Где вы были 11 сентября?
Постарайтесь точно вспомнить, где вы находились, когда впервые услышали о терактах 11 сентября 2001 года. Вероятно, вы, так же как и авторы этой книги, прекрасно помните, как узнали о терактах, где находились в тот момент, кто был с вами, чем вы занимались непосредственно перед этим и что предприняли после. Крис помнит, как он проснулся поздним утром уже после того, как первый самолет протаранил Всемирный торговый центр. Он слушал по радио «Шоу Говарда Стерна», а когда около двенадцати часов дня оно закончилось, включил телевизор. Затем Крис связался с израильским коллегой, который сообщил ему, что виновные в теракте уже известны, и получил письмо по электронной почте от одной приятельницы из Бруклина, которая наблюдала за происходящим с крыши своего дома. После этого он получил еще одно письмо — от Уильяма Джеймса Холла, управляющего административным зданием в Гарварде, где находился его офис. Уильям рекомендовал ему выйти из дома.
Дэн помнит, что тем утром он работал в своем офисе, к нему забежал его аспирант Стивен Митрофф и сообщил, что самолет врезался в первую башню. В течение нескольких минут он пытался найти информацию в Интернете, а после столкновения с центром второго самолета включил телевизор в своей лаборатории и вместе с тремя аспирантами наблюдал за тем, как рушатся башни. Затем он провел несколько тревожных минут, пытаясь дозвониться до подруги своего брата Дэвида, поскольку этим утром Дэвид должен быть лететь из Нью-Йорка в Бостон (позднее выяснилось, что во время атаки он сидел в самолете, ожидая вылета из аэропорта La Guardia). Согласно воспоминаниям Дэна, в голове у него мелькнула мысль, что пятнадцатиэтажное здание, в котором он находился, также является удобной мишенью для атаки. Он вышел на улицу, когда еще не было двенадцати часов, и поехал за своей женой в деловую часть Бостона. Вместе они вернулись домой и весь оставшийся день провели у телевизора.
Никто из нас понятия не имеет, что он делал или с кем говорил за день до 11 сентября. Скорее всего, и вы не сможете вспомнить свой день накануне. 11 сентября оставило у вас более яркие, подробные и эмоциональные воспоминания, чем другие, более ординарные события, которые произошли в этот же период времени. Важные события личного или национального характера часто запоминаются более точно. Некоторые значимые события настолько глубоко отпечатываются в нашей памяти, что даже спустя долгие годы нам кажется, что мы способны воспроизвести их во всех деталях, словно видеопленку. Это интуитивное предположение распространено повсеместно и оказывает глубокое влияние на нашу жизнь. Однако оно также ошибочно.
Систематическое изучение таких детальных воспоминаний о важном событии началось в 1899 году, когда ими заинтересовался Фредерик Колгров из Кларкского университета во время работы над своей докторской диссертацией. Колгров опросил 179 лиц среднего и старшего возраста о том, где они были, когда впервые услышали об убийстве Авраама Линкольна. Хотя он просил воскресить в памяти события, которые произошли более 30 лет назад, 70 % респондентов смогли вспомнить, где они были и как узнали о случившемся, а рассказ некоторых людей оказался удивительно подробным.
Почти 80 лет спустя социальные психологи Роджер Браун и Джеймс Кулик ввели термин «фотографические воспоминания», или «вспышки памяти», для обозначения таких ярких детальных воспоминаний о неожиданных и важных событиях. В основе этого термина, в котором проводится аналогия с фотографией, лежит представление о том, что подробности, связанные с восприятием удивительных и эмоционально значимых событий, моментально сохраняются в памяти человека. Память подобно кинокамере запечатлевает события, которые достойны того, чтобы навсегда остаться в ней. По словам Брауна и Кулика, воспоминание «похоже на снимок, на котором в момент вспышки навсегда сохраняется эпизод с нашим участием».
В своем исследовании Браун и Кулик опросили восемьдесят американцев (сорок белой и сорок черной расы) о различных событиях, в основном об убийствах или покушениях на известных деятелей США в течение 1960-х и 1970-х годов. Они получили практически такие же результаты, что и Колгров: у всех, кроме одного участника, были обнаружены фотографические воспоминания об убийстве Кеннеди. Большинство смогло с фотографической точностью вспомнить об убийствах Бобби Кеннеди и Мартина Лютера. О других подобных событиях у многих также запечатлелись воспоминания, похожие на яркие вспышки.
В своих научных трудах Колгров, Браун и Кулик приводят яркие примеры и собственных воспоминаний вместе с детальными эмоционально окрашенными рассказами участников о своих впечатлениях от этих политических убийств. Каждый из нас хранит подобные фотографические воспоминания, и в любой момент мы можем легко и быстро извлечь их из памяти. О фотографических воспоминаниях можно говорить часами; когда в следующий раз окажетесь на скучной вечеринке, попробуйте завести разговор на эту тему. Именно яркость впечатлений, которые остаются в нашей памяти, полностью убеждает нас в их достоверности. Как это ни курьезно, но выводы, сделанные из первых исследований «вспышек памяти», полностью пропитаны иллюзией памяти. Воспоминания участников экспериментов были настолько ярки и подробны, что исследователи не могли не поверить в их достоверность.
Записав для этой книги личные воспоминания о событиях 11 сентября, Дэн связался по электронной почте со своими бывшими аспирантами и попросил прислать для сравнения их собственные воспоминания. Первым откликнулся Стивен Митрофф, ныне профессор Университета Дьюка.
«Я получил email от своей подруги. Она писала, что в здание Всемирного торгового центра врезался самолет. Я быстро посмотрел новости по CNN, а затем пошел к вам в офис, где застал вас за разговором с Майклом Сильверманом. Я сообщил вам о случившемся. Мы пошли в мой кабинет и стали смотреть фотографии на компьютере Стива Франконери. Вы предположили, что это небольшой самолет, пилот которого не справился с управлением. Однако на одной из фотографий мы увидели огромный коммерческий лайнер у самой башни, и вам пришла в голову мысль, что ее сделали с помощью фотошопа. Мы просматривали разные веб-сайты, в том числе сайты авиакомпаний, чтобы получить последнюю информацию о рейсах, которые, согласно сообщениям, были захвачены террористами. Закончив поиск в Интернете, вы подключили телевизор в нашей лаборатории, и к нам заходило все больше людей, чтобы посмотреть новости. Мне кажется, что мы видели, как рушится одна из башен, но я не совсем уверен в этом. Несомненно, мы смотрели новости в тот момент, когда произошло одно из основных событий. Вскоре всеми нами овладело ничем не оправданное беспокойство из-за того, что мы находимся в самом высоком здании города. Мы вышли на улицу, не дождавшись обеденного перерыва. Я и Майкл направились в Бостон…»
Однако два других бывших аспиранта сообщили, что тем утром их не было в лаборатории, поэтому они не могли смотреть новости с Дэном. Согласно воспоминаниям Митроффа, в офисе находился Майкл Сильверман — в то время доктор наук, который сотрудничал с Дэном, а ныне профессор Школы медицины горы Синай, однако сам Дэн его не помнит. Тогда Дэн направил Сильверману тот же самый вопрос, который он задавал трем Стивам. Ответ был следующим:
«Я находился в вашем офисе, где мы обсуждали какой-то вопрос. На книжной полке работало радио. Вдруг Митрофф крикнул из своего кабинета, что по CNN пишут о каком-то самолете, который врезался во Всемирный торговый центр. Я зашел к нему посмотреть, но страница загружалась очень медленно. Я сказал, что небольшие самолеты регулярно проходят через воздушный коридор над Гудзоном, и предположил, что такой случай вполне возможен. В это время страница загрузилась, и мы увидели большой лайнер, летящий прямо на ВТЦ. Я сказал, что отвратительно выкладывать подобные снимки, которые явно сделаны в фотошопе, — я все еще был уверен, что аварию потерпел небольшой самолет. Новые сведения мы получили по радио (сайт CNN работал медленно, и мы не смогли загрузить дополнительную информацию). Мы услышали, что в башню врезался не один, а два самолета. После этого я пошел в свой кабинет и пытался дозвониться до жены. Оказывается, она тоже звонила мне. Никто из нас не смог пробиться друг к другу… Когда я выходил из своего офиса, кто-то включил телевизор в лаборатории. Изображение было с помехами. К этому моменту одна из башен уже рухнула, и мы наблюдали за крушением второй. (Я не уверен, в прямом ли эфире показывали падение второй башни; скорее всего, нет.) Около 11 часов утра вы решили отпустить нас домой. Я и Митрофф пешком добрались до его квартиры, а потом я пошел к себе».
В этих рассказах можно увидеть интересные сходства и расхождения. Отметим сначала общие черты. Все сходятся на том, что Дэн услышал о теракте от Стива Митроффа, какое-то время они искали информацию в Интернете, а затем Дэн включил телевизор в лаборатории и вместе с Митроффом видел обрушение башни. Теперь перейдем к различиям. Дэн забыл о присутствии Майкла Сильвермана, а также ошибочно указал, что в тот момент с ним были другие аспиранты. Все трое вспомнили, что в офис Дэна зашел Митрофф, но при этом, по словам Сильвермана, Митрофф сначала крикнул о случившемся из своего кабинета. Дэн ничего не вспомнил об обсуждении снимка, на котором изображен самолет рядом с башней; Митрофф припомнил слова Дэна о том, что самолет должен быть небольших размеров, а снимок с крупным лайнером был подделан; наконец, Сильверман приписал эти комментарии себе.
Три специалиста по когнитивной психологии сохранили яркие воспоминания о своих впечатлениях от 11 сентября, однако воспоминания их во многом противоречат друг другу. Если бы память работала как видеокамера, то все три рассказа об этом дне были бы идентичны. Сейчас практически невозможно узнать, какое из описаний наиболее точно. Мы можем только предположить, что два рассказа, составленные независимо друг от друга и согласующиеся между собой, скорее всего, более точны, чем один противоречащий им рассказ. Так же как и в нашей истории, во многих случаях, связанных с ошибками памяти, уже невозможно восстановить истинный ход событий из-за отсутствия документальных доказательств.
Лишь в некоторых ситуациях, как, например, в стычке Нейла Рида и Бобби Найта, можно сравнить воспоминания людей, имея документальные свидетельства реальных событий. Президент Джордж Буш, вспоминая о том, как он впервые узнал о терактах 11 сентября, допустил похожее искажение. Вероятно, вы помните сюжет, в котором Буш читает детям сказку «Моя любимая козочка» в одной из начальных школ Флориды, и в этот момент в класс заходит глава администрации Эндрю Кард и что-то шепчет президенту на ухо. Изумленный вид Буша стал лакомым куском для комиков и комментаторов. Камера запечатлела момент, когда ему говорят о столкновении самолета со второй башней. Именно в этот момент президент впервые узнал о террористической атаке на США. Прежде чем войти в класс, он уже слышал о первом самолете, но, как и многие журналисты, считал, что в башню врезался небольшой авиалайнер, случайно отклонившийся от курса.
Однако по меньшей мере два раза Буш публично заявлял, что наблюдал за столкновением первого самолета с башней по телевизору, перед тем как зайти в класс. Например, 4 декабря 2001 года, отвечая на вопрос одного юноши, он вспомнил следующее: «Я сидел в коридоре и ждал, когда можно будет зайти в класс, и вдруг увидел, как самолет врезается в башню — там был включен телевизор. Я сам умею управлять самолетом и сказал себе: что же это за горе-пилот? Видимо, произошла ужасная катастрофа». Проблема заключается в том, что в день теракта транслировали только запись со вторым самолетом. Ролик с крушением первого самолета показали позже. Воспоминания Буша, хотя и кажутся правдоподобными, на самом деле не могут быть верными. Он правильно вспоминает, что после крушения второго самолета в класс вошел Эндрю Кард и сообщил ему о нападении на Америку, однако подробности того, как и где именно он впервые услышал о терактах, смешались в его памяти, образовав правдоподобную, но неточную картину произошедшего.
В ложных воспоминаниях Буша не следует искать злого умысла — иногда в памяти смешиваются детали, полученные в разные периоды времени или при восприятии разных событий. Однако приверженцы теории заговора, находящиеся под влиянием иллюзии памяти (помимо всех прочих иллюзий), усмотрели в рассказе Буша не ложные воспоминания, а оговорку по Фрейду, которая якобы выдает правду, скрываемую властями. Раз президент говорит, что наблюдал за крушением первого самолета по телевизору, значит, он действительно должен был видеть эту сцену. А если он видел ее, то человек, который сделал эту секретную запись, заранее знал, в каком месте нужно вести съемку, и Буш должен был знать о терактах еще до того, как они были совершены. Иллюзия памяти побуждает некоторых людей к скоропалительным выводам — якобы правительство намеренно допустило или даже само организовало теракты, но при этом они упускают из вида более достоверное, хотя и не столько интуитивно наглядное объяснение: у Буша просто смешались воспоминания о первом и втором самолете, которые были задействованы в террористической атаке.
С помощью экспериментов, основанных на работе Брауна и Кулика о фотографических воспоминаниях, исследователи пытаются найти способы для проверки точности памяти. Для этого они часто опрашивают людей сразу же после трагического события, а затем тестируют тех же участников спустя несколько месяцев или даже лет. Такие исследования неизменно показывают, что фотографические воспоминания, несмотря на их яркость и изобилие деталей, подвержены тем же искажениям, что и воспоминания о повседневных событиях. Утром 28 января 1986 года космический шаттл «Челленджер» взорвался в воздухе через несколько секунд после взлета. В то же утро психологи Ульрик Найссер и Николь Харш попросили группу студентов из Университета Эмори написать рассказ о том, как они впервые услышали о взрыве, а затем ответить на ряд детальных вопросов об этой катастрофе: в какое время они узнали о ней, чем в тот момент занимались, кто сообщил им новость, кто был с ними, как они отреагировали и т. д. Подобные сообщения, составленные в максимально короткие сроки после случившегося, являются наиболее точными документальными свидетельствами реальных событий, так же как и запись с Бобби Найтом и Нейлом Ридом, доказывающая факт захвата за горло.
Спустя два с половиной года Найссер и Харш попросили тех же студентов еще раз заполнить подобный опросник о взрыве «Челленджера». Выяснилось, что воспоминания студентов претерпели со временем значительные изменения и обросли новыми подробностями о том, как именно они узнали о событиях. Хотя эти детали убедительно дополняют общую картину, в действительности их никогда не было. Например, один участник рассказал, что, вернувшись в кампус с учебы, он услышал шум в коридоре. Некто по имени X сообщил ему о том, что случилось, и тогда он включил телевизор, чтобы посмотреть запись взрыва. Согласно воспоминаниям этого студента, было около 11:30 утра, дело происходило в общежитии, новость застала его в тот момент, когда он возвращался в свою комнату, и никого рядом с ним не было. Однако двумя годами ранее, на следующее утро после катастрофы, он сообщал, что один знакомый из Швейцарии по имени Y предложил ему включить телевизор. Он услышал о случившемся около 13:10, в тот момент думал о том, сможет ли завести свою машину. Рядом с ним находился его друг Z. Таким образом, спустя несколько лет после события воспоминания некоторых участников изменились: они слышали о случившемся от других людей, в другое время и в другой компании.
Несмотря на все эти ошибки, участники по истечении нескольких лет были полностью убеждены в точности своих воспоминаний, поскольку в их памяти сохранилась очень яркая картина. И здесь мы видим, как действует иллюзия памяти. В последней беседе, которая проводилась после повторного заполнения опросника, Найссер и Харш предъявляли каждому участнику его ответы, собственноручно записанные им на следующий день после взрыва «Челленджера». Многие были шокированы расхождениями между первоначальной версией и последующими воспоминаниями. Но, даже ознакомившись с первоначальными описаниями, они часто отказывались признавать ненадежность своей памяти и продолжали настаивать на том, что их последние воспоминания являются более точными.
Яркие, детальные воспоминания часто оказываются ошибочными, даже если внешне они кажутся нам достоверными. Уже после просмотра видеозаписи Нейл Рид так прокомментировал свои воспоминания о стычке с Бобби Найтом, который якобы пытался его задушить: «Я прекрасно помню, как между нами оказались люди. Значит, так оно и было». Воспоминание может быть настолько ярким, что никакие документальные доказательства порой не способны убедить нас в том, что наши воспоминания не соответствуют тому, что происходило на самом деле.