы. Т, р, у, с, и… ы?
Ирма посмотрела в глаза Тайтингилю… и засмеялась. Робко, тихо, пара секунд — и оба хохотали во весь голос.
Трусы! Пляжные. Котика, да. Орочьи трусы. В цветочек.
Тайтингиль снова оказался рядом, бросив яркую тряпку на подоконник, провел пальцами по ее стильной — хоть и неуложенной — стрижке. Заглянул в глаза; взгляд его искрился.
— С добрым утром, Ирма…
— С добрым… Тайтингиль…
— Ма! Ну и как? Как он? Он поцеловал же?.. — донеслось снизу. — Я подписала накладную, можете это продолжать!
— Ты в фитнес поедешь? — обреченно спросила Ирма.
— Ну, поеду, а чё, все лучше, чем учиться. Вот азбука да, а остальное нет, фу на него… пошла искать купальник.
Позавтракали; Ирма, с нервов, омлетом с креветками, Алинка мюсли и молоком. Девочка присмирела и поглядывала на Тайтингиля и мать короткими любопытными взглядами.
Собрались.
Эльф с видимым удовольствием поместился в машину, пристегнулся; половина квартала — но стоило проехать, да.
В фитнесе Алинка предъявила клубную карту и немедленно унеслась куда-то вглубь; Ирма пошла выуживать знакомого администратора для оформления гостевого визита, а Тайтингиль, в своих льняных брюках и жилете поверх сорочки индивидуального пошива, остался стоять у стойки. Ему был непонятен пакет, который сунула Ирма, — шапочка… шапочка?.. яркие трусы, мыло, мочалка. Тапочки купили тут — одноразовые и почти безразмерные. Та-по-чки. Но он решил подождать разъяснений.
— Вы у нас первый раз? — заискивающе спросила девица на ресепшен. — Будете брать клубную карту?
Карту?
— Буду.
— Безлимитную?
— Что?
— Ну, клуб круглосуточный, — вкрадчиво пояснила барышня, овевая пространство перенакрашенными ресницами. — Можно посещать и поддерживать форму круглосуточно.
— Форму?
— Я вижу, вам не надо, — льстиво продолжила дева, — но вы же наверняка не привыкли себя ограничивать, да?
Эльф подумал.
— Пожалуй.
— Тогда платиновая, — прошептала девушка. — Как будете платить?
Тайтингиль вспомнил — достал… паспорт? Портмоне с карточками, пустое — наличных денег там не было, положил на стойку.
Полминуты спустя вывел рунами «Тайтингиль» на представленном бланке.
— Какая у вас подпись красивая, Игорь Борисович, — кокетливо восхитилась девушка. — Я, кстати, думала, что вы иностранец, а вы хо… украинец. Вот, пожалуйста, пин-код.
Эльф замер над терминалом с кнопками… Откуда-то изнутри выбежала Алинка в легком халатике, бросилась, посмотрела, что происходит, набрала цифры вместо витязя.
— Ты решил сразу годовую безлимитную? Крутяк, ты классный. Проходи, почти нет никого, поплаваем.
Тут же явилась Ирма…
— Мам, он безлимитку взял! — крикнула Алинка, и снова унеслась в недра фитнес-клуба.
Тайтингиль улыбался.
Ирма повернулась к сопровождающему ее администратору:
— Спасибо. Кажется, гостевой нам уже не нужен, — и очень твердо взяла Тайтингиля под локоть. Повела по коридору. Витязь весело поглядывал на нее и не сопротивлялся.
— Ты что же… год… а, ладно… но…
— Год, Ирма. Не больше. Меньше — возможно, — сказал вдруг Тайтингиль, останавливаясь посередине коридора.
Ирма замерла.
— Так ты поэтому… что не навсегда?
— Разумеется. Я не могу обещать.
— Максималист… круглогодичная безлимитка, — прошептала Ирма.
— Без…лимит…ка? — прищурился эльф.
— Без ограничений.
— Да. Пожалуй.
Они стояли и смотрели друг на друга; мимо проходили разной степени поджаренности в солярии и обструганные фитнесом тела; они стояли в коридоре.
Безлимитка.
Ирма очнулась.
— Ты… т-ты должен вымыться и надеть… шапочку. Вот. Трусы.
— Котика, — иронично произнес витязь. — Трусы Котика. Я помню.
— И… и тапочки. И приходи. Иди туда, куда все. Вот… мужская раздевалка. Там только мужчины. Вот. Я тебя буду ждать в воде. Выход в тренажерку один, в бассейн другой. Там джакузи, сауны, пара горок, — упавшим голосом сказала Ирма.
Почему они тут? Почему не дома?
Эльф провел пальцем по ее губам.
— Я сейчас.
Ирма еще что-то говорила — про браслет, шкафчик, про одежду, но Тайтингиль скрылся в раздевалке и плотно прикрыл за собой дверь.
И явился к воде — босиком, без шапочки, откинув назад гриву златых волос, собранный, и — в цветастых пляжных шортах из быстросохнущей микрофибры. Тренер у воды дернулся что-то сказать. Натолкнулся на взгляд витязя и не сказал.
Тайтингиль осмотрел помещение, залитое солнцем через щедрое остекление, поморщился и отправился на самый верх вышки элитного пятидесятиметрового бассейна. Узкое тело чиркнуло воздух золотым штрихом — и эльф вошел в воду без всплеска.
— Его даже дяди-Димины цветочки не портят, — восхитилась Алинка, — не портят же. Мам!
— Он сказал, он с нами на год, — ответила Ирма, и внутри у нее сладко повело. — Он не может обещать больше.
— Мам, — сказала Алинка, — год — это до пня. Буду выходить замуж за Макса. Просто ради посмотреть на Тая в смокинге. Мам, не тупи. Год — это намного лучше, чем ничего. Это… клево!
