В июле 1984 года Дженнифер Томпсон была 22-летней студенткой Элонского колледжа в Северной Каролине. Она проживала в многоквартирном доме в Барлингтоне, городке, лежащем в пяти милях от колледжа. Однажды около 3 часов ночи Томпсон неожиданно проснулась от шума и увидела в спальне чернокожего мужчину. Он набросился на нее и сжал ей руки. Она закричала. Тогда он приставил к ее горлу нож и сказал, что, если она издаст еще хотя бы один звук, он убьет ее.

Сначала в мозгу у Томпсон проскочила мысль, что кто-то из ее друзей решил над ней подшутить (друг со своеобразным чувством юмора). Однако, взглянув в лицо незваному гостю, она поняла, что надеяться на это не стоит. Она предложила ему взять из квартиры все, что он пожелает. Но вместо этого мужчина сорвал с жертвы нижнее белье, прижал ей ноги и изнасиловал оральным способом. Позднее Томпсон вспоминала: «В тот момент я осознала, что он собирается меня изнасиловать. Я не знала, чем все это закончится — убьет он меня или покалечит, и решила, что только хитростью смогу справиться с ним». Нападение длилось полчаса, и в течение этого времени Томпсон удалось несколько раз включить свет, чтобы лучше разглядеть насильника. Каждый раз он приказывал ей немедленно погасить лампу. Однако через некоторое время насильник решил послушать музыку, и синий свет от музыкального центра осветил его лицо. Постепенно Томпсон получила представление о том, как он выглядит. «У меня было достаточно времени, чтобы все запомнить: нос у него имеет такую-то форму, рубашка — темно-синего, а не черного цвета».

В какой-то момент насильник попытался поцеловать Томпсон. Она сказала ему, что «чувствовала бы себя более раскованно», если бы он вынес нож из комнаты. К ее удивлению, он выполнил ее просьбу. Тогда она попросила его принести воды из кухни. Когда он вышел, она увидела, что черный вход открыт, и поняла, как насильник проник квартиру. Томпсон выбежала наружу и бросилась к двери одного из соседей — профессора из Элонского колледжа, который узнал в ней одну из студенток и открыл дверь. Она упала в обморок и была доставлена в больницу.

Между тем примерно в двух километрах от этого места было совершено еще одно изнасилование. Злоумышленник проник в спальню жертвы, какое-то время ласкал ее грудь, затем ненадолго вышел и, вернувшись, изнасиловал ее. Жертва пыталась позвонить в полицию, но телефонный провод был перерезан (как и в квартире Томпсон). Насильник провел в квартире тридцать минут, а затем ушел через переднюю дверь. Полиция сразу предположила, что оба преступления совершены одним лицом.

Уже спустя несколько часов после тяжелого испытания Дженнифер Томпсон описала полицейскому художнику внешность нападавшего. Детектив Майк Голдин, которому поручили расследование, позднее заявил, что «был полностью уверен в том, что она сможет опознать нападавшего». Согласно официальному сообщению полиции, подозреваемый был «темнокожим мужчиной со светлым оттенком лица, рост около одного метра восьмидесяти сантиметров, вес от 75 до 80 кг… с короткой стрижкой и небольшими усами». После публикации фоторобота к Голдину поступили сведения, что некий Рональд Коттон, который работает в ресторане морепродуктов недалеко от места происшествия, очень похож на преступника. Томпсон уверенно выбрала фотографию Коттона из шести снимков потенциальных подозреваемых — все это были темнокожие мужчины, на которых указали информаторы. Только после этого полицейские сообщили ей, что Коттон уже имел судимость за попытку изнасилования. Он был также осужден за взлом и незаконное вторжение. Кроме того, его обвиняли в том, что он приставал на работе к официанткам и говорил им разные непристойности. Вскоре Томпсон узнала Коттона на процедуре «живого» опознания, в ходе которой подозреваемые говорили те же слова, что и нападавший. Рональд Коттон был арестован и до суда заключен под стражу.

Суд состоялся в январе 1985 года. Каких-либо убедительных вещественных доказательств представлено не было. Не было также упомянуто о том, что жертва другого изнасилования, совершенного той же ночью, не опознала Коттона. На одной чаше весов было шаткое алиби Коттона, который не смог убедительно доказать, что в ночь изнасилования находился в другом месте, а на другой чаше — уверенные и последовательные показания Томпсон, которая опознала преступника по фотографии и вживую, а затем еще раз в зале суда. Томпсон оказалась неотразимым свидетелем. Она рассказала присяжным, что во время изнасилования сохраняла присутствие духа и все свои силы направляла на изучение «лица насильника вплоть до мельчайших деталей», чтобы впоследствии он был непременно схвачен. «Дженнифер, вы абсолютно уверены в том, что Рональд Коттон-младший является тем самым мужчиной?» — спросил ее прокурор. «Да», — ответила она. После четырехчасового обсуждения присяжные вынесли Коттону обвинительный приговор. Он был приговорен к пожизненному тюремному заключению и еще к пятидесяти годам лишения свободы.

Спустя два года Рональд Коттон добился повторного слушания дела, после того как другой заключенный по имени Бобби Пул рассказал своим товарищам по камере, что это он, а не Коттон изнасиловал Дженнифер Томпсон. Коттон и Пул были очень похожи, и некоторые тюремные заседатели даже путали их друг с другом. Коттон хитростью уговорил Пула сфотографироваться с ним вместе, а затем отослал фотографию своему адвокату, указав в письме, что настоящим насильником является Пул. Однако в суде Томпсон, посмотрев на Бобби Пула, заявила: «Я вижу его впервые в жизни. Я понятия не имею, кто этот человек». Более категоричное и уверенное заявление сложно себе представить. Присяжные заседатели поверили ей, и Коттон был возвращен в тюрьму, но теперь ему предстояло отбывать срок за два изнасилования.

Шли годы. Постепенно Томпсон удалось оправиться от того, что ей пришлось пережить. В 1995 году, спустя десять лет после первого слушания дела, к ней снова обратился Майк Голдин вместе с окружным прокурором. Они сообщили ей, что адвокаты Коттона подали запрос на проведение анализа ДНК, чтобы проверить, не была ли допущена ошибка при вынесении приговора. Образец ДНК, взятый у нее в больнице, можно было сравнить со свежими образцами, которые предоставили бы Рональд Коттон, Бобби Пул и сама Томпсон. Она с воодушевлением откликнулась на это предложение, выразив уверенность, что тест позволит ей окончательно расстаться с прошлым и жить дальше. Однако результаты теста показали, что Томпсон, несмотря на внутреннюю и внешнюю уверенность в своих воспоминаниях, все это время ошибалась. И Коттон, неизменно заявлявший о своей невиновности, и хвастливый Пул, ДНК которого совпал со следами, оставленными насильником, оказались правы.

Томпсон признала невиновность Коттона, однако ощущение вины за то, что она по ошибке лишила его свободы, сильно надломило ее. Позднее она писала: «Столько лет офицеры полиции и прокуроры твердили мне, что я — „самый лучший свидетель“, которого они когда-либо выставляли в суде, что по мне можно писать руководство о том, какими должны быть свидетели». Присяжные заседатели внимают показаниям уверенных в себе свидетелей, и следователи и прокуроры прекрасно об этом знают. Верховный суд США констатировал, что «степень уверенности свидетеля» стала важным фактором в одном деле 1972 года, когда жертва твердо заявила в суде, что узнает своего насильника. Однако большинство психологов, которые выступают в судах в качестве специалистов по вопросам, связанным с памятью свидетелей, отмечают, что «уверенность свидетеля не может являться надежным прогностическим признаком точности результатов опознания». В действительности 75 % несправедливых обвинительных приговоров, впоследствии отмененных на основании результатов анализа ДНК, были вынесены в основном из-за ошибки, допущенной свидетелем при опознании, а затем его уверенного выступления перед присяжными заседателями.

Психолог Гэри Уэллс и его коллеги провели один сложный эксперимент, который наглядно демонстрирует, насколько уверенность может влиять на решение присяжных. Этот эксперимент напоминает настоящий уголовный процесс — от первоначального сбора показаний у свидетелей преступления до вынесения вердикта присяжных о том, виновен или невиновен подсудимый. Сначала исследователи многократно симулировали одно и то же преступление, свидетелем которого каждый раз становился один из 108 испытуемых. Актер имитировал кражу калькулятора из помещения, в котором каждый из испытуемых заполнял документы. Уэллс варьировал время, проведенное злоумышленником в помещении, слова, которые он говорил испытуемому, а также ношение им головного убора, частично скрывавшего лицо. Вскоре после того, как «преступник» покидал помещение, входил экспериментатор и просил испытуемого выбрать снимок этого человека среди нескольких фотографий, а затем оценить степень уверенности в своем выборе. Испытуемые, которые видели преступника лишь мельком, в два раза чаще ошибались при опознании по сравнению с теми, у кого было достаточно времени, чтобы разглядеть его. Но, несмотря на это, они проявляли почти такую же степень уверенности в своем выборе, что и те свидетели, которые дольше видели преступника.

Выявление чрезмерной уверенности, которая уже не раз демонстрировалась в предыдущих исследованиях, была не самой интересной частью данного эксперимента. После того как испытуемые определяли преступника по фотографии и оценивали свою уверенность в правильности выбора, другой экспериментатор, который не знал о результатах опознания и степени уверенности, устраивал им «перекрестный допрос». Затем видеозаписи таких перекрестных допросов были показаны новой группе испытуемых — «присяжным заседателям», которых просили оценить, правильно ли свидетель опознал преступника. Присяжные поверили 77 % свидетелей, полностью уверенных в точности своих показаний, и 59 % менее уверенных свидетелей. Еще более важным является тот факт, что непропорционально высокая доля уверенных в себе свидетелей, которые имели меньше возможностей изучить внешность преступника (они видели его лишь мельком, и он был в шляпе), смогла убедить присяжных заседателей в правильности своих показаний. Это означает, что уверенность наиболее негативно влияла на суждения присяжных в тех случаях, когда свидетели владели наименьшим объемом информации.

На судебных слушаниях по делу Рональда Коттона присяжные использовали уверенность в качестве критерия, который позволяет отличать достоверные показания от недостоверных. Группа ученых во главе с Зигфридом Шпорером из Гессенского университета в Германии проанализировали все исследования, посвященные опознанию подозреваемых — процедуре, которая сыграла решающую роль в деле Коттона, обвиненного в изнасиловании Томпсон. Если в одних исследованиях не было выявлено какой-либо связи между точностью свидетельских показаний и степенью уверенности, проявляемых свидетелями, то другие явственно показывают, что чем выше степень уверенности, тем точнее показания. Учитывая результаты всех значимых исследований, они пришли к выводу, что показания уверенных в себе свидетелей достоверны в 70 % случаев, в то время как сомневающиеся свидетели точны лишь в 30 % случаев. Таким образом, при прочих равных условиях вероятность получить точные показания от уверенного свидетеля существенно выше, чем от свидетеля, сомневающегося в своих словах.

Однако здесь существуют две проблемы. Во-первых, степень уверенности, проявляемой свидетелями, зависит не только от того, насколько они точны в данном конкретном случае, но и от общего уровня уверенности, которую они проявляют в своей жизни. Если бы у присяжных была возможность наблюдать за тем, насколько уверенно себя ведет свидетель в самых различных ситуациях, то они смогли бы объективнее оценивать его уверенность при даче показаний — соответствует она норме или нет. При отсутствии какой-либо информации о том, является ли свидетель в целом уверенным в себе человеком, мы склонны доверять тем, кто внешне выглядит уверенным. Авторитет уверенного свидетеля настолько велик, что в проведенном нами общенациональном опросе 37 % респондентов согласились с тем, что «показания одного уверенного свидетеля являются достаточным доказательством для вынесения обвинительного приговора».

Во-вторых, и этот фактор еще важнее, прямая связь между уверенностью и точностью хоть и имеет место, но не может считаться абсолютной. Полностью уверенные в себе свидетели точно опознают подозреваемых в 70 % случаев. Это означает, что в остальных 30 % случаев они ошибаются, и если обвинительный приговор по уголовному делу выносился бы лишь на основе показаний уверенного свидетеля, то вероятность ошибки составляла бы 30 %. Специалист по свидетельским показаниям Гэри Уэллс и его коллеги из Университета штата Айова говорят об этом следующее: «По нашей оценке, уверенный в себе, но ошибающийся свидетель (или неуверенный, но точный свидетель) встречается примерно так же часто, как высокая женщина (или невысокий мужчина)». Это вынуждает нас усомниться в правильности вердиктов, которые выносятся исключительно на основе воспоминаний свидетеля, независимо от того, насколько уверенно он передает их в суде.

Дело Рональда Коттона часто приводят в качестве примера ошибки, которую свидетель может совершить на опознании по вине ненадежной памяти. Это, безусловно, так. Однако если бы не иллюзия уверенности, органы правосудия и присяжные заседатели не придали бы результатам опознания и воспоминаниям Томпсон такого огромного значения. Они бы понимали, что даже при полном отсутствии сомнений существует достаточно высокая вероятность ошибки и, какими бы четкими, убедительными и уверенными ни казались свидетельские показания, они должны обязательно подкрепляться вещественными и косвенными доказательствами. Из-за иллюзии уверенности люди забывают об этом, что часто приводит к самым печальным последствиям.

Для Рональда Коттона такими последствиями стали одиннадцать лет, проведенных в тюрьме за преступление, которое он не совершал. Однако он легко мог остаться там на всю жизнь. На втором судебном слушании он был осужден за оба изнасилования, совершенные той июльской ночью, лишь на основе новых показаний второй жертвы. Позднее его адвокаты потребовали проведения анализа ДНК для сравнения результатов с образцами, взятыми на каждом из мест происшествия, однако материалы, полученные с места второго изнасилования, пришли за это время в полную негодность. Если бы образцы, взятые у Дженнифер Томпсон, оказались также непригодными для анализа или просто пропали, то не осталось бы ни единого шанса доказать невиновность Коттона. Однако все окончилось благополучно, и 30 июня 1995 года он был освобожден. Штат Северная Каролина предложил ему компенсацию в 5000 долларов. Позднее, благодаря изменениям в законодательстве, эта сумма была значительно увеличена, превысив 100 000 долларов. В настоящее время Коттон много путешествует и вместе с Дженнифер Томпсон читает лекции об ошибочных приговорах. Дженнифер вышла замуж, у нее родилась тройня. Она — активный сторонник реформы уголовного правосудия.

На наш взгляд, такая реформа должна быть направлена прежде всего на просвещение судебных властей об устройстве человеческой психики. Полиция, свидетели, адвокаты, присяжные и судьи — все они слишком подвержены иллюзиям, которые мы только что рассмотрели. Они, как и все люди, слишком высоко оценивают свою способность к концентрации внимания, преувеличивают детальность и достоверность воспоминаний и считают уверенность надежным признаком точности. Общее уголовно-процессуальное право формировалось в Англии и США целыми столетиями, и его постулаты прочно основаны на этих ошибочных интуитивных представлениях.

Психика — это не единственная область, в которой наши познания гораздо скромнее, чем мы о них думаем. О чем бы ни шла речь — о простых технических механизмах вроде унитаза или застежки-молнии или сложнейших технологиях, например Интернете, грандиозных инженерных сооружениях уровня Большого Бостонского туннеля или абстрактных образованиях, таких как финансовые рынки и террористические сети, — мы легко обманываем себя, полагая, что понимаем и можем объяснить устройство подобных объектов, хотя в действительности знаем о них очень мало. Опасная склонность к переоценке объема и глубины собственных знаний — это еще одна повседневная иллюзия, которую мы хотим рассмотреть.

Иллюзия знания во многом схожа с иллюзией уверенности, однако это не просто внешнее проявление уверенности или способностей. Речь также не идет о попытке внушить другим людям, что мы уверены в себе, надежны, превосходим среднестатистического человека и т. д. Иллюзия знания — это склонность приписывать себе глубокие познания в какой-либо области, которыми на самом деле мы не обладаем. Под ее влиянием мы принимаем порой самые опасные и ошибочные решения в своей жизни.