Закон определяет возникновение официального статуса «подозреваемый» тремя признаками: Когда в отношении конкретного гражданина возбуждено уголовное дело; Когда он задержан по сформулированному подозрению; Когда применена в его отношении мера пресечения (статья 46.1. УПК РФ). Такие установки власти стараются обходить ввиду их вредности для дальнейших перспектив и целей обвинения.

Одновременно сосуществуют и фактические признаки, когда и без применения любого из вышеперечисленных действий, гражданин всё же должен считаться, является подозреваемым. Это положение явствует, если подозрения о совершении преступления высказаны официальными (должностными) лицами устно или письменно, напрямую или косвенно; если проводятся оперативно-следственные мероприятия, направленные на установление событий и обстоятельств, по которым гражданин заявляется активным противоправным субъектом; если изданы акты, из которых следуют выводы о причастности, о подозрениях. Действительно, уголовное дело в публичном порядке может быть возбуждено не в отношении конкретно тебя, а лишь по факту обнаружения признаков преступления (ст. 146 УПК); круг подозреваемых определён только в мозгах сыщиков, а открыто объявлять тебя подозреваемым не спешат (продолжается слежка, свободней идёт добыча обвинительных доказательств, ты скрываешься и др.); не считают нужным задерживать, тем более применять меру пресечения (это их право – не обязанность, оперативная необходимость, сомнения в причастности и другое).

Но очевидных показателей о подозрении может и не проявиться. Тогда наличие подозрений будет вытекать из совокупности сложившихся вокруг тебя условий. Допустим, тебя вызывают на допрос или очную ставку как свидетеля. Однако характер вопросов к тебе явно находиться в русле версии о твоём предполагаемом участии (параллельно отметим: основное отличие подозреваемого от обвиняемого – о причастности не утверждают, оно предположительно). Других свидетелей акцентировано допрашивают по твоей личности с привязкой к преступлению. Под мнимыми предлогами проводят осмотры, обыски, выемки, исследования, действительное содержание которых отражает процесс обработки всё той же версии о твоей причастности. Ну что же, все такие обстоятельства являются определителями твоего действительного статуса – Подозреваемый, трындец какой Подозреваемый.

Положение твоё в качестве подозреваемого в отдельный период времени можно выявить при изучении материалов дела. Внимательность, анализ, сопоставление. К сожалению, доступ к этим документам ограничен до окончания расследования, то есть искомая информация обнаружиться с опозданием. Но «лучше поздно, чем никогда» – девиз камикадзе. И вдруг, листая смрадные странички дела, обнаруживаешь, например, Постановление о (частичном) прекращении уголовного дела (уголовного преследования), в котором решено: прекратить в твоём отношении уголовное дело или преследование. А что это значит? Значит, до времени вынесения этого постановления ты преследовался в уголовном порядке – то есть всё это время ты фактически являлся подозреваемым или даже обвиняемым. Далее, опят вдруг, ты обнаруживаешь другое Постановление об отмене предшествующего постановления «о прекращении уголовного дела (преследования)». Это, в свою очередь, означает, что ранее прекращённое в твоём отношении преследование вновь возобновлено, а ты со времени последнего решения «об отмене» вновь оказался подозреваемым. Но преследовать то можно только подозреваемых и обвиняемых. Следовательно, ты на периоды времени – до вынесения первого постановления и после вынесения второго, – являлся подозреваемым или обвиняемым. Хотя тебе твой реальный статус не объявлялся, а участвовал ты в эти времена в качестве совершенно иного участника, либо вообще был лишён какого-либо участия.

Косвенные свидетельства подозрений возможно установить также, например, их ходатайств и решений по продлению сроков расследования, назначения экспертиз и по прочим процессуальным актам, где поставлены вопросы твоей причастности к преступным деяниям, где рассматривается необходимость проверки информации, указывающей против тебя, где обсуждается это в любой форме. С момента издания таких резолюций аналогично следует вывод о наличии подозрений.

Подозреваемым будешь считаться ты и во всех случаях скрытых гонений, негласных подозрений, когда эти преследования определяются только косвенными признаками, обострённым вниманием к твоей персоне, кружении агентурных действий, пусть и без твёрдых внешних атрибутов прямых претензий. Любой способен интуитивно ощущать подозрения против себя по напряжению внешней обстановки и нагнетанию выяснительных отношений. Одно дело, когда это явствует из поведения окружающих – посторонних, другое – когда особенное внимание, настороженность, агрессивность, наигранность исходят от официальных лиц и их приспешников. Если это только не плоды собственной впечатлительности и воображения. В любом случае, дискомфорт подозрительности ты почувствуешь, доверяя своему восприятию. Пусть даже и не сможешь аргументировать это. Мы уже отмечали случаи формальных допросов свидетелей, которые фактически являлись подозреваемыми. Будучи призванным вот таким вот псевдо-свидетелем ты без сомнения просечёшь действительное к себе отношение со стороны следака по его поведению и вопросам. Это же будет выясняться из повышенного внимания от посторонних, кого распознаём, как оперов или сексотов, а чью активность – оперативной разработкой версий о твоей причастности. Насколько бы они не считали себя тонкими актёрами, стратегами и психологами, их паясничество всегда различимо на фоне привычного уклада жизни. Тем более при твоих ожиданиях и такой раскладушки. Последний вариант – это неочевидные признаки преследования, так как из-за его наличия только по личному убеждению и без твёрдых материальных доказательств почти невозможно подтвердить реальность статуса «подозреваемый». Но это подвигнет сам поиск и сбор более твёрдых доказательств об этом же.

В своё время Конституционный Суд РФ высказал однозначную позицию в отношении статуса «потерпевший». Гражданин приобретает положение потерпевшего главным образом не в силу решения о признании его таковым, но по причине наличия фактических признаков жертвы преступления. С этого времени и проявляются, приобретаются все присущие потерпевшему права и обязанности (статус) и открываются возможности эти права использовать, а обязательства исполнять. Данная правовая позиция в равной степени распространяется и на всех иных участников судопроизводства, кроме должностных лиц обвинения и суда, в том числе распространяется и на подозреваемых, и на обвиняемых. Любой должен считаться статусным участником, автоматически обретать свойственные права и обязанности с момента возникновения фактических признаков и вне зависимости от официального признания участником на бумаге (Я мужик не потому, что признали меня таковым в документе, а потому, что есть яйца у меня, растут усы, и в глаз любому дам тому, кто не согласен с этим утверждением!).

Действительно, следователь может и не вынести Постановления о привлечении в качестве обвиняемого, не предъявлять обвинение в официальном порядке через издание специального решения. Кто принудит его к этому? При этом он открыто и однозначно высказался, утверждает о твоих причастности и виновности по конкретному преступлению. Такие действия уполномоченного представителя власти по факту правильно расценивать как акт выдвижения обвинений. Соответственно с этого времени и возникают у тебя права обвиняемого, ты можешь открыто этими правами пользоваться, и требовать их обеспечения в полном объёме и во всех возможностях.

Непризнание статуса подозреваемого (обвиняемого) в обычном порядке – так это тактическая уловка мусоров. Таким путём уже на самых ранних стадиях создаётся дисбаланс в ущерб возможностям стороны защиты. Одна сторона – обвинение – реально существует, активно и свободно пользуется правами, в том числе по сбору доказательств и обеспечению позиции. Другая же сторона, соответственно – сторона защиты влачит существование всё это время в абстрактной форме, только потому, что в отношении её основного участника не выдвинуто официальным порядком подозрений (обвинений), не признаны участвующие от этой стороны носители функциональных прав: преследуемый, его представитель, защитник. И такие, не признанные участники ещё не существующей в объявленной форме стороны реально лишены любых возможностей осуществлять защиту. Разве что только заочно, руководствуясь лишь предвидением, предполагаемым характером и объёмом претензий. Такое неравенство и в дальнейшем влечёт явную выгоду только обвинению. Когда наивозможные доказательства обвинения уже будут собраны и осуществлены все формальные процедуры, проведены все согласования по структурным норам властей (сговор), только с этого момента сторона обвинения и обрушивает вероломно свою мощь на только что объявленного подозреваемого (обвиняемого). В течение ближайших месяца-двух в режиме «блицкриг» проводятся все обязательные мероприятия по вовлечению в процесс сторонников защиты. Тех, кроме преследуемого, кого сам подозреваемый успеет вовлечь. Дело ускоренно доводится до окончания расследования, составляются обвинительные акты, проводят ознакомление с материалами и шустренькую их передачу в суд. Естественно, такая чехарда и поспешность защите даже самоорганизоваться не позволяет. Бабочка в коконе не успевает созреть, а её уже сачком хлобучат.

Привлечение в качестве подозреваемого – вовсе не обязательная стадия по УПК. По основной массе дел открытое преследование начинается сразу участием обвиняемого через предъявление обвинения. Но если осмыслить суть реальность происходящего расследования, то оказывается, что попросту невозможно, неестественно и неприемлемо переступать через участие и само наличие в деле подозреваемого. В самом деле, ведь до появления твёрдых утверждений и убеждений о причастности лица к совершению преступления, до формулирования обвинения против него, отдельный период до этого, пусть и крохотный, но возникают подозрения против него же. Таких первичных подозрений не может не быть. Этот период может и должен быть высчитан, вычленен обязательно. А сам факт перешагивания через стадию, а с тем и лишения в правоспособности на это время следует расценивать как нарушение права на защиту. Время и факт наличия подозрений вполне может быть выяснен вопросом к самому следователю: Когда у Вас возникли подозрения о моей причастности к этому деянию? Глупо будут звучать ответы, что подозрений не было вообще и никогда, что они не возникали. Другим подтверждением окажутся поручения и оперативные разработки в твоём отношении по возможной или признаваемой сопричастности. И это возможно только при наличии подозрений. Не иначе.

Ну а в режиме реального времени участник-подозреваемый появляется в деле только в исключительных случаях. Это произойдёт, если весомых доказательств нет ещё, причастность гражданина – только часть версии, но этот гражданин оказался в поле подозрений по горячему следу, и оставление его на свободе грозит его исчезновением или его же действиями по сокрытию следов, давлению или по созданию прочих помех для «нормального» расследования. Реже – привлечение подозреваемым является лишь тактической уловкой с целью углублённой проверки на вшивость человечка после продолжительной травли. Взвешенное положение подозреваемого, когда человек уже не свободен, но ещё не обвинён, является серьёзной стартовой площадкой для его перехода в роль обвиняемого. Это произойдёт почти со 100 %-ой гарантией. Эта акция всегда обдуманна и ответственна, несмотря на кажущуюся инертность. А как же, в случае ошибки следствия бывший подозреваемый, он же – не состоявшийся обвиняемый подлежит реабилитации, а в адрес мусоров в зависимости от сопричастности к преследованию полетят наказания и взыскания. Поэтому, будучи привлечён подозреваемым, особых иллюзий не питай, прогнозируй скорое обвинение.

Другая выгода ментам и мусорам от официальных подозрений – человечка можно от 10 до 30 суток удерживать в качестве задержанного и заключённого под стражу в ИВС (изоляторе временного содержания), где в отличие от СИЗО (следственный изолятор), полновластно хозяйничают опера, так как они из одного ведомства с ОВДешниками – «цветными ментам» (ныне полицаи). Взаимопонимание между ними отменное, плюс согласованность со следствием и крышевание от прокуратуры. Это позволяет до настоящего времени использовать ИВС как пыточные профилактории.