В пыльном тумане на тюремном дворе люк танка открылся и из него, как акула из океанской глубины, вдруг выплыло темное, жуткое, залитое кровью лицо.

– ОТКРЫТЬ ОГОНЬ! УБЕЙТЕ ВСЕХ! ОНИ У НАС В ЛОВУШКЕ!!!

По обе стороны от танка оставшиеся семь бойцов армии Вудбери ринулись в разные стороны. Большинство солдат держало наперевес автоматы и без разбору стреляло во все, что движется. На мгновение на спортивной площадке воцарился хаос. Обитатели тюрьмы нырнули в укрытия и скрылись в коридорах зданий – как тараканы, разбежавшиеся по своим щелям.

Автоматы стрекотали без остановки. Каждый выстрел отдавался эхом. Все расплывалось перед глазами. Высунувшись из люка, Губернатор выкрикивал приказы, которые тонули в оглушительном шуме схватки. Стрелки прижались к углам тюремных блоков или скользнули под тенистые навесы, пытаясь найти удобную позицию, скрытую от посторонних глаз. Один из парней Губернатора решительно полез на юго-восточную сторожевую башню, зажав в зубах складной нож и повесив винтовку на плечо.

Ход битвы переломился, обитатели тюрьмы теперь искали защиты и пытались вычислить самые удобные пути отхода.

Лилли и Остин вслед за последней группой бойцов перемахнули через упавший забор и ворвались на тюремный двор. Искореженная сетка звенела и скрежетала под их тяжелыми ботинками. Они бежали быстро, держа оружие наперевес и следуя прямо за двумя другими бойцами. Солнце било в глаза. Лилли сжимала по пистолету в каждой руке, а винтовка болталась у нее на плече. Остин часто и прерывисто дышал – сказывались страх, усталость и жгучая ярость.

Ход времени как будто замедлился, и теперь оно текло медленно, как сладкий сироп. Лилли и Остин добежали до ближайшего здания, которое оказалось в тридцати футах от танка Губернатора, и прижались спиной к каменной стене. Сердце Лилли колотилось как сумасшедшее. Даже после безумного штурма тюремного комплекса внутри огромной тюрьмы она ощутила странный приступ клаустрофобии. Со всех сторон над ними нависали трехэтажные тюремные блоки, которые отбрасывали на землю длинные тени. Ужасно воняло выхлопными газами и паленой резиной. За стенами раздавались приглушенные голоса и торопливые шаги.

В следующую секунду Лилли заметила какое-то движение между двумя зданиями, вскинула ругер и сделала единственный выстрел, но попала лишь в стену. В двадцати ярдах от нее растрескалась штукатурка. Она взглянула на танк. Губернатор выбирался из железного монстра, держа в руке пистолет TEC-9. Затем позади Губернатора Лилли увидела кое-что еще. По спине пробежали мурашки. В горле пересохло.

Далеко, за прилегающим к тюрьме лугом, который теперь был изрыт колесами машин, обожжен и вспахан взрывом гранаты и забросан трупами ходячих, Лилли видела кромку леса. На гребне холма, за колоннадой могучих дубов и густыми занавесями листвы, в тени кишело бесчисленное множество – сотни и сотни – неуклюжих фигур, которые на нетвердых ногах продирались сквозь подлесок и выходили на открытую поляну. Их было уже так много, что издалека они напоминали черный прибой – смердящую темную волну шириной с футбольное поле, которая медленно накатывала на холм и спускалась с него, идя на шум, доносившийся с территории тюрьмы. В этот ужасный миг, который понадобился единственному электрическому импульсу, чтобы вспыхнуть в мозгу у Лилли, она быстро произвела расчет. Через несколько минут – десять, максимум пятнадцать – тюрьма падет.

Губернатор по железной лесенке спустился с танка и занял наблюдательную позицию у заднего крыла. Большинство выживших обитателей тюрьмы скрылось в жилых блоках и административных постройках, но самые стойкие остались на улице и оказывали вялое сопротивление. Морщась от непрерывного треска подавляющего огня и испуганных криков, Филип Блейк махнул рукой в сторону одного из своих солдат.

– ЭЙ! ТЫ! – крикнул Губернатор высокому мускулистому мужчине с бритой головой, который без остановки стрелял из автомата по заколоченным окнам ближайшего здания, мужчине, которого Филип не раз замечал в команде Мартинеса, мужчине, имени которого Филип даже не попытался узнать. – Иди сюда!

Тот прекратил огонь и подбежал к Губернатору.

– Да, сэр?

Губернатор говорил сквозь стиснутые зубы. Раны покалывало, голоса в голове одолевали его, как постоянный треск старого радиоприемника, как сигналы призрачного вещания, вклинивающегося в его мысли.

– Их осталось немного! – прокричал он бритоголовому. – Собери команду… Мать твою, да ты вообще меня слушаешь?

Бритоголовый порывисто кивнул.

– Д-да, сэр. Да.

– Всей командой войдите внутрь. Ясно? Ищите всех, кто прячется внутри, кто скрывается по углам. Тебе ясно?

– Да, сэр… И что нам делать… потом?

– Сказку им расскажите, черт вас дери!.. – огрызнулся Губернатор. – ТЫ ХРЕНОВ ИДИОТ! УНИЧТОЖЬТЕ ИХ!

Кивнув, бритоголовый развернулся на каблуках и побежал к другому стрелку. Губернатор секунду наблюдал за ним, все так же морщась. Его залитое кровью лицо пылало, рана на челюсти пульсировала и горела огнем. Не обращая внимание на голос, вклинивающийся в его мысли, он пробормотал:

– Теперь это вопрос времени… так что заткнись… оставь меня в покое.

Прямо по курсу в пятидесяти ярдах от него от одного здания к другому скользнула чья-то тень. Небольшая группа выживших спряталась там в нише. Двое мужчин и женщина спорили между собой. Губернатор присел за танком, поднял TEC-9 Джареда и прицелился. Поймав женщину на мушку, он трижды выстрелил – отдача едва не выбила руку из плеча, – и один вид облака кровавых брызг, взметнувшегося из ниши, придал ему сил, вид женщины, упавшей на землю, мгновенно зарядил его энергией, как укол героина.

Губернатор удовлетворенно кивнул, но не успел даже перевести дух, как увидел еще двух человек – постарше и помоложе, оба в броне, может, отец с сыном, – которые вдруг выскочили из укрытия и со всех ног побежали прочь. Они быстро покинули зону досягаемости и бросились к припаркованным в западной части тюремного двора помятым автомобилям. Заметив слева от себя троих своих солдат, осаждающих сторожевую башню, Губернатор крикнул им:

– СЕЙЧАС ЖЕ ВАЛИТЕ ЭТИХ МЕРЗАВЦЕВ!

Секунда – и бойцы открыли огонь по двум беглецам. Треск автоматов напоминал барабанную дробь, из стволов то и дело вырывались серебристые искры, шум стоял невероятный.

Губернатор увидел, как пули настигли беглецов и прямое попадание в голову сбило с ног того, что помоложе. Парень в броне рухнул на бетон, и вокруг разлилась лужа темной, как нефть, крови. Тот, что постарше, резко остановился и подбежал к упавшему.

Стрелки прекратили огонь. Старший пытался поднять младшего – в облаке пыли и голубоватого дыма сложно было точно разглядеть, что происходит, но Губернатору казалось, что старший плачет, что отец обнимает умирающего сына, что, положив его пробитую голову себе на колени, он дал волю слезам.

Старик все всхлипывал, сидя на земле и обнимая парнишку. Он не обращал внимания на опасность и, похоже, уже не заботился о собственной жизни. Губернатора едва не стошнило от этого зрелища.

Филип подошел к бойцам, в замешательстве стоящим у башни и опустившим оружие. Все они пораженно смотрели на убитого паренька.

– Какого черта с тобой происходит? – спросил Губернатор, приблизившись к первому из стрелков.

– О боже… Я… О боже…

Мужчина в бейсболке с логотипом фирмы «Мэсси Фергюсон» и с длинными баками – все называли его Смитти – однажды болтал с Губернатором, сидя в таверне на Мейн-стрит в Вудбери, и рассказывал ему о том, как отстреливают индеек ко Дню благодарения. Теперь его обветренное, заросшее густой щетиной лицо было бледно как мел, а покрасневшие глаза наполнились слезами.

– Я только что… Я убил мальчишку, – он страдальчески посмотрел на Губернатора. – Я только что убил сына этого человека, как бешеного пса.

Губернатор повернулся и посмотрел на старика – борода, седые виски, в районе шестидесяти, – который стоял на коленях, склонившись над телом сына. По щекам старика текли слезы. Волевой подбородок, напомаженные седые волосы, глубокие морщины вокруг глаз – старик был похож на фермера или сельского работника, но в нем чувствовалась какая-то степенность, и от этого на его слезы невозможно было смотреть. Впрочем, на Губернатора они не произвели никакого впечатления – он лишь разозлился, что никто не убивает этого старого козла. Снова повернувшись к Смитти, Губернатор сказал:

– Слушай меня, слушай, это важно. Ты слушаешь?

Смитти провел тыльной стороной ладони по лицу.

– Д-да, сэр.

– Сколько наших людей этот так называемый «мальчишка» убил из своей чертовой винтовки? А? СКОЛЬКО?

Смитти опустил глаза.

– Ладно… Я понял.

Губернатор положил руку на плечо мужчины и сжал его.

– Гордись, что убил его! – легкий толчок. – Вперед! Не расслабляйся! Это еще не конец!

– Ладно, – кратко кивнул Смитти. – Ладно. – Он посмотрел на винтовку, резко загнал в патронник очередной патрон и добавил хриплым шепотом: – Была не была.

Губернатор вспомнил еще о чем-то и хотел было озвучить свою мысль, когда краем глаза заметил слева от себя какое-то движение. Повернувшись к ближайшему зданию, он увидел четыре силуэта, выскользнувшие из бокового выхода. Сначала Губернатор просто махнул в их сторону рукой и воскликнул:

– Вон! ВОН! ИДУТ…

Но слова застряли у него в горле, когда он вдруг узнал двоих из этой группы.

Высокий, красивый мужчина по имени Рик – самопровозглашенный лидер этой общины, – хромая, торопливо шагал по двору. Его грязный тюремный комбинезон топорщился на животе из-за плотной повязки, наложенной на рану. По бокам от него были женщина и мальчишка лет девяти. Рик помог женщине перешагнуть через гору обломков, словно она была больна. Они лихорадочно метались в дыму, испуганные и оглушенные, как будто стремясь пробиться к дальним воротам в северо-западном углу двора. Следом за ними бежала девушка в потрепанном белом халате, которая держала наготове помповый винчестер.

Узнав Элис, Губернатор вдруг крикнул своим бойцам:

– УБЕЙТЕ ЭТУ ЧЕРТОВУ ПРЕДАТЕЛЬНИЦУ!

В тридцати ярдах к востоку в тени тюремного блока Г пряталась Лилли Коул, которая издалека наблюдала за ходом событий. Первый выстрел автомата прервал временное затишье в битве и заставил ее поежиться. Она подняла пистолет, на мгновение забыв о приближающемся стаде ходячих.

К этому моменту целый батальон живых трупов спустился с холма и единой толпой гниющих паралитиков, неуклюже толкающихся, как скот в загоне, начал ковылять по высокой траве прилегающего к тюрьме луга. Издалека ходячие казались настоящей армией вторжения, войском мертвых центурионов, вышедшим из какого-то дьявольского некрополя. Они тянули вперед руки, натыкались друг на друга, трясли головами, блестели глазами, отражавшими ярко-желтый солнечный свет, – и подходили все ближе к тюремной ограде. С позиции Лилли множество лиц, возрастов, размеров, форм, полов и степеней разложения все еще сливалось в единую массу, но приближение мертвецов уже можно было услышать и почувствовать по запаху. Легкий ветерок доносил до Лилли едкую вонь разлагающейся плоти и непрестанный гул монотонных голосов.

Появление Рика Граймса с семьей и Элис отвлекло Лилли, которую захлестнула волна адреналина, подпитанного гневом и паникой. Она перестала следить за жутким наступлением мертвецов и схватила Остина за руку.

– Смотри! – она дернула его к себе, чтобы он увидел перестрелку. – Смотри, кто там! Боже, Остин, ДАВАЙ ЖЕ!

Они побежали по растрескавшемуся цементу баскетбольной площадки с оружием наперевес. Прямо перед ними, ярдах в двадцати впереди, полдюжины бойцов обстреливало убегающую семью.

– Вперед! Не останавливайтесь! БЕГИТЕ! – крикнула Элис, обращаясь к Рику, и несколько раз выстрелила.

Скрипя зубами от напряжения, Лилли бросилась в самую гущу битвы. У нее на глазах Элис отчаянно пыталась прикрыть отступление семьи Граймсов, но вскоре упала. Одна пуля прошила ей голень, а другая ударила ей в плечо. Земля ушла из-под ног, и Элис упала.

Лилли увидела, как Губернатор подошел к медсестре.

Окровавленная Элис взглянула на него, заметила трех бойцов, которые уже бежали к ней, держа ее на мушке, и яростно выплюнула:

– ДА БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ!

Она выстрелила еще раз и попала в живот одному из людей Губернатора.

– ДОЛБАНАЯ СТЕРВА!

Губернатор подскочил к ней и пинком выбил винтовку у нее из рук.

Лилли подбежала с другой стороны, держа «Ремингтон» наготове, и прицелилась в лежащую на земле медсестру. Она встретилась глазами с Элис, и та выдержала ее взгляд. С секунду девушки молча смотрели друг на друга. Лилли с трудом узнавала в поверженной медсестре бывшую подругу. В конце концов Элис плюнула в Лилли кровавой слюной, и Лилли почувствовала, как внутри нее, словно спичка, вспыхнула ярость.

Краем глаза она видела, как семья Граймсов убегает к воротам. Раздался выстрел – и пуля ударилась в землю прямо рядом с ботинком Рика.

Однорукий Губернатор повернулся к медсестре и взвел курок пистолета TEC-9, зацепив его за ремень. Раздался щелчок. Губернатор оскалился и шумно вдохнул. Отвернувшись, Элис закрыла глаза. Она подготовилась к смерти. Губернатор прицелился ей в голову и тихо прохрипел:

– …предательница…

Раздался единственный выстрел TEC-9. Лилли вздрогнула. Голова Элис взорвалась мириадами влажных розоватых частиц, как осколочная граната.

– Сними их, – спокойно произнес Губернатор, обращаясь к Лилли, но она его не расслышала.

– Что? – она отвела глаза от тела медсестры. – Что вы сказали?

– Я сказал, сними к чертям этих мерзавцев! – проревел Губернатор и махнул пистолетом в сторону убегающей семьи. – СЕЙЧАС ЖЕ!

Лилли опустилась на колени, заняв удобную для стрельбы позицию, напрягла плечи, глубоко вдохнула и навела ствол винтовки на три фигуры в отдалении. От свободы их отделяло двадцать пять ярдов.

За следующие полторы секунды, прежде чем Лилли посмотрела в прицел, краем глаза она заметила сразу несколько вещей, из-за которых ее мозг тут же забил тревогу. Другие солдаты армии Губернатора повернулись к ограде. Некоторые испуганно попятились. По другую сторону поваленных заборов к тюрьме приближалось цунами ходячих мертвецов.

До первой линии стада оставалось ярдов пятьдесят. Ходячие напоминали чудовищный хор дерганых монстров в изодранной одежде – истлевших костюмах, грязных, заляпанных желчью платьях и висящих клочьями джинсовых комбинезонах. Все они не сводили желтовато-белых глаз со свежего мяса, которое бегало по территории тюрьмы. В облаке пыли и порохового дыма распространялась жуткая вонь, которая туманом ложилась на окрестные земли. Нестройная симфония мертвых голосов превратилась в безумный и неровный марш, и мертвецы теперь шагали под страшные звуки своих неумолимых стонов.

Лилли решила покончить с данным ей заданием.

За краткий миг она прикинула расстояние, рассчитала угол падения и заметила, что женщина теперь бежала на шаг позади Рика Граймса, прижимая что-то к груди.

Сквозь линзу прицела ее груз казался похож на какой-то снаряд – бомбу, связку гранат или короткоствольный автомат, обернутый тряпкой, – и Лилли решила убить ее первой.

Она задержала дыхание, взяла женщину на мушку и быстро, решительно спустила курок.

Отдача ударила Лилли в плечо, и спустя какую-то наносекунду, не отрываясь от телескопического прицела, девушка увидела, как женщина вздрогнула.

В узком поле обзора все слилось в безмолвный танец смерти: из спины женщины брызнула алая кровь, тело дернулось вперед, пуля калибра 7.62 миллиметра прошила ее живот и прошла сквозь загадочный сверток – и в воздух полетели частицы кости, плоти и ткани. Все заволокло кровавым туманом.

Женщина повалилась на землю, накрыв собой сверток, из которого выпал какой-то крошечный предмет, прекрасно различимый сквозь линзу прицела. Лилли похолодела. Глазницу обожгло, словно прицел погрузили в жидкий азот. Лилли не могла оторвать взгляда от розового, гладкого предмета, который было видно в правом верхнем квадранте прицела, и чувствовала, как тело ледяными иглами пронзает жуткий страх.

Издалека до Лилли донесся мучительный вопль Рика. Мужчина резко остановился и с ужасом взглянул на упавшую жену. С секунду он не мог пошевелиться и смотрел на смертельно раненую женщину и зажатый у нее под грудью сверток. Мальчишка добежал до ограды и повернулся, чтобы узнать, что произошло, но Рик махнул ему рукой.

– Не оборачивайся, Карл! ПРОСТО БЕГИ!!!

Мальчишка бросился к грузовику, припаркованному у северо-западных ворот. Раздались новые выстрелы. Рик подскочил к сыну и схватил его за руку.

– НЕТ, КАРЛ! ДО ГРУЗОВИКА НЕ ДОБЕЖАТЬ! – он дернул мальчишку в другую сторону. – ПОЙДЕМ ЗДЕСЬ! ПРИГНИ ГОЛОВУ И НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ!

Лилли едва заметила, как отец и сын свернули с пути и побежали вдоль забора к другим воротам, которые осаждала первая волна ходячих мертвецов. Авангард стада ковылял по поваленному забору и постепенно проникал на территорию тюрьмы. Челюсти клацали. Мертвые руки тянулись вперед. Ходячие по одному проходили сквозь огромную дыру в заборе и рассеивались по тюремному двору, неуклюже шаркая ногами. Голодные желтоватые глаза искали добычу. Но Лилли не было до этого дела.

Она не могла оторвать глаз от прицела и перестать смотреть на крошечный мягкий предмет, выпавший из свертка, на котором лежала мертвая женщина. Это была рука.

Сначала Губернатор не заметил, что Лилли впала в кататонический ступор. Все его мысли занимала новая опасность – до первой волны живых трупов оставалось менее пятидесяти ярдов, и мертвецы неуклюже ковыляли по растрескавшемуся цементу в сторону выживших бойцов армии Вудбери, распространяя вокруг себя жуткий смрад. Над опустевшей тюрьмой раздавался заупокойный хор их хрипов.

Губернатор увидел, как Рик Граймс вместе с сыном добежал до дыры в упавшем заборе и бросился в наступающее стадо, стреляя в головы ближайших к нему ходячих и открывая тем самым путь к спасению, хотя и дорогой ценой.

– Чертовы психи, – бросил Губернатор и повернулся к своим солдатам. – Не тратьте патроны – кусачие все сделают за нас.

Само собой, безумная битва Рика и сына с ходячими привлекла внимание мертвецов, которые шли в авангарде стада, и это дало Губернатору время прийти в себя и осмотреться.

– Какого хрена? – Губернатор заметил в двадцати пяти ярдах от себя старика в кевларовой броне, который все так же стоял на коленях над телом сына. – Какого хрена этот старый хрыч еще дышит?

Стоящий рядом с Филипом долговязый мужчина по прозвищу Ред, который в прошлой жизни был учителем математики, нервно пожал плечами. Теребя спусковой крючок AR-15, он взглянул через плечо на приближающееся к ним стадо ходячих, а затем снова посмотрел на старика в броне.

– Он не двигался. Бросил винтовку, как будто сдался.

Губернатор подошел к старику. Ходячие монотонно хрипели. Филипу казалось, будто у него по коже ползают муравьи. Уголком единственного глаза он видел наступающее стадо. Фантомную руку покалывало. Филип обратил свой взгляд на плачущего мужчину с зачесанными назад седыми волосами.

Старик медленно поднял глаза, словно надеясь наконец очнуться от кошмарного сна, и посмотрел прямо на Губернатора.

– Боже милостивый, – тихо пробормотал он, точно проговаривая слова молитвы. – Пожалуйста… просто убей меня.

Губернатор приставил ствол TEC-9 к нахмуренному лбу старика, но сразу не спустил курок – одну бесконечную секунду он просто прижимал его и смотрел на свою жертву, слыша в голове бесконечные радиопомехи: «…прах к праху, он мертв, он погиб, Филипа Блейка больше нет».

Выстрел TEC-9 оборвал этот внутренний голос и отправил старика в небытие.

Пару мгновений Губернатор смотрел на старика, который теперь лежал в луже свежей темно-малиновой крови рядом со своим сыном. Лужа становилась все больше и растекалась по цементу, подобно крыльям, подобно пятну из теста Роршаха, и два ангела лежали на земле бок о бок – два мученика, два жертвенных агнца. Не успел Филип отвести взгляд, как услышал где-то рядом другой голос, тревожный и полный страдания.

Обернувшись, он увидел Лилли Коул, которая подошла к жене Граймса, тело которой неподвижно лежало поверх останков ее ребенка. Остин Баллард стоял в двадцати футах в стороне и смотрел на наступающих кусачих. Казалось, он оцепенел от ужаса и не знал, что делать. Стадо подошло еще ближе и теперь было ярдах в тридцати от них. Вонь и шум стали нестерпимы. Солдаты Губернатора начали стрелять по авангарду мертвецов. Ходячие из первой линии один за другим стали падать на землю. Полилась красная кровь и черная желчь.

– А с ней какого хрена происходит? – ни к кому не обращаясь, пробурчал Губернатор и направился к Лилли.

Она медленно качала головой, держа одной рукой винтовку. Пряди блестящих от влаги каштановых волос выбились из хвостика и упали ей на лицо.

– Какого черта ты делаешь? – заорал Губернатор. – Надо прятаться! ДА ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, С ТОБОЙ ТАКОЕ?! ОТВЕЧАЙ!!!

Лилли очень медленно повернулась и прожгла его таким презрительным взглядом, что у Губернатора едва не перехватило дыхание. Она что-то пробормотала, но Филип не расслышал ее слов. Ее глаза метали молнии.

– Что? – переспросил Губернатор, сжав руку в кулак.

– Ты монстр, – повторила она сквозь стиснутые зубы – на этот раз уже громче.

Губернатор вдруг стал очень спокоен, спокоен, как змея, как удав, который свертывается кольцом при виде опасности, – и это в непосредственной близости от целого стада мертвецов, распространяющих вокруг себя ужасную вонь протухшего мяса и скрипучий, хриплый рев нестройного хора. Очень осторожно, тщательно проговаривая каждое слово, Губернатор произнес:

– Какого. Хрена. Ты. Только что. Мне сказала?

Остин развернулся на каблуках и вскинул винтовку, словно пытаясь определить, в кого стрелять.

– Я сказала, – бросила Лилли, и каждое ее слово, как стрела, впилось в лицо Губернатору, движимое жгучими слезами, которые катились у нее по щекам, – что ты чертов монстр! ПОСМОТРИ, НА ЧТО ТЫ МЕНЯ ТОЛКНУЛ! – не отводя глаз от Губернатора, она махнула рукой в сторону убитой женщины с ребенком – в сторону страшного свидетельства вечной связи матери и ребенка. – ПОСМОТРИ, МАТЬ ТВОЮ!!!

И он посмотрел, и увидел, и, может быть, впервые с того момента, как он взял контроль над городком Вудбери, что в штате Джорджия, – с того момента, как он стал Губернатором, – человек, называющий себя Филипом Блейком, действительно разглядел последствия своих действий.

– Ч-черт, – буркнул он себе под нос, и его голос потонул в шуме стрельбы, открытой по безжалостным, полуразложившимся, отвратительным мертвецам, наступавшим на них.

– Это младенец! – проревела Лилли. – МЛАДЕНЕЦ!

Она повернула винтовку и прикладом ударила Губернатора в лицо. Боль пронзила переносицу, глухой удар ослепил его и повалил на землю.

– ТЫ ЗАСТАВИЛ МЕНЯ УБИТЬ МЛАДЕНЦА!

Губернатор шлепнулся на спину и тут же попытался сесть, но в голове звенело, мир вокруг кружился, вдохнуть никак не получалось.

– Ч-что ты…

Лилли Коул снова повернула винтовку – теперь уже стволом к Губернатору. Она сунула стальной ствол ему в рот, сломав Филипу два передних зуба, и протолкнула его так глубоко, что мужчину чуть не стошнило.

Пальцем Лилли усилила нажатие на спусковой крючок. Взгляд единственного глаза Филипа Блейка устремился в глаза девушки.

Казалось, весь мир замер – время остановилось, – словно ад наконец-то сковало толщей льда.